Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Уж кого-кого, а его Сону не ожидал здесь увидеть. И не хотел даже. Вообще жизнь часто преподносит ему подарки, о которых он не просит, поэтому каждый «сюрприз» для него, это словно испытание. Он их ненавидит и не ждёт, и немного боится, но. Ну, зачем ты пришёл, вертится на языке и бежит новостной строкой в светлых глазах, когда он поднимает глаза с белых ранункулюсов на того кто их принёс. Сонхун совсем не похож на человека, который пришёл в театр для того, чтобы насладиться шоу. Он в штанах, которые надевал для того, чтобы выбежать в магазин через дорогу от дома за сигаретами или солью, на нем бомбер с нашитой семеркой, волосы вьющиеся, ведь он не уложил их так, как делает это каждое утро перед работой. Оно и понятно: суббота, выходной, Сонхун никогда не заморачивался на выходной. И всё равно выглядит прекрасно, как и всегда. — Что ты здесь делаешь? — у Сону голос хрипит после двухчасового пения. Он сегодня вложился по полной и с гордостью закончил их драму под бурные овации. Потом около часа сидел с коллегами в гримёрке, отмечая их отличное выступление и вот, ближе к двенадцати ночи, наконец-то, распрощался со всеми и пошёл на улицу через выход для персонала. Заказать такси, остудить немного покрасневшее от алкоголя и усердия лицо и без приключений добраться домой. Без приключений, как он уже понял, не получится. — Тебя жду, — у Сонхуна нос красный и кончики ушей, видно, что ждёт долго. У него ещё и взгляд такой спокойный, немного жалостливый, словно он щенок или котёнок на улице, которого нужно подобрать. Сону не из тех, кто ведётся на подобные картины, ему животных и на работе хватает. Но в разы сложнее пройти мимо животного, когда знакомое пятнышко белое на ухе видишь и ошейник, который самолично купил. Простыми словами: мимо своего, даже если оно бывшее, так просто не пройдёшь. — Зачем? — разве тебе не плевать, Сону, спрашивает он мысленно сам у себя. Обойди его стороной и выйди к главному входу, чтобы такси дождаться, зачем эта формальность, чем обосновывать будешь? — Хотел подарить тебе цветы, — а, вот оно что, глаза Кима снова на красивых ранункулюсах. Сегодня было много разных цветов: лилии, розы, тюльпаны… Сону даже суккуленты в розовой корзинке видел с запиской на свое имя от тайного поклонника, но никто, конечно же, не мог догадаться об его любимых цветах, зажатых в чужих руках. — Для этого было время после выступления, я принимал их прямо на сцене. В любом случае ты мог их оставить там, со всеми остальными. Сону хочется верить, что это просто Пак Сонхун, который неожиданно решил, что ему пора пристраститься к высокому, богатому отдыху и он всего лишь благодарен за его работу на сцене. Но это Пак Сонхун и поэтому верится действительно с трудом. — Я должен был отдать тебе их лично, — Сонхун не тычет в него цветами, не настаивает их взять, просто смотрит на него так потеряно-несчастно и тянет плечи вниз. Сону хочется хлопнуть ладошкой между лопаток и сказать куда ты гнешься, Хуни, что с осанкой, где эти аристократические замашки, но… Хуни? Хах, у Сону видимо шампанское вместо крови в голове циркулирует. — Это все? — Сону забирает из чужих рук букет и давит внутренний порыв зарыться в них носом, чтобы вдохнуть свежий аромат, — ты ради этого караулил меня около театра. В этом… — Сону обводит его взглядом, тем самым сучьим, указывая на одежду. А что, ему хоть как-то себя на плаву держать нужно, иначе туда же канет, куда и Хун, рассыпаясь в чувствах к этому мужчине. Зачем только пришёл?... — Я не собирался приходить, — его смех сорвавшийся с бледных губ без шуток режет Сону сердце, будто бы там все ещё есть уцелевшая плоть после их расставания. Сонхун разводит руками и кривит лицо, — но это же ты. Моя маленькая звёздочка, я знал, что ты сегодня выступаешь. Я как мог игнорировал это, а за десять минут до начала, сорвался к тебе. Я же обещал, что буду рядом в этот момент. Да обещал, два месяца назад, когда они ещё парой были. Когда ещё все классно было, когда Сону и не думал, что между ними станет работа, родители, разные цели на жизнь. Сонхун хочет семью, домик за городом, дюжину кролей в их мини-хозяйстве и ребёнка. Сону хочет гастроли, концерты, расшитый золотом от известного дизайнера сценический костюм и овации из зала. Немного разные желания, не так ли? Родители Сонхуна хотят внуков, счастье сыну и чтобы он очнулся от этой «гомо-болезни». Мама Сону хочет, чтобы он занимался вокалом чаще, их оперная труппа наконец-то отправилась в мировые гастроли и запись выступления своего сына из Венской оперы. Конечно, родители тоже на них давили. И вот… Сону отыграл очередной концерт в родном городе и через пару дней едет в Японию на следующий, а Сонхун проиграл собственным чувствам. — Хен… — начинает Сону, проглотив острый ком. Какая ирония, спектакль закончился, а драма продолжается. — Молчи, — просит он Сону, обессилено вздыхая, — просто молчи. И Сону правда молчит, наверное, это какие-то мазохистские наклонности, но ему хочется, чтобы Сонхун накричал на него. Сделал так, как должен был сделать два месяца назад, когда Сону попросил прекратить их отношения и ушёл из его жизни. Сону хочет, чтобы он не кивнул, соглашаясь с его выбором, а разнес к чертям всё вокруг, возможно, ударил его, прокричал матами. Может тогда сердцу легче станет? Может оно болеть перестанет?.. — Можно я тебя отвезу домой? — у Сону в горле крик от отчаяния и это ничего не исправит, а на деле же букет любимый в руках и пульсирующая боль в висках. Он кивает и по ощущениям тонет в мазутной яме. Они едут в дом, но не Сону, букет так никто и не ставит в воду, а простыни на их кровати пахнут так же, как и два месяца назад. Поцелуи Сонхуна, его отчаянные руки по всему телу и заниженный голос отбрасывают Сону далеко назад, где были лишь они и их любовь. У Сону, как и на сцене, контроль дыхания и своих слов, чтобы случайно не ляпнуть забери меня. Оставь здесь, распяв на кровати, пусть даже гвоздями в запястья, лишь бы снова на своем месте. Но Сону кусает губы, роняет из своего рта только редкие стоны и знает, что это ничего не исправит. У Сонхуна дом, ребёнок и дюжина кролей. У Сону гастроли, театр и больше чем дюжина букетов на сцене. Пусть и без любимых ранункулюсов.