Сборник «Ханна»

      Эмоциональная близость была сильнее, интимнее, чем что-либо. Он сейчас совершенно ничего не делал, а её дыхание участилось, как от самых страстных поцелуев. Лихорадочно бился пульс, который он вероятно мог почувствовать, держа её запястья, чтобы…       Нет, не чтобы оттолкнуть. Отталкивать не надо, нет.       Её руки были на его плечах, она сама сидела на столе, что компенсировало разницу в росте.        Лоб ко лбу, глаза в глаза.       Вокруг них будто образовался вакуум, куда не мог проникнуть никто, в котором были только они, их суть. В которой они тонули без остатка.        Создатель и Повелитель Хаоса.       Хаос и Анна.        Эмоции ли так влияли на них? Чувства? Или просто его суть будоражила всё, что было в ней?       Это очень странно, странно и приятно. Буквально дышать им, чувствовать, как энергетика идёт сквозь пальцы, сознание плывёт, а мысли выныривают из глубины, беря контроль над разумом.        Хотелось как никогда совершить ошибку, потерять власть над собой. — Хочешь узнать разницу между мной и тем, что у тебя было раньше?        Его голос ниже, чем обычно, но он контролировал себя лучше, чем она сама. Хотелось просто кивнуть, но Анна выдохнула и ответила раньше, не желая уступать. — То, что ты всё привык брать под свой контроль?        Хватка на запястьях стала ощутима, как никогда, но он не отталкивал, держал мягко, мягче, чем стоило бы держать врага. — Это так, — соглашается, на губах невольно возникает улыбка. — Но разница в том, что ты подстраиваешься, уступаешь, признавая это.       Анна поджимает губы. Если бы не помутившееся сознание, она бы возразила, но сейчас так не хочется ругаться. — Но это не значит, что я не могу поглотить тебя. Ты подстраиваешься под меня не меньше, желая узнать, на что же я способна.       И в этом была доля правды. Если Стерверсон был готов сам встать перед ней на колени, уступить, передать ей инициативу, то Хаос сделал бы это только в случае сильного интереса, и только в той степени, чтобы иметь возможность вновь перехватить контроль.        Между ними действительно была разница. Они были равны, стояли почти на одной ступени власти и Анне приходилось с этим мириться. Если Стерверсона она могла поднять на собственный уровень, то к Хаосу ей приходилось подстраиваться самой.       И в этом был некий интерес. Она уже и забыла, какого это ощущать кого-то равного себе, того, к кому можно было прильнуть, а не прижать к себе. Рядом с кем можно быть слабой просто потому что, кто может тебя защитить, направить, подчинить.        По телу тотчас пробежала дрожь, напоминая, что Хаос именно тот, кто если и подчиняет, то раз и навсегда, если и прижимает к себе, то не всегда с целью обнять, что если хоть раз позволить взять вверх над собой, то подняться вновь, над ним, он не позволит.       У него был к ней взаимный интерес, но лишь тот, который сопровождался любопытством, как кто-то такой, маленький и хрупкий, может стоять на вершине, если есть более достойные.       Тот самый интерес с целью спустить её с небес на землю, на её законное место, подле него.        Те самые отношения, где процветает патриархат, с той лишь поправкой: равная, но всё равно ниже него. Он признаёт её достоинства и ум, её способности, считает достойным противником, партнёром, который всегда под рукой, но не принимает её главенство во всем.        Будучи врагами они могут стоять на одной ступени, но будучи чем-то больше, ей придётся уступить и он заставит, потому что, она искренне признавала это и к собственному стыду восхищалась, сильнее её, хитрее, ловчее, именно в таких руках и должна держаться власть.        За подобными мыслями вся романтика и эмоции сходили на спад, но интерес не переставал угасать. Они были как отражения в зеркале, как двойники, равные друг другу по силе, и было азартно смотреть, кто кому подчинится.       Именно это и тянуло их друг к другу. Они идеально подходили. Две противоположности, компенсирующие друг друга. Анна была более мягкой, но стремительной, готовой ринуться в бой ради своей цели. Хаос же более жёстким, но размеренным, готовым добиться цели чужими руками, через посредника.        Из них получился бы прекрасный тандем, как сказали бы окружающие, но один из них пацифист.       И это Анна.       Эмпант, переживающий кучу эмоций, мыслей и переживаний. Волнующейся за каждого своего персонажа, радующейся мелочам, играющей множеством красок и оттенков.        Которые ему нравилось вызывать, впитывать и наблюдать.       Он был готов вызвать в, ней кучу эмоций, отследить реакцию на каждую из них и смотреть, смотреть, смотреть и… впитывать, доводя до грани. Чувствовать, как она теряет контроль. Близка к тому, чтобы ринуться в омут.       Прямо как сейчас.       Граница, грань, перейдя которую всё может измениться.       Но он никогда не рассчитывал, как всё это влияет на него.        Вот-вот он и сам может потерять контроль. И понять... что ему это нравится.       Нравится тонуть и подчиняться, чувствовать, как к нему тянутся, подстраиваются, пытаются угодить.       Руки с запястий скользят выше, пальцы касаются пальцев, почти сплетаясь, почти, потому что знает, что она этого не любит. Слишком интимный жест для неё, но сейчас, она позволяет, касается пальцами в ответ. Прикосновения похожи на музыку и вызывают дрожь, они нежные, трепетные, будто изучают каждый участок кожи, впитывают энергетику, что обволакивает ладони, заставляя холодеть и дрожать.       Дыхание учащается. Эта близость сильнее и интимнее, чем что-либо. Возникает ощущение нереальности происходящего.       Это неправильно.        Неправильно.       Но впервые не хочется слышать голос разума.        Всё, что происходит в этом мире, останется в этом мире. 4.12.2022