***
Её пробуждение нельзя назвать приятным. Содрогнувшись всем телом, она стонет от острой боли во всем теле и, распахнув глаза, не сразу понимает кто она и где находится. Её тело всё ещё безвольное и занемевшее, но это не мешает ей безостановочно дрожать, пока пугающие воспоминания, пуская иллюзии, контролируют её сознание. Тёмные фигуры без лиц буквально вываливаются из стен и знакомое липкое ощущение страха накрывает её с головой, когда одна из теней опасно наклоняется к её лицу так, что она может чувствовать колебания воздуха от её дыхания. И это бредово, потому что извращённые игры её сознания не должны быть настолько ужасающе реальными. Хриплый вздох, и тёмная фигура начинает негромко, на грани шёпота, говорить, но Ая, парализованная ужасом, не понимает ни единого слова. К чужому голосу присоединяется ещё один. И ещё один. И ещё… Голоса гудят, гудят, гудят, а потом перед лицом вдруг оказывается нечто золотое, и Ая медленно смаргивает, морщится и щурится. В её глазах стоят слезы, и она промаргивается, ощущая, как на ресницах выступают новые. Из-за этого зрение только размывается сильнее, но потом Ая чувствует тепло на, как оказалось, жутко замёрзших, щеках, и из ниоткуда взявшийся в темной комнате свежий ветер. Как только загорается фонарь, она недовольно жмурится от чрезмерного света, но на силу открывает глаза, спеша осмотреть невольное место её нынешнего пребывания. Это небольшая комнатка с дощечатыми стенами и единственным старательно замотанным в какую-то ткань окном, а сама она почти с головой укрыта плотным шерстяным одеялом. Рядом, на какой-то жалкой табуреточке сидела та самая девушка, что самоуверенно направилась в сердце урагана и, судя по тому, что выглядит она более чем здорово, устранила угрозу, с которой она не смогла справится самостоятельно. Незнакомка всё ещё касается её щеки, а Ая не находит сил оттолкнуть её руку. Через пару мгновений, девушка отворачивается и кажется зовёт кого-то, а Ая чувствует необходимость встать, чтобы не показывать себя настолько ослабшей и беспомощной. Её шея занемела, затылок отваливается, а голова чугунная и такая невыносимо тяжёлая, что она сдаётся и вжимается лбом в заботливо подставленное незнакомкой плечо. Тело дрожащее и измученное почти не держит её, поэтому она не отстраняется даже, когда в комнату входит ещё один человек. — Доброе утро, - на лице незнакомого мужчины сияет на первый взгляд беспечная улыбка, и отчасти знакомые черты лица настораживают. Обойдя кровать, он аккуратно приподнимает одеяло, тем самым открывая ей вид на перемотанные бинтами ноги, - Они сильно болят? Ая иронично приподнимает бровь, намекая, что у неё болит всё, а не только ноги, и разобрать, что из этой мешанины ощущений принадлежит её конечностям не представляется возможным. На этот молчаливый ответ, мужчина неопределённо хмыкает и начинает осторожно снимать повязки. И как бы Ае не хотелось отвести взгляд, она просто не может. Множество тёмных линий, пересекают её голени и продолжаются на бедре. Кожа здесь до сих пор тянется от ощущения запекшейся крови, судя по всему времени на промывку ран не было, на тот момент яд наверняка был куда большей проблемой. Она наконец отрывается от плеча девушки, и заглядывать чуть дальше, полноценно осматривая ноги. И это зрелище достаточно жуткое, чтобы Ая почувствовала внезапный приступ тошноты и громко сглотнула. Незнакомка, на удивление, отнеслась к зрелищу подозрительно безразлично: никаких полных жалости взглядов, только молчаливое понимание её боли. Она сама наверняка сталкивается с этим не в первый, и вероятно не в последний, раз. — Жуткая картина? - интересуется незнакомец, о котором она благополучно забыла. Рядом стоит тазик с водой и тряпица, которой он будет чистить раны от засохшей крови. Ая недовольно морщится в ожидании скорой боли, когда мужчина в попытке успокоить говорит: - Не расскажешь, как семнадцатилетняя девчонка оказалась так близко месту появления нового Вознëсшегося, так ещё и с мечом? Погеройствовать захотелось? Ничем нескрытое обвинение выводит Аю из себя. — А что ты делаешь на Востоке? Думаешь здешние целители с работой не справляются? - хрипло смеётся Ая, буквально ощущая, как её издёвка задела мужчину. — Верно, мне не следовало мчаться на Восток ради одной раненной девчонки. Ну и что? Я ведь всё равно сделал это, и ты жива. Пусть с шрамами и вероятной болью в ногах на всю последующую жизнь, но жива. - спокойно отвечает целитель, проводя мокрой тряпкой по ранам и Ая раздражённо хмурится от неприятных ощущений, - Не кажется, что это заслужило твоей благодарности? — Верно, работа такого искусного целителя, как ты, нуждается в отдельной признательности. - отвечает Ая и внимательно наблюдает за его реакцией на её следующие слова, - Но ты, вероятно, уже догадался, что я могла справиться и без твоей помощи? Яру Хасара считался одним из лучших целителей их континента и, как оказалось, самым недоступным. Большую часть своего времени он проводил в дороге, объезжая Север и помогая больным жителям отдалённых деревень, в обмен на еду и кров. Эта его своеобразная политика среди других целителей популярностью не пользовалась, как, впрочем, и уважением. Тем не менее, его влияние сложно было недооценить: Северный храм и Нижние города были на его стороны, обеспечивая непрерывную поддержку. Ая не знала наверняка кто он и потому эта её догадка была исключительно пальцем в небо. Тем не менее, она оказывается правдивой, когда после пары минут напряжённой тишины, она слышит: — Ты жнец, значит? - Ая чувствует как на этом вопросе, сидящая рядом девушка напряглась, - Что ж, это объясняет, как ты оказалась рядом с Вознесшимся. — Работа жнецов убивать Вознесшихся, разумеется, кто-то бы из нас оказался неподалёку, Яру. - хмыкает Ая. Ей нет нужды беспокоиться, что Хасара убьёт или доложит о ней кому-нибудь, слишком принципиальным он был. Для него самое важное вылечить и выходить больного, остальное его не касалось. Беспокойство вызвала девушка, она до сих пор не произнесла ни слова. — Кто ты? - не оборачиваясь, задаёт вопрос Ая, все и так знают кому он предназначен. — Моё имя Хаса. Твоё? - на удивление, добродушно отвечает девушка, и Ая на секунду задумывается, как очаровательно они выглядят со стороны: рядом, на расстоянии вздоха, почти потонув в недообъятиях друг друга. — Ая. Моё имя Ая Каринн. - шепчет она на выдохе, ещё не зная, что это единственное, что они скажут друг другу в ближайшие несколько дней.***
По словам Яру, на восстановление уйдёт, как минимум, месяц, но у Аи нет ни единого желания оставаться здесь надолго, поэтому через две недели её вещи уже полностью собраны. Ноги всё ещё болят, но обезболивающие отвары Хасары делают своё дело, поэтому она старательно пытается научить свои ноги функционировать заново. Ей кажется, получается неплохо. Яру, смотря на её попытки ходьбы, лишь недовольно хмурится, напоминая, что если она переусердствует, она задержится здесь надолго. На это, показательно закатывая глаза, Ая недовольно бухтит на его настырность и, ковыляя, убегает подальше в лес, спасаясь от чрезмерной ответственности Яру за больных. В целом, здесь было более чем не плохо. Раны на ногах затягивались, уже не так сильно напоминая то месиво, что было там сначала. Единственная проблема - боль, что будет ей спутником в этой жизни. Яру так не смог вывести яд полностью, поэтому слишком большая нагрузка на ноги со стопроцентной вероятностью приведёт к очередному приступу неприятнейших ощущений в конечностях. Именно поэтому большую часть дня она проводила в кресле и скучала. Здесь не было никаких развлечений, сам дом был пуст: одна кровать, кресло и куча деревянных ящиков в углу. В конце концов, Ая, в конец замаявшаяся от безделья, решила понадоедать Хасе, когда Яру в поисках лечебных растений на весь день умчался в лес, и это было… так себе. У Яру Хасары была лучшая подруга - Арсея Хасана, нынешняя глава Северного храма и Нижних городов. В своё время она много экспериментировала со своими способностями и тогда довольно часто это ничем хорошим не заканчивалось, пока из под её руки не вышла её собственная копия - Хаса. У неё та же внешность: светло-русые волосы и глаза медового цвета, та же способности, та же задатки, единственное, чего у Хасы не было - воспоминания. И наверное именно это делало их такими кардинально разными: Хасана, полная гнева на жнецов, и Хаса, которой они безразличны. Ая никогда раньше не встречала её, возможно, как раз потому что Хаса была далека от политики и занималась в основном исключительно делами защиты и обороны территорий храма и городов, и ими никогда не выпадала возможность познакомиться друг с другом в живую, а не через слухи и досужие домыслы. Впрочем, была вероятность, что в их первую встречу Хаса попыталась бы прикончить её по приказу ненавидящей жнецов Хасаны, и Ая не может её за это винить. Хаса лишь подтвердила её догадки, когда спустя две недели тишины сообщила ей, что если бы Яру не попросил не трогать её, то она бы снесла ей голову в тот же момент, как она признала своё происхождение. Эти слова Аю не удивили, прочувствовав опасность, она бы напала раньше. Пусть не вышла бы победительницей, за то смогла нанести ей достаточно серьёзный урон, чтобы в следующий раз её предпочли обходить стороной. Если говорить честно, то в отношении Хасы её снедало любопытно. Почти всё время её пребывания здесь она молчала и старательно игнорировала её присутствие, в то время как Ая всеми силами пыталась вывести её хоть на какие-нибудь эмоции, но всё было тщетно. Такого твердолобого человека, если её можно так назвать, она ещё не встречала, и это жутко выводило её из себя. Наверное именно это и привело их к этой ситуации, где Ая осмотрительно тянется к ней. Осторожно, на пробу касается пальцами щёк и, делая вид, что не замечает яростный взгляд, кладёт ладони на них полностью, удерживая лицо Хасы. Она склоняется ближе — так низко, что может почувствовать её тёплое дыхание. Ресницы у неё дрожат, а взгляд напряжённо и отчасти заинтересовано мечется, пока не останавливается на Ае. Той кажется, что, если она сейчас пересечёт ещё одну чужую границу, у Хасы появятся вполне законные основания для её убийства. Хаса не отстраняется, но не прикасается в ответ. Так и стоит изваянием в полуобъятиях Аи, пока та, проверяет на прочность её выдержку. Но долго это продолжаться не может. Ая склоняется ещё ниже и уже чувствует тёплое дыхание на своих губах, когда девушка резко отшатывается. Хаса молча поворачивается к ней спиной и направляется прочь. Она уходит, чуть ссутулившись и вновь спрятав руки в карманы пальто, а Ая стоит и смотрит ей вслед. Её ноги нещадно болят и хочется присесть, но Ая всё равно стоит и смотрит на то как девушка скрывается за дверями маленького лесного домика. Ая насильно подавляет разочарование, прекрасно понимая, что всё равно ничего не выйдет, и тоже заходит внутрь. Яру возвращается вечером и с замешательством наблюдает за ними, гораздо более отстраненными, чем обычно, а утром Хаса, никого не предупредив, уходит, оставив на прощание маленький клочок бумаги.