***
— Почему это не сработало? Ци Жун влетел без разрешения в комнату Му Цина, который только закончил переодеваться. Сейчас было ранее утро, так что удивительно, что князь Сяоцзин не спал, как обычно. Зеленоглазый прикрыл дверь и протянул слуге ханьфу. — Вы о чем? — Ты сказал, что, если что-то пойдёт не так, я могу к тебе обратиться. — Я имел в виду, если где-то нитки разойдутся. — Не важно! Ты обещал, что я могу к тебе обратится. Так почему мама отказала мне в прогулке? Я ведь даже раньше встал, чтобы погулять с ней на рассвете. Что ты не так сделал? — Я не знаю причину отказа, но это не моя вина. — А чья? Моя? Я опять что-то сделал не так?! Да ты просто лжец! — Если хотите покричать, тогда выйдете из комнаты. — Но ты обещал. Сжав ткань, Ци Жун внезапно бросил наряд на пол, наступив на него ногой. Гнев и разочарование, словно вечные спутники преследовали его. — Ну и ладно! Не надо мне от лжецов ничего! Ты такой же как и остальные, ненавижу вас! Обиженный ребёнок быстро выскочил из комнаты, оставляя удивленного слугу одного. Неожиданно начало дня, конечно. Что же на одну проблему стало больше.***
— Нашёлся. С того дня Ци Жун часто где-то пропадал, являясь лишь на ужин, чтобы тётя и дядя не начали его искать. В остальное время никто не знал, где находится князь Сяоцзин. Чувствуя некую ответственность и причастность к этому, Му Цин попросил у Се Ляня, когда тот вновь куда-то собирался, остаться во дворце личным слугой его брата. Удивлений наследный принц согласился и даже был рад, что его брат смог с кем-то поладить. Нашёлся пропавший около озера, недалеко от дворца, но и не близко, пришлось потрудиться. Ребенок сидел на берегу, обняв колени и смотрел на волны. — Какого черта ты тут делаешь?! Разве не должен быть сейчас с моим царственным братом?! Или он наконец выгнал тебя, поняв какой ты лжец?! — Не кричите, я вас прекрасно слышу. Слуга присел рядом с братом наследного принца. Тот повозмущался, попытался его выгнать, но слуга лишь закатывал глаза. Вскоре ему это надоело, и он успокоился. — Успокоились? Или мне подождать до заката солнца? — Да чего тебе нужно? — Спасибо, что хотя бы не крики. Я пришёл лишь поговорить. Что случилось, раз вы решили прятаться от всех? — Пф, а тебе какое дело? Небось тоже радуешься, что неуправляемый ураган по имени Ци Жун наконец затих. — Почему вы так решили? — Я не глухой и не тупой, прекрасно слышу все сплетни о себе. Всё только и ждут, чтобы я и моя мать сдохли. Мы же позор семьи. Твари. — Поэтому вы решили спрятаться от всех? — Нет! Дело не в них, они просто дураки, как говорит тётя, мне на них плевать. — Тогда в чем дело? — Не скажу. — А если я смогу помочь? — Прошлый раз уже помог, хватит с меня. — Вы тут сидите из-за обиды на меня? — Не в этом дело. Конечно, я все ещё обижен, но причина другая. — Тогда как мне загладить вину? — Разреши сидеть в твоей комнате. — Что? — У тебя там тихо и вкусно пахнет, а ещё мне не придётся тогда сбегать, если смогу у тебя прятаться. — Почему же вам в комнате не прятаться? — Потому что мама знает о ней, а мне нужно место, о котором она не знает. — Так дело в ней? — Я ничего не скажу, сначала пообещай, что разрешишь прятаться в твоей комнате. — Обещаю. Ци Жун развернулся к нему всем корпусом и протянул мизинчик, глядя таким взглядом, будто заключает сделку с демоном. Хотя кто тут из них демон? — Пообещай на мизинчиках. Я тебе не верю, ты уже один раз предал меня. Но царственным брат говорил, что такая клятва самая надёжная. — Хорошо. Закатив глаза, Му Цин поклялся на мизинчиках. Это было очень глупо, но у ребёнка тут же засияли глаза. Редко можно было увидеть, как он так искренне радуется чему-то настолько невинному, а не страданиям или брату. — Так что случилось? — Я в тот день снова пошёл к маме, но она выгнала меня, а ещё накричала. Она зла на меня, и я боюсь. — И все? — Эй! Что значит и все? — Дурацкая причина, чтобы сбегать. — А вот и нет! Если мама меня ещё раз увидеть, то снова будет злиться. А ей нельзя так волноваться из-за болезни, дядя сказал. — Так вы прятался, чтобы не беспокоит госпожу Ци? — Да! Наконец ты стал думать. — Учиться думать надо вам. Идемте. — Куда? — Обратно. Скоро ужин, а мне надо ещё помочь вам переодеться. Му Цин встал и отряхнулся, а после направился в сторону леса, который находился рядом с дворцом. Ци Жун же поднялся вслед за ним и подбежал к нему. — Помочь? Так ты же не мой слуга. — Пока нет наследного принца, я ваш слуга. На удивление, парень не получил ничего в ответ, хотя ожидал какие-то злобные слова, как обычно. Этот ребёнок не перестаёт удивлять, кажется он о чем-то глубоко задумался.***
Прошло больше двух месяцев. По новостям становилось понятно, что наследный принц не скоро вернётся. Иногда Му Цин задумывался, лёжа раннем утром на кровати, а хотел ли он, чтобы Се Лянь вернулся? Не так, хотел ли он возвращаться к службе у Се Ляня? Было трудно признаться даже себе, что нет, он не хотел. Как оказалось Ци Жун был не так плох, как казалось со стороны. Да, тот не был ангелом, но и не демоном. Скорее ребенком, который не понимал, что плохо, а что хорошо, но тот довольно легко поддавался влиянию, тех кто с ним был добр и терпелив. Входная дверь в комнату скрипнула, оповещая хозяина, что мальчишка вновь пришёл. Пришлось приподняться, чтобы увидеть ребёнка, закрывающего дверь. — Доброе утро. — Ой. Доброе утро, я думал ты спишь. — Как видишь нет, садись. — Зачем? — Ты вновь не причесался, когда спешил ко мне. — Я думал, ты не заметишь. Мальчишка сел на стул, слуга же встал с кровати и взял гребень, который однажды ему подарил малец. Проведя по волосам несколько раз и пропустив пряди через пальцы, приступил к расчесыванию. Ещё одно удивительно открытие об этом ребёнке было, то что он очень прилипчивый. Мог ходить за ним целый день и либо просто наблюдать, либо разговаривать обо всем на свете. Иногда он оставался в комнате Му Цина, ожидая его, а чаще всего, как сейчас, приходил рано утром. — После завтрака тебя ждёт учитель по каллиграфии. — Я не хочу идти к этому старику, он снова будет придираться ко всему. — Надо. — Но я не хочу. — А если я возьму тебя сегодня в город? Пойдешь? — И покажешь новые приёмы! — И покажу новые приёмы. Пойдёшь? — Хорошо, Му Цин. Причесав сорванца, он достал из своего шкафа ханьфу цвета циан, которое для него было мало. Слуга как-то не заметил, что вскоре в его пустой и идеально чистой комнате стали появляться различные вещи, которые совершено не были во вкусе хозяина, но они очень нравились князю Сяоцзин. Через время они вдвоём были готовы к выходу. Идя по коридору, вновь были слышны различные сплетни, в которых теперь обсуждали и Му Цина тоже. Закатив глаза о тупости местных служанок, он ускорил шаг, как вдруг Ци Жун завёл неожиданную тему. — Тебя не беспокоят слухи? Я могу приказать оторвать им языки. — Не надо. Этим действиям вы только вызовите гнев окружающих. Сплетники всегда будут. — Я не боюсь их гнева, пусть говорят только о обо мне, а тебя не трогают. Они идиоты, раз говорят о тебе гадости. — Мне все равно. — Му Цин. — Да? — Я ведь все ещё могу прятаться у тебя? — Не желательно, так как проблемы нужно решать, а не прятаться от них. — Угу… — Но всегда должно быть место, где ты чувствуешь себя в безопасности. Так что да, можешь прятаться, когда слишком устаёшь. Я буду рядом.***
Осень прекрасна. Му Цин, по мнению Ци Жуна, был очень похож на осень. Такой же холодный, резкий и колючий, словно холодный дождь, но в то же время такой уютный, комфортный, когда они наедине. А ещё Му Цин красивый, не так как царственный брат, по особенному. — Долго ещё идти? — Да. — Я устал. — Тебя никто не заставлял за мной идти. — Разве я мог тебя оставить в такой долгой дороги? Тебе бы просто скучно без меня было. Они подошли вскоре к небольшой деревни, где гуляющие дети приветствовали Му Цина, окружая его. Пройдя через толпу, они наконец добрались до места назначения. Это был небольшой домик, в который они зашли. — Мам, я дома. — Ох, милый, дорогой. Их встретила хозяйка дома, она обняла сына, а после закашляла, тот же отвёл её в спальню, перед этим отдав корзину с продуктами в руки Ци Жуна. Внутри было уютно и пахло так же, как у Му Цина в комнате. Так же не было пыли и лишних вещей, строго все что только нужно было, не больше не меньше. — Это твой дом? Не знал, что ты навещаешь свою маму. — Да, во дворце нет особо времени, чтобы часто видеться с ней. — А мы тут надолго? — До вечера, если ты хочешь обратно, то я могу… — Нет! Просто интересно, мне тут нравится. Да и я хочу пообщаться с твоей мамой. — Что же, думаю, пока я готовлю обед, ты можешь поговорить с ней. Только не давай ей встать, она больна. — Хорошо, Му Цин. — Если что-то случится, зови, я рядом. Мальчишка зашёл в комнату, где лежала больная женщина. Даже болезнь не смогла утаить всю её красоту. Прекрасная, словно лебедь и так похожа на Му Цина. Присев на краешек кровати, у него сжалось сердце, как когда он заходит в покои собственной матери. — Здравствуйте, Момо, мое имя Ци Жун. — Ох, рада познакомиться Бао-бэй.***
Се Лянь вернулся. Его было несколько месяцев, но вот он стоит и как обычно мило улыбается ему. Но почему Му Цин не чувствует радость? Почему только от одной мысли, сказать Ци Жуну, о том что теперь он вновь слуга Наследного принца, становится так тяжело? Но зеленоглазка опять куда-то пропал, нашелся только ночью, когда все уже ложились спать. Открыв дверь, в которую кто-то постучал, он увидел того, кого искал весь день. Расстроенные и чем-то взволнованный, он сжимал свое ханьфу, такое чувство, что держался из последний сил. — Я могу войти? — Да, конечно. Войдя, ребёнок закрыл за собой дверь, а потом неожиданно прильнул к старшему, утыкаясь в его одежды носом. Слуга подумал, что тому уже все известно, вот тот и расстроился. Вздохнув, одной рукой приобнял его, а второй начал гладить по голове. — Ци Жун. Послышались всхлипы, мальчишка уткнулся сильнее, будто пытался спрятаться. Он весь трясется, неужели эта новость его так шокировала? — Мама…она скончалась сегодня утром. Земля ушла из-под ног. Сглотнув ком, застрявший в горле, прижал к себе, а тот, почувствовав тепло, разрыдался. Слезы катились по щекам, пачкая одеяния. — Мне страшно, ты ведь не уйдёшь? Пожалуйста, не уходи, я буду делать все что скажешь, буду ходить ко всем учителям, не буду ничего пропускать. Обещаю быть послушным, только не уходи. — Ци Жун, я рядом. — Пообещай, что будет всегда рядом. — Обещаю на мизинчиках.***
Он бросил его. Му Цин предал Се Ляня, ушёл ради матери и, неожиданно, Ци Жуна. Бывший слуга пытался узнать, где его младший брат, но тот уходил от темы, избегая её, как огня. Беспокойство росло с каждым днем, начиная душить. Не выдержав всего, он бросил своих товарищей и отправился в путь. Подло, мерзко, отвратительно? Бесспорно. Считает ли Му Цин себя виноватым? Определённо. Поступил бы по другому? Нет. Дом мамы был ближе, чем дворец, поэтому он направился сначала туда, чуть ли не срываясь на бег от тревоги. Домишка на удивление стоял целым. Открыв дверь, услышал родной голос, от которого на душе сразу полегчало. На глазах выступили слезы, но парень тут же смахнул их. — Бао-бэй? Это ты? — Матушка. Парень вошёл в спальню к больной женщине, которая похоже была одной ногой в могиле и держалась из последних сил. Бледная, как у смерти, кожа, исхудавшие лицо, дрожащие руки, радужка глаз совсем потускнела, матушка смотрела в никуда. — Му Цин? Мальчик мой, это ты? — Да, матушка это я. Встав на колени перед кроватью, бывший слуга аккуратно взял руку больной, словно та была сделана из фарфоровая. — Милый, как я скучала по тебе. — Мне так жаль, я должен был прийти раньше. — Всё хорошо. Я рада, что попрощаюсь с тобой прежде, чем уйти. — Нет, не уходи. Не оставляй меня. — Дорогой, мне пора, я и так задержалась благодаря Бао-бэю. — Ци Жун? Он здесь с тобой? — Он пришёл ко мне, заботился, говорил, что мне надо дождаться тебя. Такой хороший мальчик, позаботиться о нем, хорошо? — Матушка, где он? — Я не знаю. В последний раз он сказал, что пойдёт за едой. Я не знаю сколько прошло времени, но сердце у меня не спокойно. — Мама… — Прощай, сынок. Женщина закрыла незрячие глаза, а после сделала свой последний выдох. Стало тихо, лишь редкий звук падений капель слез на пол раздавался в глухой тишине. Но собрав все силы, вытерев слезы, встал. Нужно похоронить матушку, но сначала надо найти Ци Жуна.***
— Сжечь его! — Сдохни! — Пусть огонь сожрёт его! — Умри! Когда Му Цин пришёл в ближайшею деревню, его сразу привлекла толпа из вражеской армии. Проследив куда направлялся народ, он вышел на главную улицу. Спрятавшись в переулке, выглянул из угла здания и чуть не упал. — Хватит! Ублюдки! Прекратите! Прямо в центре привязанный к столбу горел любимый человек. Да, он слышал крики, но теперь он видит от кого-то исходит полный отчаяния и гнева голос. Кровь встала в жилах, страх окутывал все тело. Языки пламени пожирали его, пока тот плакал, стараясь уйти от огня, но все было напрасно. Кожа покрывалась ожогами, на коже образовались пузыри, которые тут же лопались. Чёрные волосы горели лучше всего, вскоре от них ничего не осталось. Глаза были полны боли и ненависти. — Да будьте вы прокляты! Иди все на хуй! Последние, что тот сумел произнести, прежде, чем лишится голоса. Глаза начали вытекать из глазниц. Больше Му Цин не смог вынести, его вырвало, упав на колени. Отвратительно, ужасно, страшно. Картина все ещё стояла перед глазами, а в ушах все ещё стоял крик, который уже стих. Кажется его трясёт. Сглотнув, его снова вырвало. Омерзительно, как гадко от людей, от самого себя, который обещал был рядом, а сам стоял в стороне, пока тот умирал. Блядь.***
Му Цин дождался ночи, когда все уйдут, а после взял тело, или то что от него осталось. Некогда прекрасный юноша превратился в это и в этом вина есть и его. Они обязательно заплатят за это, но сначала надо похоронить, как подобает. Стоя около могилы, тот вознес последнею молитву за успокоение души. А после достал последнюю вещь, которая осталась у него. Гребень сложно напоминание о его ошибки жгло руку, но тот даже не думал убирать его. — Вы были правы, я тот ещё лжец. Если сможете меня когда-нибудь простить, то может я встречу вас в вашей следующий жизни? Обещаю дождаться вас. Обещаю, что стану достаточно сильным, чтобы защитить вас. Обещаю быть рядом.