Ло’ак протянул девушке кувшин и та отхлебнула большой глоток, покрутив сладковатую жидкость во рту. Она с наслаждением проглотила её и посмотрела на парней, уставившихся на неё как на чудо века.
— Тебе это типо нравится? — Салли посмеялся, глотая каву побыстрее, чтобы избавиться от странного запаха в носу при каждом глотке.
— Конечно. Поэтому я и пью, — Аонунг вдохнул и прислонился головой к холодной деревяшке рядом.
Атейя заметила это и повернулась с хмурым подозрением на лице. Она указала пальцем на выход и продолжила щуриться.
— Блевать иди на улицу, — парень удивлённо распахнул глаза и оторвался от своей прохладной опоры.
— Это мой дом! Где хочу там и белюлю! То есть блюю!
Ло’ак взял жаренную личинку и закинул её в рот с выражением сючистого наслаждения на лице. Ох уж эта острая приправа! Какая же она пряная и вкусная!
— Не, бро, блевать реально туда, — Аонунг начал заводиться, не скрывая свою оскорбленность. — У нас тут еда и выпивка, зачем всё портить. Пошёл, падал яду пальме и вернулся. Она не обижается на такое, я проверял.
Атейя откусила большой смычный кусок плода пай, который припрятала ещё в зелёной перестрелке. Хотя это сложно было назвать перестрелкой, потому что никто так и не осмелился дать отпор абсолютному чемпиону по метанию твёрдых шаров смерти.
— Блин, это вкусно! Откуда вы их берёте? А в горшочке можно вырастить? — Девушка снова сделала большой укус, переключившись на своё любимое дело и заплыв в это болото с головой.
— Понятия не имею, спроси у мамы или Циреи, — Аонунг пожал плечами, отхлёбывая побольше из своей персональной чаши, которую только-только отвоевал у своих собутыльников.
Атейя сразу изменилась в лице, вмиг став настоящей стервой с острыми, как кинжал глазами. Она ничего не ответила, но лучше бы покрыла всех слоем отборного дерьма, чем обвела таким взглядом.
— Знаешь, теперь я понял. — Аонунг в глаз Ло’ака только что взял лопату и начал рыть себе же могилу. — Понял разницу между истерией и вспыльчивостью.
— Я правильно понимаю, что ты сейчас меня истер… — Девушка замолчала, когда Ло’ак сильно ударил по чему-то и воодушевленно завыл.
— А давайте сыграем в правду или выпивку? — Пара уставилась на Салли, как на умалишенного и просто хлопала глазами.
— Зачем? Мы же и так уже пьём, — Атейя согласно кивнула и сделала пару глотков ароматного напитка.
Ло’ак посмотрел на этих влюблённых друг в друга упёртых стурмбистов и ухмыльнулся. Сейчас он всё разрулит, а потом просто пойдёт спать, пока отец не поймал его за столь увлекательным времяпрепровождением. Надо было ещё спросить куда Нетейам пошёл, но уже поздно метаться.
— А что? Боитесь проиграть?
Атейя хохотнула и покачала головой. Вот же маленькие дети. Её таким не возьмёшь.
— Я согласен! — Аонунг стукнул чашей о пол с полной уверенностью во взгляде и отхлебнул свою бурду.
Девушка на это стразу недоумевающе вылупилась, поглядывая то на одного идиота, то на другого, который уже был слишком сильно готов, чтобы начинать что-то настолько заведомо провальное.
— Ну? Ты с нами? — Ло’ак хитро ухмыльнулся и протянул подруге их общий кувшин.
Но на’ви только хмыкнула и поднялась с выражением полного превосходства на лице. Она посмотрела на них, как на замеченных идиотов и ухмыльнулась.
— Я на такое не поведусь, — Атейя сделала шаг к входу, когда Аонунг её окликнул с теми нотками в голосе, которые разожгли в ней что-то странное.
Парень дождался, пока два темно-зелёных зрачка уставятся на него и покрутил свой вопрос несколько раз на языке. А Ло’ак наслаждался всем этим, потягивая кисло-сладкую выпивку, которая совершенно не собираюсь заканчиваться. И почему у Аонунга столько кавы в маруи?
— Я тебе нравлюсь? — Атейя замерла и нахмурилась, набирая в себе побольше сил и смелости, чтобы убедительно соврать.
Она молчала с выражением полного опустошения на лице, а потом топнула ногой и выхватила у Ло’ака кувшин, сделав несколько больших глотков.
Аонунг сдержал победную улыбку, потому что ответ для него стал полностью очевиден. Это грязная игра, но он готов был рискнуть. Между ними всё кончено? Да, так он говорил. Ничего не получится? Да, так и было, пока не озвученный ответ на этот вопрос повис в воздухе и выдавил из его головы все сомнения. Да, сейчас Аонунг был готов пойти и признаться во всем своим родителям, а потом сделать новый уверенный шаг без всего этого негатива и отрицания.
Однако его пути было маленькое, но фундаментально упёртое препятствие.
Ло’ак вытащил у девушки кувшин и кивнул намекая, что теперь её очередь спрашивать. А Атейя обозлилась на саму себя. Ну ладно, хотят поиграть — сейчас и повеселимся. Или они думают, что только она тут будет позориться?
— Ты уже спал с девушкой? — Аонунг побледнел и залпом осушил свою чашу, избегая ответа на обескураживающий вопрос.
Атейя широко улыбнулась и протянула Салли священный кувшин. Победа читалась в зелёных хитрых глазах.
— Теперь моя очередь, — он ухмыльнулся в своей фирменной манере, — Аонунг, значит ты девственник?
Рифовый сжал челюсти и посмотрел на Атейю, которая, как истинный триумфатор упивалась и этим вопросом.
— Нет, — Ло’ак подавился своей же слюной и сильно закашлялся, смотря на друга с немым шоком, как и Атейя.
Аонунг с наслаждением посмотрел на их реакцию, а потом указал пальцем на Салли, намекая, что сейчас он ему ответит за нападение. Хотели войны? Получите и распишитесь, как говорится!
— Ты спал с моей сестрой? — Ло’ак взмахнул хвостом от удивления и что-то сбил, а потом прижал уши краснея с ног до головы.
Он вдохнул, потупил глаза, принимая поражение.
— Нет, — Рифовый усмехнулся на такой ответ, потому что знал о том, насколько парочка смущается переходить на новый уровень отношений. — Я домой, больше не хочу играть.
Салли потерял весь свой было настрой и всучил Атейе кувшин с поджатыми губами. Она закачала головой, намекая, что они ещё могут его уделать, но парень был безутешен. Слишком стало стыдно…
Он выскользнул из маруи и осторожно побрел в сторону дома, надеясь не встретить отца в таком состоянии. Закон подлости всегда метко попадал именно в него, но может быть хоть сегодня ему повезёт.
— Зачем ты такое спросил? — Девушка с шипением повернулась к заплывшему лицу напротив.
— Это твой вопрос? Учти, потом снова моя очередь, — на’ви смерила идиота взглядом полным недовольства и отвращения.
Фирменный жест. Аонунг любил в ней даже его. Он хмыкнул, понимая, что на пьяную голову такие выводы делаются намного быстрее и точнее.
— Я не буду с тобой играть, потому что ты жулик, — она подскочил, но неуклюже упала назад из-за крепкой руки, держащей её запястье.
— Я ответил на его провокацию. Всё честно, поэтому можем продолжать, — парень посмотрел на свои запасы хмельного напитка, — спрашивай, у нас ещё осталась выпивка.
— Думаешь мне интересно знать с кем именно ты там трахался? — Аонунг томно улыбнулся на её грязную формулировку, наслаждаясь исчезновением стеснения и пустословия.
— Да, потому что ты любишь везде совать свой очаровательный носик, — Аонунг натянул ещё более сексапильное выражение лица. — Это кстати всё-таки был вопрос. Теперь моя очередь.
Атейя скрестила руки на груди и кивнула всем своим видом изображая раздражение и безразличие, хотя у неё внутри уже был просто пожар.
— Ты меня хочешь? — Он непроизвольно облизал губы и протянул девушке свою чашу, потому что был уверен в том, что она скорее выпьет ведро кавы, чем признается в своём желании.
И со всей своей предсказуемостью на’ви сделала именно это с выражением чистого смущения на лице. Девушка осушила емкость и откинула её в сторону. Она была так близко, что им обоим впору просто сгореть от стыда прямо здесь, но совершенно не хотелось. Хотелось другое.
— Ты ведь сказал, что мы закончили. Что-то поменялось? Или ты просто балабол, который кидается словами и не отвечает за них?
Аонунг тоже не отодвинулся, хотя остатки его здравомыслия просто требовали сделать это. Они заплыли туда, куда не следовало и теперь всё пропало.
— Я могу быть кем угодно, если ты скажешь, — он осмелился и взял её прядку у лица, — не знаю как, но ты меня обманула.
Девушка возмущённо выдохнула, и рифовый ощутил этот выдох всем своим нутром, делая усилие над лезущими не туда мыслями.
Атейя же разглядывала светящиеся точки на лице Аонунга, чувствуя дурманящий эффект огромного количества кавы в крови. Она провела пальцев от скулы до подбородка, очертив выразительный контур сильного подбородка.
— Ты бесишь, — девушка ухмыльнулась, рассматривая заинтересованное в ней лицо.
Ей это льстило. Слишком сильно, чтобы отказаться от чего-то подобного. Каждый делал это по немного разной причине, но итог напрашивался только один.
— Я знаю, ты тоже, — на этих словах рифовый впился в мягкие губы напротив, прижимая юное тело к себе.
Он с упоением целовал её податливый рот, сминая руками то что попадалось ему на пути от спины к упругим ягодницам. Это была его победа. Когда его большие руки успешно обнаружили свою цель, то Аонунг подхватил лёгкое тело и прижал к себе, чувствуя как Атейя обвила его ногами. Сегодня он пойдёт до конца, потому что это было «да». Благо градус в крови значительно сдвигал установленные границы самоконтроля, откидывая их куда-то в самый темный уголок сознания.
Атейя тихо застонала ему в рот, но парень не позволил ей отодвинуться, проникая внутрь влажным языком. Она не сразу подхватила его идею, но уже через минуту пыталась успеть за сбивчивым ритмом партнёра, используя весь свой недавно приобретённый опыт.
Аонунг повалил её на пол рядом с дымящимся костром и продолжил играть с юрким язычком, переодически вызывающе прикусывая его. Ответом ему было недовольное порыкивание, когда у девушки не получалось провернуть это и с ним.
Атейя совсем не сопротивлялась и никак не отталкивала его, оттягивая волосы на затылке. Она была совершенно увлечена моментом, а хороший градус затуманил все предрассудки и опасения, выдвинув на первый план истинные потребности, какие-то животные инстинкты.
Аонунг чуть приподнял её тело и завёл руки за спину, и пока он пытался разобраться с застёжкой её топа, Атейя начала тереться о него в весьма недвусмысленном жесте. Тогда парень грозно рыкнул и сильно толкнувшись вперёд вызвал громкий стон партнёрши, сорвав долбаный нагрудник, который был создан кем-то слишком скрупулезным.
Его естество уже болезненно упиралось в набедренную повязку, отчего он побыстрее попытался избавиться от такого ненужного сейчас элемента одежды. Когда все «оковы» с него были сняты, парень снова поцеловал на’ви, которая уже в полусне моргала, продолжая ласкать и гладить его тело. Её набедренная повязка тоже была крайне замысловатой, но после этого чертового верха всё казалось сущим пустяком.
Атейя через пелену в глазах рассматривала открывающийся перед ней вид, проводя ладонями по мускулистой груди, чувствуя натренированные выпуклости на животе. Красиво. До чего же было приятно чувствовать этот жар где-то внизу, который вызывал желанием прикоснуться не только к чужому разгоряченному телу, но и к себе. Прямо там.
Когда Аонунг снова накрыл её тело своим, она вздохнула чувствуя желанное тепло, от которого начинало клонить в сон. Она завралась пальцами в его волосы и с выдохом обняла, нежно поглаживая кожу головы. По её разумению, так должно было быть приятно.
Вспышка яркой острой боли кинжалом пронзила низ живота и Атейя вскрикнула, пытаясь отпрянуть от источника дискомфорта. Она уперлась рукой в чужую грудь и зашипела, пока крупные капли влаги начали собираться в уголках глаз. Руки сразу вырвались из вьющихся пут, вырвав несколько волос с корнем. Она попыталась хоть как-то вдохнуть или выдохнуть, но это было настолько плохо, что хотелось поплакать.
— «Почему так больно? Так и должно быть? Или что-то не так? Почему это так неприятно?» — Сотня вопросов завертелась в голове, пока Аонунг до смешного непонимающе смотрел на метания на’ви под собой.
Он чуть двинулся и Атейя тихо снова вскрикнула, сильно зажмуривая глаза и позволяя слезам катиться по щекам. К черту всё! Это было самым большим разочарованием в её жизни.
— Хватит! Прекрати! Мне больно! — С частыми прерывистыми выдохами проговорила девушка, уперевшись второй ладонь в лицо, и покрутив тазом, ловя новый скручивающий всплеск дискомфорта.
Аонунг был настолько растерян из-за её реакции, что чуть было не потерял не только дар речи, но и язык вместе с ним. Он снова облажался?
— Хорошо, я понял, сейчас-сейчас, — рифовый начал медленно выходить из разгоряченного узкого тела, но Атейя снова вскрикнула и заплакала, прижимая руки к лицу.
— Стой! Нет, так ещё хуже, прекрати, — громкий всхлип сорвался с её губ, эхом прозвучав в тишине.
Аонунг совсем растерялся, чувствуя жгучую злобу, которая вспыхнула внутри и потухла как только с губ Атейи сорвался новый надрывный звук. Он осторожно вошёл снова, уловив сильную дрожь и нежно поцеловал сначала одну руку, а потом вторую. Это был полный провал со всеми вытекающими вводными, юноша признался себе в этом.
Девушка никак не отреагировала, продолжая пускать грады слез по теперь бледноватым щекам. Она выглядела такой маленькой и беззащитной в этом своём жесте, что сердце в груди непроизвольно сжималось при виде такого уязвлённого состояния на’ви.
Аонунг осторожно взял её руки в свои и начал стирать потоки слез с глаз острожными поцелуями.
— Всё хорошо, — Атейя никак не отреагировала на его слова, продолжая витать где-то в прострации рядом со своей болью, ведь лучше было думать о ней, а не о том, как ужасно всё произошло.
Парень казалось, что прошла целая вечность, пока надрывные всхлипы перестали сотрясать чужую грудь, а дыхание в какой-то степени выровнялось. Туман в голове расселялся практически сразу, уступая нагретое место тяжелому осознанию.
— Прости, я придурок, — Атейя открыла свои большие и опухшие от слез глаза, держась из последних сил, — давай я выйду и посмотрю что там, или схожу за кем-нибудь из женщин?
Атейя нахмурилась и шмыгнула носом, прислушиваясь к внутренним ощущениям, в особенности к тем, которые исходили от места соединения их тел. Какой стыд…
— И на что ты там смотреть собрался? — Атейя хотела бы сильно толкнуть этого придурка, но боялась, что резь вернётся, — извращенец.
— Что-то не так. Это не должно быть настолько больно, — Аонунг покачал головой, отходя в глубинный отсек памяти, где хранились наставления родителей и старших на подобную тему.
— Как ты догадался? — Недовольный и разбитый долгим плачем сарказм больно резанул по самолюбию рифового.
— Хватит. Мы не можем оставаться так, нужно как-то решить эту проблему.
Атейя полностью расслабилась, отворачиваясь от «источника всех бед», которые сейчас напрямую воздействуют на её тело. Как вообще могло так получиться?
— Ты всё ещё возбуждён, — тихий голос был наполнен грузом печали, который неприятно давил на плечи парня, — пойдёшь к ней?
— Что? Про кого ты говоришь? — Искреннее непонимание ударило прямо в лоб.
Он снисходительно посмотрел на девушку, наполнившись такой нежности при призрачно осознание, что она его ревнует. Только бы не начать улыбаться, а то точно получит по морде.
— Та грудастая, которая постоянно на тебя смотрит и облизывается, — Атейя повернулась надеясь, что парень пойдёт о ком именно она говорит, — выглядит так будто однажды я должна буду утопить её в миске с супом.
— Под это описание подходит слишком много девушек, — Аонунг усмехнулся, — и ты смотришь так почти на всех.
Атейя кивнула стёрла ещё пару оставшихся слезинок с щёк. Она снова забыла её имя. Ох, уж этот критицизм на чужие имена! Просто катастрофа!
— Тебе ещё долго до…? Как это у вас там называется, — на’ви шумно сглотнула и попалась изобразить готовность.
— Не знаю, но это и не важно…
Атейя снова кивнула самая себе и притянула парня ещё ближе за шею, предварительно крепко зажмурив слезящиеся глаза.
— Продолжай.
— Нет, нужно…
— Продолжай, — больший нажим прозвучал в хриплом от слез голосе, который теперь был преисполнен решительность.
Аонунг нахмурился, продолжая стоять на своём мнении железным тапком. Тогда Атейя шумно втянута воздуха, впилась ногтями в широкие мускулистые плечи и уже прорычала сиплым от слез голосом.
— Продолжай или я больше никогда не соглашусь на это!
Угроза возымела свой эффект и рифовый осторожно подался вперёд, ощущая как узел из чужих рук вмиг затянулся на шее. Но Атейя молчала, до крови закусив нижнюю губу, ощущая в себе мерные поступательные движения.
Туда-обратно. Туда-обратно. Туда и снова обратно.
Она пока не обнаружила в том, что называют истинный плоскими наслаждением ничего прекрасного. Это было прямо-таки противоположно её предоставлениям о таком громком слове, как «секс». Может Тсахейлу как улучшит дело, но не настолько, чтобы кардинально поменять ситуацию. Он почувствует, как ей больно, а она? Хотя судя по испарине на лице рифового и его учащенному дыханию… Ему было как угодно, но точно не плохо.
Казалось эта огненная пытка будет продолжаться до бесконечности, прорезая огромную дыру в животе девушки. Но в конце концов, возникло ощущение, что когда-нибудь это закончится.
Аонунг продолжая входить в сжимающееся тело, чувствуя призрачную волну эйфории, которая затухала каждый раз, когда он замедлялся. Да, это был его провал.
— Ты ещё долго? — В тихом дрожащем голосе явно звучали не пролитые слёзы.
— Я не могу, — Аонунга почувствовал, как после его слов, она сжалась ещё сильнее, снова врезавшись короткими ногтями в его спину, — мне нужно быстрее.
Атейя шумно сглотнула, представляя, какой ад её ожидает впереди. Хотя последние пару толчков были не сказать, чтобы прям ужасными. Девушка почувствовала что-то странное, но это сразу же потухло внутри за мыслями о том что, то о чём она мечтала в тайне от всех, обернулось этим. Полным безоговорочным и кошмарным провалом.
— Тогда ускорься, — тон на’ви был странным с ноткми то ли безразличия, то ли обиды.
Аонунг нехотя кивнул и вошёл резче, вырвав болезненных вдох из её тела. Она была не готова. Это было ясно, как день. Но он не мог остановиться, чувствуя как животное возбуждение пропитало всё тело. Уже после Аонунг пожалеет, но сейчас у него есть только наслаждение, которое забило всё тяжело выстроенные устои в самый забытый угол.
Атейя вскрикнула и зажмурилась, шумно выдохнув от ещё одного спирающего живот ощущения. Она прикусила губу, потому что ей захотелось, чтобы он снова сделал так.
Рифовый продолжал ударяться о вздрагивавшее тело в своих руках, чувствуя как его с силой прижимают к себе. Она прерывисто дышала ему в ухо при каждом движении, и ему казалось, что ей плохо. Парень несколько раз попытался прекратить это, наступив на горло своей похоти, но Атейя каждый раз сопротивлялась, держа его шею и шипя гневные короткие ответы. Это не насилие, но и не любовь. Что-то между и от осознания на душе становилось нестерпимо мерзко.
А что будет дальше? Как они теперь будут жить дальше? Он не знал ответа ни на один из вопросов.
Частые шлепки кожи о кожу прекратились, когда парень сильно вздрогнул и гортанно простонал. Чувствуя, как наслаждение накрыло с головой, и он с упоением утопал в нем, целуя её ухо и волосы. Это было несравнимо ни с чем, что рифовый чувствовала раньше. Настолько, то что он ощущал было хорошо, великолепно, хотя и смазано из-за многих факторов.
Аонунга отдышался, нашептывая что-то Атейе, но та никак не реагировала на его слова, даже её уши никак не двигались. Она просто повисла на его руках, которые всё это время крепко прижимали их друг другу.
Тогда в его голову закралась страшная мысль. Он мягко отодвинулся, и руки девушки безвольно скатились с его плеч, падая по бокам. Аонунг взглянул на расслабленно лицо, побледневшее, с плотно закрытыми глаза. Он осторожно опустил бессознательное тело на пол и приложил пальцы к пульсу, чувствуя как проваливается куда-то в пустоту. Облегчение обрушилось колоссальным потоком, когда бьющаяся жилка известила его о том, что Атейя всё ещё жива.
Уж лучше до конца жизни быть жрецом, чем каждый раз так… Да! Это была самая, что ни на есть дерьмовая идея, и парень покорялся себе, что никогда больше не послушается её в подобной ситуации. Если они вообще ещё когда-нибудь будут…
— Слава, Эйве, — он только сейчас понял, что до этого замер и перестал жить на несколько секунд.
Аонунг уронил голову на согнутые колени и взгляд упал на собственные бёдра, которые все были перепачканы светло-алой субстанцией. Он сразу бросил взгляд на Атейю, которая безвольной куклой лежала на полу. На ней крови было ещё больше, она запеклась между бёдер и окрасила не только ноги, но и часть пола на которой они находились.
— А вот так точно быть не должно, — Аонунг подскочил, наспех завязывая набедренную повязку. Дрожащие пальцы не сразу поддались, но когда он управился, то подхватил обмякшее тело с пола и завернул в плед.
Рифовый на всех парах бежал в маруи к матери, не заметив даже какого-то паренька, который упал в воду, когда он оттолкнул его с дороги. Потому что нехрен ночью нигде шастать!
Он как ураган влетел в родительский дом, и на встречу ему сразу вышел отец. Мир в его глазах обрушился, рассыпаясь в мелкую труху, когда до Оло’эйктана начал доходить смысл увиденного. Да, Аонунг бы и сам себя убил за это, но нужно нести ответственность за свои поступки! Теперь он на ней точно женится!
Ронал осторожно выглянула из-за плеча мужа, передавая ему кряхтящего малыша, который сегодня никак не хотел засыпать и теперь взвизгнул и, заметив брата, весело захлопал маленьким ладошками. Он что-то спросил у него, но кровь в ушах пульсировала настолько сильно, что парень ни единого слова не услышал.
Тсахик же обомлела заприметив знакомое лицо, которое сейчас было необычно бледным. Она подняла взгляд на сына и на его бешеные виноватые глаза. Аонунга, судя по виду, был просто в ужасе, со следами крови на теле и безвольной девушкой в руках.
— Я что-то сделал, — Ронал отвернулась от сына, укладывая широкую ладонь на холодный лоб Атейи.
— Иди за мной, — Аонунг кивнул и побежал за матерью даже не чувствуя, как отец выжигает в нём дыру одним только взглядом.
Уже после того, как Тсахик осмотрела девушку, нанесла целебные мази и напоила каким-то лекарством, она вздохнула сдерживая кипящую внутри злость, которая грозилась вырваться прямо на её сына недоумка. Женщина плотно сжала губы, понимая, что это отчасти не только его вина, ведь о множестве тонкостей в данной теме он просто не знал, ведь им с мужем было тяжело говорить о таком с собственным ребёнком.
— Ты её…? — Ронал грозно посмотрела на сына, ожидая самого неутешительного ответа из его уст, а сама даже не могла проговорить ужасное предположение в слух.
— Нет, конечно нет, — Аонунгу даже не было обидно, когда у него спросили что-то подобное, ведь парень прекрасно понимал как это выглядит со стороны.
— Значит виноваты оба, — Тсахик не смогла сдержать звонкого облегчения в голосе, ведь она привыкла предполагать худшее, закрывая глаза на противоречивые факты.
Она вложила в воспитание сына столько сколько могла, хотя сейчас и поняла, что очевидно недостаточно. Женщина вновь положила ладонь на лоб юной на’ви, непроизвольно спрятав почти всё её лицо.
— Ей нужно много пить, я оставлю отвар и смотри чтобы не подавилась, — Аонунг внимательно слушал, то что говорит ему мать, выжигая информацию на подкорке, — если поднимется температура или случится что-то ещё, сразу иди за мной.
Ронал дождалась уверенного кивка от сына и вышла, оставляя набедокуривших подростков наедине. В конце концов, она больше ничего не могла сделать, ведь дальнейшая динамика выздоровления зависела от способностей тела девушки. И хотя всё было не так плохо, как могло бы с учётом степени пьянства обоих… Однако всё же стоило следить за состоянием во избежание конфликтных ситуаций с родственниками постращавшей.
После ухода матери Аонунг всю ночь по глотку заливал воду и какой-то отвратительно горький отвар в Атейю, тщательно следя за тем, чтобы она не хлебнула лишнего и не подавилась. Её кожа скоро стала немного теплее, придав телу более здоровый вид. Теперь парень также сравнивал температуру своего тела и на’ви, следя за тем, чтобы ей не стало хуже.
И за это время он успел поразмыслить обо всём: о жизни, о её смысле, о сексе, о том, что чувствует и, что вообще хочет построить из этих отношений. Аонунг детально осмотрел все точки на великолепной гладкой коже, запечатлев в голове их специфичный орнамент в виде какого-то странного дерева.
О том, что наступило утро его оповестила Тсахик, которая несколько минут наблюдала за тем как сын перебирал худые пальчики в своих больших руках, рассматривая каждый из них, точно какую-то диковинку.
— Мама, я… — Юноша повернулся к женщине, натыкаясь на понимающий снисходительный взгляд, который ни каждый на’ви мог увидеть хотя бы раз в жизни.
— Я поговорила с ним, всё хорошо. Мы с отцом примем любое твоё решение, — Тсахик улыбнулась, заметив нить смятения на лице сына, — но всё-таки ещё стоит получит одобрение родителей девочки. Так будет правильнее…
Парень замялся ещё сильнее, думая о том с каким же страшным «зверем» ему предстоит встретиться. Атейя была тем ещё фруктом, а такие получаются у очень специфических личностей. Но он был готов ко всему, потому что хотел именно её со всей этой истеричностью и невыносимостью, которая терялась перед очарованием и красотой.
Прошло ещё несколько часов и Альфа Центавра А уже очень уверенно поглядывала на мир, чуть прикрываясь своим излюбленным гигантом Полифемом. Тёплый свет пробрался в маруи, где Аонунг теперь просто сидел, невидяще рассматривая бьющуюся жилку на тонкой шее Атейи. Она не очнулась, продолжая выуживать из рифового всех демонов. Это было натуральным наказанием. Аонунг, конечно, понимал, что заслужил, но всё же это не облегчало задачу. Он уже даже помолился, но на’ви так и не проснулась.
Ронал сказала сыну прилечь и поспать чтобы набраться сил, но Аонунг просто не мог сомкнуть глаз, наблюдая за тем, что сам и натворил. В конце концов, эмоциональный стресс свалил молодое тело, и он, сидя в напряжённой позе, непроизвольно прикрыл веки, спрятав горящие глаза, в которые кто-то словно песка накидал.
Он не видел каких-то снов, просто набирался энергии, точно прислушиваясь ко всему, что происходит вокруг.
Скоро Атейя с трудом, но отлепила тяжёлые веки друг друга, чувствуя необычайную легкость во всём теле. Ноги и руки, сильно затекли после долгого лежания, но она не хотела избавляться от приятной дрёмы в конечностях. Девушка сонно улыбнулась и нашла взглядом спящего рядом Аонунга. Какого хрена?
Глаза сказу широко распахнулись, когда воспоминания прошедшей ночи больно врезались в мозг. Улыбка сразу ухнула куда-то вниз и она глянула на своё нагое тело, укутанное в ворсистый кусок ткани. Катастрофа. Караул! Что теперь делать то? Куда бежать?
Следующая мысль заставила глаза испытанно расшириться, ведь Атейя не помнила, как они сюда пришли. Какой стыд. Она лежала голой в маруи Тсахик, в компании её сына, с которым они вчера занимались, тем что обычно называют «секс». Атейя точно помнила, что вначале было слишком хорошо и мокро, а потом о чём-то приятном не могло идти и речи. Если это «удовольствие», то оставите его кому-нибудь другому, она и без него проживет!
Аонунг шумно вздохнул и потёр лицо. Он перестал слышать мерное дыхание девушки под ухом и теперь на его место пришла какая-то возня. Рифовый чуть потёр шею, которая затекла от долгого неестественного положения сна, что не осталось незамеченным.
Паника вспыхнула в туманном мозгу Атейи, и она подскочила, сразу падая лбом на теперь согнутые в коленях ноги, вскрикивая от сильного скручивающего спазма боли. Вот лучше бы она продолжала лежать и не шевелиться, ведь было так тепло и хорошо, а нижняя часть тела почти не чувствовалась.
Парень откинул голову, ощущая как остатки недолгой дрёмы сходят на нет, а когда стёр последние осколки сонной пелены перед глазами, то увидел как на’ви заваливается на бок, держась руками за живот. Она тихо шипела, плотно сжав зубы до скрипа и зажмурив глаза.
— Нет-нет, иди сюда, — рифовый притянул к себе каменное от напряжения тело и уложил на прежнее место, — просто лежи спокойно.
Атейя сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, которые сразу эхом отозвались во всём теле. Её большие глаза ошарашено посмотрели вниз, не понимая, что именно можнет так сильно болеть. Да, вчера ей тоже было не очень приятно, но была понятна причина, подобных ощущений. А сейчас он ведь не там, тогда почему так сильно тянет?
— Прости, — Аонунг почувствовал, как начал захлебываться в собственной вине, исподлобья поглядывая, чтобы Атейя снова не встала, — это я виноват.
— Всё нормально, — собственный голос был слишком сиплым и хриплым, срываясь на последнем слоге, — давай уйдём отсюда.
— Нет, я сейчас схожу за матерью, скажу, что ты проснулась, — Атейя схватила его за руку, когда он чуть приподнялся чтобы встать и снова зашипела, так как напряжение передалось на живот, — ты можешь просто спокойно лежать?
— Что мы скажем Тсахик? Ты думал об этом? — Она продолжала через тянущую боль держать его руку, сильно хмурясь от далеко не самых приятных ощущений, — это слишком стыдно, я лучше умру, чем…
— Я уже всё рассказал, — Аонунга произнёс последнее слово и из раскрасневшихся глаз напротив покатились тонкие ручейки горьких слёз, когда она отпустила его руку с выражением обреченности на лице.
— Ты всё испортил, — девушка тихо шмыгнула носом и отвернулась, переворачиваясь на бок, — как мне теперь смотреть в глаза Тсахик? Об этом ты подумал?
Аонунг уверенно приблизился и взял милое личико в большие ладони, смотря в глаза с такой заботой и покровительством, что у Атейя скрутило ещё и грудь.
— У тебя была кровь, это ненормально, — он убрал слезинку пальцем, продолжая гладить мягкие щечки.
— В первый раз так может быть, — Атейя всхлипнула и вздохнула от тянущего чувства уже между ног, положив руку на живот, — наверное.
Девушка отодвинулась, боясь даже взглянуть на рифового, который из ехидного рыбьего хрена превратился во что-то странное. Это её только напугало… Хотя и было приятно, но больше страшно.
— Нет, не так много, — рифовый осторожно погладил бок девушки, пытаясь её успокоить, хотя для него самого стыд ушёл через несколько минут после того, как мать начала осматривать, израненное его действиями, бессознательное тело, — это мне должно быть стыдно за это всё, а не тебе.
— Нет, я же сама сказала тебе чтобы ты продолжал, — Атейя говорила тихо, стирая худенькие дорожки слез с щек, — это было ужасно.
— Да, я не знаю почему так получилось. Нужно спросить у отца и…
— Нет-нет-нет-нет! — Атейя резко повернулась и уложила свои маленькие слабые руки на его губы, грозно смотря в глаза, — ты всё окончательно испортишь. Осталось только публично перед всеми членами клана объявить, как мы облажались.
Аонунг улыбнулся, укладываясь свои руки поверх тонких пальцев. Легкий поцелуй сильно смутил Атейю и она снова попыталась отодвинутся, но парень ей не позволил. Рифовый взял детально изученные пальцы в свои руки и поочерёдно прижался к ним губами.
В таком виде их застала Ронал. Когда женщина тихо вошла в проход, то её сын с тёплой улыбкой целовал чужие руки, исподлобья разглядывая красное от смущения лицо напротив. Она прочистила горло, привлекая к себе внимание и когда Атейя повернулась, то выдернула кисти и с силой оттолкнула нахальное лицо от себя. Аонунг явно не ожидал подобного и слегка завалился назад, потеряв нить равновесия и с глухим стуком ударился головой о деревянную опору.
Девушка сразу испуганно повернулась назад и с беспокойством подползла, даже не обратив внимание на болезненный спазм внизу, непроизвольно откинув ворсистый плед. Он был так нежен, а она снова его!
— Прости, — ткань упала с груди, обнажая большую часть тела и рифовый невольно пробежался взглядом по худощавому стану.
Атейя сразу зардела с ног до головы и прикрыла грудь руками, спрятавшись в своих волосах. Тогда её плечи заботливо накрыли всё ещё тёплой тканью и поцеловали в макушку. И чего она так стесняется, будто он там чего-то ещё не видел? Аонунг взглянул на мать, которая изо всех сил сдерживала рвущуюся наружу улыбку, оставаясь на проходе.
Тсахик осторожно подошла и присела рядом, отмечая, что сын споил весь отвар, который она оставила. В ступке заскрежетали какие-то травы, которые пахли свежестью и морем.
— Вы вчера нас сильно напугали, — Ронал не отрываясь готовила какое-то снадобье проверяя консистенцию, — уж не думала, что дождусь подобного от старшего сына.
Аонунг опустил глаза, встретившись взглядом с растерянными и сильно смущенными зелёными радужками. Парень крепче прижал миниатюрное тело к своему, и девушка выглянула из-за своего ворсистого мягкого укрытия. И почему он так близко?
— Простите, — Атейя почувствовала новую волну жгучего стыда, которая ударила в лоб, когда Тсахик с пониманием взглянула на неё, — мы больше никогда не будет это делать.
Ронал удивленно подняла надбровные дуги и с сочувствием посмотрела на сына, который был ошарашен не меньше чем она. Ему казалось, что двигалось быстро, но хорошо, а она осадила его на несколько миль вниз, на самое дно океана.
— Не будь так категорична, милая, — мягкая улыбка тронула губы женщины, когда зелёные радужки снова встретились с её глазами, — всё приходит с опытом.
Атейя хотела было возразить, но голова вдруг стала тяжелой, а глаза начали закрываться сами собой, пока язык безвольным куском мяса расположился во рту. Она ещё выскажет всем свою позицию по поводу «опыта» в данном вопросе. Хотя ей и понравилось, как Аонунг обнимал её, но всё же…
— Вот, выпей, — Тсахик протянула сыну какую-то миску с бледно фиолетовой жижей, которая выглядела крайне зловеще, но пахла вкусно, — это поможет заживлению и снимет боль.
Атейя записала себе в голову, что нужно будет узнать рецепт подобного снадобья, так как в теории его действие было крайне полезным и нужным. Рифовый поднёс к её губам этот пугающий «напиток», и она осторожно проглотила терпкую смесь, чувствуя тепло, которое скоро разлилось в животе.
Ронал учтиво вышла, оставляя сына наедине с Атейей, которая пыталась незаметно кимарить в его объятиях. Тсахик обернулась, услышав тихое недовольное бормотание, когда сын положил свою руки на живот на’ви с расслабленной улыбкой. Атейя боялась шевельнутся, потому что боль в теории могла вернуться, так что лучше уж она потерпит его лапу на себе. Но возмущаться словесно ей ничего не мешает.
— Нужно придумать хорошую легенду, — полусонный голос звучал в тишине, отчасти заглушаясь шумом морской стихии, — меня начнут искать. Лейя точно. Она ещё не пропесочила меня за вчерашнее.
Аонунг рассмеялся, всё ещё не находя сил выпустить на’ви из своих крепких рук, которая так хорошо утроилась у него на груди. Его большие руки осторожно поглаживали животик через мягкую ткань, чтобы снять боль и напряжение.
— Может я уже и им всем тоже всё рассказал, — рифовый улыбнулся своим словам, прижавшись носом к макушке, вдыхая так полюбившийся ему терпкий аромат волос, напоминающий странное сочетание высушенных под палящим солнцем трав и чего-то похожее на сладкий жасмин.
— Тогда тебя бы уже тут не было.
Аонунг вздохнул и попытался представить себе, что будет дальше, уводя навязчивую мысль про семью и толпу детей, бегающих вокруг. Да, что-то он замечтался.
— Твой брат теперь убьёт меня, я бы точно так сделал на его месте.
— Боюсь, что он не успеет, если правда всплывет наружу.
Аонунга снова рассмеялся, распространяя вокруг легкие нотки нервозности, но они потухли под теплом миниатюрного тела в руках. Она была так нежна с ним, не брыкалась и не рычала, как обычно. Это было настолько удивительно, что походило на сон или сказку.
— Мне вот вообще не смешно, — Атейя потёрла слипающиеся глаза рукой и чуть повернулась, чтобы найти наглые голубые, — ты бесишь. Особенно когда делаешь вот такое лицо.
Рифовый легонько поцеловал нос девушки и лёг на бок, утаскивая за собой свою ценную ношу. Он умрёт потом, а сейчас можно ещё подержать свою на’ви в руках.
— Ты тоже меня бесишь, милая нутрия, — Атейя что-то недовольно пробурчала в ответ и демонстративно закрывая глаза. — Не пугай меня так больше.
— Я же сказала, что мы больше никогда не будем это делать, так что, считай, теперь всё будет хорошо.
Аонунга снова пробежался пальцами по животу, забираясь под ткань, чувствуя приятное тепло, исходящее от её кожи.
— Хорошо для кого? — Рифовый осторожно поцеловал обнаженную шею, которая сразу покрылась морем мурашек, — неужели тебе совсем не понравилось? Всё было настолько плохо?
— Это ужасно, больнее мне ещё никогда не было, — Аонунг сильнее прижал к себе её миниатюрное тело, чувствуя себя самым ужасным ублюдком на Пандоре.
— А вначале? Тебе нравилось..? — он понимал, что если сейчас она скажет «нет», то ему стоит пойти и просто утопиться.
— До того как ты вошёл в меня? — Аонунг сглотнул, смущаясь такой прямой формулировки вопроса, чувствуя, как его нижняя часть тела начала оживать.
Он подозрительно молчал дольше положенного, думаю о чём угодно, но не о её чертовски возбуждающем вопросы и тёплом теле рядом. Рифовый уже вчера достаточно набедокурил и несмотря на слова не был уверен, что сможет прикоснуться к на’ви снова. В таком ключе. Без страха снова сделать ей больно.
— Да, — звук получился хриплым и славленным, что Атейя сразу услышала, но решила промолчать.
Хотя бы единственный раз в этой жизни. Просто не комментировать его хриплый сексуальный голос. Не сложно ведь?
— То что было до – мне понравилось, но после затмило вообще всё… Даже вспоминать больно, — рука на её животе вздрогнула и, словно опомнившись, снова начала мягко гладить, вырисовывая круги от линии рёбер до нижней части живота.
— Это я виноват, я поторопился, — голос потерял свою возбуждающую хрипотцу, наполнившись виной.
— Думаю дело не в этом. Наши тела слишком разные.
— Нет, если подготовиться, то всё должно быть нормально, — Аонунга понял, что надо бы всё-таки посоветоваться с отцом, может тот что-то да расскажет.
Но Атейя молчала, понимая, что если сейчас скажет, то о чём думает – они поругаются. Аонунг видимо хотел попробовать ещё раз, но вот она совсем нет, потому что если есть хоть малейшая вероятность повторения чего-то подобного, то на’ви лучше сбежит на самую высокую гору и проведёт там остаток своих дней.
Рифовый тоже молчал, ведь не знал, что говорить в подобной ситуации. Так, он раздумывал над своими словами, пока не услышал тихое сопение на’ви рядом. Его руки всё ещё покоились на её животе, что было настолько естественно и привычно, будто они созданы для этого.
— Мне кажется, я люблю тебя, нутрия, — тихий голос прорезался сквозь губы рифового, когда он снова вдохнул воздух рядом с волосами Атейи.
***
Нетейам ступил на бархатный песок, рассматривая бьющую вокруг его пальцев воду. Ветерок приятно щекотал кожу, обволакивая всё тело прохладным одеялом. Он вздрогнул, когда холодные ладони обвили его живот, пробегаясь по натренированным мышцам. Капельки воды блестели на длинных пальцах, обводящих рельефный пресс.
Парень удивлённо обернулся, натыкаясь на хитрый взгляд, который голодный волком прошёлся по его телу. Лейя подняла свои глаза, которые стали ещё темнее в ночном тусклом свечении воды. Она была так прекрасна в этом томном полумраке с её уникальным рисунком из биолюминесцентных точек на теле.
Девушка взяла его ладонь и соединила пальцы со своей, а второй рукой снова прикоснулась к животу. Она продолжила долгий маршрут от пресса до шеи и обратно, поднимая волны жара в крепком теле. На’ви так и не разорвали зрительного, задыхаясь от близости.
Нетейам смело обвёл ладонью мягкое полушарие обнаженной груди, смотря как девушка шумно выдохнула, когда его палец коснулся твёрдой вершинки соска. Она улыбнула и подошла ближе, принимая его ласку с тёмным желанием в глазах. Тогда Нетейам наклонилась, двигаясь к мягким губам с явной решительностью. Её руки с большей уверенностью начали исследовать его, обжигая своим холодом, играя с самыми чувствительными частыми молодого тела.
Лейя не отравилась, продолжая стоять в опасной близости от губ парня, который с придыханием рассматривал её глаза. Тогда девушка переместила свою руку на его шею, поглаживая волосы кончиками пальцев. Она притянула его к себе и зашептала прямо в губы.
—
Поднимайся, идиот, — парень выпал, смотря с удивление и непониманием на девушку, которая схватила его за плечи и начала трясти.
Приятный пейзаж ночного пляжа сменился на лицо Ло’ака, наполненное ужасом. Он был слишком близко, дёргая брата и пихая.
—
Какого хрена ты вообще тут сидишь, ты же не пил вроде, — Нетейам моргал быстро, думая о том куда же делась его прекрасная фантазия. —
Я сам из последних сил держусь, ещё и тебя надо искать ходить!
—
Ло’ак?
—
Нет, папа Римский, поднимайся давай, холдей, — Нетейам резво встал и огляделся, понимая, что сидит за их маруи возле ящиков с чем-то.
Старший Салли посмотрел снова на брата, а потом дернул ухом, услышав суматоху чуть поодаль от них. Нетейам помнил, как вчера бежал сюда на всех порах. Шуо точно заметил его, а значит расскажет Лейе, что он за ней нагло подглядывал. Парню было страшно. Потому что испортить сейчас всё было слишком легко, а объясниться ведь ему никто не даст.
Нетейам просто пошёл за на’ви, чтобы увести её домой в целости и сохранности, а наткнулся на какие-то ночные полуголые игры. Это было случайностью, в которой он был бы чист, как девственный и невинный снег, если бы не остался. Да, он признался себе, что ему понравилось увиденное. Нетейам уже видел и мокрых до нитки девушек, и женскую грудь, но эротических снов с участием этих на’ви у него ещё точно не было.
А теперь, когда настучало утро и реальность грозила своим железным башмаком… Да, сейчас он вообще не знал как ему жить дальше. Лейя уже наверняка посвящена в данную тайну, потому что именно в тот момент, когда Салли собрался тихонечко уйти, Шуо обернулся. И как бы быстро Нетейам не бегал, а ощущение скорого разоблачения не покинуло его до сих пор. Он даже до дома не дошёл, потому что там, возле входа, отец коршуном стоял над пьяным вусмерть Ло’аком. Не хотелось и усугублять, и под горячую руку попасть, а идея притаится ненадолго обернулась этим.
—
Уж прости, что прервал твой мокрый сон, но приведи себя в порядок и дуй домой, там тебя мама и Тук ищут, — парень обернулся на громкий топот и скоро их взгляду предстала неугомонная девочка с морем косичек на голове.
— Нетейам! — Тук заулыбалась и кинулась вперёд, но Ло’ак поймал её и подхватил на руки с выражением полного вранья на лице.
— Пойдём подождём его дома, ладно?
Девочка нахмурилась и глянула на брата, который прикрыл пах рукой и спрятался за небольшое препятствие. Он приветственно помахал ей и не правдоподобно улыбнулся.
— Почему?
Ло’ак обернулся, чувствуя ужасную головную боль из-за слишком громкого голоса и дикого стресса, который испытал только что, когда у него спросили где Нетейам.
— Он описался во сне, — Тук уронила челюсть от удивления и снова глянула на брата, который уже метал молнии в Ло’ака одним только взглядом.
Что за кошмарная ситуация? Нетейам даже боялся представить какой разговор его ждал дома с учётом того, что он ночевал здесь в компании ящиков с овощами. Отец точно заметил его отсутсвие, а это значит, что всё пропало. Теперь ещё и повязку надо пойти постирать…
***
Ло’ак откусил кусочек рыбы под внимательным взглядом матери, которая несколько минут назад третировала его за неосторожность. Он впервые за два дня снял повязку, любезно заменённую Атейей и обомлел. Рана затянулась и пускай внутри ещё ощущалось, что не всё в порядке, выздоровление проходило успешно. Парень не отказывал себе в водных процедурах, позабыв про повязку и рекомендации, но на этот раз его пронесло. Не даром отец говорил, что на нём всё заживает, как на какой-то «собаке».
Ло’ак глянул на Джейка, а потом выдохнул, когда Нетейам вошёл в маруи. Вот же чёрт-патлатый! Взгляд сразу упал на мокрую набедренную повязку, которую тот, очевидно, недавно стирал. Как маленький мальчик ей богу.
— Доброе утро? — Парень неловко сел рядом с младшим, который пихал в себя еду с запредельной скоростью.
Тишина просто убивала его. Ло’ак накидал полный рост мяса и листьев, чтобы в случае чего его никто ни о чём не спросил. На нет и вопросов нет, как обычно говорят.
— Ты был у девушки? — Нейтири разрушила всё спокойствие одним своим вопросом, выбивая почву из-под ног у сына.
Нетейам неуклюже выронил начинку из листа, хлопая большими медовыми глазами. Он дернул ушами и перевёл взгляд на отца, пока тот с не то недовольством, не то недоумением взирал на него.
— Нет, Ло’ак сказал, что он описался, — Тук с полной серьезностью глянула в лицо старшего брата, — это из-за страшного сна?
Нетейам вдохнул и встретился взглядом с Ло’аком, который мягко говоря был доволен, а если прямо… Лучше не говорить, чтобы не сорваться и не вывалить что-нибудь на голову засранца. Джейк прокашлялся, желая чтобы дети наконец перестали нести отборный бред и честно признались, где они вчера умудрились так наклюкаться. А главное с кем и по какому поводу.
— Я не был с девушкой, — Нетейам ещё сильнее покраснел и прочистил горло, — и не описался Тук, он пошутил, — девочка сразу нахмурилась и кинула в Ло’ака личинку, которую тот поймал налету и проглотил.
Нейтири заглянула в лицо дочери и пригрозила, чтобы та не кидалась едой, а разговаривала. В прошлый раз она, Кири и Ло’ак устроили такой беспорядок, что вспоминать страшно. Особенно бедовому парню, потому что ему пришлось убираться и выслушивать от отца целую гневную тираду.
— А где Кири? — Джейк повернулся к жене и недовольно скрестил руки на груди.
Ого, похоже они уже успели покусаться из-за чего-то. Это было достаточно редким явлением, потому что пара разделяла глубокую эмоциональную связь. Да и они предпочитали сразу горячо мириться, не чураясь даже любопытных детей, случайно оказывающихся рядом.
— Она захотела остаться с бабушкой, пока та не поправится, — женщина повернулась к мужу и слегка нахмурилась, — я решила, что так будет правильно.
Тук кивнула ей в подтверждение и приняла из рук матери лист с завёрнутой в него рыбой и овощами. Девочка откусила смачный кусок и завиляла маленьким хвостом, не обращая внимание на накалившуюся в доме атмосферу. Она повернулась к отцу с полным счастьем на лице и натянула широкую улыбку, обнажив ровные белые зубки.
— Бабушка сказала, что я уже почти взрослая! — Малышка радостно задёргала ушами и залепетала с набитым ртом.
Нейтири переключилась на довольного ребёнка и тоже улыбнулась, поглаживая её голову с множеством маленьких косичек, уже успешно достигающих узких плечей. Тук тщательно следила за тем, чтобы они ни за что не зацепились и наконец отрасли. Ранее она сама изъявляла желание подстричься, но вскоре повзрослела и предпочтения поменялись. Хотя конечно обилие патлатой молодежи вокруг сыграло значительную руль в этих переменках. Тук взрослела и начинала всё больше и больше перенимать стандарты красоты, укоренившиеся среди местных девушек.
Ло’ак выдохнул и положил руку на лоб, умирая не то от тошноты, не то от головокружения. Его состояние было удовлетворительным, если учитывать сколько он вчера выпил, но не хорошим или отличным.
— И? Бабушка в порядке? Надеюсь это не что-то серьёзное? — Нетейам сглотнул, а его живот болезненно сжался при мысли о Мо’ат, которая была слишком далеко от них.
Его сердце разрывалось при мысли о доме даже спустя столько времени. Но никто и представить не мог, что парень чувствовал, понимая, что дорогая бабушка в возрасте осталась одна, без дочери и дорогих ей внуков. Это было ужасно, но отец был непреклонен в своём желании остаться.
— Нет, когда мы прибыли, она уже была на ногах, — Нейтири погладила сына по голове, практически кожей ощущая на себе его боль и полностью разделяя её, — она держится. Сказала, что чувствует себя ещё бодрее, чем раньше.
Парень кивнул, но неприятное чувство задержалось в нем. Он взял еду и, даже не почувствовав вкуса, начал медленно её жевать.
— Возвращаясь к нашему разговору, — Джейк положил на стол что-то похожее на карту и указал на большую пустыню, — ты знаешь их месторасположение?
Нейтири взяла в руки кусок бумаги и повертела, пытаясь найти какой-то ориентир. Она указала на что-то подходящее на большой кратер, к которому тянулись две яркие лавовые реки.
— Я была здесь, но очень давно. Это Иш’ибальба. Самое старое поселение в огненном море.
Джейк взял карту из рук жены, не видя очень заинтересованных взглядов детей. Он внимательно просмотрел рельеф вокруг, анализируя местность, хотя и собирался отправить координаты Норму.
— Это ведь большой кратер?
— Мертвое зарево. Этот вулкан давно спит, но земля там достаточно тёплая, чтобы согреть народ даже в самые холодные ночи, — Нейтири взглянула на младшего сына, видя в этих родных и горячо любимых глазах опасные огоньки. — Опасная дорога. Отсюда почти пять дней пути, даже с короткими передышками.
Турук благодарно кивнул и убрал кусочек бумаги в сумку рядом. Нужно скорее всё разузнать настолько подробно, насколько это вообще возможно в их ситуации. Он достал коммуникатор и отправил Норму короткое сообщение с координатами и просьбой проверить, что там есть и как удобнее до будет добираться.
— Не говори, что полетишь туда, мой Жейк, — женщина грозно нахмурилась, смотря в только на мужа своим настороженным взглядом, — это смерть. Тебя не отпустят, никого не отпускали.
Ло’ак громко залил в себя воды и наконец проглотил всю ту кашу, которая была у него во рту. Он стёр влагу с губ тыльной стороной ладони и с интересом продолжил наблюдать за гляделками родителей.
— А ты откуда знаешь, мам? — Младший дёрнулся под всё таким же грозным взглядом родительницы.
— Тогда была молодой и глупой, — она посмотрела на сына более снисходительно, а потом вернулась с прежним предостережением к мужу, — но мне помогли понять это и вернули домой.
Джейк отвернулся, продолжая набивать ещё одно сообщение другу, пока жена не выдернула из его рук прибор. Она прижала уши к голове, а её хвост рвано задёргался за спиной.
— Я должен узнать, что происходит, Нейтири! — Нетейам сморщился от слишком громкого звука, а Ло’ак вообще зажал уши руками из-за появившегося в голове звона. — Они выжгли ещё два клана, пока мы были здесь. Невинные продолжают гибнуть, а мы просто ждём.
Нейтири отвернулась с явной горечью на лице и взглянула на маленькую Тук, которая выглядела слишком растерянной.
— Если мальчик Мори не справился, то тебе туда просто не добраться, — женщина сжала руки в кулаки у лица с выражением острого гнева. — Ты сказал, что эта семья всё. Мы здесь, потому что ты убеждал меня в этом, а теперь ты хочешь бросить нас? Только-только всё наладилось, наш сын…
Нейтири подскочила и посмотрела на Нетейама с такой болью, что его чуть не вывернуло. О да, это был именно того взгляд, которым она одаривала его несколько недель, пока он выздоравливал. Но всё было бы ничего, но стоило парню заикнуться о том дне, как женщина закрывалась в себе и уходила от ответа с вот таким выражением лица.
— Нейтири, я…
— Нет, Жейк! Я могу смириться со многим, но это верная смерть! — На’ви гордо вздёрнула голову и вышла из маруи под оглушительную тишину.
Турук не собирался ругать с ней при детях, но это всё… Ситуация вышла из-под контроля и у него совершенно не было мыслей о том, как сообщить трём подросткам о том, что их опекун возможно кормит червей где-то в пустыне. При хорошем раскладе, Те’ай должен был отправить ему весточку из Оматикайя, но эта тишина продолжала убивать Джейка каждый божий день.
— Пап, а почему… — Тук замолчала на полуслове, когда прибор выброшенный Нейтири звучно запищал, а потом стих.
Новое сообщение. Джейку нужно было срочно найти место с хорошим сигналом и связаться с исследовательским центром.
***
Атейя улыбнулась во сне, осторожно потягиваясь на мягкой лежанке. Ей было так хорошо. Совсем не хотелось думать о том, что её ждёт дальше. Пожалуй, всё не так ужасно, потому что рыбий хрен и грубиян почему-то превратился в того принца, которого ей хотелось видеть. И даже если это у него обострение той самой дури в голове, то пускай, ей нравится.
В нос назойливо проникал знакомый запах, который девушка отгоняла изо всех сил, потому что он вызывал у неё раздражение. И что-то похожее на дискомфорт, связанный с горой мурашек по всему телу.
— Проснись и пой, маленькая проблема, — Атейя вскрикнула и подскочила, запутавшись в кудрявых волосах, закрывающих свет сверху.
Она отползла, игнорируя тупую боль в животе и хлопая своими большими глазами, как испуганный пролемур. Ао’май вторила её действиям, но по совсем другой причине. Девушка уставилась на голую на’ви, приходя к ошеломляющему осознанию.
— Скажи мне, что я не ошиблась, шибздик, — Ао’май присела на корточки, удержав зрительный контак с Атейей, — ну и? Как оно?
На’ви укуталась в плед и огляделась в поисках Аонунга, который мог бы выдворить отсюда эту хабалку. Но его и след простыл, что по больше части разозлило девушку. Да, он всё-таки рыбий придурок!
— Отстань, — Май улыбнулась слишком хитрой улыбкой и разочарованно кивнула.
— Эх, ладно. Тогда может Лейе известно, почему ты сидишь голая в компании сына Оло’эйктана, — младшая подскочила к девушке и скривилась, хватаясь за живот.
Ао’май потеряла былую игривость и с несвойственной ей серьезностью глянула на травы и всё остальное, что их окружает. Пазл в её голове сложился во что-то слишком непонятное, потому она продолжила ждать ответа на поставленный ранее вопрос. Умудрилась же мелкая найти себе проблем на голову…
— Ты не ошиблась и… Это было ужасно, хуже даже представить сложно, — Ао’май села и перекрестила ноги на бёдрах с полным недоумением в глазах.
— Он типо скорострел или что-то ещё? — Атейя задумчиво отвернулась, пытаясь истолковать значение незнакомого слова, а потом завыла и покраснела, закрыв лицо руками. — Я так понимаю, что не скорострел? Может тогда у него… Пестик маленький?
Девушка быстро-быстро завертела головой, а потом выглянула красноречивым взглядом из-под дрожащих пальцев. Как же ей стыдно! Глаза Ао’май расширились и вмиг наполнились чём-то крайне недобрым и недовольным.
— Тогда… Настолько больно? — Атейя закивала и рухнула обратно на своё нагретое место. — Он выглядел не как идиот… Внешность обманчива. Не люблю таких самонадеянных выхухолей. Хочешь ему глаз на жопу натянем?
Атейя нахмурилась, качая головой, понимая, что подруга никак не могла оказаться здесь просто так. Хотя сложно было охарактеризовать их отношения именно так… Скорее союзники по необходимости.
— А как ты тут оказалась? — Ао’май в это время приводила в порядок свои кудри, растрепавшиеся после долгого перелёта.
— Всё сложно. Папа сказал, что вас забрать, но он точно соврал, — младшая смешно похлопала глазами в полном недоумении, — я уже его как облупленного знаю, не бери в голову.
Атейя опустила голову и кивнула, рассматривая свои пальцы. И что Аонунг в них нашёл? Руки, как руки ничего необычного.
— Значит… Возвращаемся? — Девушка ухмыльнулась и засмеялась, продолжая пальцами разбирать пряди.
— Ты же понимаешь, что если хочешь, можешь остаться. Лейя не запретит, а с Оло’эйктаном потом договоришься, он же твой брат всё-таки.
Младшая не подняла глаз, накручивая в голове раздражающую мысль. Ей не хотелось здесь оставаться. Она не видела мира, не познакомилась с родственниками матери, как хотела до этого всего. Лейя ведь обещала ей, что они полетят вместе, после этого собрания для кланов. А теперь? Да и что с рифового взять? На такого даже не положиться толком, потому что не понятно, где и когда рванет. Хотелось стабильности, а с их огненным темпераментом это практически несбыточная мечта.
— Я не хочу оставаться.
— Почему? Думаю, ты-то сможешь обвести этого оболтуса вокруг пальца. Станешь Тсахик и вся жизнь в сахаре, — она обернулась, надеясь, что никто не услышит её умозаключений. — В конце концов, с милашкой-терпилой тебе быстро всё наскучит, а этот и лицом вышел, и по характеру тебе подходит.
— Мы с ним не можем быть вместе. Это всё несерьезно и ненадежно, — девушка с горечью сжала губы, надеясь, что не заплачет.
— Он такого же мнения? — Ао’май внимательно отреагировала глаза младшей и тяжело выдохнула, — понятно. Только объяснись с ним сейчас, пока парень ничего себе не надумал. А то получится, как у меня: ни рыба, ни мясо — вообще ничего не понятно.
Атейя кивнула, понимая, что так действительно будет лучше, чем тянуть до последнего. Она странная, а он ещё хуже. Как из постоянных препирательств можно построить нормальные отношения? Для девушки ответ на вопрос был очевиден. Никак. Совсем никак.
— Не говори никому, что я тут, — Ао’май закатила глаза и сморщилась, намекая на то, что это очень дурная идея, — пожалуйста. Я облажалась, не хочу чтобы кто-то узнал.
Ао’май всё также скептически пожала губы, а потом нехотя кивнула, осматривая масштаб повреждений. Не каких особо ярких следов на теле девушки не было, а значит всё относительно нормально. Сбережем психики впечатлительных соплеменников, как говорится…
— Сиди тихо. Надо спровадить Атрея подальше, а то всё накроется, — Атейя дернулась и сразу сморщилась от боли с недовольной миной. — Да, он тоже увязался.
— Ну, конечно, никуда без него!
Именно в этот момент Аонунг вошёл в небольшой проход и выпал из реальности на несколько секунд. Младшая снова села и начала истерично думать, что бы ей такого сейчас сказать. Да, жизнь её к такому точно не готовила!
— Тебе наверное нужна одежда? — Май как ни в чём ни бывало просто посмотрела на Атейю с всё такой же хитростью и какой-то подковыркой в глазах.
Младшая кивнула с полным недоумением на милом припухшем после сна лице. Она положила ручку на лоб, чувствуя головокружение. Ещё и похмелье. На тебе, все тридцать три удовольствия жизни…
Ао’май грациозно встала, демонстративно отряхнув ноги. Девушка встряхнула длинными, дико вьющимися волосами и скрестила руки на красивой большой груди. Парень с явным подозрением и удивлением рассматривали незнакомку, которая соответствовала всех критериям клана Анукунан, если не считать цвета глаз, структуры волос и некоторых отличий в строении скелета. Грудная клетка на’ви была более выпуклой, но всё же отличалась от стандартного строения рифовых. Это какой-то гибрид получается?
— Как ты вошла? — Парень опустил вопрос с личностью девушки, потому что Атейя явно её знала.
— Твоя мама впустила. Мой отец сейчас с ней и твоим в другой части вашего, — Ао’май огляделась и подражала губы с явным раздумьем, — маруи.
Атейя недоумевающе завиляла хвостом, слушая этих двоих. Почему это всё выглядело так, будто на’ви была здесь раньше. Хотя это наверняка связано с её отцом, который был родом из этого племени, но уже больше двадцати лет жил в Анукунан с матерью Ао’май.
— Мы знакомы? — Нунг грозно нахмурился, собираясь в зашей гнать отсюда эту хабалку.
— В следующий раз спроси у Кайма, как правильно пестик в тычинку совать. Он умеет, я проверяла, — она поджала губы с издёвкой и встряхнула волосами с явным превосходством. — Я скоро вернусь, шибздик, не скучай.
Девушка с ровной спиной и смешливой миной вышла из маруи, напевая что-то себе под нос. Она кого-то встретила, но судя по звукам это был парень, который обменялся с ней только парой фраз.
— О чём она? — Юноша расслабился и почесал затылок с непониманием.
Атейя рухнула головой на колени и закричала, благо ткань притупила звук. Аонунг ринулся к ней и присел рядом, с беспокойством пытаясь понять, а собственно происходи-то.
— Всё пропало! — Большие крепкие руки легли на хрупкие плечи, когда парень попытался обнять девушку.
Однако Атейя поднялась и взглянула на него совсем не добрым взглядом. Она взяла подушку рядом и впечатал её в его лице с рыком. Аонунг не успел вовремя отодвинуться, а потом замер получая целую серию сокрушительных ударов мягким оружием.
— Это позор! Она говорила про секс, придурок! — Рифовый покраснел от кончиков ушей до ногтей, открывая рот, как выброшенная на песок рыба.
***
Ло’ак встал перед девушкой горой, не позволяя протиснуться. Он выглядел очень грозно в своём широкоплечем и мускулистом амплуа. На’ви подняла надбровную дугу с крайним недовольством и подражала губы.
— Подвинься, мне нужно взять вещи, — парень хмыкнул и покачал головой.
— Тебя не учили, что не прилично вламываться в чужие дома и воровать вещи? — Ао’май подняла веки и возмущённо выдохнула.
Она собралась было что-то сказать, но замолчала. Девушка приблизилась и внимательно посмотрела на лицо Салли, разглядывая, то пальцы, то брови. Ло быстро потерял грозный настрой и спрятал руки за спину со странным выражением лица.
— Я помню тебя, мальчик-демон, — Ло’ак сразу же напрягся, теряя остатки своей гордости где-то рядом, — хотя уже сейчас ты очень даже ничего. И мышцы и кости, всё на месте. А теперь подвинься, меня попросили принести одежду.
Она не дождалась вразумительного ответа и пяткой ударила по пальцам парня. Тот сразу ойкнул и прижался к ноге рукой, даже не заметив, как девушка проскользнула внутрь и выплыла через секунду с мешком.
— Пока-пока, очаровательный красавчик, — Ло’ак ринулся вперёд, но на’ви ускорилась, издеваясь над ним благодаря свой проворности.
— Стой! Верни! Воровка! — Ло рыкнул и собрался уж было выдернуть вещи из цепких рук, но Кайм легко остановил его. — О! И тебе доброе утро. Держи её, она вещи украла!
Кайм повернулся с усталостью на лице, и тогда девушка изобразила его гримасу, скривившись, как сухофрукт.
А парень на это только, подобно дутой рыбе, весь напрягся и сжал зубы.
— Что ты делаешь, Ао’май?
— Зачем так грубо? — Девушка дернулась, и парень подвинул её на дорожке, как ребёнка, что она не рухнула в воду — и вообще, это не важно. Я должна принести вещи.
Кайм удержал её на месте, холодно смотря в глаза со своим стандартным спокойствием на лице.
— Кому и зачем?
— Атейя попросила, а зачем спрашивай сам, — девушка подражала губы и попалась вырваться, но ей не позволили. — Ты сказал, что мы уже всё решили. Я занята, — на’ви сделала непроницаемое лицо и повернулась в сторону открытого и свободного моря демонстративно закатив голубые глаза.
Кайм обернулся на слишком заинтересованного их диалогом Ло’ака, который делал вид, что очень увлечён разглядыванием своих волос. Он рассматривал их структуру, да так тщательно, будто впервые видел.
— Ладно. Потом поговорим, — она ухватилась за ожерелье на его шее и заглянула в глаза с таким огнём, что даже самому холодному человеку, стало бы жарко, — но мы ведь знаем, что твоё «нет» для меня всегда «да».
Кайм отошёл в сторону, и на’ви молча направилась в сторону главного дома. Он выдохнул и повернулся к Ло’аку, хлопающему своими большими желтыми глазищами. А с этим что делать?
Кайм искал Атейю битый час, предполагая самые ужасные сценарии. Последний допрос какого-то паренька принёс свои плоды, и на’ви узнал, что последний раз её видели с Аонунгом. Дома у рифового никого не оказалось, а оставленная там одежда красноречиво пояснила всю произошедшее. Однако парню было стыдно устраивать какие-то разборки, после того, как он понял, что действительно произошло.
— Идём за ней, — Ло’ак кивнул и побежал следом за парнем.
Они через минуту догнали Ао’Май, которая сразу недовольно поджала губы, но промолчала. Девушка обернулась с усталостью и посмотрела на своих новообретенных спутников. Ну ладно, пускай тащатся с ней.
— Ты чего такой кислый? Случилось что? — Ао’май, как обычно взорвала сознание Кайма своим обескураживавшим вопросом.
Он не остановился и сдержанно промолчал, уверенно шагая за девушкой.
— Молчишь? Ну ладно.
— Это твоя барышня сердца? — Ло’ак снова улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой и откинул невидимые волосы за спину, потому что его были собраны в хвост на затылке.
— Была, но мы не сошлись во взглядах, — Кайм не сдержался и скривился, пока недовольство четко отпечатывалось на его лице.
— Ты так это называешь? — Ао’май горько усмехнулась, приподнимая уголок губ.
Девушка со всей серьезностью чуть опустила веки, смотря на парня с такой обидой, что у любого бы вывернуло всю душу наизнанку, но Кайм больше и на такое не поведётся. Ло’ак же, как главная сплетница метался взглядом от одного к другому.
— Я поставил условие, Май. Ты подумала и сделала свой выбор, к чему это всё?
— А если я люблю тебя? — На’ви остановилась и схватила его руку с гневом на лице, открывая для себя его тепло, но тот быстро выдернул кисть и опасливо отошёл.
— Если бы действительно любила, то не боялась бы потерять свободу, — парень с болью отвернулся, продолжая свой путь.
Девушка выдохнула, стараясь, чтобы парни за ней не поспели и наконец отстали. Они молчали, раздумывая над совершенно диаметрально противоположными вещами. Ло’ак же с интересом наблюдал за парой, понимая, что этот «индийский сериал» ему тоже нравится.
Вскоре впереди показался вход в самое большое строение в последнии, где расположилась целая толпа народу: Атейя со своим «Ромео», и гости с Оло’эйктаном и Тсахик. Кайм с интересом огляделся, раздумывая над тем, можно ли им сюда войти, когда на встречу им вышел Аонунг, грозно сверля какого-то парня взглядом. Ох, именно так он видел судный день. Кайм сразу насторожился, переходя в более хищную позу. Его движения стали тише и осторожнее, словно он большой охотник в лесу.
— Атрей увязался с нами, — Ао’май усмехнулась и закусила губу, наблюдая за напрягшимся мускулистым телом Кайма.
Однако она быстро взяла себя в руки и отвернулась, потому что не хотела прыгать на граблях старых ошибок. Аонунг же весь кипел яростью, за которой можно было разглядеть скрытое смущение. Ну что за милашка.
— Чем обязан? — Ао’май ухмыльнулась, заметив, как дёрнулся кадык парня, а глаза шустро забегали по Кайму и Ло’аку.
— «Боится быть пойманным. Ясно, как день. Плохой из тебя конспиратор, мальчик», — девушка демонстративно прошла мимо с непринуждённой улыбкой.
— Думаю, что тебе захотелось повторения вчерашнего проишествия, я прав? — Рифовый вдохнул и зарылся рукой в волосы на голос Кайма с явным выражением вины и раздражения на лице.
Парень, который до этого стоял тут куда-то делся. Хотя и чёрт с ним, как говорится у небесных людей. Аонунгу совсем не хотелось снова ощутить на себе достаточно обескураживающую «кару небесную» от Лейи. Он ещё от вчерашней не совсем отошёл…
Кайм смерил рифового тяжелым, многотонным взглядом, а потом выдохнул, чтобы успокоиться и не напылить. Цирея появилась ровно в этот момент, поймав на себе взгляд абсолютно всех. Салли дёрнулся, а потом выдохнул от напряжения и смущения, когда на’ви почему-то кивнула ему. Вот только даже он сам не понял что это значит…
— Вас ждут, — девушка обвела взглядом всех, приглашая внутрь, чтобы они не стояли тут столбом и не ругались, а то мало ли.
***
Аонунг сидел и смотрел себе под ноги. Он ушёл, потому что ещё до этого подслушал разговор Атейи с той нахальной девушкой. Парень теперь боялся даже вернуться, радуясь тому, что младшая засмущалась и выгнала его, сославшись на свой обнаженный вид.
Что за день сегодня такой? Облажался, потом снова облажался, а теперь должен сидеть и ждать тут пока его просто пошлют лесом. Он был серьёзен в своих намерениях, но Атейя даже слушать не захотела. Она оправдала это тем, что у неё болит живот, и рифовый просто не смог это проигнорировать, потому что виноват в её плохом самочувствии.
Он посмотрел на рыбок под ногами и тяжело выдохнул. У него всё утро болела голова от мыслей и выпивки, которую парень вливал в себя в слишком больших количества. Не стоило столько пить вчера. Может на свежую и трезвую голову пришло бы хоть какое-то вразумительное решение.
— Вот ты и спустился с небес на землю, рыбий хрен, — его руки легли на лицо, понимая, что сейчас он пожалуй выглядит, как полный идиот.
Парень поднял голову, когда услышал шаги впереди. Он пару раз моргнул, думая о том, что всё это не правда. Да, наверное рифовый просто спит! Вот сейчас он проснётся и всё-всё будет нормально.
Тот самый хмурый парень следовал за Лейей, пока она не остановилась и не взглянула на него с явной усталостью во взгляде. Он что-то ей ответил, но с такого расстояние ничего не было слышно. Аонунг сделал вывод, что это что-то вроде приватного разговора.
— «Охохо, чтоб мне провалиться…» — Парень раздраженно растрепал волосы и тихо рыкнул, потому что ещё одна проблема летела ему в догонку.
Всем своим видом Лейя демонтировала усталость, слушая длинный монолог парня напротив. Она даже пару раз закатила глаза, а потом вообще попыталась отойти. Ей явно было не приятно. Тогда хмурый парень притянул её ближе за запястье и заглянул в глаза, напряжённо объясняя что-то неразличимое.
Аонунг поджал губы и скривился. Наверное, будь у него такие же уши, как у лесных, то он бы хоть что-то услышал.
Лейя ответила парню что-то с этой смертельной усталостью в повадках, а тот положил свои руки ей на щёки и заглянул в глаза. Он повернул её голову и начал осматривать лицо, пока девушка не оторвала его ладони от себя и не отошла. Она с чем-то согласилась, а юноша только с пониманием отстранился и зашагал в сторону, откуда пришёл Аонунг. Он обернулся несколько раз, словно надеясь на что-то, однако Лейя только молча провожала его спокойным взглядом. В конце концов, она осталась одна и… Кажется, ей всё ещё было не по себе.
Девушка села и зарылась руками в волосы, утыкаясь головой в колени. Она задышала часто-часто, и Аонунг чуть было не собрался вперёд, мол вдруг ей плохо. Однако Лейя сразу поднялась и сжала руки в кулаки, возвращая себе привычное спокойствие. На’ви гордо выпрямила спину и прошла в сторону, где только скрылся её недовольный всем спутник. Какая странная парочка…
— Не мужик, а душнила какой-то, — он испытывал жидкий зуд по всему телу из-за сильно стресса.
Рифовый выдохнул. Он останется здесь. Уж лучше исчезнуть, чем получить отворот-поворот. Сейчас всё в подвешенном состоянии, а потом пути назад просто не будет.
Парень вскрикнул, когда холодные руки легли на его плечи. Он обернулся, натыкаясь на подозревающий взгляд Лейи. И сразу вспоминалось почему ходят эти на’ви с невероятной бесшумностью. Вот бы и ему научиться подобным обескураживающими появлениям…
— Зачем ты подглядывал? — Она всё ещё держала свои пальцы на его плечах, сжимая с большей силой, чем требовалось, но больше по привычке, а не из-за злости, — как маленькая девочка-сплетница.
— Я не подглядывал, вы просто попались на глаза, — Лейя внимательно изучала его взгляд, а потом просто кивнула и села рядом.
Девушка повторила позу Аонунга и просто начала смотреть вдаль с умиротворяющим спокойствием. А вот парню стало совсем неловко. Он постоянно подглядывал на неё, а потом отворачивался, боясь быть замеченным.
— Прости за вчерашнее, — Лейя повернулась, наблюдая за слишком удивлённой миной.
— Я не ослышался? — Аонунг закашлялся, когда на’ви посмотрела на него с ещё одной угрозой. — Ладно, понял. Извинения принимаются? Хотя я тоже хорош, сам бы себе врезал.
Если смотреть на это технически, то она ему и не врезала вовсе. Кулачные бои никогда не были страстью девушки, да и получалось это у неё не сказать чтобы хорошо… Лейя шумно усмехнулась, а потом снова посмотрел на ровную водную гладь впереди.
— Мы улетаем послезавтра утром, у тебя мало времени, чтобы убедить её остаться, — на’ви начала ощупывать фаланги своих пальцев, — а ты сидишь здесь и киснешь.
Аонунг горько усмехнулся, поняв, что его руки действительно громадные, даже если сравнивать не только с Атейей. И о чём он только думает? Так странно. Внутри настолько дерьмово, что мозг начинает отвлекаться на любые самые глупые мысли.
— Я уже скис. Она не хочет быть со мной, потому что это «несерьёзно и ненадёжно», — Лейя кивнула, раздумывая над ситуацией, что отразилось на её лице.
— Она тебе это сказала?
— Нет, она говорила с какой-то Май, я просто…
— Подслушал, — Лейя с ухмылкой сказала это, продолжив вместо замявшегося Аонунга.
Тот кивнул и они снова заостряли в тишине. Хотя это не было чем-то неловким, поэтому пускай.
— Я могу с ней поговорить и тогда, возможно, она останется, — рифовый повернутся, внутри него теплилась надежда, пуская и очень-очень призрачная, — но она упёртая. Потому это скорее всего не сработает.
Парень кивнул. Такая авантюра выглядела шатко, но слишком заманчиво. Будь что будет, ведь нужно решать проблемы по мере их поступления.
— Просто… Скажи не делать ей поспешных выводов, — Лейя замолчала, а потом наконец подняла голову, всем видом показывая, что это отличное решение.
— Ей нужно время. Она пострадает, но потом придёт к осознанию. Тогда точно станет понятно нужен ты ей или нет.
Аонунг слишком горько усмехнулся, а руки просто сцепил в замок, сгибая и разгибая напряжённые дрожью пальцы. Вот же идиот! Во что он умудрился вляпаться…
— Ты меня раздражаешь. Немного, — парень кивнул, это было очевидным фактом, — но я попробую на неё воздействовать, потому что ты ей нравишься, а она тебе. Вы просто…
Лейя замолчала. Это было то, что обычно называют «спрятанным словом». Парень с ухмылкой посмотрел на её благородный профиль, думая, что ситуация не смертельна. Ужасна, но не смертельна.
— Говори, как есть.
— Нет. Это бессмысленно и смешно, — Лейя тоже улыбнулась, удивив этим рифового, — через три месяца зимний ветер сменится, и мы полетим в Тауками. Там родственники Атейи, она хочет с ними познакомиться, хотя мне они все не нравятся, — девушка заправила волосы за ухо, болтая ногами над водой, — ты должен поговорить с ней до этого. Меня вывернет, если она найдёт себе какого-нибудь отморозка там и...
Аонунг уверенно кивнул, а потом замер. И как он в горы попадёт? Только если пешком идти, или Ло’ака попросить, потому что парень может согласиться на эту авантюру. В теории.
— У меня нет икрана, но я найду способ, — Лейя уставилась на парня с полным непониманием.
В её голове это вообще не укладывалось. Это ведь, как жить без ног и рук, хотя может рифовым банши действительно не нужны… Эта пара точно создавалась где-то на небесах. Один водоплавающий любитель маленьких заноз в заднице. А вторая поедатель травы и ярая противница охоты, та самая заноза в заднице.
— У тебя есть больше двух месяцев, чтобы что-то с этим сделать, — она пожала плечами, — тебе нужно летать, чтобы получить шанс на расположение…
— Родителей? — Аонунг довольно перебил, думая, что правильно понял ход мыслей.
Если ему сейчас удасться узнать побольше о предках нутрии, то можно считать, что пол дела уже в кармане. А икран… Ну он как-нибудь разберётся! В конце концов, у него твоё друзей с крылатыми напарниками, так что они то уж смогут ему подсобить.
— Бабушки. Остальное не бери в голову, — девушка осторожно поднялась, смотря в озадаченное лицо рифового. — Может быть Атейя сама тебе когда-нибудь расскажет.
Ворошить старые раны слишком больно, поэтому лучше просто уйти от всего этого подальше. К тому же солнцу уже напекло лоб, поэтому голова просто раскалывалась на две части. Хотелось посидеть в тени и выпить чего-нибудь холодного. Здесь, на рифе, всегда была приблизительно одинаковая температура в течение года, что не могло не выматывать не привыкший к жаре организм.
— Лейя, — на’ви дернулась, когда та самая Май сцапала её и крепко обняла, сжимая до хруста в костях. — Я тут узнала, что тебе по моське прилетело. Неужели правда?
Она только осторожно моргнула, а потом ещё более спокойно кивнула, смотря в большущие голубые глаза девушки, которые сканировали её лицо на наличие видимых дефектов.
— Меньше глазами надо хлопать, я же говорила, что ближний бой это совсем не твоё, — она сама посмеялась со своей шутки и машинально начала накручивать локон на палец. — Но и хрен с ним, надо перетереть, потопали скорее!
Лейя недоумевающе склонила голову, продолжая смотреть то на красного, как заходящее солнце Аонунга, то на хитрящий взгляд Май. Та только приложила палец к губам, намекая, что будет обо всем получать и ему ничего не угрожает. Пока.
— Что перетереть? Ты же знаешь, что я не люблю готовить, позови…
Ао’май несдержанно шлёпнула её по оголенному бедру и потащили прочь по узкой плетёной дорожке. Она топала сильно и быстро, ступая сначала на пятку, отчего Лейя шла ещё медленнее, чем обычно, чтобы не дай Эйва не свалиться в воду.
