Voglio stare con te

Я ревновал её к смерти. Почему она там, в её объятиях? Почему смерти досталось то, что так нужно мне? 2 года спустя: - Синьор Давид, уже поздно. Все посетители уже разошлись – раздался тоненький женский голосок у моего уха, и словно пробудившись от внезапно настигнувшего меня забытья, я повернул голову, увидев тоненькие пальчики с накрашенным красным лаком, постукивающие по барной стойке. - Мелисса, вы свободны, я сам закрою кафе, не волнуйтесь – сухо отвечаю я. Несколько секунд и я слышу звон колокольчика и хлопок двери, означавший, что дверь закрылась. Я сижу один, за барной стойкой в своём собственном кафе. Да, я это сделал, открыл кафе на окраине Рима, как мы с тобой когда-то хотели. Так же как и мой старый друг из Неаполя – синьор Мартинелли. Я приехал к нему, сразу после того, как покинул стены клиники и несколько часов горько рыдал прямо на его белую рубашку, пока он, так же со слезами в глазах смотрел на стены, увешанные портретами его жены. А теперь твоими фото увешанны стены моего кафе. Некоторые наши вещи всё-таки удалось спасти из огня тогда и теперь все они здесь. Три месяца я отлежал в доме скорби, а после Якопо оплатил мне до неприличия дорогого психолога, к которому хожу до сих пор. Брат и сам неплохо справляется с этой должностью, когда раз в неделю заходит ко мне в кафе, заказывает только одно капучино, садится со мной за столик и говорит из раза в раз одну и ту же фразу, пытаясь достучатся до меня: - Дамиано, тех ублюдков, что ограбили и подожгли ваш дом уже посадили, они сели на десять лет… – он каждый раз заглядывал мне в глаза, говоря о этих людях, которые не за что отняли у тебя жизнь – надо жить дальше, прошу тебя, выйди уже из этой клетки вечной тоски, её уже не вернуть, иначе так и проживешь остаток жизни. А когда он уходил, обнимал меня, хлопал по плечу и говорил: - Ну-ка, попрощайся, как хороший мальчик, скажи до скорого и в конце концов, радуйся тому, что у тебя это было. Я так скучаю. Не проходит и дня, чтобы я не тосковал по тебе, я жил, только тогда, когда ты смотрела на меня и была со мной, а сейчас я существую. Только уже не понятно для чего. Я не знал, что придёт беда. Что бы было, если бы я тогда не уехал? – этот вопрос я задавал сразу же, как только открывал глаза по утрам и ни разу не мог дать точного, определённого ответа. Почему тебя у меня так безбожно отняли и за что я это заслужил? Кажется, нужно, наконец, принять слова Якопо. Ведь он прав. Как всегда прав. Моя девочка ко мне больше не вернётся… Но моё сердце, каждый раз разрывается, когда я вижу женщин в красном плаще.