Иногда лучший способ помочь кому-то – просто быть рядом.
Вероника Рот.
1 августа. 1989 год. — А Светка за него замуж выйти хочет, — говорила тётя Наташа, помешивая чайной ложкой кофе. — Уже ЗАГС выбрали, ресторан подыскивают уже. — А она же замуж выходит за того, что у нас на Новый Год был? — спросила Кристина, нахмурив брови. Вот уже битый час она сидит на кухне с родственницей, общаясь на разные темы. Хотя, скорее всего, это Наталья общается с ней, а не она сама. Гронская даже слова вставить не успевает. — Да, да, — закивала женщина.— Лёня. — Поздравляю их, — пожала плечами девушка, слабо улыбнувшись. — Так сама и поздравь их. Кристина потупила взгляд и подняв его на родственницу, спросила: — В смысле? — Ну, они тебя на свадьбу приглашают, — Наталья Владимировна задорно улыбнулась, взяв с вазочки пирожное. — Завтра будет. — Чего? — переспросила Кристина, давясь воздухом. — Чего? — Завтра? — Ну да, — кивнула женщина, проглотив сладость. Сделала шумный глоток кофе и проживав, взглянула на племянницу, проговаривая.— Они уже всё оформили, так что от вас ждут только присутствие на свадьбе. — Ой, — протянула Кристина, облокотившись спиной на стену.— Ну не знаю, тёть Наташ. — Наташа, — она укоризненно взглянула на девушку, ворча.— Когда запомнишь уже? — Не знаю, Наташ, — пробубнила Гронская, закатывая глаза и отвернувшись в сторону. Не то, чтобы Кристина не рада. Просто неожиданно. Вот, вроде бы совсем недавно вместе, а уже свадьбу устраивают. Но она ничего не может предпринять, кроме того, как поздравить молодых молодёжн. Но настораживало ещё одно: Леонид. Уж очень то, этот Лёня ей не симпатизирует. Скользкий, как говорит Витя. Всё время на часы смотрит, будто торопится куда-то, работа мутная у него какая-то. Да и взгляд ярко-голубых, почти белых глаз, пробирает на мурашки. — А, кстати, — восклинула женщина, ставя стакан с глухим стуком и полезла в карман брюк. Кристина же наблюдала за рваными действиями тёти и хмыкнула, когда та ругнулась. Наталья достала конверт и протянула его девушке, говоря.— Вот приглашение. Гронская аккуратно взяла бумагу и открыв его, в глаза бросилась аккуратный, выведен чёрной чернилой, почерк. «Леонид и Светлана приглашают вас на праздник.» Усмехнувшись, она обратно сложила бумагу и тяжело вздохнула, убирая конверт обратно на стол. Девушка сложила руки на груди и поджала губы, буравя взглядом пол. — Так приедешь? — Приеду, — она улыбнулась, кидая взгляд на родственницу, что удовлетворённо ответом девушки. Свадьба — праздник. На нём всегда красуется весёлье, счастья молодожён и счастье. За последние дни, в жизни что-то ёкнуло. Солнце стало светить ярче, люди счастливее. Да и сама Кристина, была с улыбкой на лице. Отношения с Витей были прекрасны. Они каждый день гуляли, проводили время вместе. Могли не вылазить из постели часами, лишь бы насытиться друг другом. Взаимоотношения с матерью улучшились. С Дашей часто общались и каждый раз дурачились, вернувшись в детство. Но тогда почему Кристина чувствует подвох? Подвох в том, что не может быть так хорошо.***
2 августа. 1989 год. Гронская последний раз провела щёточкой туши по ресницами, а после отошла на несколько шагов назад, осматривая свой образ. Атластное платье была бордового цвета, выше колена, тем самым открывая вид на красивые ноги девушки. Платье было без рукавов, но с закрытым видом на грудь. Это платье ей нравилось, очень. Было в нём что-то, из-за чего Гронская чувствовала себя не просто: Девушкой, которая была раньше Рэкетиршой и бросила Институт, а красивую и уверенную в себе девушку, которой оборачиваются вслед люди. — Дочь, ну ты всё? — крикнула мама из другой комнаты. — Ещё немного, — ответила Кристина, поправляя локон. — Ты как обычно, — Юлия Владимировна вышла из комнаты, улыбаясь. Синее, голубое облегающее платье смотрелось на женщине шикарно. — Мам, ты очень красивая. — Правда? — спросила женщина, но тут же улыбнулась шире обычного, отвечая.— Ты тоже, дочь. Гронская улыбнулась и кивнула, вновь оборачиваясь к зеркалу. Женщина же, взяла сумочку с крючка и отстранила девушку, давая себе немного места, чтобы взглянуть в зеркало, тем самым вызывая усмешку у Кристины. — Ну что, — вздохнула тяжело мать, кончиком пальца вытерая розовую помаду, что вышла за контур.— Поехали? Гронская тут же взглянула на своё отражение, глазами оглядывая свое отражение. Необъяснимая тревога читалась в голубовато-зеленых глазах, из-за чего Кристина поджала губы. Не хочет она уезжать. Что-то тянет её сюда, будто бы крича, что с минуты на минуту должно что-то произойти. — Ты едь пока одна, — проголосила она, и после своей реплики, тут же усмехнулась, завидя, как мать задохнулась от возмущения. — Что значит «Одна»? — переспросила мать. — Мам, ну я всё равно успею на регистрацию, — простонала девушка, разворачиваясь к женщине лицом.— Так что, давай. Езжай. — Ты с дуба рухнула? — прикрикнула Юлия Владимировна, метая в дочь молнии, от которых как казалось, она должна была испепелиться.— Нет, поехали со мной. — Мам, езжай, говорю же. — А я говорю, езжай со мной, — мрачно отозвалась женщина, уже успев схватить дочь за кисть. Но она его спокойно отдёрнула и отошла на несколько шагов, тепло улыбаясь, что бы хоть как-нибудь усмирить мать. — Мам, всё нормально. — Почему ты не хочешь ехать со мной? Гронская тяжело вздохнула, прикрывая лицо рукой. Но тут же услышала злое дыхание женщины, у которой уже пар из ушей шёл. Встретившись с ней взглядом. Она поджала губы, пожимая плечами. — Мам, если ты уедешь, я тебе обязательно расскажу, — Юлия Владимировна уже хотела ответить, как её перебила девушка.— Но позже. Женщина тяжело вздохнула и покачала головой, произнеся: — Ладно, — она подняла взгляд на дочь.— Только потом ты мне всё расскажешь. — Обязательно, — хохотнула Кристина, разворачивая женщину к выходу.— Всё, едь. Тебя уже такси заждалось. — Мать выгоняешь? — Ага, аренду же не оплатила, — пошутила Гронская. Она чмокнула мать в щёку, и ещё раз улыбнулась той, мысленно проговаривая, чтобы та не волновалась. — Давай, пока. — Ох, горе ты моё луковое, — проворчала Юлия Владимировна, выходя в подъезд. Кристина хмыкнула и закрыла дверь на три оборота, переводя дыхание. Предчувствие чего-то плохого колокола в сердце, заставляя ту чуть ли не корчиться от не знания того, что может произойти. А если, она сделала только хуже, отправляя родительницу на праздник раньше её? Если, она сейчас сядет в такси, поедет на регистрацию и в аварию попадёт? Мыслей было много, решений ни единого. Кристина, зашла в свою комнату и взглянула в окно, в котором открывается вид на детскую площадку. Детишки играют, веселятся. Мамочки с колясками сидят на лавочке, и переговариваются о личной жизни. Одной лишь Гронской не спокойно. Она отвернулась от окна и ущипнула себя за руку, чтобы прогнать это предчувствие страха. Кристина хочет сделать шаг, хочет выйти из этой квартиры, в которой так сильно душат стены, чуть ли не раздавливая девушку. Но не может. Ноги будто сами держат её на месте, не давай лишнего шага делать. Сердце же за компанию кричит, что надо ждать. Звонок. Он раздался по квартире, как нечто оглушающие. Одной лишь звуковой волной он заставил девушку напрячься и незаметно для себя вздрогнуть. Кристина сделала первый шаг, намертво отлипая от линолеума. Второй, казался уже быстрее и громче, чем предыдущий. На третьем, она вовсе перешла на бег, срываясь к двери. Кристина даже не взглянула в глазок, чтобы убедиться, не бандиты ли к ней нагрянули. Она покрутила замок на три оборота и потянув ручку на себя, резко распахнула дверь. И вправду, бандит пришёл. Витя стоял облокотившись на косяк и усмехался разбитой губой, из которой по прежнему медленно текла алая кровь. Руки, которыми он опирался об косяк, тоже текла жидкость. Козанки были разбиты, а ладони стёрты от царапин. Что же случилось? — Вить…? — прошептала Кристина, удивлённо махая ресницами и во все глаза оглядывая Пчёлкина. Тот кивнул, и двинул подбородок за спину Гронской, спрашивая: — Впустишь? — Да, да, — она затараторила и отошла в сторону, наблюдая за тем, как Витя только зашёл за порог квартиры и плюхнулся на стул, что стоял около зеркала. Кристина отвернулась и быстрь закрыла дверь, тут же возращая взгляд к парню. Пчёлкин, облокотившись затылком об стену, прикрыл глаза. Блять, это пиздец. После того, как его с Космосом не отмудохали, он ели соображал, что за хуйня произошла. Их было двое. Один на один. Здоровяк, что всё время стоял и молчал, дрался с Витей. Наверное, физическая сила была как у Фила, что занимался боями. Пчёла, конечно, ни разу боями и боксом не занимался, но дрался не плохо. В школе, всё же опыт был. Сейчас же, сидя в Линкольне, после того как отпиздили друг друга, он сразу же наказал Космосу ехать к Кристине. Она нужна ему. Как самое сильное лекарство от боли, которое залечит все раны. Ему нужно услышать её голос, чтобы наконец понять, что всё закончилось. Нужно увидеть её глаза, что так беспрерывно наблюдали за ним с его прихода. — Витя, что случилось? — прошептала Кристина, подходя к Вите и смотря на него сверху вниз. Он лишь покачал головой и неожиданно для неё, схватил за руку, притягивая к себе и сажая на колени. Он обнимал её. Так сильно, так чувственно, что в уголках глаз появилась солёная жидкость. Кристина медленно положила руки ему на шею, поглаживая по коже парня, чувствую, как тот прижимается только ближе. Витя, который всегда был весельчаком, через чур вспыльчивым и беззаботным, напомнил ей кота. Которому тоже нужна ласка, забота и поддержка. — Вить…— Кристина шептала, ибо она не решалась переходить на более высокий децибел, что так уверенно могла разрушить ситуацию. — Это пиздец, Кристин, — отозвался тот, качая головой. Он зарылся в её волосы, от которых исходил вкусный и желанный запах. Ему не хочется открывать глаза, ведь боится, что это всего лишь сон. Сон о том, что его недавно чуть ли не отпиздили до смерти, а после пришёл к своей любимой девушке, что сейчас сидит и успокаивает его. Херовый сон. Гронская немного отстранилась от парня, проговаривая: — Надо обработать раны, — она кивнула на губу парня, которые парень поджал в ту же секунду.— Я быстро. Пчёлкин освободил её из своих объятий и когда та исчезла из еоо поля зрения, тяжело вздохнул. Голова затуманилась вовсе, а горло передавило недивимой нитью, запрещая ему хоть слово выдавить. Вите безумно хотелось врезать Парамону, который отправил их на эту гребанную точку. Как только его завидет, сразу же ебнет, чтобы рыло его раскололось на части. Он злился, безумно. Прежде всего, злился на себя. Злился, что не мог помочь другу, помочь себе. Злился, что пошёл на эту точку, хотя чувствовал, что всё идёт не так, как надо. Пчёла хотел разнести всё, что было на своём пути. Сломать костяшки, которые и без его помощи были разбиты в мясо. Но мысль о том, что он сможет напугать Кристину, которая ушла ему за аптечкой — пересиливала. Не хотелось ему, чтобы его же девушка боялась его. Кристина быстрым шагом зашла вновь в коридор и поставила коробку аптечки на тумбочку, открывая её, сразу же вытаскивая оттуда перекись и вату. Мельком взглянула на парня, что неподвижно сидел и следил за каждым её движением, не отрываясь. Намочив вату жидкостью, подошла к парню и аккуратно взяла его руку, прикладывая к костяшкам. Парень слегка нахмурился, но выдёргивать руку не стал. Лишь следил за тем, как Кристина хмурит брови. Корчит нос и шевелит губами, что-то тихо говоря про себя. — Чего ты смотришь? — спросила Кристина, не переставая обрабатывать раны. — Ты такая красивая, Кристин, — сказал парень, улыбаясь. Гронская лишь взглянула на него и покачала головой, поднимая уголки губ, что так нарывались опуститься вниз. Она думала. Думала над тем, что могло произойти с ним. И желала отбросить мысль о том, что «бандит» — это вовсе не круто, как показывают в фильмах, где под его конец все герои виживают. Это опасно и ужасно. Каждый день ты на волоске от смерти, от возможности того, что можешь быть пойманым ментом, а после загребеть под решётку. И разве этим можно гордиться? Точно нет. Кристина так же, как и взяла, аккуратно отпустила руку парня, вновь смачивая вату. Она нагнулась, прикладывая вату к разбитой губе, заставляя парня крепко сжать челюсть. — Прости, — прошептала та, а Витя лишь покачал головой. Он ухватил запястье, из-за чего движения Кристины прекратились и медленно посадил себе на колени, тихо сказав: — Так удобнее, — Пчёлкин заглянул в глаза девушки, что на минуту прикрылись и откинулся на стену, представляя лицо для Кристины. Она не смотрела ему в глаза. И Витя медленно сгорал. Он хотел увидеть её глаза, которые пылали теплом и заботой, тихо шепча, что всё будет хорошо. Парень даже пару раз хотел схватить её за подбородок и повернуть к себе лицом, заглядывая в глаза девушки. Но держался. Неожиданно, она убрала руку с ватой в сторону и вздохнула. Только сейчас Витя заметил, что она была сильно нарядна одета. Нет, не то, чтобы ей не шло. Но это было странно. Странно одеваться дома в сексуальные, до боли, платья. — Собиралась куда-то? — поинтересовался Витя, кивнув на наряд девушки. Она прошлась рукой по ткани и снова тяжело вздохнула, кивнув. — Вить, что случилось? — Кристин…— он облизнул губы, но тут же пожалел. Разбитая губа, что была обработана перекисью заныла, а на кончике языка появился горький вкус от лекарства. — Витя, не молчи, — она сдавленно прошиптала. Сердце начало отсчёт, а в глазах, что так сопереживающе бегали по лицу парня, появились слёзы. Горькие от понимания того, во что ввязались парни, слёзы. — Нас Парамон отправил на точку, — начал Витя.— А там пидоры какие-то были. Он замолк, поджимая губы из-за чего ранка раскрылась и из неё показалась кровь. Кристина, что выжидающе смотрела и воздух, что был сильно тяжёлым и плотным, давили на парня. Что будет, если девушка узнает о том, что приключилось с ним и Космосом? Разочаруется, напугается и бросит его, не имея больше желания встречаться с рэкетиром. — И что? — спросила Гронская, но не завидев реакции парня, переспросила.— Пчёлкин, что? — Там потасовка началась, и получили все пиздеца. — Ужас какой, — прошептала Кристина, оглядывая лицо парня, что тут же вздохнул.— Вить, я тебя прошу… Уходи пока не поздно. Голос дрогнул и это стало последней каплей. Слеза упала с ресниц, прямо на ткань платья, в котором она хотела отправиться на праздник. Осознание пришло слишком поздно. Парни и вправду попали в мутную тему, откуда выбраться не так просто. С каждым днём их затягивает всё глубже, и глубже, даже не осознавая того, что они скоро захлебнутся. — Малыш, ты чего? — рассмеялся коротко Витя, положив руку на мокрую от слёз щёку, и погладил, стирая горячую жидкость. — Не плачь. Она покачала головой, утыкаясь в шею парня, который мгновенно обнял её, пытаясь спасти от жёсткого осознания всего происходящего. Кристина всхлипнула, заставляя Пчёлкина слегка нахмуриться. Не выносит он женских слёз. Особенно, когда она плачет у него на плече и по-настоящему переживает за него. Ему приятно, разумеется. Но неприятно оттого факта, что слёзы у девушки из-за него. Не заявившись сюда, сейчас бы она не плакала в шею парню и закусывала губы, в попытке сдержать всхлипы, рвущиеся на ружу. — Кристин, не плачь. Малыш, — прошептал он ей на ушко, следом целуя девушку в лоб.— Пожалуйста. — Вить, брось всё это, — и не сдержавшись, Кристина всхлипнула. Так рвано, так тихо, но достаточно болезненно для парня, что сейчас сидел и хмурился. Пчёлкин обнял её сильнее, наровясь раздавить ту в щепки. Но сейчас Кристине было всё равно. Не думала она раньше, что будет сидеть на коленях Пчёлкина и плакаться тому в шею, в страхе за его жизнь. Кристина поняла, что не зря отказалась уезжать вместе с матерью. Она чувствовала. Чувствовала весь день, что что-то случится. И это случилось. Случилось с её любимым человеком, который сейчас сидит и утирает ей слёзы, горячо шепча, что всё хорошо. А должно быть наоборот. Она должна успокаивать парня, что недавно был в такой потасовке, в которой и убить могут, глазом не моргнут. А тот лишь спокойно сидел, гладил её по голове, время от времени целуя в щёки, собирая губами слёзы. Говорят, единственны способ успокоить человека — это пламенная речь с сожалением и поддержкой. Но нет. Успокоить человека могут только действия. Поглаживая по спине, поцелуй в висок, объятия. И всё. Большего то и не нужно. Все эти действия показывают, как человек любит. Как он желает помочь ему, чтобы всё было нормально. Чтобы он не беспокоился. Телефоный звонок оглушил их. Тишина, в которой они находились несколько секунд назад сокрушалась, оставляя за собой лишь похожие на себя отголоски. Кристина нехотя отстранилась от парня, заглядывая тому в глаза. Витя улыбнулся. И эта улыбка помогла ей. Помогла утишить свою бурю, состоящию из спеси эмоций, что были так опасно совместимы. Его улыбка — как несуществующее лекарство, которое помогало от всех неизлечимых болезней. Её же неизлечимая болезнь, он сам. Витя Пчёлкин — её личная болезнь, от которой она медленно погибает. Витя большим пальцем утёр слёзы, что недавно лились ему в его когда-то белую толстовку. Убрав с лица девушки прядь за ушко, которое заставило её улыбнуться, он кивнул в сторону телефона. — Ответь. Гронская поджала губы, и привстала с колень парня. Твёрдая поверхность, на которой оказалась Кристина, была мягкой. Летящей. Пол будто бы летал, а девушка пыталась перепрыгнуть на нужную частичку земли, чтобы не упасть в пропасть и потеряться. Она сделала несколько шагов в сторону домашнего телефона, ощущая, как парень следит за каждым её движением. Гронская взяла пластиковую трубку, прикладывая её к уху. — Ало? — Дочь, ты где? — на той линии послышался волнующий голос матери, что тут же заглушался хохотом людей. Кристина поджала губы, прикрывая глаза. Она оперлась рукой об тумбочку, пытаясь проговарить эти шесть уничтожающих букв для матери. Не для неё. — Я не еду, — она чувствовала его взгляд, что сверлил её меж лопаток и будто бы желал испепелить на месте, будь это возможно. Если бы у неё был выбор: остаться с Пчёлкиным, который недавно заявился к ней весь в побоях и ссадинах или же уехать праздновать свадьбу сестры. Она бы без раздумий, сразу же ответила: Остаться с ним. Лишь потому, чтобы он понял, что не смотря ни на что, она будет с ним. Всегда. Пусть отвернуться от него все родственники, друзья, да хоть весь мир. Она будет с ним, до последнего. Потому что… Ну, потому что любит. Безграничной и сильной любовью. — Что? — переспросила женщина, и перед глазами тут же представился разъярённый вид матери. Взгляд ярко-зелёных глаз из-под нахмуренных бровей, был бы уничтожительным. Они бы яросто бегали по лицу дочери, возращая её в детство, когда маленькая Кристина ослушалась, мать всегда смотрела на неё так. И если раньше это пугало, сейчам ни чуть. Ведь была причина. Причина, которая сейчас сидела взади неё и пилила взглядом своих голубых глаз. — Что ты сказала? —Мам, я не поеду, — вновь повторилась Кристина, но в этот раз громче. Твёрже. Заставляя, как знала Гронская, мать нахмуриться от этого тона. — Ты с ума сошла? — крикнула мать.— Какой не поедешь? Сейчас же быстро собираешься и едешь в ЗАГС, адрес ты знаешь. — Мам, всё, — она тяжело вздохнула, прикладывая горячую ладонь к ледяному лбу, в котором была как из детства каша с комочками, что была так отвратительна для неё. И сейчас, Кристину жто раздражало. Раздражало то, что Света решила выйти замуж именно в этот день. Да и вообще выйти замуж. Но как бы сильно она не любила сестру, оставить Витю не может.— Поздравь там от меня Свету, я побежала. — Кристина, быстро соб…— женщина не успела договорить, как Гронская положила трубку, закончив разговор. Девушка тяжело вздохнула, проглатывая ком, что стоял всё это время в горле, мешая нормально дышать. — Почему не поехала? — его голос был приглушённым, не таким громким и полностью пропитанным весельем, как раньше. Кристина обернулась на парня, облизывая губы, отвечая: — Потому что там мне не место, — Гронская взглянула на зеркало, в котором её отражение точь-в-точь повторяла движения, но на секунду той показалась, как отражение покрутила пальцем у виска. — А где место? — спросила Витя, усмехаясь. Не место… Как раз-таки ей там и место. Стоя перед ним в красивом платье, точно у принцессы, она должна была находиться минимум в замке с кучей принцев, а не сидеть в её квартире с ним и обрабатывать его раны, тихо плача. — С тобой, — ответила тихо Кристина, но достаточно громко, чтобы услышал Пчёлкин. Он улыбнулся и встал со стула, направляясь медленным шагом к Гронской, которая до сих пор стояла к нему спиной. Витя оказался взади девушки, вздохнув. Её запах тут же смешался со всем остальным, делая вкус её духов чуть притупленным. Аккуратно, что бы девушка в лишний раз не испугалась, он положил руки на талию. Ловко переместившись на живот, он слегла потянул её назад и Кристина припала к его груди спиной, чувствую, как та каждый раз вздымается при вздохе. Парень наклонился и поцеловал девушку в шею, обдавая кожу горячим дыханием, что сразу же покрылась колкими мурашками. Кристина вздохнула новую порцию воздуха в лёгкие, предвкушая чувство облегчения. Но его ни черта не была. Горячий воздух обжигал лёгкие, не давая девушке возможность вздохнуть. Витя медленно развернул Гронскую к себе, и притянув её ещё ближе, он наклонился. Кинув мимолётный взгляд на приоткрые губы девушки, он ещё раз взглянув в её глаза. Кристина уже знала, что так он молча спрашивал разрешения. Он всегда спрашивал разрешения перед тем, как что-то сделать. Всегда. Именно это — начинает вызывать тёплые чувства к парню. Он всегда давал ей право выбора. Витя не делал по своему, не тревожась, что это ей не понравится. Пчёлкин всегда советовался с ней, не боясь, что она осудит его. Ведь он знает, что никогда осуждения с её стороны не получит. Лишь поддержку, которая так нужна была ему всё это время. Кристина, медленно потянулась к нему и поцеловала. Сильно трепетно, до дрожи в коленях нежно. Этот поцелуй напоминал больше детское касание двух ребятишек, что влюбились в друг друга. А не страстный, горячий, полный секса — поцелуй. Обвив её талию руками, прижимая к себе, убивая это ничтожное расстояние между ними, что так мучила их обоих, он углубил поцелуй. Прошёлся языком по губам, и как только девушка приоткрыла губы, тут же попал в бешеную войну с языком Кристины, что не хотела уступать ему первенство. Гронская обняла парня за шею, и провела накрашенными ноготками по коже, слегла надавливая, тем самым оставляя красные полумесяцы. Витя рыкнул и развернув девушку, направил в комнату. Толкнув дверь рукой, она хлопнула об стену, создавая громкий удар, что мгновенно ударил по перепонкам. Дойдя до кровати, он аккуратно уложил Кристину, тут же нависая над ней, опираясь на руки по бокам. Поцелуи становились всё горячее и страстнее, да так, что пара не могла ими насытиться полностью. Губы парня перешли на тонкую шею девушки, слегла прикусывая нежную кожу, и сразу же зализывая. Слегла розоватые пятна, что попозже перекрасятся в более яркий оттенок попали в поле зрения Вити, заставляя того удовлетворённо улыбнуться. Кристина же, пальчиками ухватилась за края толстовки Пчёлкина, и потянула вверх. На грудь парня тут же пристроились маленькие ладошки, которые постепенно спускались вниз и очерчивали неизвестные для их двоих узоры. Витя рыкнул, после того, как девушка остырыми ногтками вцепилась в спину и провела вниз, оставляя красные полосы. Он тут же взялся за платье и освободив тело девушки, от такой красивой, но не нужной ему вещи, кинул на пол. Пчёла быстро прошёлся взглядом по телу девушки, восхищаясь. Он вновь мокро поцеловал за ушком, горячо шепча. — Какая же ты у меня красавица, — парень почувствовал её улыбку, по этому вовлек девушку в поцелуй. Его руки легли на мягку округлость, слегка сжимая, что бы не принести боли. Громкий вздох послышался прямо над ухом парня и тот зажмурившись, сразу же потянулся к трусикам девушки. Сняв их через ножки, что тут же мгновенно ноги раздвинулись, Витя пристроился между ними, убивая последний шанс на малейшее расстояние. Ловкие пальчики Гронской потянулись к ремню джинс, которые казались препятствиям для её дрожащих рук. Пчёлкин улыбнулся и принялся помогать девушке, говоря: — Ты дрожишь. — Ты тоже, — ответила Кристина, и их губы вновь слились в мокром поцелуе. И Витя заметил, что он и вправду дрожит. Дрожит хуже, чем в момент лихорадки, какой болел маленький Пчёлкин. Руки не слушались, мозг затуманился, а перед глазами была только она. Только Кристина, что сейчас лежала и помогала парню освободиться от назойливых брюк, что так сильно раздражали его в этот раз. Быстрым движением сняв брюки, перед этим достав пачку презерватива. Спустив боксеры, он надел на налитый кровью член контрацептив, чувствуя, как девушка помогает ему. Её действия мгновенно привело Витю в сознание, и тот, быстрым движением подмял под себя Кристину, вошёл в неё. Резко и глубоко, как она любит. Девушка ахнула, вцепившись в сильные плечи, тут же утыкаясь носиком в ключицу парня. Закусив губу, она подстроилась под толчки Пчёлкина, что были резки и приятны. — Быстрее, пожалуйста, Витя…— попросила Кристина и тут же застонала, чувствую, как парень без слов ускоряется. Закусив губу, которой сегодня явно досталось многое, она прижалась к парню грудью, соприкасаясь телами. — Моя девочка, только моя, — шептал словно в бреду Пчёлкин, рукой сжимая бедро, на котором как он уверен, будут синяки. — Твоя… Парень вновь замедлился, заставляя Кристину захныкать. Он хочет, чтобы она просила. Чтобы она желала. Молилась, словно богу. — Витя, быстрее.. — Хочешь быстрее?— поинтересовался парень, вовсе останавливаясь. Гронская недовольно нахмурилась и облизнула пересохшие губы, в которых так хотелось вцепиться парню. Он и сам не выдерживает свой концерт, который захотел устроить сейчас. Но Пчёла хочет услышать её жалобный, полный чувственности голос, который бы просил его ускориться. Услышать, как она тяжело дышит, проходясь пальчиками по его груди, иногда впиваясь ноготками. — Хочу. — Проси,— потребовал Витя, чувствуя, как грудь Кристины поднимается от каждого её тяжёлого вздоха, касаясь невзначай с его телом. — Пожалуйста... — Ещё,— он слегка укусил ту за шею, сразу же зализывая кончиком языка, ззаставляя Гронскую закусить губу. — Прошу тебя, Витя.. Он добился. Добился её жалобной просьбы, что до сих пор бьёт по перепонкам, заводя парня. Вите нравится это первенство в сексе. Нравится, когда от него зависит процесс и темп. Это словно заставляет закипеть его кровь в венах, из-за чего Пчёлкин просто вдалбливал девушку в кровать, слыша её сладкие стоны. Кристина положила руку на щёку, притягивая парня и слилась с ним в самом развратном поцелуе, что существует в сценах порно-фильмов. Заикнула ноги на спину, чтобы быть ближе к Вите и подстроилась под бешеный ритм парня. Сладкие спазмы внизу живота затягивались, а сердце начало замедляться, словно в замедленной съёмке. Парень сделал последний толчок, и почувствовал, как изливается внутри презерватива. Кристина протяжно под ним застонала, выгибаясь, словно змейка. Витя плюхнулся рядом, переводя дыхание. Грудь высоко подымалось, а губы были сухие от частого дыхания. Пчёла притянул девушку ближе к себе, накрывая их обоих одеялом, что было ещё тёплое от их первого раза. Кристина устроила ладошку на грудь парня, прикрывая глаза. Её сильно клонила в сон, чуть ли не принуждая девушка прикрыть глаза и заснуть, но она оставалась в сознании. Хочется запечатлить момент. — Ты куда собиралась?— спустя через время спросил Вить, поглажив её ножку, которую она закинула на него. — На свадьбу. — За кого выходишь-то?— усмехнулся парень, и тут же услышал её тихий, спокойный смех. — Дурак, — ответила та.— У сестры двоюродной свадьба, а я не пошла. — А зря,— сделал вывод Пчёла, поджимая губы. Ведь и правду зря, что не пошла. Сейчас бы Гронская была на празднике, веселилась, а не с ним валялась после горячего секса. Ну в этом есть определённые плюсы. — Не зря,— покачала головой девушку, поднимая голову. Парень смотрел перед собой, глазами бегая по стене, замечая десткие фото, что были помешаны на стене. Он, почувствовав её взгляд, посмотрел в ответ.— Лучше быть с тобой, чем там. Витя улыбнулся, и поцеловал Гронскую в лоб. Голубые глаза посмотрели на часы, на которых время показывало шесть часов вечера и Пчёла улыбнулся ещё пуще прежнего. Завтра у Кристины день рождения. Восемнадцать лет — надо отпраздновать запоминающееся. Витя подготовил подарок, который сразу же приглянулся ему, как только на глаза попался. И он понял, это должно принадлежать Кристине по праву.