Свет из глубин Бездны.

*** — Вы видели его глаза? — Какие необычные... — Какие огромные... — Мне казалось, в них отражается россыпь золотых огоньков... — Каких огоньков, ты с ума сошел? — Это очень странные глаза. — Ненормальные. — Ты слышал, что его родители умерли? — А сам он вырос среди развалин Сабрие. — Разве в Сабрие до сих пор кто-то живёт? — Живут. Одни нищие и калеки. — Юродивые, которым другого прибежища не нашлось. *** — С тобой все в порядке? — Шерон с подозрением смотрит на своего друга, пристроившегося рядом и молча рассматривающего ее уже некоторое время. — А? Да. — Тогда... Ты чего-то хочешь? — Нет, ничего. — он лишь улыбается, беззаботно отмахиваясь. — Ммм... Ты что-то не договариваешь? Снова та самая бесконечно теплая улыбка с молчанием. — Ммм? Это какая-то игра? — Да нет же... — беловолосый парнишка неловко трет щеку, понимая, наконец, насколько странно он сейчас выглядел. — Простите, если я вас смутил. Мне просто вдруг так захотелось... Полюбоваться подольше вашей улыбкой... — сам себе смеется. — Простите меня, дорогая. — Э... — девочка заливается краской, не вполне понимая, как реагировать. — Просто дайте мне еще совсем немножко так посидеть, м? — Ладно... Но это так странно. Ты разве не видишь меня каждый день? — Вижу. Но мне так захотелось вдруг, чтобы ваше лицо прямо "отпечаталось" у меня в голове. Знаете... Чтобы я, закрывая глаз, продолжал видеть его как можно более четко... — показательно зажмуривается и показывает пальцем на глаз. — Ладно...Я и не думала, что тебе такой простой вещи не хватает... — Угу. Всего лишь небольшая тренировка памяти. Хе-хе! Не обращайте внимания! *** Сабрие. Город проклятых. Руины столицы, некогда поглощенной Бездной. Мальчишка в лохмотьях небрежно поскреб старую царапину на руке. Спутанные черные волосы, разросшиеся как огромное гнездо, частично закрывали такие же огромные глаза. Фиолетовые в золотистую крапинку. Такие необычные, словно их обладатель мог видеть что-то гораздо большее. Что-то за пределами этого искаженного мира. Однако сейчас их обладатель был лишь одним из сироток этой бедной обители. — А что значит "проклятый"? — бормочет малыш, хлопая своими огромными глазами и судорожно сглатывая слюну. — А ты сам не видишь? — смеётся какой-то нищий старик. Сил ему не хватало даже подняться на ноги. Мальчик обводит глазами такое привычное для него место. Развалины скал. Хиленькие деревянные дома. Каменные дорожки, продавленные множеством босых ног. Все люди здесь какие-то выпитые, едва живые... Иссушенные жизнью. Словно не люди, а тусклые тени, одни отпечатки прошлого. Весь этот город, эта покинутая долина между рушащихся скал, выходившая к тоненькому ущелью на самом краю перед Великим Разломом — будто оборотная сторона прекрасного мира, существование которой никто не хотел признавать. — "Проклятые" значит "бедные"? — малыш задумчиво клонит голову набок. — "Проклятые" — значит те, кому лучше бы сдохнуть! — смеётся старик жутким лающим смехом, заставляя несчастного ребенка поежиться и отступить на несколько шагов назад. — Но почему мы "проклятые"?* — Это ты спроси у своей мамочки, мелкий! *** — Так ты и в Пандоре о нас не рассказал? — изумленно подскакивает светловолосый мальчишка. Удивительный джентльмен в белом плаще лишь виновато и как-то насмешливо разводит руками. — Уж прости, дорогой, но я думал вначале сам поиграться с вами. Тем более, что в Пандоре есть некоторые крысы, которые могут причинить вам вред. Я же вредить вам не собираюсь. Даже более того, у нас с вами общие интересы. Мы все хотим узнать правду о том, что произошло сто лет назад. Поэтому я и предложил вам "сотрудничество". — "Сотрудничество"? Это ты про "использование нас в качестве приманки"? — уточняет подросток. Белый призрак лишь улыбается, а в глазах странная теплота. Будто не клоун, а пророк, заранее знавший: никакой серьёзной опасности им не грозило. Никакой... Это когда рядом Баскервилли, мечтающие их уничтожить, опасные Цепи, сумасшедшие Контракторы и какая-то тварь из Бездны, прозванная "Волей"... — Но с твоей головы не упал ни один волос, правда ведь? — ухмыляется странный господин. — Так в чем проблема? Оз хлопает глазами, не зная, что и сказать. У этого человека все под контролем. Даже если он сам, по своим же словам, рассыпается на части. Даже если рискует, идя по тонкому канату над пропастью... И так уверен в своих силах... Хотя... Уверен? Или просто играет вслепую?.. — Можешь считать, что меня ведёт высшее провидение. — смеётся белый призрак, вновь разводя руками. — Я — ваш козырь в рукаве. — Говоришь, "козырь", а по-моему это ты сейчас играл нами... — мальчик хмурится, но что-то мешает ему злиться. Это ухмыляющееся лицо. Действительно ли он хотел навредить им? Или этот "весельчак-самоубивец" — некая эксцентричная версия "ангела-хранителя" в этом мире? — Ошибаешься. Я столько времени трачу на то, чтобы вытаскивать вас из каждой передряги.... И далеко не всегда вы шли туда, куда хотелось бы мне. Но... Вас тянет ко всему неизведанному, связанному с Бездной. А это я упустить не могу. Как итог — вы идеально подходите мне. А я идеально подхожу вам. Потому и "сотрудничество", детишки. — Хм... Где-то на другом конце комнаты грохот. Оз вздрагивает. По-видимому, Алиса сочла своим долгом проверить плащ Гила то ли на прочность, то ли на вкус. Гил в ответ счел своим долгом этот плащ от нее спасти. — Аррргггхххх!!! Ням-ням! — Верни, крольчиха! — Мням-мням! — Почему ты его жуешь?! — Когда ты готовил мясо, ты был в этом плаще! Он обалденно пахнет! Мням-мням! — Отдааааай! — Ни за чтооооо! — Ааааааааа! — Мням-мням-мням! — Алиса, не ешь его! — кричит изумрудноглазый, готовый рвануться на выручку к этим двоим. Белое недоразумение посмеивается, слыша все эти вопли, и повышает голос: — Ну же, кончайте играть и идите уже пить чай! — весело машет руками, напоминая о главной традиции дома Рейнсворт: их вездесущих чаепитиях, а заодно надеясь отвлечь эту детвору, пока они своей беготней не разнесли дом в пух и прах. Возвращается к Озу. — Не обижайся на мою скромную персону. Как-никак, сегодня вас ждёт подарок. — Подарок? — Оз хлопает глазами. — Ага! — ухмыляется Шляпник. — К вам в гости выразил желание заглянуть ваш дорогой дядюшка! Так что нечего меня тыкать, что я никому не рассказал. Я дал информацию только тем, кто её заслуживает. И кто действительно искал тебя все эти долгие десять лет... — Дядя Оскар! — мальчишка в восторге едва не разразился аплодисментами. Потом так же внезапно серьёзнеет. — Брейк, но ведь и это тоже не просто так? Ты снова хочешь использовать нас как приманку? — Ах, какой же ты вредный! — вздыхает белое привидение. — Тебе, что, жалко хотя бы разок подыграть? — Не обижайтесь на него, господин Оз... — девчонка, повсюду сопровождающая этого "великого стратега", уже тут как тут. (Хотя кто из них кого сопровождает ещё тот вопрос.). — Он куда лучше, чем вам сейчас кажется. — опускает руку на плечо своему другу. Смотрит так, словно знает его уже целую вечность. — Просто поверьте. — Да, я вижу... — нервно "лыбится" Оз, умудряясь совместить в этом выражении раздражение с неким подобием улыбки. — Снова малышня будет меня ненавидеть. — вздыхает Брейк, будто жалуясь своей подоспевшей "защитнице". Изображает уныние и притворно дуется, бурча себе под нос. — А ведь я столько всего для них делаю... Вот и любимого дядюшку им позвал... Хоть я и не люблю ни с кем делиться своими игрушками... Так хотел сам с ними поиграть... Шерон ласково треплет его по волосам, словно говоря: "Опять, да?". На что тот лишь продолжает свой "шитый белыми нитками" спектакль. — А мЭня вообщЭ нЭ замЭчают! — выклацывает свою жалобу, восседающая у него на плече кукла. — А ты меньше кусайся. — выговаривает ей Зарксис, обиженно потирая палец, который эта синяя красотка не так давно укусила. — ШЭЭЭЭЭЭгоооооо?! — вопит "королева синевы". — Того! — беловолосый показывает ей язык, прежде чем расстроенно отвернуться. Шерон неловко смеется уже давно привыкшая к таким фокусам: — Господин Оз, понимаете... вы потом сами все поймете. — Ладно... — бормочет подросток, так и не сумевший себе объяснить: каким таким образом кукла, не являющаяся Цепью, могла действительно укусить человека за палец. Видать, на куклу Брейка законы физики просто не действуют. Или он как всегда слишком много хитрит.