По зову своего сердца

Выйдя за дверь кабинета я остановился, чтобы перевести дух. Нужно было привести свои мысли в порядок, но что-то нихера не получалось — все тело трясло то ли от нервного напряжения, то ли еще хер знает по какой причине. И от этого я с каждой секундой раздражался все больше. Зачем я вообще предложил ей остаться? Какого хера я снова иду заваривать ей этот ебучий чай? Сдалась мне эта Морган — я что, на людей страдающих мало насмотрелся?  — Тц, да похер вообще, — отмахиваясь от собственных мыслей, я поспешил на кухню. Но эти же размышления нагнали меня, ударив по пульсирующим вискам с новой силой. Вивьен Морган… В ней, похоже, собраны все возможные противоречия этого мира: умирает от душевных ран, при этом делая вид, что у неё все хорошо. Не может без происшествий налить себе кружку чая, но так легко придумывает план, который помог всем кадетам под её командованием в Тросте выжить. Такая хрупкая внешне, но невероятно сильная физически, — я ухмыльнулся, потерев саднившее плечо, по которому она со всей дури мне зарядила, — Сильная духом, но ужасно ранимая внутри. Холодная головой в пылу сражений и до глубины души горящая своими товарищами. Такая вспыльчивая и упрямая, но легко прощает и признает свои ошибки. Чем больше я уходил в подобного рода размышления, тем сильнее вся эта история начинала меня напрягать.  Любым заботам о подчиненных есть предел — пора это прекращать, не маленькая она, — я мысленно уговаривал себя сменить тему, — Справится как-нибудь со своими горестями самостоятельно. В очередной раз тряхнув головой, я продолжил заниматься чаем, силой переключаясь на раздумья о другой девушке — Петре Рал. С возвращением к этим размышлениям внутри меня снова противно заныло. Впервые мысль о том, что в ее гибели что-то не чисто, закралась в мою голову на моменте прихода того старого хрыча-медика: он явно был не местный, то ли из столицы, то ли просто откуда-то из-за стены Сина. Почему на месте происшествия был именно он, хотя я, признаться, вообще впервые его видел. И если там, как он сказал, был «на лицо случай самоубийства», зачем все это мусолить, вызывая военную полицию? Медик очень уж похож на подставного. Посадить на пост с целью выгоды левого мужика в такой суматохе, происходящей за последние сутки — проще простого. Но кому и зачем это всё выгодно?  Нужно обсудить все это с Эрвином, как только он вернётся от родителей Петры.  Еще и этот ебучий суд завтра, — тяжело вздохнув, я закончил с приготовлением чая, — План Эрвина обязан сработать, иначе мальцу не поздоровится. Нельзя отдавать его в руки военной полиции.  — Какая встреча, — язвительный мужской голос разлетелся по опустевшей кухне, разогнав все мои мысли, — Капитан на солдатской кухне в такой-то час? — Есть какие-то проблемы?, — рыкнул я, ощущая открытую неприязнь, исходящую от мужика в дверном проеме. Дело дрянь. У меня с собой не было даже моего дежурного ножа — он остался под подушкой на кровати. Я неспешно осмотрел стол, напротив себя приметив стоявшую пустую бутылку из под сливового вина. Если что – послужит неплохим оружием. — Да нет, — мужчина медленно наступал на меня, постепенно выходя на свет, падающий от большого кухонного окна, — Часто вечерами чаи гоняешь? — Не твоего ебучего ума дело, Джордан, — я мрачно огрызнулся, узнав капитана, — Говори, что тебе нужно или я пошел. На поганой небритой роже Мэтью засиял самодовольный оскал, а в руке блеснуло лезвие здорового ножа.  Вот ты и выдал себя, сраный кусок дерьма. — Это же ты, мудила, подстроил самоубийство Петры?, — моя рука потянулась к бутылке из под вина. А на лице поганого Мэтью все шире расползалась наимерзейшая улыбка. — Че молчишь, говно, язык проглотил? *** Из чуткого сна меня выдернул сильный удар чего-то тяжелого в стекло. Дернувшись от неожиданного пробуждения, я не сразу сообразила, где я нахожусь. Бросив взгляд в сторону источника шума, я поняла что случилось — чайка на полном ходу врезалась в окно и осталась сидеть на каменном подоконнике. Я сползла с пригретого места, быстро засеменив к окну.  — Эй, ты как?, — я неспешно протянула к птице руку, та же, на удивление, улетать не планировала. Птица, бросив на меня свой пронзительный взгляд, вскрикнула и, взмахнув крыльями, взмыла в ночное небо.  — Раз улетела, значит не поранилась, — потянувшись, я вслух констатировала свои умозаключения, оглядев комнату. Леви до сих пор не пришел?  Тревожно как-то. Несколько секунд помявшись на месте, я натянула сапоги, решив спуститься в столовку. Разведкорпус был полностью погружен в незыблемый сладкий сон. Где-то на этаже было открыто окно, поэтому по коридорам гулял легкий ночной ветер, время от времени покачивая двери кабинетов и спален, тем самым показывая всем здесь находящимся, кто здесь настоящий хозяин. Фоново на улице трещали птицы. А если затаить дыхание и закрыть глаза, встав посреди коридора — можно было услышать сопение из капитанских комнат.  Как хорошо, такое спокойное время. Обожаю ночь. — Хм, дверь в столовую зачем-то закрыта, —  с усилием навалившись на тяжеленную дверь, мне удалось её открыть и я поспешила на кухню. Помимо узнаваемого сразу голоса капитана, там был еще один, такой знакомый голос мужчины. А… Что он сказал?   — Он… что сделал?, — слова Леви затекли мне в уши, как кусок густой смолы, сделав все остальные речи и звуки вокруг абсолютно бессмысленными. Капитан Джордан, обернувшись, с издевкой стрельнул в меня глазами, широко улыбаясь. — Я спрашиваю у тебя: это ты… Убил её?, — из-за моих вечерних воплей голос предательски сипел, поэтому последние слова вышли скомканными и тихими. — Вивьен, — капитан, крепче сжав в руке бутылку, настойчиво посмотрел на меня, — что бы ты не хотела сейчас сделать — он того не стоит.  Внутри меня смешались два самых уродливых чувства на свете — неугомонная, тяжелая скорбь и взрывная, разрушительная ярость. У меня с собой не было никого оружия, но сейчас я знала наверняка — если я плюну на все и сорвусь, я разорву лицо Мэтью Джордана голыми руками.   — Капитан Леви, вы вводите своих подчиненных в заблуждение, — мудила язвительно скривился, — Обвиняете меня в страшных вещах. Врач же сказал вам — девушка покончила с собой. Возможно, не выдержала напора ваших сумасшедших тренировок… — Закрой свой поганый рот, — ледяным тоном прорычал Леви. Его руки сжались в кулаки так, что костяшки побелели. На какую-то долю секунды я даже начала переживать за горлышко бутылки — лопнет в руке и поранит капитана. — А может, любила она вас, капитан, а вы всё вместо бедной девчонки к себе в кабинет непонятно для каких дел эту экзотичную даму таскаете, —  с ухмылкой махнул в мою сторону Мэтью. От этого высказывания внутри меня что-то с хрустом надломилось. А ведь и правда… Дураку понятно, что Петра была по уши влюблена в Леви, а он в последнее время постоянно занимался моими тренировками. Должно быть, капитан никогда раньше такого внимания ни к кому из подчиненных не проявлял. А я еще и её лучшая подруга — как я могла быть такой слепой идиоткой? Но почему Леви обвиняет Джордана в смерти Петры? Каким боком он то здесь замешан? И зачем Мэтью заливает всю эту чушь? Чтобы отвести от себя подозрения, попытаться поиграть на моих чувствах и обвинить в клевете капитана? Я судорожно бегала глазами по лицам мужчин, пытаясь понять, что здесь происходит. И с каждой секундой вопросов, в которых нужно разобраться, в моей голове становилось всё больше.  Погодите-ка… — Капитан, я думаю, нам пора идти, — навесив на себя маску полного безразличия к ситуации, я обратилась к Леви, на лице которого уже без всякой скромности читалось откровенное желание убивать. Терпение капитана и так страшно тонкое, как ниточка или паутинка, так что одно неверное движение и Мэтью, в лучшем случае, останется калекой на всю жизнь.   — Леви?, — казалось, в пылу внутренней борьбы со своей мешаниной из чувств, он мог ненароком перерезать всех врагов в радиусе километра. Таким капитана я еще не видела. — Идем, — Леви откинул в сторону бутылку, неторопливо шагая к выходу из столовой. Проходя мимо меня капитан, железной хваткой сжав мое запястье, потащил меня за собой, будто бы я мешок с картошкой. — Пойло свое забыли, голубки!, — Джордан басисто расхохотался нам в след.  — Ублюдок, — скрепя зубами выплюнул Леви.