***
Вытянувшись на зеленой лужайке во весь рост, раскинув руки и ноги в разные стороны в форме звезды, ангел глубоко вздохнув, прикрывает глаза, прислушиваясь к успокаивающей тишине. Молодые люди чуть не доходя до Флеад, решили остановиться на несколько минут на огромном лугу, усыпанным зеленью и благоухающими цветами. Где-то в самой дали на холме возвышается замок, что стал пристанищем для одиноких судеб и по совместительству магических существ. Под покровом ночи и светом молодой луны величественные башни отливали медно-голубым цветом, делая здание более помпезным. Тихий шум воды и мелодичное пение птиц создавали спокойствие и уют на душе. То, чего не хватала за последние несколько тревожных дней, что пережили наставник и его ученица. Приподняв уголки губ вверх и бросив быстрый взгляд на умиротворенную двухметровую тушу, лежащую среди цветов, Айбике садится на коленки и покопавшись в сумке, достаёт маленький мешочек. Повозившись, начинает собирать и укладывает в тканевый материал травы, лепестки и коренья растений, чтобы по прибытию в школу восстановить запасы лечебных мазей, запас которых значительно уменьшился на миссии. Повернув голову влево и приоткрыв один глаз, Берк ловит на себе смущенный взгляд и порозовевшие щечки, что вспыхнули, встретившись с его карими глазами. Мило фыркнув, Айбике склоняется над белыми цветами и продолжает плести цветочную цепочку. Ловко перебирая тоненькими изящными пальчиками, девушка скрепляет концы и, вытянув руки вперед, счастливо улыбается, довольная своим шедевром. Надев на голову белоснежный венок, она начинает что-то петь себе под нос, продолжая собирать лепестки. До чуткого уха доносится мелодичная песнь, что заставляет сердце сильно сжаться и с тоской посмотреть на девушку напротив. В свете ночной луны с милым венком на голове, поселившемся на темноволосых кудряшках, она была похожа на ангела, сошедшего с небес. Миловидное личико, спокойные черты лица, бархатный успокаивающий голос, Айбике была прекрасна, хоть сама этого и не замечала. —Какое красивое место, Берк! Спасибо, что показал мне его! — словно маленький ребенок, которому купили килограмм мороженного, восторженно восклицает огневик. Коротко кивнув, Озкайя чувствует как его холодное сердце начинает таять от лишь одной её солнечной улыбки, которая озаряет самую темную ночь. —Я люблю сюда приходить подумать. Недалеко отсюда есть обрыв и там открывается необыкновенный вид на долину и море. —Я так давно не была на море, — свет в ореховых глазах тускнеет, уступая место печали. —Мой дом находился недалеко от моря. Мы с братом и сестрой почти каждые выходные выбирались туда, — сев по-турецки напротив учителя, колдунья подпирает подбородок кулачком и внимательно следит за тем, как переливаются рыжие очаровательные крапинки на смуглой коже наставника. Они так и манили к ним прикоснуться, посчитать каждую из них. —Скучаешь по дому? — приоткрыв один глаз и посмотрев на огневика, интересуется Берк. —Не то, чтобы скучаю… Только по отдельным людям, — откинув назад темную копну кудряшек, Эрен поднимает голову вверх, сдерживая подступающие слезы. Тема семьи до сих пор как открытая незалечивающаяся рана, что ноет каждый раз, стоит ей вспомнить откуда она родом. —А ты? Как давно ты знаком с Доруком? Он кажется хорошим другом, как и Сарп. —Дорука знаю, сколько себя помню, он мне как брат. Сарп поступил во Флеад относительно недавно, хотя по земным меркам около двух лет назад. Зажмурмвшись, опасаясь услышать яростные крики, ведьма широко их распахивает, слыша бархатный низкий тембр, источающий непоколебимое спокойствие. Берк без колебаний рассказывает о себе и идет на контакт! Чувствуя, что она не перешла дозволенную черту личного, как это было в прошлые разы, Айбике вздыхает и встает на коленки, чтобы умоститься рядом с учителем на зеленой поверхности. Убрав руки за голову, укладывается на ладошках и со спокойной душой вглядывается в звездное небо. —И как только ты свалилась на мою голову? — тихо шепчет мужской голос, заставая шатенку врасплох. Слегка приоткрыв алые губы, она пытается подобрать слова на столь риторический и двусмысленный вопрос, но единственное, что получается — удивленно изучать веснушчатое лицо, полностью растворяясь в темной древесной бездне. —Это долгая история… — встряхнув кудряшками, отвечает она. —А мы никуда не спешим. —Бывают же такие люди, к которым жизнь несправедлива? — издалека начинает, уставившись в звездное небо, чтобы парень не смог увидеть её настоящие эмоции. —Так я считала до того, как оказалась здесь и смогла научиться контролировать пламя. В старой школе я была лучшей, но никто не научил меня использовать силу правильно, поэтому моими друзьями в последние года стали не только книжки о магии, но и запретная секции библиотеки. Сощурив карие глаза, Берк поворачивает голову в сторону собеседницы внимательно следя за ней; за тем, как меняется её лицо, когда она рассказывает о прошлом; за тем, как её голос со звонкого и уверенного сменяется на тихий. Густые черные брови время от времени вскидываются, образовывая морщинку между ними, когда она хмурится. Берк был очарован тем, как в такой маленькой хрупкой, но сильной девушке скрыто столько светлого и невинного, сколько она была по-своему одинока. Прямо как он. —Так в последний раз, я не знаю как, но в конце моего занятия вспыхнул огонь. Не мой огонь. Открытая створка окна, что была закрыта, пропустила ветер, и вся запретная секция стала окутана дымом и пламенем. Рыжеволосый не перебивал, иногда только, когда паузы между предложениями были столь длительными, задавал уточняющие вопросы или также молчал, ожидая продолжения, видя как ей тяжело дается рассказ. —Это сделала завистливая тварь Харика, так и вырвала бы ей все её светлые волосы или куда лучше подпалила, чтобы не смела совать свой нос, куда не надо, — гневно бормочет огневик, в то время как Берк ухмыляется и удивленно гипнотизирует ученицу, впервые услышав от неё ругательства. —Спустя два дня я стояла у алтаря в белом платье не по своей воле. Тот мужчина должен был стать для нашей семьи спасением, но для меня смертью, — Берк приподнимается на локтях и его тело напрягается от одной мысли, что какой-то человек, уж тем более маг-мужчина пытался навредить Айбике. Его лицо приобретает каменные заотренные черты, а глаза наливаются кровью и темнеют. Он непроизвольно сжимает кулаки, будто бы готовясь нанести удар невидимому врагу. Его грудная клетка медленно и надрывисто опускается и поднимается, пока карие глаза зацепившись за ореховые улавливают нотки грусти и сожаления. Такой жест не скрывается от Эрен, которая стараясь не обращать внимания, переходит к кульминации. —Родители никогда не считались со мной, не помню, чтобы даже поддерживали, только упреки и крики, иногда… — запинается, гипнотизируя носки темных кед, будто бы обдумывая стоит ли открываться настолько сильно своему учителю, ставшего для неё опорой и поддержкой, которую она так желала. —Иногда что, Айбике? — полушепотом уточняет Берк, боясь услышать то, что его догадки могут подтвердиться. Внутри все невольно начинает ныть, сильно сжимаясь и обливаясь кровью. Вскинув голову вверх дабы соленая влага не потекла по горячим от эмоций щекам, прожигая огненные дорожки, Айбике шмыгает носом и тяжело сглотнув, говорит правду. —Мать поднимала руку, — еле слышно выдавливает из себя. Округлив глаза и подскочив на месте, рыжеволосый придвигается ближе к девушке, что вот-вот заплачет, раскрывая ему свою душу. Ей нужна поддержка и опора, которая она найдет в его теплых прикосновениях. Всхлипывая, Эрен отводит понурившуюся голову в сторону, спрятав покрасневшее лицо за копной темных кудрей. Никто не должен видеть её такой уязвимой. Она никогда и ни с кем не говорила о своих ранах. Только вскользь с братом, но он итак был свидетелем всех перепалок, так что эти темные моменты оставались с ней, засев глубоко внутри. Подняв трясущуюся руку вверх, Озкайя медленно, чтобы не спугнуть, тянется к той, что нуждается в нем и его поддержке в данный момент. Дотронувшись до подбородка, ангел чувствует электрический заряд, приятно покалывающий подушечки пальцев, а затем потоки тепла бегут по венам, окутывая все тело. Шатенка вздрагивает от прикосновения горячих рук к своей коже, томно закрывая глаза, которые, наверное, уже слишком красные от непрошенных слез. Не встретив сопротивления, мужчина приподнимает пухлое нежное личико за подбородок и аккуратно разворачивает к себе. Она тяжело выдыхает, в то время как парень нежно проводит большим пальцем линию до уголка манящих губ несколько раз, нашептывая слова поддержки и глупые, не имеющие смысла, фразы. С губ слетает смешок, когда Берк выпаливает очередную непристойную шутку, чтобы как-то приободрить девушку и если она будет готова, а главное захочет (чего бы ему очень хотелось), продолжила свой рассказ. —Так было и в последний раз, во время нашей ссоры. Но знаешь, я не жалею, что сбежала со собственной не до свадьбы, потому что я невиновна в поджоге, — с долей детской обиды, оттягивает футболку и вскидывает руки в разные стороны. Умиротворенную тишину, что после редких всхлипов, окутала молодых людей, разрезал, как Айбике показалось, неимоверной красоты мелодично-бархатный, слегка приглушенный, но при этом громкий заливистый мужской смех. Очень красивый. Затаив дыхание и забыв как дышать, бедное сердечко пропускает удар, когда она видит учителя, наверное, в первый раз такого красивого, мужественного и по-детски забавного. Вся его серьезность и хмурость, что были постоянными спутниками, будто бы стерлись, как он только заулыбался, как Чеширский кот, обнажая свои неглубокие, но заметные ямочки на щеках. Не зная, что сказать, Айбике молча восхищалась тем, как блестели карие глаза в свете ночной луны. В один миг ей причудилось, что она увидела в них звезды, рассыпанные по всему небосводу, и ей так хотелось их все сосчитать, точно также как и рыжие веснушки, что маняще переливались на свету. Она была очарована. Он — был очарователен. —Что смешного? — бурчит она, пихая учителя в бок. Прыснув со смеху ещё раз, мужчина трясет головой из стороны в сторону, отвечая: —Просто представил тебя, да ещё и в белом платье, бегущую по коридору ЗАГСа. Вау… Жаль, что я этого не видел, — расплывшись в ещё более прекрасной улыбке, Эрен ловит на себе заинтересованный взгляд, что ещё чуть-чуть прожжет в ней огромную дыру или она расплавится как мороженое под палящим солнцем. —Так удивительно… н-наша встреча… — на выдохе бормочет девушка, теребя пальцы рук и заскусывая щеку, и из-под опущенных ресниц наблюдает за парнем. —Ты отличаешься… — прерывает мужской голос. Завороженно гипнотизируя ученицу, мужчина смягчается и от него начинает веять необычным теплом, пришедшему взамен привычному холоду. —От кого? — нахмурившись, а затем изобразив легкую улыбку, уточняет огневик. —От всех. Словив ещё раз на себе изучающий взгляд, в котором, как показалось Айбике, она разглядела разрастающийся огонек и маленьких хитрых чертят, пляшущих вокруг яркого пламени; она смущается, заправляя прядь выбившихся волос за ухо, затем откидывается назад, погружаясь в сон. Распахнув глаза, шатенка оглядывается, не замечая рядом ни единой живой души. Вроде, только недавно она лежала у подножья Флеад и обнажила свою душу человеку, который стал очень близким за такое короткое время. Но сейчас она одна. Лихорадочно закрутив головой, чувствует как тело обдает холодный пот и пробегает мелкая дрожь. Огромная зеленая лужайка распростерлась на несколько километров, заставляя ахнуть и приглядеться к внезапно возникшим фигурам, что виднелись на самом горизонте. Сощурившись, темные очертания стали приобретать человека силуэт. Женский силуэт. Копна черных волос, завязанных в высокий хвост, обрамляющие немного пухлое миловидное личико, развевались на ветру. Уголки губ девушки поползли вверх, как только Айбике, сфокусировала на ней своё внимание. Махнув рукой в сторону дремучего леса, она скрывается за деревьями. —Стой! Подожди, — оттолкнувшись от прохладной земли и вскочив на ноги, огневик ринулась за незнакомкой. Её словно магнит тянуло за ней. Двигаясь, наверное, со скоростью света, уворачиваясь от колючих веток, Эрен старалась не потерять из поля зрения свою цель. —Куда же ты? — в ответ только счастливый хохот и удаляющаяся фигура, что так задорно и легко бежала, маня за собой все дальше и дальше в чащу леса. Незнакомка вдруг останавливается напротив высокой фигуры, стоящей на краю обрыва. Тяжело дыша, Айбике хватается за ствол, дабы удержать равновесие и восстановить дыхание. Устремив взгляд вперёд, она ощущает себя будто бы этой девушкой, что так завороженно изучала темную высокую тень перед ней. Эрен чувствовала необъяснимую надвигающуюся опасность именно от возвышающегося черного силуэта. От этой картины по телу пробежал холодок. Айбике так и хотелось крикнуть некое «Стой! Не подходи!», но она не могла. Алые губы только приоткрывались, не произнося ни слова. В мгновение ока небо заволокло грозовыми тучами, все почернело, когда высокая тень, распахнула свои руки, приглашая девушку в свои объятия. И незнакомка сделала шаг вперёд, принимая свою трагичную судьбу.***
—Я так по ней скучаю, — бывалый блеск в глазах девушки затухает, когда она в очередной раз вспоминает о сестре. —Огулджан, не было никаких новостей от Айбике? —Нет, — односложно отвечает тот. Асие, Омер и Огулджан сидели на лавочке возле курятника и с ностальгией вспоминали счастливые дни, когда они все вчетвером вытворяли всякие шалости и вскоре получали тапком от госпожи Шенгюль. Разговор плавно перешел на девушку, что больше месяца назад сбежала с собственной свадьбы. —Я надеюсь моя маленькая красивая сестренка в безопасности и не влипла ни в какие неприятности, зная её скверный характер, она могла, — загребая еще одну горсточку семечек и усаживаясь на пластиковом стуле поудобнее, ментал задирает голову вверх, с долей грусти смотря на ночное небо. —А что там с тем женихом? Как его? Господин Шахин? — уточняет Омер. —Папа как-то всё разрулил, чтобы не поползли слухи, но он очень зол. Мама до сих пор как на иголках, когда речь заходит о сестре, — тяжело выдохнув, на одном дыхании выпаливает Огулджан. —Так и не смягчилась? —Немного, но все равно не может понять и принять её поступка… Не поймет и не примет, думаю. Поджав губы в тонкую линию, молодая девушка переводит грустный взгляд с одного брата на другого и мысленно молится всем богам, чтобы они защитили её сестренку, не дали в обиду. Может быть, им удастся однажды встретиться и она лично поддержит её во что бы то ни стало. —Омер, мне надо забрать Эмель от тети Дефне, она на празднике у её дочери. Договаривались, что к шести подойду, — натянув поверх бордового кардигана красное пальто, Асие немного взъерошила непослушные кудряшки и, спрятав телефон в карман, обратилась к парню. —С тобой сходить, фисташка моя? Темно уже все-таки. —Не надо, тут всего-то недалеко, я быстро. Если что воспользуюсь приемами, которыми научил меня мой красивый сильный брат, — усмехнувшись, воздушник целует девушку в щеку, заверяя её быть предельно осторожной, и звонить в случае опасности. Проходя мимо одного из баров, что располагался на улице, которая напрямую вела в сторону дома тети Дефне, Асие сильнее укутавшись в пальто, чуть подняв воротник, спрятала ладошки в карманы и показательно фыркнула, посмотрев на творящееся распутье у сего заведения. Облокотившись спиной на холодную кирпичную стену и подогнув правую ногу в колене, мужчина дьявольской наружности выкуривал уже вторую сигарету, ожидая свою напарницу — мага воды по имени Сюсен. Довольно быстро выполнив задание на Земле, они отправились в бар, отпраздновать завершение первого совместного задания, но темноволосая красотка быстро испарилась, когда мобильный телефон издал короткий звук, извещая о том, что кое-кто очень долгожданный ждет встречи с магом. Подорвавшись с места, девушка сразу же улетела на крыльях любви к объекту своего восхищения, оставив демона одного в полном замешательстве. Дав ей два часа на любовные разборки, демон лениво допил бокал с алкогольной жидкостью и поспешил выйти из душного заведения. Решив дождаться подругу снаружи, он достал из кармана пачку сигарет и начал наблюдать за редкими прохожими, что были в такой час на улице. Вроде, всегда многолюдное место, но именно сегодня как будто все вымерли. Погрузившись в тишину и собственные мысли, чуткий слух улавливает мелодичный голосок, похожий на песнь прекрасной сирены, что зовёт моряков в свои объятия. Ранее незнакомая мелодия опьяняла, манила, сводила с ума.Песня Melek Musso — Karanfil
Gün olup da geleceksen — Настанет день и ты придешь Usul usul gün yağarken — В дождливый день тихонько Gözlerinde karanfiller — В глазах твоих гвоздики Açacaklar tutuşup yine — Вновь расцветут пылая
Karanfiller açıyordu — Гвоздики расцветали O zamanlar gözlerinde — В то время в твоих глазах Bir baksan kül olurdum yüzüme — Я бы сгорел дотла, если бы ты взглянула на меня
Başın alıp gittiğinde — Когда исчезла ты бесследно Yağmurlar küstü bana — Дожди стали моим спутником Bir daha yağmadılar coşkuyla — Не лились больше так сильно
Bir karanfil yağsa yağmur — Одну гвоздику если дождь польёт Büyülense yeniden dünya — Весь мир вновь будет очарован тобой
Дорук не сразу замечает как мимо него проходит женская фигура, облаченная в красное пальто. Слегка пританцовывая, не остаётся сомнений, что столь мелодичный голос принадлежит именно ей. Молодой человек завороженно смотрит в спину удаляющейся незнакомке и, будто отрезвев, решает сделать то, о чем будет сожалеть, если не сделает. —Почему такая красивая молодая девушка ходит по улице совершенно одна? И сказочно поёт всем подряд? — невозмутимо звучит мужской голос, обращаясь к девушке, которая даже не остановилась, не удостоив того внимания. Так не пойдет. —Эй, юная леди, я к Вам обращаюсь! — не выдержав выкрикивает демон, спрятав руки в карманы черных штанов. Женская фигура замерев на месте, останавливается. Как бы Асие не старалась спрятать свой страх, сердце пропустило удар и ушло в пятки, когда незнакомец обратился к ней. По спине пробежал холодок и она как в замедленной съемке медленно разворачивается назад, сглатывая ком в горле. —Я не одна, — как можно уверенно звучит женский голос, но к концу предложения переходит шепот. —Да? — к губам приклеивается наигранная улыбка. Набравшись смелости, шатенка сильно сжав кулачки, выпрямляется и отвечает: —Какой-то идиот меня преследует, совершенно не боясь, что согласно законам за нападение на девушку, тем более в такой поздний час, он может лишится головы, — надеясь на то, что ночной маньяк плохо знает законы, лжет Эрен, немного приукрашая уже существующий «За нападение и насильственные действия против воли человека, гражданин предстает перед Государем и карается законом». —Не лишится, так как он не из этого мира, — ухмыльнувшись, делает шаг вперед в то время, как Асие отступает назад. Наверное, если бы Берк был сейчас свидетелем развивающейся картины, он тут же бы засмеял друга, только взглянув на его лицо с огромной глупой улыбкой до ушей. В тусклом свете фонаря, что падал на женский силуэт, мужчина наконец замечает темные кудрявые локоны, спадающие на шею, прикрытую белой водолазкой. Большие черные глаза, что изумленно смотрят на него, искрятся опаской и тревогой. Встретившись взглядом с незнакомкой, Атакуля-младшего пробивает раскат молний. Нет, этого не может быть! «Мне не может показаться, или это так действует алкоголь? Но это она! Та девушка с фотографии! Это та, которая снится ему каждую ночь, опьяняя его демоническую сущность», — поток мыслей одолевает демона. —Это т-ты? Но к-как? — расстратив привычное самообладание, мужчина запинается, делая неуверенный шаг вперед. Судорожно оглядываясь по сторонам и оценивая, сколько примерно бежать до дома, Асие пристально смотрит на молодого человека, готовая бежать. —С-стой, не бойся меня. Я тебя не обижу, — хриплый голос слегка ломается. —Звучит неправдоподобно. Маньяк какой-то! — выставив руки вперед, перед глазами образовывается воздушная пелена, похожая на густой туман, сквозь который не видно даже собственных ног. Бросившись в сторону дома тети Дефне, Эрен трясущимися руками шарит по карманам и судорожно набирает заученный номер телефона брата. Фыркнув себе под нос и разгоняя дымку правой рукой, мужчина в ступоре остаётся один посреди темной улице у того же бара. Нахмурившись и поджав губы, он несколько минут стоит в полном оцепенении, прокручивая в голове события, которые произошли с ним буквально пару минут назад. Порывшись в кармане джинс, а затем чёрной куртки, демон достаёт сложенный пополам прямоугольник. Проведя большим пальцем по шершавой поверхности, губы трогает легкая улыбка, когда он осознает, что его предназначение связано с этой незнакомкой.***
—Нужно будет пить это лекарство каждый вечер, чтобы кожный покров быстрее зажил, — ставя бутылочку с зеленой жидкостью на стол, говорит медсестра. —Это обязательно? — рыжеволосый закатывает глаза и тяжело вздыхает. —Ранение в плечевом суставе, к сожалению, было очень серьезным, поэтому, да, обязательно. Я приду через полчаса, чтобы всё выпил! — грозно добавляет милая старушка в медицинском халате, выставляя указательный палец вперед, будто бы отчитываясь своего внука. Нахмурившись и надув щеки как маленький ребенок, которому родители не купили сладкое мороженое, Озкайя переводит взгляд на встревоженную девушку напротив и откидывается на изголовье кровати, утрамбовываясь на мягкой подушке. Если бы не Айбике, он бы как обычно пустил свое лечение на самотёк: просто бы обработал рану и перевязал. По необъяснимым для себя причинам, он не смог возразить девушке, когда она так ласково взяла его за руки и нежно гладила своими тоненькими пальчиками, вызывая приятные покалывания и волну тепла по всему телу. «Как она это делает?» — этот вопрос не давал ангелу ответа. Ведь ни одна живая душа, уж тем более девчонка, не могла так сильно на него влиять, что он разрушал свой привычный порядок вещей. В тот момент, когда она попросила его сходить в Лазарет, так как её мазь только уняла боль и очистила рану, он согласился, увидев в её грустных глазах зарождающийся огонёк счастья, который был только у неё одной. И вот сейчас он сидит как надувшийся воздушный шар и смотрит в потолок, не в силах встретиться с карими глазами, в которых читается сожаление. Ему не нужно, чтобы его жалели. —Берк! Берк, сынок, — затянувшуюся и давящую тишину прерывает тонкий взволнованный женский голос. Женщина залетает в больничное крыло и останавливается около кровати, на которой отдыхал мужчина. Айбике, сидевшая рядом, отводит взгляд в сторону и незаметно отодвигается от койки, дабы родитель мог поговорить с чадом. —Берк, я как узнала, сразу же прибежала к тебе. Я так за тебя испугалась, сынок, — крепко сжимая металлический поручень, госпожа Озкайя садится в ногах на белоснежную простыню, в то время как Берк отодвигается дальше. —Не нужно этого спектакля. Я в порядке, — облизнув пересохшие губы, он поворачивает голову вправо, не желая разговаривать. —Зачем ты так, Берк? —Ты не особо то и расстроиться должна была. Ушла бы как и в прошлый раз, — ангел выдавливал из себя слова с такой нераскрытой болью, при этом его лицо не излучало ничего, кроме равнодушия. Он уже научился скрывать душевную боль и переживания за маской бесчувственного человека. Айла приоткрывает рот, чтобы хоть как-то возразить, но получает ещё одну порцию яда в свой адрес: —Ты хоть помнишь, что сделала с отцом? Со мной бы тоже самое сделала? — Берк впервые раз удивился своей смелости высказать то, что тревожило его душу много лет. —Хотя чего я спрашиваю, ты итак уже всё сделала. Грудная клетка тяжело вздымается, пока ангел смотрит на лицо матери, которая вот-вот заплачет. Не зная, что и ответить, женщина поджимает губы и слегка ударив сына ладошкой по ноге, быстрым шагом удаляется из его поля зрения, издавая тихий всхлип. Пододвинувшись на стуле опять чуть ближе, девушка подается вперед, складывая руки в замок на коленках и цепляясь за шоколадные омуты. —Берк, это не моё дело, конечно, но зачем ты так с матерью? Она ведь переживала за тебя. Лежа спиной к собеседнице с тех пор как госпожа Озкайя в слезах убежала прочь, Берк кладет руки под подушку, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. Ему не нравится копаться в прошлом. —Послушай, Берк, у меня тоже негладко всё в семье. Меня собственная мать невзлюбила, может быть, это у неё такое странное проявление любви, но за свои семнадцать лет не прочувствовала её. При малейшей оплошности ругала, запирала из дома и даже била. Отец всегда делал всё, чтобы угодить ей, будто бы не он глава семьи, а мать. Я всегда пыталась заслужить их доверие и любовь, так как была немного взбалмошной, то есть отличалась от спокойного, но немного придурковатого своего братца. Айбике сглатывает тяжелый ком в горле и чувствует как каждое слово дается с трудом. Заламывая пальцы рук, Эрен смотрит на то, как белеют костяшки. —По словам мамы, мой проклятый дар неуправляем, как и я, поэтому на меня особо не возлагали никаких надежд, так как достойных учителей-огневиков попросту не было. Это, действительно, так, но я много занималась, тренировалась, была лучшей в школе. Иногда случались казусы, это ты уже знаешь, — издав смешок, исподлобья видит, как на жилистой шее ходят желваки и черты мужского лица стали тверже камня. —Из-за последнего, который произошел не по моей вине, так как меня подставила местная стерва, родители наплевав на меня и мои чувства, решили выдать меня в жены, дабы избежать позора из-за отчисления из школы. Уверена, это была идея матери, она давно присматривает мне богатого муженька, а отец даже не возразил ей, подобрав достойную кандидатуру. Так что я никогда не чувствовала родительской поддержки и заботы, повезло, что есть братья и сестры, — приоткрывая занавес чуть больше, чем при прошлом разговоре, бормочет Эрен. Облизнув пересохшие губы, шатенка продолжает свой монолог, переходя на шепот, боясь последующих своих слов и реакции наставника: —Я не знаю, что произошло у тебя, почему ты так вспыльчиво реагируешь на обычные вопросы про своё прошлое и так холодно относишься к родному человеку, но цени то, что у тебя есть. У тебя хотя бы есть мама рядом и она переживает за тебя, любит, как бы сильно ты это не отрицал. Тяжело вздохнув, чувствуя как к глазам подступают непрошенные слезы, девушка тихонько встает, понимая, что Берк ей вряд ли ответит взаимностью и скорее накричит, разворачивается на пятках со словами «Ладно, оставлю тебя» и направляется к выходу из больничного крыла. Молодой человек, что так внимательно слушал, но не решался повернуться и увидеть отчаяние на понравившемся лучезарном лице, только сейчас приоткрывает глаза, видя удаляющуюся фигуру. Как бы больно ему сейчас не было, как бы он не хотел говорит о себе, он не желает оставаться один. Нет, она не может уйти! Только не сейчас! —Мои родители умерли десять лет назад, Айбике. Не о чем тут больше говорить… Женская фигура застывает около двери, не успев зацепиться за металлическую ручку. Широко распахнув глаза и приоткрыв алые губы, она резко оборачивается, встречаясь с грустными карими. —Но госпожа Айла… — огневик поднимает правую руку вверх и переводит указательный палец на коридор, в котором несколько минут скрылась рыжеволосая женщина. Берк сглатывает подступающий к горлу ком и сильно сжимает челюсти, отчего они становятся заостренными ещё больше. На его загорелое лицо падает дневной свет, делая его более бледным и рыжие крапинки, которыми усыпана кожа, блестят ярче ночных звезд. Он выглядит очень уязвимым. —Я уже мертвец, Айбике. Мама смогла спасти только меня и себя… Она сделала меня таким, — срываясь в голосе, говорит он и оттягивает футболки от груди. —Я не выбирал для себя такой участи. —Не говори так. Мне, правда, очень жаль, что… — слегка касается темного материала футболки. —Но это так. И, пожалуйста, не надо меня жалеть. Я закрыл эту страницу и не хочу ворошить прошлое. Уже ничего не изменишь, никого не вернешь. Опустив вниз глаза и понурив плечи, Эрен не знала, что стоит сказать в подобной ситуации. А вообще стоит ли? Картинка по крупицам начинается складываться в её голове. —И давно ты тут? — несколько месяцев назад сточ у подножья Флеад, девушка задала, на первый взгляд, простой вопрос и карие глаза ангела в мгновение ока налились кровью и стали чернее ночи. —Почему ты тогда так резко среагировал на вопрос про своё прошлое? — уткнувшись в страницы учебника, она искоса из под опущенных ресниц наблюдает за наставником. Спокойные и идеальные черты лица каменеют, не выражая никаких эмоций, будто он Фарфоровая кукла. Скулы сжаты, вены на шее стали более заметными, мышцы на руках заходили и атмосфера вокруг стала пугающе холодной. —Не смей! Не смей, слышишь? Не смей, спрашивать меня о моем прошлом и семье, — спокойствие уступило место гневу. Мужчина рявкает и быстро захлопнув учебник, который несколько секунд назад столь внимательно изучал, выбегает из читального зала библиотеки. —Берк, дорогой, ты нас не познакомишь? — приветливо улыбается господа Айла в тот момент, когда молодые люди вот-вот собирались покинуть вечеринку в честь новоприбывшего мага огня. —Не думаю, что это хорошая идея. Нам пора, — оцепенев на несколько секунд, мужчина сдавленно произносит фразу в надежде, что женщина поймёт намёк и уйдёт с дороги. Но это пытка в виде разговора продолжалась дальше. Не вытерпев, вскидывает руки вверх и продолжает парировать в необъяснимой на тот момент агрессивной манере: —Достаточно! Хватит! Вот, почему Берк так яростно реагирует на вопросы о семье, он пережила раннем возрасте то, чего никому не пожелаешь и не каждый сможет вынести. Он очень скучает по отцу, она увидела это в его грустных глазах и лицевых морщинках. Как бы он не скрывал душевную боль, глаза выдают правду. Кричат о боли и сожалении. Он выстроил между собой и матерью бетонную стену, которую невозможно пробить ни одним словом, ни одной магией. Он спрятался от всего мира за ней, глубоко внутри терзая и отравляя себя горькими переживаниями о прошлом. —Прости… — встряхнув головой из стороны в сторону, тряся непослушными кудряшками, Айбике становится не по себе. Её тело сковывается, живот неимоверно больно тянет внизу, а кожу будто пронзают сотни маленьких уколов. —Это не моё дело, но, мне кажется, что тебе нужно поговорить с госпожой Айлой, Берк. Да, это может быть трудно, да, неприятно, но не отталкивай её, не совершай ошибку, о которой будешь потом жалеть. Посмотрев на веснушчатое лицо, на котором не другнул ни один мускул, не проскочила ни одна эмоция, девушка ловит карий взгляд, внимательно изучающий её. В доли секунды ей кажется, что острые черты лица смягчились, уступив место тоске и нежности. Блестящие радужки стали по-настоящему шоколадными, теплыми, такими, какими видела их только она. Берк жил с этой болью целых долгих десять лет и абсолютно уверен, что дальше ничего не изменится, он не изменится. Сможет ли он поговорить с матерью? Точно, нет. Боль и страх потери так глубоко укоренились в нем, что переступить через себя невозможно. Но слова ученицы о возможном сожалении глубоко засели в его сознании. —Айбике, лучше расскажи, как ты смогла справится с Инуэ. Тот приём, откуда ты его знаешь? Это очень сильная магия, — усевшись на кровати в позе лотоса, интересуется рыжеволосый, в попытке сменить тему и не тревожить девушку своими проблемами. Она моментально загорается, как новогодняя игрушка на рождественской ёлке. Едва заметно приподняв уголки губ, мужчина замечает огонек в её встревоженных глазах, что с каждой секундой становится всё ярче и ярче, теплее и нежнее. Как бывает только у неё. —Я много тренировалась, училась. И у меня был прекрасный наставник, хоть и жутко бесячий садист, — расплывшись в улыбке, Берк задорно смеется, подхватывая женский. —На самом деле, всего-то нужно было нащупать вены и добавить огонька. Проще простого, — пожимает плечами, пока ангел восхищенно изучает её. —Знаешь, этот приём затрачивает много энергии и сил. Не каждый маг может понять его принцип и уж тем более применить. Ты — молодец! Я горжусь тобой, — Айбике смущается и замечает, что нервно теребит край желтенькой кофточки, не веря в то, что учитель её похвалил и так открыто заявил о её прогрессе в обучении. Приятно. Шатенка задумывается, глубоко погрузившись в свои мысли. Он гордится… И всё? А что делать ей с её необъяснимым желанием быть рядом с ним? Воспоминания с озера и их близостью и почти что поцелуем до сих пор приятно кружат голову, но с каждым разом болезненным уколом возвращают в реальность, в которой он не сможет полюбить такую, как она. По её мнению, обыкновенную, резкую, ничем не примечательную, с дурацкими кудряшками и пухлыми щеками, на которых появляются ямочки. —Я хотела ещё раз тебя поблагодарить за спасение перед пещерой и на озере. Правда, спасибо, — поддавшись необъяснимому порыву и чрезмерному чувству благодарности, Айбике перебарывает себя и, приподнимаясь со стула, тянется к мужчине, оставляя на его бледной коже лица легкий, словно бабочка, поцелуй. Сердце Берка пропускает удар и тело замирает, будто его пронзают тысячи молний, широко распахнув глаза, он замирает, не в силах пошевелиться. Всё, что было раньше, по его мнению, уходит на второй план, оставляя перед носом только порозовевшие от смущения пухленькие щечки и черную копну волос. Приоткрыв губы от удивления, не может даже сглотнуть подступивший к горлу ком, боясь нарушить столь трепетный момент. Словно в замедленной съёмке, скользит взглядом влево, ловя смущенный и обеспокоенный ореховый, в которых загорелись маленькие искорки нежности и… страха? Подпрыгнув на месте, чертовка подрывается и, залившись краской, что-то невнятное пробормотав, убегает прочь, оставляя ошарашенного ангела одного. Приложив ладонь к щеке в районе мягкого поцелуя, он чувствует как горит место под ней, и сам того не подозревая, к лицу приклеивается широкая глупая улыбка.