На круги своя

      Благодаря успешно провёрнутой Сильвией и Пиперсом операции и, возможно, помощи Вондера, Хейтер управился с чтением сообщений за восемь полных дней и был готов вернуться в игру, но, как оказалось, этих восьми дней было достаточно, чтобы захват Клакона потерял свою привлекательность: темпы, с которыми клаконские беженцы достигали родной земли, превысили все ожидания — именно поэтому Пиперсу пришлось снять свой глаз с Клакона и положить его на какую-то другую планету.       Можно было бы наведаться на Бинглборп, но после визита Доминатора там уже наведываться не на что. Планета троллей могла бы стать хорошей целью, но командир прекрасно понимал, что захватить-то они её захватят, а вот попытки эту планету удержать могли бы стать началом конца Империи Хейтера. О чем можно говорить, если представители её самого известного вида даже ботов Доминатора до искрения процессоров поначалу доводили. Фанулон? Название этой планеты звучит так, будто туда может в любой момент наведаться Вондер. Шмарс?       Шмарсиане! И как он сразу о них не подумал? Насколько эти невысокие злобные пришельцы были разрывной непробиваемой мощью коллективно — настолько же жалки они были по одиночке! Они были одним из немногих видов с достойными внимания технологиями! Они все ещё неформально держали под собой двойку-тройку планетёнок: непривлекательных с практической точки зрения, но для кого-то, кто претендует на удержание первого места в рейтинге злодеев, каждая забытая Гропом пустышка имеет вес! Эти факторы, как и сами Шмарсиане, не имели весомой силы по отдельности, но их пересечение было мощнейшим доводом в пользу скорейшего на них нападения.       Чтобы оценить текущий размер шмарсианской популяции, Пиперс решил собрать случайную выборку активных к моменту прибытия Доминатора аккаунтов в главной шмарсианской социальной сети, а затем оценить, какая доля из них внезапно прекратила проявлять признаки жизни в период смертоносного прохода уничтожительницы планет по галактике, но, чего и стоило ожидать, её сервера были были банально физически уничтожены. Тогда Пиперс, вооружившись межпланетным переводчиком, который остался в живых благодаря наличию серверов в разных галактиках, занялся поиском копий базы данных главной шмарсианской сети в интернете: мало ли, вдруг какой хакер успел украсть её данные и выложить в открытый доступ, даже и не подозревая, к каким это может привести последствиям. Краденой базы данных — ничего удивительного — в межпланетной сети не нашлось, но зато Пиперс откопал сомнительный набор данных, в котором были собраны все записи небольшого сообщества шмарсинских любителей изучения инопланетных языков (видимо, таковых было немного), на стене которого оповещали о важнейших событиях из жизни участников. Затем Пиперс подсчитал предположительную пропорцию недавно умерших участников сообщества и прикинул, насколько смертность среди шмарсианских любителей инопланетных языков может отличаться от смертности во всей шмарсианской популяции и на основе полученной пропорции и количества шмарсиан до прибытия Доминатора прикинул их количество к данному моменту. Очень неточное приближение, но иногда приходится работать не с тем, с чем хочется, а с тем, что преподносит жизнь.               Как ни странно, на то, чтобы убедиться в очевидном, а именно в колоссальных шмарсианских демографических потерях, у него ушло больше времени, чем на весь флёртов выбор планеты для вторжения! Когда-то давным-давно Пиперс услышал, что двадцать процентов работы отнимают восемьдесят процентов времени. Тогда он не воспринял это утверждение всерьез, но подобные ситуации невольно заставляют к нему возвращаться.       Осталось только отправить на Шмарс разведку и разузнать местоположения важнейших шмарсианских объектов инфраструктуры.       Получив приблизительные размеры шмарсианской популяции и кое-какую информацию о текущем положении Шмарса, Пиперс перешёл к «десерту», своей любимой части, которая всегда остаётся на конец и так быстро заканчивается, а именно планированию вторжения. Говорят, десять шмарсиан это сила, а один — могила. Десять-не-десять, но вправду, лучшее, что можно сделать при ведении боя со шмарсианами, это раздробить их на группы минимального размера.       Пятьсот-тысяча особей — таковым был приблизительный текущий размер шмарсианской популяции согласно расчётам командира Пиперса. Сорок — минимальный размер способного дать серьёзный отпор шмарсианского отряда, причем эффективность шмарсианского отряда из сорока и более участников возрастает экспоненциально с увеличением размера. Таким образом, силы небольшого отряда шмарсиан и равного ему по размерам отряда дозоров были сопоставимы, но с увеличением размеров войск эффективность армии шмарсиан относительно армии дозоров росла и росла с каждым новым солдатом, что делало лучшей стратегией максимальное дробление сил врага на максимально малые частички.       Именно поэтому сейчас на двадцать пять важнейших объектов шмарсианской инфраструктуры высаживались двадцать пять групп дозоров по сорок. Шмарсианам не останется ничего, кроме как поделиться на небольшие отряды и попытаться отбить все вражеские ячейки, либо распрощаться со значительной частью своей инфраструктуры, что облегчило бы дальнейшую войну. Очевидно, высадка с парашюта выглядела не так эффектно, как спуск с экстравагантного трапа корабля-черепа, но иногда нужно пожертвовать презентабельностью в угоду оперативности. Лорд Хейтер, конечно же, был с этим категорически не согласен, но в этот раз командиру удалось перетянуть одеяло на себя.       Как оказалось, реальный приблизительный размер шмарсианского населения был близок к нижней границе промежутка, предсказанного Пиперсом. Что уж, прекрасно, потому что это должно вынудить шмарсиан поделиться на группы даже не по сорок, а по двадцать-тридцать человек.       Но сами шмарсиане почему-то так не считали. Вместо того, чтобы разделиться на одного размера отряды и направиться на защиту всех предположительно равноценных объектов инфраструктуры, что-то заставило их сгруппировать свои силы вокруг половины из них: видимо, у них было свое представление о том, что важно защищать, а что — нет (надо будет в следующий раз перед вторжением на новую планету получше ознакомиться с расстановкой приоритетов её обитателей) — но размеры большей части подразделений всё ещё были очень скромны, что выручало ситуацию.       Пока дозоры завершали операцию по завоеванию, командир Пиперс и Лорд Хейтер совершали полет над планетой, выбирая место для триумфального появления.       — Давайте вы уже просто выберете место для своего ужасающего появления, объявите планету захваченной, и мы завершим официальный камбэк?       — И где ты мне предлагаешь совершить высадку? В этом невыносимом месте? Да кто вообще так делает! Не так я представляю своё официальное возвращение!       — Сэр, большая часть планеты выглядит таким образом! Просто выберете уже локацию, и дело в шлеме!       — Значит, будем искать ту меньшую часть планеты, которая выглядит не таким образом! — даже если Хейтер и осознавал правоту Пиперса, он бы в этом никогда не признался. — Подожди, я, кажется, вижу что-то крутое, — продолжил Хейтер и ухватился за руль.       Пиперс выглянул в окно, чтобы узнать, что в этот раз привлекло внимание его Лорда, и увидел большой выступ посреди равнины. Очень любопытно.       Приблизившись к выступу, Пиперс обнаружил, что этим чем-то было ни что иное как огромная статуя Хейтера. Отлично, часть работы за них уже была выполнена.       — Да у этих ребят хорошие вкусы, не иначе, — прокомментировал Хейтер, — мне нравится это место, прикажи дозорам согнать сюда местных.       Дозоры собрали пойманных обезоруженных шмарсиан в кучку (они даже бегали поодиночке невдало) и пригнали их к указанному Лордом месту. Пиперс выбежал из корабля-черепа и прочитал заранее подготовленную речь:       — Ну всё, шмарсиане, вы сделаны! Отныне вашей планетёнкой повелевает никто иной как как Герцог Ужаса, Монарх Хаоса, Император Зла — Лорд Хейтер!       Согласно стандартному сценарию, в этот же момент на «сцене» должен был появиться, собственно говоря, Лорд Хейтер, но этого не произошло. Что-то явно было не так. Пиперс пригрозил бластером то ли подчиненным, то ли шмарсианам, и молниеносно удалился в рот корабля-черепа.       Пиперс не успел проронить ни слова до того, как Хейтер сказал:       — Может быть, ну её, эту планету? Захватим кого-нибудь другого!        — Что значит «ну её»? Вы хотите просто так взять, и оттолкнуть планету, стоящую на коленях у самых ваших ног? Иногда мне кажется, что я вас совсем не понимаю! — А что, если они тогда перестанут меня уважать? — Хейтер раскрыл истинную причину, по которой захотел покинуть Шмарс. — Боятся, значит — уважают, — настойчиво произнёс Пиперс, — …Но если вас это так волнует, то придумайте какую-нибудь красивую ложь. Например, сообщите, что вы захватили их планету, чтобы защитить их от худшей угрозы. Должны схавать.       — Если тебе это так важно, то сам свою красивую ложь и придумывай! А я эту дурацкую планету объявлять захваченной не собираюсь! Будем считать, что они стали частью нашей империи, установив мне памятник!       Пока Пиперс думал, что на такую наглость ответить, Хейтер неуверенно вышел из корабля-черепа и осмотрел шмарсиан. Хейтер ожидал увидеть в их глазах страх, но эмоция в их глазах — хотя Хейтер никогда не умел читать эмоции по лицу — была ближе к восхищению, чем к страху.       Последовав примеру себя под действием удара электрического ската, Хейтер загнал дозоров назад в корабль-череп и распрощался со шмарсианами, объявив им о том, что всё это вторжение было чистой случайностью и случилось по случайной оплошности его командира. Все ещё не до конца осознавший, что вообще произошло, Пиперс в последний момент напомнил инопланетянам, что они, вообще-то, всё ещё захвачены. В течение нескольких дней после захвата Шмарса Хейтера неоднократно посетило словно приглашённое Пиперсом чувство сожаления, но однажды… — Пиперс, ты не поверишь, шмарсиане пригласили меня на вечеринку в качестве почётного гостя!       Какого флёрта?