За фасадами

      — Мисс Грейнджер, я пока еще в своем уме! — поджала губы Минерва. — Разумеется, я помню. Ко мне приходил мистер Харрис. Мистер Роджер Харрис.       Что-то очень похожее на разочарование царапнуло грудную клетку. Харрис?.. Значит, Гарри все-таки отправил его проверить эту версию?.. Значит, все было напрасно?..       — А… когда он приходил? — спросила Гермиона больше для поддержания беседы, чем из реального интереса. Какая, в самом деле, разница?..       — Одну минуту, — директриса задумалась. Пролистала настольный календарь, что-то прикидывая. — Я точно помню, что это был вторник — у нас как раз случился небольшой инцидент… Вторник в начале октября. Получается, восьмое.       — Восьмое октября? Октября?! Вы уверены?..       — Да, мисс Грейнджер, — сухо кивнула МакГонагалл, очевидно, оскорбленная до глубины души её сомнениями.       А вот это было уже странно. Фэйрфакс был убит десятого октября — она помнила это абсолютно точно! И только после убийства к делу подключились авроры. До этого о проблеме с бесплодием у волшебников вообще никто не знал, кроме группы целителей и Кингсли — она и сама узнала лишь накануне, седьмого. И тогда же высказала свое предположение о портрете… Так как же могло получиться, что Харрис был здесь восьмого?.. Вероятнее всего, Минерва все же что-то перепутала. Все-таки возраст уже, да и времени с той поры прошло — больше полутора месяцев… Но что-то мешало Гермионе принять такое простое объяснение, которое к тому же казалось ужасно несправедливым. Харрис?.. Если подумать… Это ведь именно он нашел у Фэйрфакса флэшку. Он проводил опросы и нашел свидетельницу-старушку на Хидден-стрит, которая якобы видела Драко. И Харрис был напарником Джастина, а ведь именно с Джастином она обсуждала проблему бесплодия чистокровных тем вечером, еще до убийства Фэйрфакса… Что, если он проговорился напарнику? И Харрис сразу же бросился в Хогвартс, чтобы убедиться в том, что портрет Снейпа ни о чем не расскажет? Значит, все-таки было, о чем рассказывать! Что-то здесь произошло! Чертов Снейп, угораздило же его умереть окончательно и бесповоротно! А ведь мог бы стать привидением, как, к примеру, Елена Когтевран!..       Внезапно Гермиона осеклась. Елена Когтевран! А ведь это мысль!..       — Директор МакГонагалл, а могу я поговорить с замковыми привидениями?..       Привидения — удивительные существа. Они могут быть вездесущими; могут проходить сквозь стены и проникать куда угодно. А еще в Хогвартсе их так много, что постепенно к ним все привыкают — и совершенно не обращают на них внимания.       Однако уже через час расспросов и поисков Гермиона была вынуждена признать, что все это звучало многообещающе лишь в теории. Привидения вроде Плаксы Миртл, Эдгара Клоггса и Эдмунда Грабба не имели обыкновения покидать привычных мест обитания и не интересовались тем, что происходит вне их. Сэр Николас воспылал жаждой помочь ей — но увы, оказался совершенно бесполезен, так же, как Толстый Монах, Серая Дама и Кровавый барон, который вообще отказался с ней разговаривать и, гремя цепями и неприлично ругаясь, умчался прочь. Целая толпа привидений с улюлюканием пронеслась мимо Гермионы в подземельях, как будто бестелесным прозрачным созданием была она, а не они. О призраке жабы и упоминать не стоит: обронив важное «Ква!», она упрыгала через стену в соседний класс, оставив после себя лишь мерзкий зеленоватый след эктоплазмы, похожей на чьи-то сопли.       Гермиона с тоской просмотрела полученный от МакГонагалл список. В нем оставался только какой-то Дункан Эш, обитавший в ванной старост, о котором она никогда не слышала. Да и ванная старост… Едва ли в этом месте могло произойти что-то интересное — шалости старшекурсников точно не в счет. Но привычка доводить любое дело до конца взяла свое, и, вздохнув, она направилась на пятый этаж, к статуе Бориса Бестолкового.       Ванная была пуста — на её счастье. Но… она была абсолютно пуста. Ни движения, ни серебристого проблеска — лишь русалка на витраже взмахнула при её появлении длинными золотистыми волосами.       — Дункан?.. — нерешительно позвала Гермиона. — Ты здесь?       Тишина в ответ. Сэр Николас предупреждал её, что Эш не показывается обитателям замка, так что шансов на разговор с ним было мало, но все же она предприняла еще одну попытку:       — Дункан, я бы хотела поговорить с тобой! О том, что… здесь произошло одиннадцать лет назад.       Это был выстрел в пустоту, наугад — но, как ни странно, он сработал. От длинных белых льняных штор отделился туманный силуэт — мальчика, совсем еще юного, может, лет двенадцати-тринадцати, в форме… кажется, Слизерина?..       — Дункан?.. — тихо, чтобы не напугать, уточнила Гермиона.       — Это не она, — скривил дымные губы мальчик. — Я думал, она вернулась.       — Кто — она?..       Гермионе казалось, что она ступает по тоненькой гати среди болота. Одно неверное слово, шаг не туда — и всему конец.       — Вы — не она! — припечатал мальчик.       Его прозрачная фигура начала истаивать, растворяться, вновь сливаясь со шторой — она все-таки ошиблась!.. Ошиблась тогда, когда почти нашла то, что искала!..       — Нет! Нет, подожди!.. Та девочка, что приходила сюда тогда — ей нужна помощь! Ей очень плохо, с ней может случиться беда, если ты мне не поможешь!       — Какая беда? — поинтересовался Дункан, замерев.       — Ну… — Гермиона растерялась. — Самая страшная беда!       — А где? — со странной настойчивостью спросил мальчик. — Здесь?       — Нет, не здесь, — замотала головой она. — Далеко отсюда!       — Значит, она тоже не останется со мной, — печально вздохнул Дункан.       — Тоже?.. — Гермиона вздрогнула. — А кто должен был остаться? Кого ты ждал?       — Ну, того мальчика, — неохотно ответил он. — Я не успел узнать, как его звали. Он умер тут, я и думал, что потом он присоединится ко мне, и мы познакомимся. Но он… не остался.       — Мальчик умер прямо здесь? Когда?!       — Тогда. Вы же сами знаете — одиннадцать лет назад. На прошлой неделе у него могли бы быть смертенины…       — А… как это случилось? Он утонул?       — Утонул? — Дункан как будто удивился. — Нет. Конечно, нет. Они убили его. Поэтому я и думал, что он останется — как я. Но он не остался…       — Кто? Кто его убил? Кэрроу? В смысле — преподаватели?       — Ученики, — Дункан посмотрел на нее дымным, пустым, ничего не выражающим взглядом. — Это были ученики. Старшекурсники. Мы бы поладили. Хоть он и совсем мелкий был — первокурсник…       У Гермионы волосы на затылке зашевелились от ужаса, но она не позволила себе задумываться о том, что услышала. Потом. Все это будет потом. А сейчас нужно попытаться вытянуть из Дункана побольше информации, хоть одно имя, хоть что-то…       — Как его звали? Этого мальчика?       — Я же сказал, что не знаю. Они не называли его по имени.       — А та девочка… которую ты ждал… Она была среди них?       — Была, — кивнул Дункан. — Она приходила потом сюда… единственная, кто приходила. И плакала. Много плакала. Так бесила этим — ужасно! Я даже предложил ей отправиться в туалет Плаксы Миртл, чтобы они ревели там дуэтом, но она не ушла. Мы даже немного подружились…       — Как её звали? Ты знаешь?       — Знаю, но не скажу, — неожиданно надулся Дункан.       — Почему? — удивилась Гермиона.       — А просто так! — заявил мальчишка и показал ей язык.       Мерлин, только этого не хватало!.. Вредного, заупрямившегося мальчишки!.. И ведь не заставишь его, не объяснишь, как много зависит от того, что он знает!.. Он привидение — ему все равно...       — Да ты просто не помнишь! — презрительно фыркнула она. — Сидишь тут Мерлин знает сколько лет, вот и позабывал все!       — И ничего я не забыл! — возмутился Дункан.       — А вот и забыл!       — Не забыл!       — Докажи!       — Пэнси её звали! Пэнси, поняла! Все я помню! Ты глупая, не стану я больше с тобой разговаривать! Все девчонки — дуры!       Он взмыл в воздух, описал победный пируэт — и с довольным смехом растворился где-то под потолком, оставив Гермиону в одиночестве.       Пэнси. Была лишь одна Пэнси, которая могла быть здесь: Пэнси Паркинсон. Единственная из тех, кто приходил. Возвращался туда, где… Об этом даже думать было невыносимо, не то, что говорить вслух. И все же она была там. И могла рассказать — обо всем. Значит, нужно найти Пэнси Паркинсон.       Гермиона бросила взгляд на часы: время, обещанное ей Роном и Луной, почти истекло. Пора было возвращаться… или же узнать ответы на все вопросы уже сегодня. Пусть её отсутствие обнаружат, пусть ищут — все равно не найдут. Никому и в голову не придет, куда она отправилась. А когда найдут… что ж, к тому времени она должна распутать эту ниточку. Просто обязана. Неизвестно, когда ей выпадет еще один шанс вот так сбежать.       Но, сколько Гермиона ни пыталась отстраниться, не обдумывать полученную информацию, не погружаться в неё эмоционально, у неё не получалось. Мысли все время возвращались к этой ужасной, кошмарной, немыслимой ситуации. Мальчик. Маленький, совсем еще ребенок, первокурсник. Был убит старшекурсниками. Что они делали с ним? Отрабатывали Непростительные по приказу Кэрроу?.. Но нет, в это невозможно было поверить. Пусть Империус, пусть даже Круциатус, но не Аваду же!.. Да и вряд ли это происходило бы в ванной старост, есть более подходящие места. Мальчик подглядывал и случайно увидел то, что не предназначалось для его глаз? Да что он мог там увидеть — секс?! За это точно не убивают. Должно быть объяснение, какая-то причина — нет, не веская, потому что нет и не может быть причин, веских достаточно для того, чтобы убить ребенка. Но хоть какая-то должна была быть.       И второй вопрос, который просто напрашивался: почему об этом никто не узнал? Все события того года в Хогвартсе подробно рассматривались в суде. Все эпизоды: и избиение Майкла Корнера, и пытки гриффиндорцев, и закованные в цепи первокурсники, и каждый урок темных искусств… Но упоминаний о чьей-либо смерти в течение учебного года не было — это Гермиона знала точно. Так же, как знала поименно всех тех, кто погиб в битве за Хогвартс — каждого из пятидесяти трех. Она помнила их имена, их лица, короткую — или подробную — историю жизней. Но не помнила ни одного первокурсника. Самым младшим из погибших был Колин Криви — но и ему было шестнадцать лет. Шестнадцать, не одиннадцать. Так как могло выйти так, что в стенах школы погиб ученик — и никто об этом не узнал? Не обмолвился, не проговорился ни словом? Как могли деканы не заметить пропажи студента — МакГонагалл, Слизнорт, Флитвик, Спраут?..       — Директор МакГонагалл, а в том году… под руководством Снейпа… были ли случаи гибели учеников? — спросила Гермиона, когда вновь переступила порог директорского кабинета.       Минерва строго взглянула на неё из-под очков.       — Разумеется, нет, — категорично отрезала она, но голос все же задрожал. — Тогда, конечно, школа далеко не была самым безопасным местом, но мы делали все — все, что в наших силах, мисс Грейнджер!.. — чтобы никто серьезно не пострадал. Портреты наблюдали за всем, что происходило в замке, и немедленно оповещали нас, если происходило что-то… опасное. Поппи работала, не покладая рук, профессор Слизнорт варил целебные зелья сутками… Мы делали все, что могли!       — Я в этом не сомневаюсь, профессор, — смиренно согласилась с ней Гермиона. — А, может быть, кто-то пропал? Сбежал из школы?..       — К сожалению или к счастью, из школы в тот год было невозможно сбежать, — горько покачала головой Минерва. — Вы должны и сами помнить, как это было.       И в самом деле — она помнила. Как помнила и о том, что учителя старались, в самом деле старались делать все возможное. Вот только в ванной старост не было портретов, которые могли бы доложить, а выложенные мрамором стены были слишком толстыми, чтобы пропустить хотя бы звук…       — Вы не подскажете, как я могу попасть в дом Паркинсонов?..

***

      Было что-то, невольно вызывающее уважение, в больших старинных домах, переходящих по наследству. Паркинсоны жили как раз в таком доме: жили сейчас, и сто, и даже, наверное, двести лет назад… Такие семьи, словно деревья, обосновывались на одном месте, пускали корни — так, что и не сдвинуть. Только срубить.       Несмотря на мрачные известия, полученные ей в Хогвартсе, Гермиона не чувствовала отчаяния или усталости — её окрыляло ощущение того, что она наконец нащупала правильный путь. Поймала ту самую, путеводную ниточку, что позволит наконец распутать клубок. Осталось совсем немного: поговорить с Паркинсон, заставить её рассказать обо всем, узнать личность погибшего мальчика и обстоятельства его смерти. Кем он был?.. Сыном Харриса?.. Или, может быть, даже внуком?.. Она почти ничего не знала об этом авроре, несмотря на то, что он в последние годы стал постоянным напарником Джастина. Отличный боец, знаток защитных заклинаний и боевой магии — Харрис неизменно прикрывал своих товарищей, но особым умом и выдающимися способностями не блистал. Он не пытался перейти к более личным отношениям, сблизиться. Несколько раз Джастин приглашал его — на праздники или просто посидеть где-нибудь после работы, но Харрис, даже если и приходил, вел себя настолько отстраненно, что было понятно, что для него это скорее обязанность, чем удовольствие. Внезапно Гермиона поняла, что даже не помнила его имени — и могло ли что-либо рассказать о человеке больше, чем это?..       Все они считали Харриса недалеким и замкнутым, но что, если для этого были причины — и причины более чем веские?.. Если он пережил такую трагедию, то нет ничего удивительного в том, что он проклял убийц своего ребенка — и сделал все, чтобы это наказание никто не смог отменить. И разве он был так уж неправ?.. Разве те, кто посмел поднять руку на ребенка, достойны того, чтобы иметь своих?.. Но ведь под проклятие попали и те, кто были вовсе не виноваты. Гермиона была абсолютно уверена, что Ханна, Эрни, Невилл не могли иметь к этому никакого отношения. Но все же, они были там — и ничем не помогли… Кто знает? Может быть, они все виноваты? И часть вины лежит и на ней тоже? Если бы они догадались быстрее, если бы смогли… Как жаль, что время невозможно обернуть вспять.       — Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я бы хотела видеть мисс Паркинсон, — очень вежливо сообщила она хмурому домовику в белоснежной, выстиранной и накрахмаленной до хруста, наволочке.       — Нет тут никакой мисс Паркинсон, — огрызнулся домовик. Если бы она стояла у двери, то он, без сомнения, захлопнул бы эту дверь у неё перед носом, но камин в холле оставлял меньше пространства для маневра.       — В таком случае подскажите, где я могу найти мисс Паркинсон? — все еще вежливо спросила Гермиона.       Домовик насупился, очевидно, снова готовясь сказать что-то грубое, но внезапно его рыльце болезненно дернулось, уши обвисли, а из горла вырвалось что-то, похожее не то на всхлип, не то на вздох.       — Да коли б я знал, мисс…       — Но ведь… вы же эльф… разве вы не можете найти её?.. — осторожно спросила Гермиона, все еще не понимая, что происходит.       — Мисс Пэнси больше не Паркинсон, — пробубнил домовик, уставившись немигающими глазами в пол. — Мисс Пэнси не оправдала надежд, опозорила семью, мисс Пэнси была изгнана!.. И не надо меня расспрашивать! Не надо пытать! Не ваше это дело, не ваше, не ваше!..       Не ожидавшая такой внезапной вспышки Гермиона отшатнулась от размахивающего тонкими ручками домовика и испуганно попятилась. Изгнана? Подумать только!.. Странно, что Гарри не упоминал об этом — а ведь авроры проверяли всех представителей священных двадцати восьми. И такой факт, как изгнание из рода, никак не мог пройти незамеченным! Неужели и здесь Харрис аккуратно подтер следы, пользуясь тем, что и Гарри, и Джастин полностью ему доверяли?..       Сердце тревожно сжалось. Те двое, что могли помочь им, уже погибли. Что, если и эта ниточка уже оборвана? Но никто не вспоминал ни о Хогвартсе, ни о Пэнси — и это дарило пусть слабую, но надежду. Она не имеет права останавливаться, Пэнси нужно найти до того, как о её поисках узнают! Но как?..       Под осуждающее ворчание домовика Гермиона вновь ступила в камин, бросила под ноги горсть летучего пороха и, мысленно пожелав себе удачи, назвала место назначения:       — Гринграсс-хаус, Тэтчем, Беркшир!..