По зову своего сердца

Выйдя на крыльцо медицинского корпуса, я оглянулась по сторонам — естественно, после нашей стихийной ссоры Ханджи дожидаться меня не стала. Возвращалась в разведку я уже в полном одиночестве.  Дождь с новой силой принялся барабанить по крышам, размывая под ногами и без того нестабильную затоптанную почву нашего двора. Начинает холодать. Луну на небе затянуло густыми тучами и вся округа из волшебно-красивого пейзажа превратилась в темное грязное месиво. Не могу взять в толк, какая муха меня укусила… Зачем я нагрубила Ханджи? Она, конечно, тоже сильно перегнула палку, но в этом и есть вся ученая — девушке сложно словить момент, когда нужно вовремя остановиться. Но я же такой чертой характера не отличаюсь, — входная дверь в здание разведкорпуса противно скрипнула, напоминая о том, что ей не помешало бы смазать петли, — Надо заглянуть к ней в кабинет и извиниться. Пройдя до самого конца длинного коридора первого этажа, я замялась у двери в комнату ученой. Ну давай, че стоишь, заходи. Пересилив накатывающее волнение, я аккуратно постучалась, приоткрывая незапертую дверь: — Можно к тебе зайти? — А? Вивьен? — зажав железную чашку в руке, девушка устало повернулась в сторону двери, очков на её лице почему-то не было, — Если это ты, то милости прошу. — Где твои очки?, — я оглядела адский беспорядок в комнате девушки, слегка поморщившись от витающего а помещении запаха выпивки. — Без понятия, — ученая сделала глоток из кружки, дернувшись, — Будешь? — Завтра экспедиция, — я привалилась на край её рабочего стола, догадываясь, что находится у девушки в кружке, — Боюсь, не успею протрезветь. — Как знаешь, — одним махом очкастая опустошила чашку, — Ты что-то хотела? На залитом алкогольным румянцем лице Ханджи не было ни толики злости или хотя бы раздражения от моего нахождения в её кабинете. Она смотрела на меня своими огромными карими глазами и будто бы сильно ждала, пока я первой начну наш неминуемо сложный разговор.  Какие-то скомканные слова и обрывки банальных фраз туда-сюда вертелись на языке, но сложить их во что-то внятное у меня совсем не получалось. Так что, вместо ожидаемых пламенных речей и оправданий, я решила сказать то, что повисло камнем у меня на душе:   — Пришла извиниться… Я слишком резко отреагировала на твои слова. Не знаю, что на меня нашло, — я осторожно приобняла Зое за плечи, та в ответ положила голову мне на плечо. Смешно, но даже стоя рядом с сидящей Ханджи было чертовски неудобно провернуть этот маневр — слишком большая у нас разница в росте. Невольно перед глазами одни за другими стали всплывать воспоминания: каждый раз, когда мы сидели вместе, девушка устало клала свою светлую головушку на мое плечо, раздумывая о чем-то ведомом только ей самой. — Скучаешь по ней, правда? — ученая, догадавшись, тихонько шмыгнула носом.  — Да, Ханджи, — подступающие слезы перехватили мое дыхание, от чего слова получились слишком тихими, — Ужасно скучаю. — Я слышала, что завтра вечером будет прощание, — девушка отпрянула, заглядывая прямо мне в глаза, — Возможно, Эрвин позволит тебе присоединиться к экспедиции позже. С ним нужно поговорить.   — А как я потом одна присоединюсь к экспедиции?, — я тяжело пожала плечами, — Дорога до этого старого штаба мне неизвестна. — Я тебя проведу. — Думаешь, прокатит?, — где-то внутри себя я ни на секунду не сомневалась в отрицательном ответе Эрвина. — Не уверена, но попробовать стоит, — честно ответила Ханджи, возвращая голову обратно на мое плечо, — Завтра утром обсудим с ним это. Обычно в такое время весь наш корпус затихает. Иногда, если внимательно прислушаться, можно мельком словить задумчивые расхаживания командующего туда-сюда по кабинету этажом выше. А, может, невзначай скрипнет соседская от моей дверь — капитан отправляется в очередной ночной налет на кухню, чтобы заварить свой ароматный чай. Быстрые тяжелые шаги по коридору — Моблит снова идет доставать Ханджи с очередной бумажной волокитой, которую она, кстати говоря, полностью скинула на бедного парнишку. Но сегодня в корпусе было абсолютно тихо. Видимо, все стараются по-максимуму восстановить силы перед предстоящей вылазкой. И мы с ученой, молча застыв рядом друг с другом, поддерживали тишину сладкого сна разведкорпуса. Первой решила заговорить Ханджи: — Вив, — девушка тихонько накрыла своей холодной рукой мою, — прости меня. Я не хотела на тебя давить. Просто я за столько лет впервые вижу Леви таким… Другим. Будто бы кроме слепой службы в разведке у него появились какие-то другие желания и мысли. Поэтому у меня немного тормоза и сорвало. — И ты прости, — вздохнула я, уставившись в пол, — Мне тяжело подпускать мужиков к себе.  — Тебя когда-то…, — Зое замялась, пытаясь подобрать слова, — Обижали мужчины? — Я как-нибудь обязательно расскажу тебе в чем дело, — потрепав Ханджи по плечу, я слегла отстранилась, давая понять, что мне уже пора уходить, — Но не сейчас. Завтра тяжелый день, нужно восстанавливать силы. — Завтра утром приду, чтобы вас проводить, — Зое послушно отпрянула, растянувшись в хмельной улыбке, — Ну и поговорить с Эрвином, разумеется. — Не проспи только, — застыв в дверях, я напоследок махнула Ханджи рукой, — Доброй ночи, ложись уже спать.  — Доброй ночи. *** Быстро добравшись через темные коридоры корпуса до кабинета капитана, я резво зашмыгнула внутрь, рывком закрывая щеколду двери изнутри. Ночью мне, по видимому, лучше не бродить одной, — быстро окинув взором кабинет, я ринулась осматривать ванную капитана, лишний раз подтверждая, что кроме меня в помещении никого нет, — Фух, теперь можно и расслабиться. Сбросив с себя испачканную в грязи одежду и прихватив висевшее на крючке полотенце, я направилась в душ, чтобы смыть с себя следы недавней возни в грязи с тем громилой. — Аааа… Какая же холодная, зараза!, — первые капельки воды, больше похожей на кусочки льда, заставили мое тело вздрогнуть, — Вроде бы ночь, кто горячую воду-то тратит в такое время… Кое-как справившись с застывшими кусками глины в волосах, я пулей вылетела из ледяной душевой, замотавшись в небольшое полотенце. — Да твою же, — подойдя к ящику с моей одеждой в комнате капитана, я выругалась, обнаружив, что чистых рубашек больше нет, — И что мне теперь, сверкать сиськами по пути в свою комнату за шмотками? Оглядевшись в поисках решения проблемы, я заметила по правую руку от себя заманчиво приоткрытый ящик с ароматно пахнущими белыми рубашками капитана.  Ты же понимаешь, что он тебя за это прикончит, да, Вивьен? Еще пару секунд посомневавшись, я вслух выдала: — Ну, была не была, — кивнула сама себе в знак согласия и протянула руку к рубашке, пока еще не успела передумать, — Если он пообломает мне руки, завтра ехать в экспедицию не придется. Быстро накинув на себя рубашку капитана, я натянула последние чистые штаны от формы разведки.  Ура, наконец-то в свежей одежде. Прилягу пока что в кресло, подожду капитана. Интересно, что они смогли узнать о том идиоте, что на меня напал? Как только я упала в кресло напротив рабочего стола Леви, в дверь кабинета настойчиво постучали. Понять, что это был именно капитан, мне уже не составляло труда — два коротких тяжелых стука, разделенных паузой в несколько секунд.  Подойдя к двери, задав дежурное «кто?» и убедившись, что это голос Леви, я открыла засов, впуская мужчину внутрь. Леви вернулся в кабинет подозрительно рано, учитывая, что обычно перед экспедициями он сидит с Эрвином до раннего утра. А тут еще и разборки с этим нерадивым убийцей должны были сместить их планы минимум часа на два-три. — Не помню, чтобы разрешал тебе брать свои вещи, — абсолютно без раздражения бросил Леви, как констатацию факта, снимая промокший плащ, — Никто к тебе не заходил? —Я вернулась всего 20 минут назад, только душ успела принять, — буркнула я в ответ, — Что сказал этот придурок, который на меня напал? — Не знаю, — брюнет застыл у зеркала в попытках развязать жабо, — К нему в итоге пустили только Эрвина. Завтра утром обсудим. — Может, я тогда пока что к себе пойду? У меня тоже дверь закрывается вообще-то, — Леви, при всей своей «железности», уже еле стоял на ногах, проводя третьи сутки без сна. — Чтобы тебя во сне прирезали?, — мужчина метнул в меня ледяной взгляд, — Пока мы не разберёмся с Джорданом, будешь жить здесь. — Давай хотя бы в кресле тогда лягу. Тебе тоже нужно поспать нормально, — фыркнула я, — Тебе нас всех вести завтра нужно. — Может быть, — уже раздраженно кинул Леви, все еще борясь с шейным платком, — Не твоего ума дело, сколько я сплю. Снова стал такой грубый. Вот и как сохранять хорошие отношения с этим коротышкой? — Ты что, поговорил с Ханджи, да?, — осторожно предположила я, подходя к капитану со спины. Ловкими движениями пальцев я развязала образовавшийся узел на жабо, никак не поддающийся мужчине. Впрочем, сопротивляться моим действиям капитан не стал. Хороший знак. — Очкастую еще не видел, — обернувшись, Леви оказался лицом к лицу со мной, — А должен? — Думаю, что не должен, — давно уже похороненные под завалом обид и разочарований бабочки вновь предательски закружилась внизу живота, — Леви? — Что? — Что ты хотел сказать мне тогда на улице?, — вопреки всему пережитому мной, близость к этому мужчине почему-то не казалась дискомфортной, — И где ты был, когда на меня напали? Это не упрек, я просто интересуюсь. Когда капитан находится вне зоны моей досягаемости, я железно уверена в том, что он мне как мужчина абсолютно безразличен. В такие моменты кажется, что у того же Мика или Эрвина баллов в моем личном рейтинге привлекательности точно побольше будет.  Но насколько же все переворачивается с ног на голову, когда Леви оказывается так близко… — Хотел показать тебе одно место, но меня отвлек Эрвин и я…, — пальцы правой руки, в которой Леви держал жабо, нервно теребили ткань, — задержался, разговаривая с ним. — Ну, как видишь, я смогла за себя постоять, — я подняла взгляд, упрямо смотря мужчине в глаза, — Но с тобой мне все равно намного спокойнее. После моих слов дыхание мужчины участилось, точно так же, как в день смерти Петры, когда он практически невесомо гладил меня по голове, цепляя мозолями волосы, оставаясь единственным островком безопасности для меня. Может, возникающие чувства к нему — попытка найти для себя хотя бы какую-то опору в этом сумасшедшем мире… Не успев додумать последнюю мысль, я ощутила на своих губах теплое дыхание капитана. Прикрыв глаза я, ни на секунду не задумываясь, отдала власть над этим моментом сильнейшему бойцу человечества. Так устала от всего. Будь, что будет. Леви практически невесомо накрыл своими губами мои. Его рука, до этого казавшаяся такой грубой и сильной, плавно скользила от лопаток к талии, нежно подсчитывая каждый позвонок на моей спине. Через мгновение поцелуй стал настойчивее и импульсивнее, разжигая в этот моменте нежности новые, горячие ощущения. Вторая рука капитана легла чуть ниже моих лопаток, с усилием прижимая меня вплотную к его торсу. Я запустила руки в его жесткие уложенные волосы, взъерошивая их, нарушая идеальную уложенную капитаном прическу.  В этот момент все переживания и страхи, грузом висевшие на моей душе, растворила наша с капитаном близость.  Горячие поцелуи мужчины плавно сползали все ниже, переходя от шеи к ключицам. С каждой секундой становясь все настойчивее, Леви одним рывком прижал меня к стене, не останавливая ни одного своего поцелуя. Ловко расстегивая пуговки, мужчина довел свои поцелуи до моей линии груди. Теперь я уже не могла сдерживать стоны накатывающего удовольствия. Как только я закрыла глаза в надежде насладиться моментом, мужчина внезапно остановился. — Что мы делаем?, — глаза капитана выглядели затуманенными, а ощутимый бугорок в районе застежки брюк недвусмысленно намекал о его настоящих намерениях. Леви отстранился, все еще не отрывая глаз от меня, будто бы ожидая какого-то вразумительного ответа.   — Нам нельзя…, — хотел продолжить капитан, но я оборвала его на полуслове. — Ну, обратно ты уже ничего не вернешь, капитан, — на душе погано заскребли кошки и я, нехотя оттолкнув Леви, попыталась отдалиться, — Если ты о своих действиях сожалеешь, можешь не беспокоиться, я никому трепаться не буду.  — Я не сожалею об этом, Вивьен, — мужчина, даже не шелохнувшись, продолжил застегивать пуговки на моей рубашке, словно случайно лишний раз проводя пальцами по коже, — Просто это неправильно, ты наверняка сама понимаешь, не глупая. Пытаясь скрыть наворачивающиеся на глаза слезы, я все же вынырнула из созданной руками капитана ловушки. — Понимаю, — одним махом стащив плед с кровати мужчины, я приземлилась в мягкое кресло, — Доброй ночи, Леви. Судя по всему, капитан еще на несколько секунд задержался на нашем «месте преступления», обдумывая произошедшее. Что-то проговорив себе под нос, мужчина тихо кинул, выходя из комнаты. — Доброй. Закрой за мной дверь.