Призраки

Конец июля 2016 года Доктор Райнер мучала Джеймса дурацкими вопросами каждый сеанс. Он, как мальчишка, моментами хотел ее передразнить: «Кяк вы себя чувствуете?», «Вас преследуют кошмалы?», «Вы налядили общение с остальными Мстителями?». Времена ребяческих кривляний канули в лету, передав бразды клокочущему раздражению, достигавшему пика всякий раз, когда женщина доставала блокнот и наверняка писала в нем разные кляузы. Замкнут, не стабилен, отказывается идти на контакт. Официально Баки был оправдан, но не прощен. Люди никогда не забудут кровавый след, что он оставил в истории. Иногда Джеймс жалел, что его не казнили, не заморозили снова и не сбросили в Тихий Океан, где он лежал бы на дне и больше не тревожил планету осознанием, что Зимний Солдат посмел жить, прикидываясь нормальным. Его обязали высиживать по часу сеансы с психотерапевтом, чтобы та хоть как-то смогла разобрать тот бардак, что творился у него в голове. «Удачи», — усмехался про себя Джеймс. Бесполезная трата времени. Дешевле и эффективнее было бы просто прикончить его, а на этом диване сидел бы человек, достойный помощи. Тот, кому действительно возможно помочь. А он… С ним уже все кончено. — Долго вы будете прятаться на базе Мстителей? Вам нужно выйти в мир, узнать его, а ему — узнать вас. Иначе вы так и будете оставаться линчевателем в глазах народа. Тот, кто не виноват, не будет прятаться ото всех, — доктор Райнер держала ручку наготове, уложив ее поверх блокнота. Ее испытывающий взгляд нервировал Барнса, не терпевшего контакта «глаза в глаза» с посторонними. — Мир уже узнал меня. Ему не понравилось. — И все? На этом ваши попытки кончились? Джеймс усмехнулся, откидываясь на спинку больнично-белого дивана. Что от него хочет эта женщина? — Джеймс, вы должны жить дальше. У вас есть все, чтобы начать с чистого листа: правительство вас помиловало, код в вашей голове деактивирован, и что бы вы о себе не думали, но многие любят вас. Джеймс «Баки» Барнс, легендарный друг Капитана Америка, воскрес из мёртвых! Да, с некоторыми сложностями... — «Сложности». Баки фыркнул. — Но людям нравятся трагичные истории со счастливым концом. Дайте им и себе хэппи-энд, Джеймс. Откройтесь и позвольте мне помочь, иначе я буду вынуждена доложить, что вы отказываетесь следовать моим рекомендациям. И будут последствия. Она смотрела на него так, словно одним взглядом хотела излечить. Внушала, что он может стать членом сраного общества. Ему это не надо. Но Стив… Этот придурок готов рвать за него зад снова и снова. — Что я должен сделать? — он недовольно двинул челюстью, будто ему физически сложно было поступать «правильно». — Ну, во-первых, вам нужно переехать. В изоляции, которой вы подвергаете себя на базе, прогресса не добиться. Вы должны научиться жить в этом мире: ходить в магазин, платить за квартиру, встречаться с разными людьми, пусть это будут прохожие или кассиры. Вы должны адаптироваться. Мир изменился, Джеймс, вам столько предстоит узнать, а вы прячетесь. Жить отдельно от Мстителей и не видеть злющую морду Старка, не дергаться, когда Вижен материализуется из стены, не ощущать копошение Максимофф у себя в мозгах? Звучит не так плохо. Джеймс задумчиво надул губы, прикидывая, как долго Стив будет песочить его за подобное решение. — А во-вторых? Доктор Райнер чуть дернула уголками губ, откладывая в сторону злосчастный блокнот. — Ведите записи. Вам сложно справиться с чувством вины за деяния Солдата. Составьте список имён. Вы понимаете, о чем я. Если вам так сложно справиться с виной, постарайтесь себе помочь. Подумайте, что вы могли бы сделать для тех людей, кого вы убили. Список. Господи, что же она несёт. Джеймс хотел удручённо приложить руку к лицу, но сдержался. Не надо давать ей новых поводов схватиться за ручку. * * * Начало августа, 2016 год Бруклин изменился. Баки не был удивлён, что за семьдесят с лишним лет многое стало другим, но ходить по родному району и не узнавать улицы было… больно? Вместо дома Стива разбили небольшой сквер, посередине которого красовалась каменная плита в виде щита со звездой посередине, под которой было выгравировано: «Здесь жил Стивен Грант Роджерс, бессмертный герой Соединённых Штатов Америки». Баки хмыкнул, презрительно глядя на табличку. Лучше бы дом оставили. Можно подумать, что Стив жил на лавочке под деревом. Дом, в котором он вырос, до сих пор стоял, но Баки не решился заходить внутрь — мало ли, на кого там можно наткнуться. Он не знал, что случилось с его сестрой, Ребеккой, где она и жива ли вообще. Вполне возможно, что в их старой маленькой квартире жили его внучатые племянники, но думать он об этом решительно не хотел. Хоть ему и сто лет в обед, но внуки? Это было слишком. Он не хотел их знать, не хотел видеть разочарование в глазах людей, которым открылось, что их знаменитый предок, чьё имя следовало за громкой фамилией Роджерса, стал ужасом, запятнавшим фамилию Барнсов кровью. Джеймс поселился в Бруклине. Его тянуло туда, словно в родных кварталах спряталось что-то от того Баки, кем он хотел быть, но никогда уже не станет. Тёмные подворотни, куда в привычное время его прогулок прохожие опасались соваться, напоминали о тех славных днях, когда они со Стивом были простыми салагами, в числе врагов которых была только разношерстная шпана. Теперь Барнс как призрак слонялся по району, больше не остерегаясь хулиганов и пьяных компаний. Это его нужно остерегаться — старый кошмар на улицах Бруклина. Джеймс уже шёл к дому, когда услышал непонятную возню в одном из пролетов между домами. Гогочущий мужской смех, обрывки фраз и истошный писк, непонятно кому принадлежащий: то ли ребёнку, то ли котёнку, то ли черт знает чему. Даже чуткий слух Баки не мог распознать, что там такое. Стив раньше постоянно ворчал, что у Барнса где-то в заднице спрятан радар, улавливающий неприятности в радиусе нескольких километров. Если где-то заварушка, Баки неприметного оказывался рядом, даже если должен был находиться в совершенно другом месте. После таких сигналов «радара» он возвращался домой с синяками и ссадинами, когда поступал особенно тревожный вызов — с переломом или сотрясением. Да, он был любитель помахать кулаками. Мама Джеймса была права, что ни к чему хорошему это не приведёт. Барнс хотел пройти мимо. Ему не должно быть дела до тупых потасовок, но жалобное пищание подсказывало, что борьба там идёт не на равных. Если что и было живо в нем от прежнего Баки, так это отвращение к издевательствам и несправедливости. В темном тупике, рядом с мусорными баками, стояла пара мужчин. — Малышка, выпей с нами. Мы же видим, тебе нужно продолжение вечеринки, — развязно произнёс один из них, прижимаясь ближе к какой-то девушке в углу, выход откуда перегородили две здоровые спины. — Да, крошка. Мы не против развлечь тебя. Мужчины загоготали, запрокинув головы. Девушка попыталась протиснуться вперед, но ее грубо оттолкнули назад: — Невежливо уходить, когда с тобой разговаривают, красавица. Джеймс тихо подошёл сзади и остановился. Ублюдки. Ему хотелось раскрошить голову каждому из них, но первое правило Стива и доктора Райнер — не убивать и не калечить. Он надеялся, что если будет бить не в полную силу, то правила будут считаться выполненными. Кулак бионики сжался, и скрежет перестраивающихся пластин привлёк внимание зажавших девушку кретинов. — Свали отсюда, иначе нарвёшься, — тот, что стоял слева, одарил Барнса мутным взглядом и ядреным запахом перегара. Джеймс поморщился, проигнорировав его выпад, и подошёл ближе. — Дохрена смелый, что ли? — двое отлепились от девушки и намеревались прижать уже Баки к кирпичной стене, как он резко ударил лбом одного в нос. Послышался хруст. Второй занёс кулак над лицом Джеймса, но тот перехватил его и, закрутив мужчине руку за спину, ударил в живот, выбивая воздух из груди. Незадачливый тип завалился на землю, кашляя и рвано хватая ртом воздух. Тот, что со сломанным носом, ошалело уставился на Барнса. — Ещё раз увижу — сверну шеи, — безапелляционный тон и стальной взгляд серых глаз заставили кривоносого подобрать задыхающегося дружка и скрыться, с опаской оглядываясь на незнакомца. Барнс разжимал и сжимал кулаки, чувствуя расслабление в мышцах. Подонков оказалось бить гораздо приятнее, чем груши в зале, лопающиеся уже после второго удара. Зимний в глубине души удовлетворенно оскалился — ему нравилось доминировать, но вот самому Джеймсу было противно от легкости доставшейся победы. Джеймс выпал из реальности, как это часто бывало в последнее время, когда он пытался разобраться в своих ощущениях, но слабый голос позади отвлёк его, возвращая на землю. Точно. Девушка. — С-Спасибо, — тихо послышалось позади. Джеймс оглянулся в угол, где все ещё стояла несчастная, и выцепил из темноты знакомые черты. Девушка на мгновение прищурилась, и ее глаза вдруг расширились: — Ты? Ты следишь за мной? Джеймс ухмыльнулся. Как так получается? Вселенная явно смеётся над ним или измывается над ней, раз сталкивает их лбами в темных углах. Он не был настроен на перепалку, и все его существо стремилось унести отсюда ноги, в крохотную пустую квартирку на последнем этаже, где никто не будет кидать на него ядовитые взгляды, тыкая носом в то, какое он чудовище. Барнс знал, что эта девчонка от него далеко не в восторге, и, по справедливости, и сам питал ответные чувства. Мерзкий морок воспоминаний Зимнего заволакивал разум, возвращая в тот час на крыше, когда через оптику он видел разлетавшуюся на кусочки голову, забрызгивающую мозгами и кровью невесту. Эта девушка — очередной призрак прошлого, которое он хотел бы стереть, выдрать с корнем и никогда больше не вспоминать. Барнс отвернулся, уперевшись глазами в раскуроченные мусорные баки, и, облизнув губы, произнес, словно пытаясь оправдаться: — Я здесь живу. — Ты? Живешь здесь, в Бруклине? — ее мнение на этот счёт очевидно было другим. Она, наверное, считала, что ему самое место в аду, минимум — в плавучей тюрьме, где окружение под стать. Джеймс вместо ответа выгнул бровь, кидая нечитаемый взгляд. Девушка нахмурилась и деловито выпрямилась, но вид у неё был жалкий — прямо как у облезшего комка шерсти, что она держала на руках. Взлохмаченные волосы, длинная стрелка на капронках и тёмное платье, запачканное уличной пылью. Плечи подрагивали под чёрным пиджаком, в глазах ещё оставалась тень испуга, но девчонка храбрилась, чуть приподняв подбородок и смахивая быстрыми движениями ресниц проступившие слезинки. — Что забыла в подворотне? — Джеймсу не приходило на ум, что могло заставить девушку сунуть нос посреди ночи в это место. Либо слабоумие, либо какая-то другая причина. — Я здесь живу, — передразнила она, а потом вдруг приподняла сжавшееся на руках нечто: — Шла с вечеринки, услышала мяуканье, и… — дыхание на мгновение перехватил рвущийся всхлип, но Марси выдохнула и выровняла голос: — Пока искала котёнка, приперлись эти хмыри. Барнс хмыкнул. Ну конечно. Девочки любят спасать котят, даже если те будут лежать в пасти у льва. Он окинул девушку взглядом. Какая-то она… странная. Алкоголем от неё не пахло, но ее речь и поведение — та, которую он встретил у Сэма, кинула бы кошку ему в лицо и сразу послала куда подальше. Джеймс, хмурясь, не отрывал от неё изучающего взгляда. Марси стало не по себе. Вся эта ситуация — страшно представить, если бы Барнс не оказался рядом. Одна мысль об этом прошибала дрожью и скользким холодком, но от присутствия Джеймса ее коробило. Она не хотела примерять на себя роль «дамы в беде», не хотела видеть в его лице спасителя, ее тошнило от мысли, что она должна быть ему благодарной. Язык чесался послать его к черту. Несмотря на услышанное от Сэма, симпатия и даже просто равнодушие у неё пока не выработались. Он был тем, кем был — человеком, застрелившим ее мужа. И пусть он впечатляюще раскидал подонков, явно намеривавших сделать с ней все самое гнусное, что может сделать мужчина с женщиной, она не была ему признательна. Ей было противно быть чем-то ему обязанной. — Я иду домой, — коротко заключила она и прошла мимо, прижимая к себе крошечную трёхцветную кошку, ради которой и сунулась в этот тупик. Барнс молча смотрел на покачивающуюся девушку, направляющуюся, по всей видимости, к дому. Джеймс умел быть незаметным. Скрываясь в неосвещенных углах, выемках и за перегородками остановок, он "проводил" ее до подъезда. Проявленная скрытность оказалась ни к чему — девушка, часто спотыкаясь, нетвёрдой походкой шла и даже ни разу не оглянулась. «Ничему жизнь не учит», — подумал Барнс, удивляясь подобной беспечности. С таким же успехом за ней мог бы следовать кто-то другой. Он не был лучшим вариантом преследователя, но не хотел навредить. Не снова. Когда Марси скрылась за высокими дверями подъезда, Джеймс дождался, пока в одной из квартир не включится свет, и пошёл домой — в квартиру, находящуюся через пару кварталов. Стив не стремился обзавестись собственным жильём — его устраивала база, куда он возвращался редко, только чтобы поспать и немного перевести дух перед очередной миссией. Тони, Наташа, Ванда, Вижен — это была его семья, он был рад встретить их на кухне и перекинуться парой фраз за нехитрым завтраком. Они были ему родными, а он был родным для них. А Баки… Он был там лишним, словно кусок, вставший поперёк горла. И когда доктор Райнер сказала о необходимости собственного угла, Джеймс уцепился за эту возможность. Стив распекал его и был готов вдолбить кулаками свою истину, но Баки был непреклонен. В конце концов Роджерс помог найти ему жильё, предусмотрительно выбрав квартиру рядом с Сэмом. Он мог положиться на Уилсона, который был хоть и не рад приглядывать за столетним мужиком, но все же пообещал в случае чего прийти Барнсу на выручку и показать, как в нынешнем веке решить насущные проблемы: он подсказал Баки, где найти хорошую прачечную, посоветовал службу доставки и помог оформить абонемент в непопулярный зал, где Джеймс без лишних глаз мог выпустить пар и дать необходимую нагрузку мышцам. Барнс оценил старания Сэма и даже перестал про себя называть Уилсона шутом. Квартира встретила Баки приятной тишиной, только привычный шум города проникал через приоткрытое окно, выходившее в сторону Бруклинского моста. Комнаты были необжитыми, пустыми, но Джеймсу так приятно было осознавать, что у него появилось хоть что-то своё, пусть пока что и неуютное; он так долго не принадлежал сам себе, что был бы рад и прохудившейся палатке. Джеймс достал блокнот и начал записывать. * * * У Марси уже вошло в привычку с трудом отрывать голову от подушки. Если подобная тенденция укоренится, к учебному году ей понадобятся ещё одни каникулы, чтобы отдохнуть после двух не особо насыщенных, но отчего-то выматывающих месяцев лета. Девушка зареклась ходить на вечеринки. Вчера у Мэй был день рождения, и Марси по такому случаю впервые высунула нос из асоциальной скорлупы и встретилась с десятками старых приятелей и знакомых: некоторые не упускали возможности выразить свои соболезнования, топя Марси в жалостливых взглядах, а другие откровенно флиртовали, и Марси не могла определить, какая категория выбешивала ее больше. Пока Ким и Мэй играли в пиво-понг, девушка сквозь толпу просочилась на улицу, где разрозненными стайками рассредоточились парни и девушки. Там ее подманила Дейзи, близкая подруга Мэй, и одолжила смятую самокрутку, от которой Марси по глупости не отказалась. Хоть после такого «перекура» вечеринка и заиграла новыми красками, а докучливые старые знакомые перестали так раздражать, Марси зареклась принимать подобные подношения: чувство, что ей море по колено, отбило инстинкт самосохранения, и она, никого не предупредив, поперлась домой пешком. Бруклин после полуночи — не лучшее место для прогулки в одиночку, тем более среди темных подворотен, куда она по глупости вчера забрела. После того, как вчера ночью за ней захлопнулась дверь, Марси разрыдалась. Она плакала и прижимала к груди найденную кошку, до конца не понимая, жалеет ли она о своём поступке или нет. С одной стороны, ничего не случилось. Да, она не на шутку испугалась, но пушистый комок шерсти теперь не сидел за вонючими мусорными баками, а тихо мурчал у неё на коленях. Но все обошлось только благодаря Барнсу… Ей не хотелось этого признавать, но его появление было как никогда кстати. Она могла бы оказаться в больнице, морге или списке пропавших без вести, если бы не его неожиданное появление и впечатляющие навыки боя. Марси тряхнула волосами, раскидывая в стороны неприятные мысли, липнувшие к дурной голове уже с утра. Осознание, что она по пьяни приволокла домой бродяжку, подстегнуло отбросить манящее пуховое одеяло и пойти на поиски «виновницы» вчерашней передряги. Ночью у неё не было сил, ни моральных, ни физических, чтобы помыть уличную кошку, а потому дверь в спальню осталась для неё закрытой: не хватало ещё подцепить заразу. Искать по квартире животное долго не пришлось: кошка свернулась калачиком на ярком пятне солнечного света, лившегося из высокого окна квартиры, и подергивала во сне рыже-чёрными ушками. Марси задумчиво уставилась на пушистую голову, почесывая затылок. У неё никогда не было домашних животных. После того, как мама сбежала в Европу, когда Марси только начала ходить, пост няньки для маленькой девочки заняла бабушка Кэт, у которой была аллергия на кошачью шерсть. Собаку в квартире папа заводить не хотел, признавая приемлемым вариантом животности только рыбок, но они Марси не впечатляли. К почти двадцати четырём годам ее опыт общения с животными сводился лишь к редкому тисканью чужих питомцев. Глядя на кошку, Марси не совсем представляла, справится ли с ответственностью и не загубит ли ее, как многочисленные цветы в горшках, что дарила ей бабушка. Хозяйка из неё, должно быть, никудышная. С опаской поглядывая на животное, безобидно нежившиеся под солнцем, девушка поплелась в душ, гадая, какой бес ее дёрнул идти вчера пешком и искать приключения на мягкое место. Наспех высушив пушащиеся волосы и нанеся повседневный макияж, скрывающий помятый вид после гулянки, Марси отыскала подходящего размера коробку, постелила туда две наволочки и усадила сонную кошку. Если с чего и начинать, то с визита к ветеринару. Очередь в местной ветклинике, если приходить без предварительной записи, тянулась вечность. Канарейки, крысы, щенки, кролики, котята — все, кто только можно, сидели в ожидании приема в сопровождении разномастных хозяев. Нормальные люди держали питомцев в клетках и переносках, Марси со своей коробкой, где кошке явно не нравилось (она демонстрировала это протяжным мяуканьем и скреблась в картонные стенки), выбивалась из картины и чувствовала себя дурой, неловко ерзая на стуле и проклиная себя за тупоумие — надо было сначала идти в зоомагазин. Мяуканье, звонкий лай, щебетание птиц и разные ароматы, смешавшиеся в приемной, вкупе с недовольным копошением внутри коробки заставляли Марси закипать и ещё больше костерить себя за необдуманный поступок, и когда она была уже готова сорваться с места, в комнате возник высокий молодой человек, направившийся к дверям второго кабинета, до сей поры остававшегося закрытым. Марси на мгновение зацепилась заинтересованным взглядом, но быстро отвела глаза в сторону, твёрдо решив досидеть до победного. Спустя десять минут приятный голос пригласил следующего пациента. В светлом кабинете, дверь которого отсекала назойливый коридорный гомон, стоял концентрированный запах стерильности и медикаментов. Рослый мужчина стелил чистую пелёнку на высокий металлический стол, смешно сдувая спадавшую на лоб челку. Марси замешкалась у входа, когда ветеринар улыбнулся уголками губ, увидев на пороге девушку с коробкой, откуда слышался недовольный писк. — Здравствуйте. Я доктор Клафлин. Кого вы заточили в коробке? Марси смущённо улыбнулась в ответ и достала брыкающуюся кошку. Доктор Клафлин шустро провёл осмотр, заглядывая в уши и ощупывая ошалевшую от подобных манипуляций кошку. Марси обрисовала обстоятельства, в которых та была найдена, стараясь особо не пересекаться взглядами с мужчиной — отчего-то его зелёные глаза вгоняли ее в ступор. Он с боем взял кровь и мазки на анализы и заключил, что на вид кошка здорова и вряд ли провела на улице много времени — скорее всего, кто-то ее попросту выкинул, а Марси нашла ее через пару дней скитаний. Истощения организма не наблюдалось, инфекций глаз, характерных для бродячих животных, не было, только кожные паразиты изводили котёнка. Марси облегченно выдохнула, надеясь, что анализы подтвердят здоровье новоиспечённого питомца. Доктор Клафлин обещал в скором времени сообщить результаты и сказал поскорее дать кошке препараты от кишечных паразитов. Заскочив в зоомагазин за необходимыми вещами и лекарствами для кошки, Марси по пути к квартире долго прикидывала, что ей делать дальше. Оставить котёнка себе или найти подходящие руки, придумать имя или подождать: вдруг она передаст кошку другому хозяину и он захочет назвать ее иначе. Марси не давала покоя и вчерашняя встреча с Джеймсом и тот факт, что вероятность их пересечения возросла, ведь теперь он живет где-то неподалёку. Эта новость, словно комариный укус, не причиняла вреда, но знатно действовала на нервы. Что удивительно, ее раздражение было впервые направлено не на самого Барнса, а на стечение обстоятельств, вынуждавших ее сталкиваться с ним снова и снова. Эти серые глаза, волосы, мимика — что-то было в его лице смутно знакомое, и эта схожесть резала по зажившим ранам не хуже факта, что почти что такие же черты принадлежат человеку, закопанному на вашингтонском кладбище по вине самого Барнса. Если бы Марси верила в Бога, она молилась об одном — не встречать его снова. Ненависть теряла концентрацию, свою отправляющую силу, уступая место печали. Марси не хотелось этого признавать, но во время их вынужденных, смазанных встреч Барнс не выглядел безжалостным убийцей. Отстранённый, холодный, замкнутый. Он смотрел так, будто видел перед собой стену, но жесткости в нем не было. Он был пустой. И Марси могла лишь гадать, что за мысли клубились за серыми ледяными глазами, но его вчерашний поступок, его готовность прийти на помощь, пусть это и не стоило ему особых усилий, проронила семена сомнений в ее предвзятом отношении. Возможно, черт не так страшен, как его малюют СМИ, воображение и предрассудки. И хотя было бы проще продолжать плеваться ядом и проклинать Джеймса до конца дней, но кладезь ненависти вдруг иссяк, лопнул, как мыльный пузырь. У Марси не осталось сил так яростно презирать его. В конце концов Марси со смирением приняла обстоятельство нежелательного соседства, здраво признав, что ее это не касается: Барнс имеет право поселиться где угодно, а если учесть, что Бруклин — его родина, то ничего странного в выборе нет. Вселенная не схлопнется, если Марси вдруг увидит его снова, и раз уж она не в силах повлиять на ситуацию, нужно продолжать жить дальше как ни в чем не бывало. Дорога домой в раздумьях пролетела незаметно, и, чтобы выдернуть себя из рефлексии, Марси сразу занялась делом — пошла мыть и обрабатывать от блох кошку. Когда животное было высушено и устроилось между подушками на диване, Марси взяла в руки телефон и решила написать подругам о своей находке. Ким и Мэй моментально отреагировали на присланную фотографию, где чистая и пушистая кошка лежала на спине, блаженно раскинув лапы в стороны. Девушки умилялись и советовали оставить ее, закидывая доводами: Марси будет о ком заботиться; дома станет не так одиноко; и кошки, эти божественные создания, приносят в дом только счастье. Счастья Марси определённо не хватало, и, припомнив, как положительно повлияла Киви на миссис Гарди, она всё-таки придумала кошке имя — Бекки. Девушки одобрили кличку, и подруги вскоре продолжили перекидываться сообщениями на разные темы, в том числе обсуждая грядущий день рождения Марси — двенадцатого августа ей должно было исполниться двадцать четыре года. Марси не делилась какими-то конкретными планами, потому что сама ещё не решила, как будет отмечать этот день. Последние два года она не устраивала праздник, и не понимала, хочет ли нарушать тенденцию в этом году. Хотелось положить конец затворничеству и собрать подруг, Сэма и Марка, но от мысли, что придётся налаживать между ними коммуникацию и переживать, чтобы все хорошо провели время, становилось дурно. Марка девушки знали, но после Афганистана он изменился, оставив на первой военной операции смешливого парнишку, несерьёзно кокетничавшего с шестнадцатилетней Мэй ради поддержания формы и желания смутить. Он возмужал, избавился от прежних привычек и большую часть времени был серьезным лейтенантом Льюисом, позволяя себе расслабиться только в кругу самых близких, где иногда в его поведении проскальзывали замашки весельчака Марка. Марси не представляла, как он будет себя вести рядом с Ким и Мэй, смогут ли они найти точки соприкосновения. О знакомстве подруг с Сэмом, о существовании которого они знали только понаслышке, девушка беспокоилась чуть меньше: он был способен расположить к себе любого. Если его чарам поддалась бабушка Кэт, то и другие устоять не смогут. После разговора с подругами, закрутившегося на добрые полтора часа, Марси по привычке сразу набрала отцу и бабушке, решив не обделять родственников вниманием и разом сообщить всем о прибавлении в семействе. Отец странно обрадовался этой новости, обещая заскочить в ближайшее время, а бабушка несерьезно ворчала, что теперь не сможет без таблеток ездить к ней в гости, но в ее голосе переплелись удовлетворение и тихое облегчение: внучка обзавелась другом, и вечерами ее всегда будут ждать дома. Марси отправила фотографию Бекки миссис Гарди и подхватила на руки кошку, направляясь в спальню. Сэму и Марку писать и звонить не стала — они должны были заскочить к ней завтра в гости — пусть Бекки станет для них пушистым сюрпризом. О подробностях находки Марси предпочла умолчать, не сказав о них никому. * * * К сожалению, чаяния Марси на отсутсвие заболеваний у Бекки рухнули после звонка доктора Клафлина, ветеринарного врача, который сообщил, что мазок показал наличие у кошки лямблиоза. Он по телефону старался успокоить Марси, что болезнь не смертельная и поддаётся лечению, нужно просто провести курс определенных препаратов. Марси записалась на повторный приём и ходила поникшая, даже Сэм и Марк не могли поднять ей настроение шутками и карточными играми. За пару дней она успела привязаться к Бекки и была огорчена, что ее питомица заразилась на улицах какой-то дрянью. С каждым проведённым часом рядом с ласковой, мурчащей кошкой она укреплялась во мнении, что не зря тогда пошла к тем злополучным мусорным бакам, и где-то на задворках сознания теплилась не высказанная благодарность Барнсу, который помог выйти им из того тупика невредимыми. Она не раскрыла тайну появления Бекки Сэму, не говоря уже об остальных, и тихо радовалась, что Джеймс тоже держал язык за зубами и не стал Уилсону говорить о том, какая Марси иногда бывает беспечная. После сеанса с миссис Клэр, отметившей ее успехи в реабилитации и похвалившей приобретение домашнего животного, Марси в благоприятном расположении духа, какое у неё часто бывало после беседы с терапевтом, заехала домой за Бекки и отправилась на приём к ветеринару. В этот раз кошка в просторной переноске молчала и лишь любопытно смотрела по сторонам, принюхиваясь к запахам улицы. По пути Марси, заболтавшись с Мэй о предстоявшем свидании подруги с парнем с сайта знакомств, столкнулась с каким-то мужчиной неподалеку от дома и пролила на него кофе, который тот нёс в руках. Девушка в растерянности чуть не уронила переноску с Бекки и рассыпалась в извинениях перед незнакомцем, краснея до кончиков ушей. Благо мужчина оказался не вспыльчивым и лишь неловко пытался заверить Марси, что ничего страшного не случилось. Она не заметила, как незнакомец проводил ее цепким, внимательным взглядом. Девушка слукавила бы, приписав свою рассеянность болтовне по телефону: визит к доктору Клафлину принёс в ее душу щекочущее волнение, отчего она пребывала в смятении всю дорогу. С первого визита в клинику она находилась под необъяснимым впечатлением от молодого вежливого доктора, но всячески гнала от себя мысли о нем и пресекала любые попытки задуматься о собственных ощущениях. Миновав живую очередь из несчастных владельцев, погрязших в душном ожидании, Марси в положенное время сразу зашла в кабинет к ветеринару, возившемуся с медицинскими карточками. — О, здравствуйте! — стоило девушке появиться на пороге, как мужчина взволнованно встал с кресла, приглаживая темно-русые волосы, не поддающиеся его манипуляциям и все равно торчащие во все стороны. — Как себя чувствует… кошка? Или вы уже дали ей имя? — Здравствуйте, — Марси вежливо улыбнулась, вытаскивая Бекки из переноски. — Да, теперь ее зовут Бекки. Она вроде в порядке, я обработала ее от глистов и блох, в целом никаких тревожных симптомов не заметила. Натягивая перчатки, он подошёл к столу, обдавая Марси приятным шлейфом терпкого парфюма: — Часто заражённые животные на первых порах не проявляют никаких симптомов заболевания, а Бекки у вас кошка крепкая, ее организм пока способен бороться с инфекцией. Но лучше все же будет нам ей помочь. Я уже выписал рецепт на необходимые лекарства, вы можете приобрести их у нас или в любой другой аптеке. Мужчина сосредоточено осматривал кошку, задавая Марси вопросы по поводу аппетита, стула животного и попутно давал рекомендации по лечению, предупреждая о возможных побочных эффектах лекарств. Он сделал несколько прививок и, погладив Бекки по холке, немного замялся. — Возможно, с моей стороны это будет не этично, и я сразу прошу прощения за мой вопрос, но… Вы не хотели бы выпить со мной кофе? Или чай? Если есть какие-то другие напитки, которые вам нравятся, мы можем найти подходящее место, — он застенчиво поджал губы, состроив такое выражение лица, что напомнил Марси кота из «Шрека». Девушка опешила. Если не считать глупых заигрываний на дне рождении Мэй, это был первый случай, когда мужчина за последние два года проявил к ней интерес и приглашал встретиться. Марси не знала, как реагировать на екнувшую в груди радость, не понимала, что должна чувствовать в этой ситуации: правильно ли будет поддаться возникшему порыву или вежливо отказать. Доктор Клафлин был подходящей кандидатурой для первого свидания после… после того, что случилось. Он зажег в ней интерес, который Марси старательно пыталась задушить, терзаясь сомнениями: она не знала, готова ли сделать этот шаг. Терапия, встречи с друзьями, Бекки — это были те этапы, которые давались легко, без примеси чего-то неправильного. Согласиться значило окончательно отпустить Лайонелла. И от этой мысли становилось больно. Замешательство Марси не осталось незамеченным, из-за чего мужчина смутился, и ему стало некомфортно в собственном кабинете. — О, я понял. Неловко вышло, — он сделал маленький шаг назад, хотя и так стоял на приличном расстоянии. — Нет! То есть… У меня сегодня вроде были планы, — планы посидеть дома в одиночестве за чтением литературы к грядущему семестру, — я не знаю, получится ли выбраться, — Марси неловко улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Если это не категоричный отказ, — доктор Клафлин приободрился, расправляя плечи, — я могу оставить вам свой личный номер, может, у вас как-нибудь найдётся время. — Да, я бы написала, когда смогу, — Марси хотелось слиться с белыми стенами кабинета. — Меня зовут Ник. Ну, это чтобы долго не пришлось записывать контакт. Имя доктор Клафлин не располагает к встрече, — мужчина приятно улыбнулся, сцепив руки за спиной. Неуклюже попрощавшись, Марси со стеснительной улыбкой вышла из ветклиники, одной рукой держа переноску с кошкой, а другой набирая телефон Мэй. Девушку охватило давно забытое волнение. — Если он симпатичный и не вёл себя, как придурок, пытаясь позвать тебя на кофе, то тебе следует согласиться. Сегодня же, пока он не передумал, — хихикнула Мэй в трубку, громко шурша косметичкой. — А вечером мы бы обменялись впечатлениями после своих свиданий, как тебе идея? — Тебе лишь бы перемыть парням косточки, Мэй, — хмыкнула Марси, перебегая дорогу. — Я не знаю. Он правда симпатичный и на первый взгляд довольно умный, но жутко робкий. Если бы я ему твёрдо отказала, он провалился бы сквозь землю на месте. По крайней мере, у него был такой вид. — Робкий лучше, чем наглый, — резонно подметила Мэй, с чем Марси мысленно согласилась. — Тебя только это смущает? — Нет. Я так давно ни с кем не ходила на свидания, и я не знаю, стоит ли начинать сейчас. Не понимаю, готова ли. Не хочу давать ложные надежды. — Марси, тебе не восемьдесят лет, ты не можешь оставаться одна до конца жизни. И ты не должна. Если у тебя совсем нет интереса, то просто скажи ему об этом. Но если в тебе зародилась хоть маленькая капелька любопытства и он тебя привлёк, то ничего криминального в этом нет. Прошло два года, пора снова открыться мужчинам. Не стыди себя за симпатию к другому. — Какая симпатия, Мэй, я вижу его второй раз, — разговор Марси казался таким неловким, будто она вернулась в тот день, когда отец объяснял, что такое контрацепция. — Он просто… Пока что он просто привлекательный. Вот и все. — Для первого свидания этого достаточно. Как раз прощупаешь, готова ли ты общаться с парнями в таком ключе. «За» озвучено было больше, чем «против». И спорить со здравым смыслом и собственной волей Марси была не в состоянии. С каждым шагом до квартиры уверенность таяла, но Марси собрала волю в кулак и написала короткое смс, сообщив, что вечером у неё найдётся окошко для пары чашечек кофе. Она зависала над двумя короткими строчками, словно старшеклассница, приглашающая самого популярного парня на выпускной. Девушка не узнавала себя: ей не приходилось краснеть и чувствовать себя неловкой, обдумывать каждое слово перед отправкой. Даже перед первым свиданием с Лайонеллом, парнем, от которого у неё дрожали колени, она держалась ровно и ни в одном движении не было и капли неуверенности. Но это было давно. Призрак той Марси осел на старых фотографиях в альбоме, хранивших воспоминания о тех днях, когда она не знала горького вкуса потери и не подозревала, что будет безвылазно прятаться за стенами квартиры долгие месяцы. Затворничество — те ещё зыбучие пески. Тебе кажется, что в нужный момент ты сможешь вырваться, но твои ноги уже намертво увязли. Марси не переживала за встречу с Ником. Ей было страшно выйти из зоны комфорта, снова завязывать общение с подтекстом, узнавать нового человека и открываться ему, влезать в чужую жизнь и впускать кого-то в свою. Но Мэй права. Начать рано или поздно придётся. Створки шкафа с одеждой «на случай» открылись с режущим ухо скрипом. Давно забытые платья и юбки, пахнувшие свиданиями, путешествиями и праздниками, казались чужими вещами, по ошибке затерявшимися среди серой массы толстовок, свободных футболок и спортивных штанов. Она перестала носить платья, надев единственный раз на день рождения Мэй, предпочитая джинсы и водолазки, если приходилось выбираться на ужин с родителями или прогулку по городу. Долго оглядывая вешалки, Марси остановилась на легком чёрном в мелкий горошек платье с запахом. Руки ещё помнили, что такое простенькая укладка, и она быстро вытянула волосы щеткой и феном, слегка подкрутив кончики. Уперевшись взглядом в зеркало, Марси долго разглядывала себя, не узнавая, хотя девушка в отражении была больше похожа на настоящую ее, чем та бледная тихая тень, что слонялась по квартире целыми днями. С еле слышным вздохом девушка повесила на плечо маленькую сумку и пошла к двери, потрепав за ушком валявшуюся на краю кровати Бекки. Встреча прошла… нормально. Марси не могла подобрать более подходящего слова для своих ощущений: все шло так естественно, без ожидаемого шлейфа неловкости и разговоров, высасываемых из пальца. С Ником было легко. Несмотря на то, что под этой встречей оба подразумевали «свидание», не было прогулок за ручки, ненавязчивого флирта и обмена двусмысленными взглядами. Со стороны Марси и Ник были больше похожи на приятелей, выбравшихся обсудить новости после тяжелого рабочего дня. Очарование Ника было в его простоте: в том, как он скромно приподнимал уголки аккуратных губ, как постоянно поправлял непослушные вихры, так непохожие на идеальную укладку Лайонелла, в том, как светились его глаза, когда он рассказывал про своих собак Айка и Лило и по-доброму шутил над младшим братом Майло, который только пошёл в среднюю школу. Ник был словно тёплый клетчатый плед, слишком уютный и комфортный, и грозящий немедленным привыканием. Марси испугалась того, насколько легко и приятно ей было идти рядом. Опасалась, что рано или поздно может привязаться к Нику, а он прикипит в ответ. Сомнения градом сыпались на девушку в последние несколько дней, неприятно обдавая холодным, скользким страхом облажаться и одним неаккуратным движением разрушить выстраивающуюся годами стабильность. К приятному послевкусию примешивались мрачные раздумья, что хорошего можно лишиться в один миг, поэтому лучше не обзаводиться ничем ценным, тогда и терять будет нечего. Кутаясь в мешковатый кардиган в попытке спрятаться от ветерка с Гудзона, Марси склонялась к мысли, что вряд ли повторит эту встречу. Ник был слишком светлым парнем, и пускать его в свою жизнь, только начинающую пробиваться сквозь пепелище, будет ошибкой. Она не готова любить и принимать любовь. Садясь в такси, Марси собиралась позвонить Ким, чтобы вместе поехать к Мэй и за парой бокалов обсудить сегодняшний вечер, но на дисплее высветился вызов от миссис Гарди. Девушка нахмурилась, предчувствуя неладное. Тонкие холодные пальцы дурного предчувствия забрались за шиворот. Ночные звонки не могли предвещать ничего, кроме плохих новостей. — Алло? — Марси! Прости, что беспокою так поздно, — голос миссис Гарди был осевшим и немного гнусавым. — Бабушка Бэк умерла пару часов назад. Она… она попала в больницу с инсультом, и ты понимаешь, возраст… Я не хочу тебя беспокоить, знаю, день рождения на носу, но… — женщина еле слышно шмыгнула в трубку, и у Марси сжалось сердце от этого звука. — Миссис Гарди, я вылечу первым рейсом. * * * Бабушка Бэк заменила миссис Гарди мать и отца, когда те погибли совсем молодыми, оставив после себя четырёхлетнюю дочь. Тети и дядя, что были у маленькой Хлои, только вступали во взрослую жизнь и взять ответственность за ребёнка были не в состоянии, некрепко стоя на ногах. Бабушка Бэк, имея большое сердце, способное одарить любовью не только четверых детей, но и целую ораву внуков, не могла позволить Хлое расти в приемной семье, куда сама попала после смерти собственной матери и брата. Когда Марси услышала, что бабушка Бэк умерла, то ненароком подумала, что сразу будут и похороны миссис Гарди. За два года потерять сына и человека, почти что с пелёнок заботившегося о тебе, это удар, который истерзанная душа рисковала уже не вынести. Обзвонив Марка и отца, Марси обменяла накопившиеся мили на билет до Вашингтона и быстро собралась к ночному вылету, договариваясь по телефону с Сэмом, клятвенно пообещавшим приглядеть за Бекки. Опасения Марси подтверждались: не прошло и недели, как она скидывает животное на другого. Неприятная атмосфера скорби сгустилась вокруг девушки. Новость не стала для неё неожиданностью: бабушке Бэк стукнуло больше девяноста лет, и последние четыре года она провела в пансионате для престарелых, где парализованной пожилой женщине могли дать должный уход и заботу. Миссис Гарди и Лайонелл часто навещали ее, даже Марси приезжала к ней вместе с ними и поражалась, насколько ясный и острый ум смогла сохранить старушка к такому преклонному возрасту. Она много рассказывала про бурную молодость, про мистера Дойла, своего мужа, и помнила самые мельчайшие детали их семейной жизни. Но после первого инсульта она стала сдавать: плохо говорила, путала имена, забывала, что происходило накануне. Миссис Гарди тяжело далось решение, но она убедила Лайонелла не звать бабушку на свадьбу, ведь старушке тяжело будет вынести такой шумный день. Они с Марси должны были приехать к ней позже, но судьба решила иначе. Бабушка Бэк так и не узнала, что ее правнук мёртв. Родственники решили, что на закате жизни ей будет лучше верить, что Лайонеллу пришлось улететь в Европу, куда его пригласила перспективная научная компания. Миссис Гарди привлекала всю свою выдержку, когда бабушка Бэк спрашивала, как у ее внучка идут дела за границей, а дома разрывалась от слез и не унимающийся тоски в груди. Женщина молилась и убеждала себя, что бабушка Бэк простит ее за враньё, когда встретится где-то там, за горизонтом, со своим правнуком. В Вашингтоне шли проливные дожди. Марси и миссис Гарди под стеной ливня бегали в похоронных хлопотах, решая вопросы с администрацией кладбища, организацией поминок и церковной службы. Вместо чая по вечерам они пили успокоительное в лошадиных дозах: на Марси накатили воспоминания о смерти Лайонелла, а на миссис Гарди навалилось вдвойне. Девушка не могла припомнить худших трёх дней за последние месяцы. В день похорон она хотела позвонить семье и друзьям и сообщить, что останется поддержать миссис Гарди и день рождения праздновать не будет, но, услышав о таких планах, женщина крепко обняла невестку и сказала, что та и так сделала слишком многое для ее семьи — большего она принять не могла. Марси сидела в такси, перебирая провода от наушников, и угрюмо смотрела в окно по пути в аэропорт, не узнавая местность за стеклом. Таксист ехал каким-то странным, заковыристым маршрутом, объясняя подобный выбор объездом пробок. Допытываться девушка не стала, пребывая в глубокой апатии, и вскоре перестала обращать внимание на дорогу, уйдя в себя. Бабушку Бэк похоронили рядом с Лайонеллом. Вид уже знакомой серой, мокрой от проливного дождя могильной плиты отпечатался в мыслях, представая перед глазами Марси снова и снова. Когда тучи в ее жизни начинали рассеиваться, пропуская крошечные лучи света, налетал новый вихрь, отбрасывая ее на сотни шагов назад, почти в отправную точку. Марси надеялась, что это состояние пройдёт, боль в груди рассосётся, стоит ей ступить на порог квартиры, стены которой смогут защитить от наползающего мрака и тоски, захлестнувшей с прежней силой. Девушка обессилено прикрыла заслезившиеся глаза, когда машина окончательно свернула с маршрута в промышленный район. Между высокими темными складскими помещениями такси остановилось. Почувствовав торможение, Марси зашевелилась. — Чт… — она не успела толком открыть рот, как разящая резким запахом тряпка прижалась к носу. * * * Табло в зале ожидания аэропорта Джона Кеннеди сообщало, что рейс придёт согласно расписанию. Но эта надпись исчезла час назад, а Сэм до сих пор стоял у выхода с внутренних перелетов, но так и не видел темной макушки Марси среди десятков пассажиров, прибывших с разных уголков США. Первые тридцать минут он не переживал. Может, возникли проблемы с багажом, кто-то устроил давку в дверях самолета или сумка застряла на полке, потеряла что-то, поскользнулась на банановой кожуре — он перебрал десятки реалистичных и не очень вариантов, но когда простоял больше часа, а Марси так и не появилась, Сэм начал беспокоиться. Ее телефон был выключен, и это уже никак не объяснялось авирежимом. Уилсон не знал, что предпринять. Правильно было бы позвонить Марку и сказать, что его племянница пропала, но наводить бучу и сеять панику среди ее родных он не хотел, надеясь, что все обойдётся и найдётся такая причина ее задержки, которая поначалу не пришла в голову. Тревога в груди нарастала, и он сорвался на базу в надежде, что ресурсы Тони помогут ему найти запропастившуюся Льюис. Сэм обещал себе, что если его переживания окажутся пустыми и Марси по какому-то пустяку провалилась сквозь землю, то он прилепит ей на ногу трекер. На базе Уилсон столкнулся со Стивом, вернувшимся с задания из Канады. Короткое «Марси пропала», сопровождающееся беспокойным взглядом Сэма, заставило Роджерса нахмуриться. Он не был близко знаком с этой девушкой, как Сэм, но исчезновение человека, пусть даже и приходившегося никем, вызвало волнение и у Капитана. Они быстро отследили последний сигнал с телефона Марси, оборвавшийся в промышленном районе Вашингтона. Когда Сэм понял, что девушка не добралась до аэропорта, а пропала там, где она точно не должна была оказаться, то понял, что значит «сердце в пятки». Неизвестно почему неизвестно кто помешал Марси прилететь домой, и это неведение даже не давало отправной точки для ее поисков. Он был готов поднять на ноги всю столичную полицию, но Стив запросил историю звонков, и они заметили, что последний вызов был перехвачен — на указанный адрес, очевидно, приехало не такси. Роджерс задумался и помрачнел, стиснув челюсть. — Нам нужен Бак. * * * На долю Джеймса в этот день выпало много испытаний. Поход в супермаркет, где длинные стеллажи были завалены разноцветными упаковками и банками, среди которых он петлял, как в лабиринте Минотавра, теряясь в ассортименте бакалейных товаров. Он ни разу не видел столько видов молока, соусов, и даже с хлебом люди смогли придумать столько вариантов, что в его столетней голове это не укладывалось. Сначала он пытался выбирать и вчитываться, но потом начал грести все наугад, иначе рисковал потерять еще век жизни среди консервных банок и замороженных овощей. На кассе его испепелял взгляд юной девушки, с таинственной улыбкой пробивавшей увесистый пакет слив. Баки не знал, куда себя деть от ее заигрывающих глаз, и с вожделением считал секунды до момента, когда он сможет убраться отсюда. В прачечной впервые за столько лет решили поменять стиральные машины, поставив более новые модели, и Джеймс, который только привык к старым, с тихой яростью смотрел на навороченную приборную панель, надеясь, что он своей стиркой ничего здесь не сломает. Старый Баки Барнс, сидевший где-то на задворках сознания, весело подтрунивал над Солдатом, который мог без проблем поднять в небо вертолёт и при надобности взломать защитную систему любого предприятия, но не был в состоянии совладать со стиральной машинкой. Злющий как черт, он бросил пластиковую корзину на пол и уселся на сидение, смотря на крутящийся барабан. Современность его доконает. Когда позвонил Стив, Баки громко выругался вслух, заставляя посетителей прачечной недоуменно обернуться. Если бы Роджерс начал спрашивать, как идут дела и справляется ли он с хлопотами, Джеймс послал бы его так быстро и далеко, что Стив не успел бы вставить свое коронное «не выражаться». Но лучше бы он выведывал у него про оплату коммунальных платежей и кабельного, чем сказал, что девчонка исчезла. У Барнса была развитая интуиция. И когда он услышал обстоятельства, при которых Марси испарилась, Джеймс понял, кто мог за этим стоять. Суровая реальность такова, что с человеком, особенно с хрупкой девушкой, на улице может случиться что угодно: убийство, ограбление, авария, пресловутый кирпич на голову. Но когда вызов в транспортную компанию перехватывается и человек следом пропадает, это не просто похищение. Это спланированное кем-то действие, и этот кто-то должен обладать определенными ресурсами и навыками: уметь внедряться в телефонную сеть, иметь необходимое для этого оборудование, а также машину с шашками, чтобы жертва ничего не заподозрила и села в неё без задней мысли. Круг поиска в таком случае сужается. Можно было бы подумать на влиятельного и озабоченного сталкера, но зачем далеко ходить, если в прошлом у Марси, пусть и не в совсем прямом отношении, были пересечения с Гидрой. Эти ублюдки не раз проворачивали подобные дела, и Барнс не понаслышке это знал. Солдату не сообщали причин, по которым нужно устранить цель. Для машины это лишнее, ей нужны только данные, необходимые для выполнения задания, а к подноготной они отношения не имеют. Лайонелл Гарди — очередное имя, всего лишь объект, подлежащий ликвидации. Ни Солдат, ни тем более Джеймс не располагали никакими сведениями, по какой причине Гидре понадобилось его убрать. Возможно, он владел какой-то информацией, опасной для Гидры. Баки сразу поделился предположениями со Стивом и Сэмом, и последний с каждым сказанным словом бледнел все больше. Джеймс не показывал этого, но в глубине души содрогнулся, припоминая, какими методами работают в Гидре для достижения желаемого. — Они планировали это, ждали благоприятного случая. Скорее всего, они следили за ней какое-то время, чтобы выбрать момент, — Джеймс сидел на неудобном, жестком сидении джета. — В Нью-Йорке слишком много друзей, родных. Всегда кто-то рядом трется, да ещё и Уилсон торчит вечерами в квартире. Вашингтон, место вдали от дома и близких — идеально, я поступил бы так же. — Спасибо за экспертное мнение, Барнс. Ты и твои навыки отмороженного убийцы очень нам помогают, — Сэм стоял позади них со Стивом, тревожно всматриваясь в облака. Джеймс пропустил его выпад мимо ушей, как и большинство всей той глупой болтовни, не прекращавшей по обычаю сыпаться изо рта Уилсона. Но в этот раз он в основном молчал. Баки был готов похитить девчонку лично, если это могло заставить Сэма заткнуться на подольше. — Бак, куда они могли увезти ее? — Стиви по старой доброй привычке переживал за каждую девушку США, и этот случай не стал исключением. Джеймс иронично посмеивался над ним про себя, но потом замолк, осознав, что и сам решил примерить на себя роль спасителя уже во второй раз. — Вряд ли она в Вашингтоне. Если они следили за ней, а они точно следили, то заметили Уилсона. Гидра знает, что ее будет искать не только полиция. Увезут подальше, но не сильно. Есть несколько вариантов. — Несколько? Надеюсь, не десятки? Говори конкретнее, будь добр, — Сэм был взвинчен не на шутку, и хотя был благодарен Барнсу за помощь, но закипал все сильнее из-за страха за девушку. А расплывчатые фразы Джеймса провоцировали на какую-нибудь глупость, после который четкий удар бионики отправит его на тот свет. — Два варианта. Доволен? Я помню базы в Хагесвилле и Лизбурге. Небольшие, полузаброшенные. Они не будут рисковать и ставить под угрозу основную базу: вариант, что за ней придёт Мститель, просчитан наверняка. Но базы расположены на противоположных концах. Нужно разделиться. — Бак, нет, — Стив обрушил на него всю категоричность, на которую только был способен. — Мы должны идти вместе. Джеймс закатил глаза. Стив не прекращал носиться с ним как с писаной торбой, и от этого Барнсу сводило скулы, заставляя до скрежета стискивать зубы. Он облизнул губы, и с расстановкой ответил: — Базы далеко друг от друга, она с равной вероятностью может находиться на любой из них. Мы потеряем время. Когда они узнают, что нужно, они ее убьют, Стив. А если мы выберем не тот вариант, девчонку попросту перевезут, и тогда мы потеряем вдвое больше времени, или они вовсе пристрелят ее на месте. Роджерс недовольно нахмурился, понимая, что крыть ему нечем. Но делиться — это большой риск. Он не мог спокойно позволить им снова прибрать Баки к рукам, с ужасом осознавая, что даже если бы Гидра похитила школьный автобус с десятком детей, он вёл бы себя так же. — Барнс прав, Стив, — Сэм положил руку на сиденье Капитана, продолжавшего молча всматриваться в горизонт. — Хагесвилл меньше, я пойду туда. А ты и птичник в Лизбург. * * * Открыть глаза было нелегко. Помимо отяжелевших век, у Марси сильно жгло слизистую носа, а кожу вокруг рта неприятно стянуло. Ноги и руки затекли, и девушка чертыхнулась про себя, двигая онемевшими конечностями. Последние воспоминания закружились в голове, и Марси судорожно распахнула глаза, рывком садясь на жестком затхлом матрасе. Пустая комната давила серыми бетонными стенами. Одинокая тусклая лампочка под потолком еле освещала помещение, то и дело мигая. Марси, в панике озираясь по сторонам, притянула к себе дрожащие коленки и уставилась на заляпанные грязью кроссовки. В голове не было ни единой вменяемой догадки, почему она оказалась непонятно где. Страх, как огромный удав, опутывал тело, готовясь насмерть раздавить его холодными толстыми кольцами. Сумбурные мысли просачивались в сознание, усугубляя и без того шаткое состояние. Ее похитил маньяк? Сценарии десятков фильмов ужасов и триллеров, завязывавшихся подобный образом, завертелись перед глазами, и у Марси к горлу подкатила тошнота. Какая же она идиотка. Нужно было выйти из такси, как только она поняла, что они едут не туда. Предпринять что-то, выскочить из машины на ходу, пусть это и грозило синяками и ссадинами, но не ждать, пока тебя привезут в какую-то глушь, где нет ни одного свидетеля. Дурацкая беспечность, наивность и доверие к незнакомцам смиренно привели ее в лапы какого-нибудь Коллекционера, для которого она станет очередной бабочкой. Девушка прикрыла глаза, ее руки крупно дрожали. За металлической тяжелой дверью послышались шаги. Марси не была уверена, что ей не показалось, но гробовая тишина и обострившийся от адреналина слух не стали бы обманывать. Девушка тихо, стараясь не скрипеть ржавыми пружинами дряхлой кровати, встала и прокралась к стене напротив двери, надеясь, что если та откроется, она сможет подсмотреть, что за ней. Марси не уповала на свою физическую силу — если проем ей перегородит мужчина, она вряд ли собьёт его с ног. Тело после пробуждения было ватным и плохо ей поддавалось. Но крупица информации, хоть какой-то клочок могли помочь ей, правда, девушка пока сама не понимала, как. Шаги отскакивали от стен. Человек за стальным засовом подступал ближе и ближе, и с громким скрипом тяжелая дверь, наконец, отъехала в сторону. — О, — ровным, почти не выражающим удивления голосом пропел невысокий мужчина, появившейся в проеме. Его цепкие тёмные глаза в упор уставились на сжавшуюся, как трусливая мышь, Марси. — Не стоит бояться. Я просто хочу поговорить. — Кто вы? — Можешь звать меня Финн. Предугадывая твой следующий вопрос, скажу: мы немного побеседуем о твоём женихе. Марси не разобрала, что испытала в тот момент. Обманчивое облегчение, что ее выкрал не сумасшедший убийца, намеревающийся расфасовать отрубленные конечности по мешкам, или смутную тревогу из-за непонимания, что мог сделать Лайонелл, о чем приходится допрашивать при таких обстоятельствах. Разрываемая сомнениями девушка сжала кулаки, лихорадочно пытаясь сообразить, как выпутаться. — Присядь, — Финн указал на кровать. Марси послушалась, двигаясь вдоль стены спиной к ней, не желая терять из вида мужчину. Он выглядел обманчиво спокойным, говорил вкрадчиво, надеясь усыпить бдительность. Ему бы это удалось, встреть он ее в каком-нибудь кафе или парке, но после произошедшего Марси уже вбила в голову, что нужно быть начеку. Всегда. Как только девушка присела на край кровати, незнакомец взял деревянный стул, стоявший неподалёку, и устроился напротив. — Мы тебя напугали, знаю. Но так было нужно. Мое руководство придерживается старых методов, хотя я лучше бы пообщался с тобой за бокалом хорошего красного вина. А такая обстановка не располагает к откровенности, да? Марси кивнула. Возможно, если она будет идти на контакт, он ее отпустит. Отпустит ведь? В глазах начали собираться слёзы, но Марси быстро их сморгнула, складывая ладони лодочкой на коленях. Нужно не злить его и держаться. — Твой жених, Лайонелл, кое-что у нас украл. Мы не любим воров, а потому наказываем. Ты уже знаешь, как, — он приторно улыбнулся, заметив тень испуга в глаза девушки. — Я хочу, чтобы ты помогла мне это найти. Наказываем. Убийство человека на глазах родных в день собственной свадьбы оказалось всего лишь наказанием, сродни домашнему аресту за хулиганство в школе. Губы Марси предательски задрожали. Люди, стоявшие за этим мерзким, лживым уродом, приказали Зимнему Солдату убить Лайонелла за неизвестно что. Из десятков вариантов разрушения человеческой жизни они выбрали самый жестокий. И все надежды Марси на спасение развеялись: этот человек последний, кого она увидит на этом свете. — Как я могу найти то, о чем не имею понятия, — голос Марси осип из-за страха, удавкой обхватившего горло. — Ну, жених у тебя был не из болтливых, я не удивлён, что ты ничего толком не знаешь. Но ты можешь нам все равно помочь. Будь сговорчивой, и я обещаю, мы тебя отпустим. Отпустим. Какая же Марси дура, раз смела наивно полагать, что уйдёт отсюда живой. Ложь, которую этот человек пытался скрыть под личной «доброго полицейского», блеснула в его приторном «обещаю» так явно, что внутри похолодело. — Что вы хотите узнать? — Умница, быстро принимаешь правила игры. Я хочу знать, с кем общался Лайонелл последние дни и куда ездил. Дело в том, что мы перевернули ваш дом верх дном сразу после его смерти, но так и не нашли пропажу. А также у его матери, у твоих родителей в Нью-Йорке, да и вообще, куда мы только не лазили. Но нигде нет. Парень твой был умён, увёз куда-то, а может, и попросил кого-то. Вот я хочу понять, кого. — Он… он все время был со мной. Мы готовились к свадьбе, он никуда не ездил, — девушка от испуга запиналась через слово, выдавая корявое враньё. Единственный человек, кому Лайонелл мог доверить любые секреты, был Уэйн. Уэйн для Лайонелла так же важен и значим, как для Марси — Ким и Мэй. И девушка была уверена, что если он что-то знает, то никогда не сдаст это ублюдкам, причастным к смерти друга. И тем самым обречёт себя на смерть. Марси понимала, что вне зависимости от того, промолчит она или выложит все как на духу, она не застанет завтрашний день. И решила молчать до конца, пока это возможно. — Ты врешь, дорогая. Как бы не любил тебя твой жених, он не мог бы проводить с тобой все время. Наверняка куда-то отлучался. Неужели не говорил тебе? — Я не допрашивала его за каждый шаг. Прошло два года, думаете, я помню, куда он уезжал? Мужчина вскочил, опрокидывая с грохотом стул и выхватывая из крепления за спиной нож. Легко надавив им на щеку Марси, он наклонился к ее лицу: — Придётся вспомнить, милая. Если бы не твой пернатый дружок и Капитан Америка, мы обязательно пришли бы к тебе раньше и все узнали по свежей памяти. Но пришлось отложить, как видишь. Я не шучу, — он посильнее нажал кончиком лезвия, отчего кожа под ним лопнула, пуская тонкую струю крови. Марси вскрикнула, инстинктивно дергаясь в сторону. — Я дам тебе время подумать. И в доказательство своих серьёзных намерений, — мужчина вдруг захватил Марси за волосы на затылке и вогнал нож на добрую половину лезвия в бедро. У Марси потемнело в глазах. Ногу до самых пяток прострелила боль, нарастающая с каждой секундой. Девушка не заметила, как закричала и согнулась пополам, обхватив раненую ногу руками. Вид торчавшего из бедра лезвия, пробившего плотную ткань темных джинсов, заставил сознание помутнеть. Слёзы градом катились по щекам, спадая на приоткрытые губы, рвано хватающие воздух. — Схожу за аптечкой, — мужчина ласково погладил ее по волосам и вышел. Марси потребовалась минута, чтобы отойти от шока. В горле стоял ком и рвущийся наружу рёв, который девушка с трудом смогла проглотить. Нога заныла, а дрожь, пробившая все тело, только возводила боль в квадрат. Острое лезвие при малейшем движении двигалось внутри, отчего из глаз сыпались искры. Марси понимала, что если задета бедренная артерия, ей придёт конец уже через полчаса. Девушка с воем расстегнула чёрную рубашку, оставаясь лишь в коротком топе, и туго перетянула бедро поверх ранения. Животный страх окутал тело. Умом Марси понимала, что ей мало поможет импровизированный жгут, но она цеплялась за любую возможность прожить хотя бы на пару минут дольше. Всхлипы рвались из груди, отчего девушка вздрагивала каждые пару секунд. Как же жалко она умрет. В подвале, за сотни километров от дома, в одиночестве, от удара ножа какого-то урода. Бабушка Кэт этого не переживет. Чуткое сердце бабушки Кэт, которая на стенку лезла в тот день, когда маленькая Марси отравилась прокисшим молоком, и переживала всякий раз, когда у девочки незначительно поднималась температура, не выдержит потери внучки. Марси больше всего в тот момент было страшно за бабушку. Как жалко, что у неё не было братьев и сестёр, которые могли бы хоть как-то утешить родных… Девушка облизала губы и еле слышно рассмеялась. Когда она по глупости думала, что хуже уже быть не может, судьба решила проучить и тыкнуть носом в заблуждение. Ещё как может. Мысли скакали от одного к другому. Марси думала о Марке, Сэме, представляла, как отец будет сходить с ума, когда поймёт, что она уже не вернётся. Это воображаемое зрелище ранило больнее, чем любой нож. Она даже не могла припомнить, что сказала ему в последний раз. Девушка вспоминала Ким и Мэй, как они в шутку обсуждали, что будут делать на похоронах друг друга, когда постареют и будут ходячей грудой костей и морщин. Иногда она улыбалась абсурдности своих мыслей, а в другой момент переключалась на составление плана спасения. У неё возникали идеи всё-таки достать лезвие, а потом всадить его в шею любому, кто сунется в комнату, но она сразу отгоняла их. Кровь почти не текла из раны, но Марси не обманывалась тем, что она несерьезная. Если вытащить нож, кровь может хлынуть фонтаном, и тогда на побег времени не останется, да и с такой ногой она не продержалась бы и ста метров. Марси не знала, сколько прошло времени. По ощущениям — часы, но, как это обычно бывает, могло пройти не больше пятнадцати минут. Если бы Финн пришёл сейчас, Марси была уверена, что позорно выложила бы ему все, что знала и не знала — боль вкупе с кроющим волной страхом развязывала язык не хуже сыворотки правды. Но Финн не появлялся. Где-то вдалеке слышался неясный шум, но девушка была обессилена и не старалась вникнуть в происходящее. Ей это не поможет. Спасти ее могла только аптечка Старка или чудо, но Марси выросла из того возраста, когда люди верят в чудеса. Веки медленно опускались. За дверью снова послышались шаги. Девушка напрягалась, не представляя, что ей принесёт следующая встреча с Финном: помощь или пулю в лоб. Она приложила все усилия, чтобы приподняться на локтях, и, шипя от боли, приняла вертикальное положение, откинувшись на стену. По телу прокатились мурашки от соприкосновения с холодной поверхностью, пропитавшиеся кровью джинсы липли к коже, и Марси начала замерзать. Она не понимала, связано ли это с кровопотерей или температура в комнате вдруг опустилась, и ей стало ещё паршивее. Наверное, она скоро умрет. От осознания близкой кончины внутри все сжалось. Дверь резко распахнулась. Возникший в комнате силуэт был размытым, и девушке пришлось несколько раз моргнуть, сгоняя пелену слез и отчаяния с покрасневших глаз. Марси прищурилась, собирая крохи оставшихся сил, чтобы разглядеть вошедшего, и ее словно окатили ушатом горячей воды. Барнс. Она поначалу приняла его за мираж, извращённую игру воображения, решившего в последние мгновения иронично подкинуть ей видение убийцы своего мужа, но когда его высокая мощная фигура в чёрной тактической униформе подошла ближе, а рука в холодной перчатке, заляпанной чем-то мокрым, невесомо постучала ее по щекам, чтобы привести в чувство, она убедилась — он настоящий. Ненавистные серые глаза Джеймса, скользившие по ее лицу и телу, казались тем проблеском чуда, которого она уже не смела ждать. — Слава Богу, — выдохнула Марси, глупо смеясь, пока по измазанному кровью лицу вновь полились слёзы. Если Барнс здесь, то и Сэм тоже. Он нашёл ее. Осталось продержаться ещё чуть-чуть, совсем немного. Она не должна умереть из-за дурацкого ножа… — Не закрывай глаза, Марси, — Джеймс впервые назвал ее по имени, которое почему-то так приятно ощущалось на языке. Он смотрел на ее посеревшее лицо, искусанные бледные губы и рассредоточенный взгляд дымчатых глаз, прикидывая, как долго она ещё сможет оставаться в сознании перед тем, как Уилсон попытается оторвать ему голову, увидев его с обмякшим телом девушки. Он решительно закинул ее ослабевшие руки себе за шею, и Марси ухватилась за него, как утопающий за тростинку. Барнс аккуратно, стараясь сильно не шевелить раненую ногу, поднял девушку на руки, но она все равно тихо вскрикнула из-за сместившегося лезвия. Тепло, исходившее от чужого, сильного тела, его еле уловимый морозный аромат, жесткая бионика, обхватившая под рёбрами — ощущение, что ее держит на весу Зимний Солдат, складывалось в абсурдное чувство безопасности. Он пришёл забрать ее, вытащить из холодной комнаты с отсыревшим матрасом, по которому расплылось зловещее пятно крови, и это осознание заставляло крепче стиснуть руки. — Где Сэм? — ей так хотелось увидеть его лицо, обнять и убедиться, что она не осталась лежать в предсмертном бреду в луже собственной крови. — Мы разделились, но ты ещё увидишь этого балабола, — Джеймс пнул прикрывшуюся дверь, и та отлетела в стену, отколупнув кусок бетона. — Обещаю. Низкий голос над ухом был тем, что держало ее в сознании. Веки слипались, но его тёплое дыхание, щекочущие лицо тёмные пряди и такое искреннее обещаю придавали Марси сил. Она шумно выдохнула, расширяя глаза настолько, что слизистую защипало. Крепкая, надежная хватка Барнса медленно топила ледяной ком страха в груди. Ещё немного… Они вышли в тот коридор, который она пыталась рассмотреть тогда через приоткрывшуюся дверь. Он был длинным, и Марси казалось, что она не доживёт до его конца. Дыхание становилось сбивчивым, она чувствовала, как ручейки крови сползают вверх по бедру, уже даже не впитываясь в джинсы. Четкая поступь Джеймса рикошетила от стен бесконечного коридора, пугавшего звенящей тишиной, и когда Марси была готова уже откинуть голову на плечо Солдата и провалиться в бессознательное, Барнс завернул за угол. Марси посмотрела под ноги Джеймса: с десяток людей в просторном помещении были раскиданы на полу, очерченные сплошным пятном вязкой чёрной крови, вытекающей из-под их тел. Неестественно вывернутые шеи, простреленные головы с остекленевшими глазами, спины, в которых по самую рукоять воткнуты ножи. Она изумленно вдохнула. Желудок скрутило, и Марси резко отвернулась, лбом утыкаясь в плотную ткань чёрного костюма. Баки стиснул зубы. Зря он сказал ей не закрывать глаза. Он с каменным лицом переступил то, что осталось от охраны Гидры, и двинулся к лестничному пролету. Джеймс нагрянул на ветхую, заброшенную базу как гром среди ясного неба. Хилая охрана и в страшном сне не ожидала столкнуться с венцом творения Гидры, особенно после того, как Зимний Солдат смог выпутаться из ее щупалец. Они были не готовы, а Барнс, движимый предвкушением, распалявшимся десятилетиями пыток и обнулений, влетел на замаскированную под заброшенный склад базу с двумя задачами: взглянуть в умирающие глаза Гидры и вытащить девчонку, если ей вновь «повезло» попасться на его пути. Наивные наставления доктора Райнер глушились звуками хрустевших под бионикой костей, крошившихся черепов, последних вздохов из пробитых их же оружием тел. Хрипы, мольбы о пощаде и дикий страх на лицах бальзамом лились на душу Джеймса. Долгожданное отмщение было лучше любой терапии, которую могли предложить правительство или Стив. Чуткий слух улавливал слабое дыхание пары выживших агентов, и застарелая привычка Зимнего «зачищать» требовала остановиться и добить, но девчонка на руках выглядела все хуже: ее белый лоб покрылся испариной — минуты отделяли девушку от черты, после которой она станет трупом. — Я сейчас отключусь, — тихо прошептала Марси. Голова начинала кружиться, а мысли стали тягучими и сумбурными. — Не закрывай глаза, слышишь? — Барнс чуть подкинул ее, надеясь отрезвить и привести в чувство, пусть и болью. Девушка шикнула и сильнее вцепилась в его плечи. — Тебе хочется спать, но нельзя. Говори со мной. Марси в полубреду хмыкнула. Лучшего собеседника и представить нельзя. Джеймс словно прочитал ее мысли и слегка дёрнул уголками губ, молниеносно взбираясь вверх по ступеням длинной лестницы. Марси ощутимо подбрасывало от мощных толчков, и простреливающая боль в ноге не давала ей погрузиться в смертельно опасную и такую манящую дрему. — Холодно, — прошептала девушка в тот момент, когда бионика соскользнула с прикрытых топом рёбер на оголенную кожу. Ее начало морозить ещё внизу, а чистый, прохладный воздух улицы, подернутый вечерним туманом и липкой моросью, усилил бьющую Марси дрожь. Джеймс не знал, что ей отвечать и стоит ли. Вряд ли она обращалась напрямую к нему, поэтому предпочел хранить молчание. Он видел, как открытые белые плечи покрылись мурашками, и побежал быстрее в лесную чащу за заброшенным складом. Барнс надеялся, что никто не успел сообщить о штурме, и сюда не явится вооружённый отряд и не станет шерстить местность. Он не сомневался, что сможет отбиться, но девчонка, джинсы и рубашка которой насквозь пропитались кровью, уже не переживет эту схватку. Марси с трудом заставляла глаза держаться открытыми. Она смотрела на длинные лапы деревьев, от которых Джеймс ловко уворачивался, на высокие позеленевшие стволы, слушала треск веток под ногами и концентрировалась на ровном дыхании Барнса, опалявшим висок. Он обещал, что она увидит Сэма. Ей нужно протянуть ещё чуть-чуть. Джеймс выбежал на просторную вырубку, где было достаточно места для посадки джета. Он осмотрелся, прикидывая на всякий случай пути отступления, и надеялся, чтобы Роджерс с Уилсоном подоспели быстрее, чем гидровский отряд. Крысы, сидевшие в недрах заброшенного склада, узнали его, и Барнс опасался, что кто-то успел сообщить о том, что Зимний Солдат сам явился к ним в лапы. В такой то момент они попытаются прибрать его к рукам и мигом отправят лучших бойцов на его поимку. Барнс подошёл к поваленному дереву и бережно усадил Марси на землю, прислоняя к стволу. Ее лицо было мертвенно-бледным, сознание путалось, и девушка уже мало соображала, что происходит вокруг. Словно через толщу воды, она слышала щелчки застежек и звук расстёгивающейся молнии. Когда возня затихла, на ее плечи легла толстая, жесткая куртка, пахнувшая порохом и морозом. — Просунь руки, — раздалось над головой, и Марси в полусне послушно нашла рукава. Отточенными движениями Джеймс застегнул все замки и поддел подбородок девушки бионикой. — Не отключайся. Стив и Сэм вот-вот прилетят, и мы отвезём тебя в больницу. Расскажи, что случилось. Марси цеплялась за реальность из последних сил, но в голове словно кто-то распахнул форточку, через которое сквозняком улетучивался рассудок. Руки отяжелели, под закрытыми веками плясали разноцветные мушки. Во рту пересохло, жажда не давала возможности вымолвить и слова. Девушка приоткрыла глаза, встречаясь взглядом с Джеймсом, обеспокоенно смотревшим в ответ. Она еле слышно фыркнула, впервые заметив в серой радужке эмоции. Сплошная сумятица скользила в мыслях. Его глаза были пронзительно серые и глубокие, и если бы не слабость, она рисковала в них засмотреться, но зрение предательски поплыло. Лицо Джеймса, находившееся непозволительно близко, начало размываться, и Марси прикрыла веки. Так тяжело смотреть на него… * * * Марси не поняла, когда начала ощущать отяжелевшее, не поддающееся сигналам мозга тело. В какой-то момент она пыталась пошевелить пальцем, но с треском провалилась, увлекаемая снова в небытие. Девушка словно дрейфовала в ваакуме, сковывающем движения и парализующем сознание. Она не могла с ним бороться и сдавалась каждый раз, впадая во тьму. Но спустя время сквозь пустоту начали пробиваться приглушенные звуки, на веках заиграл свет, она могла чувствовать прикосновение нежной ткани к коже, но неведомая сила перевела ее в энергосберегающий режим, и Марси продолжала дремать, слыша неясные шепотки неподалеку. Глаза распахнулись почти что сами собой. Марси сонно моргала, ослепляемая ярким светом, и щурилась, как крот. Пелена слез пропускала очертания высокого окна, прикрытого легким тюлем. Девушка ватными руками в спешке потерла глаза и, почувствовав нечто инородное, прикоснулась к носу, натыкаясь на пластиковую трубку для подачи кислорода. Она нахмурилась и с недовольным шипением выдернула ее, откладывая в бок. Просторная комната с бежевыми стенами не походила на больничную палату, и озирающаяся по сторонам Марси впала в замешательство. Девушка оглядела широкую кровать, на которой лежала, проследила вьющуюся от вены спираль капельницы, прозрачная жидкость которой обдавала предплечье холодом и заставляла его неметь. Когда вопросы начали роиться в голове с такой скоростью, что Марси готова была взвыть от неведения, дверь, встроенная в стену до того незаметно, будто выхода из помещения не существовало, беззвучно приоткрылась. Сердце Марси гулко забилось, ожидая подвоха, но появившаяся в комнате фигура Сэма спасла ее от приступа. Девушка облегченно выдохнула, успокаиваясь. — Очнулась, Спящая красавица, — Сэм улыбался во весь рот, подходя к кровати. У больших карих глаз собрались мелкие морщинки. — Очнулась, — Марси не смогла сдержать ответной улыбки. — Что это за место? — Ни привет, ни спасибо, что спас меня. Проспала все свои манеры? — засмеялся Уилсон, присаживаясь на молочное покрывало. — Мы на базе Мстителей. Придёшь в себя, устрою экскурсию. Марси вытаращила глаза, вскинув брови. Последнее, что она ожидала в этой жизни, так это оказаться в святая святых, обители земных и неземных героев. И хотя ей до сих пор толком было неясно, как далеко от Нью-Йорка она находилась, ответ Сэма погасил ее недоумение касательного этого повода, но многие вопросы так и остались неисчерпанными. — А это что? — она кивнула на трубку капельницы, пускающей по венам подозрительный раствор, от которого Марси почти не чувствовала собственного тела. — Какой-то супер-нано крововосполняющий состав Старк Индастриз. Капитана Америка, конечно, из тебя не сделает, но пойдёшь на поправку быстрее. Как себя чувствуешь? — На удивление хорошо, я почти не чувствую ногу, как и все остальное, впрочем. Но переживу, не беспокойся — Марси ободряюще поджала губы, встретившись с тревожными глазами Уилсона, не прекращавшими ее буравить. — Спасибо, — она потянулась к руке Сэма, и сжала ее. — Не представляю, как вы меня нашли, возможно, мне стоит дать тебе по шее за какой-нибудь чудо-жучок Старка, но спасибо. Сэм хмыкнул, покачивая головой. — Я всерьёз подумаю засунуть тебе куда-нибудь жучок, чтобы в следующий раз не приходилось находить тебя без сознания в другом штате. Но благодарить за спасение стоит Барнса. Это он тебя нашёл, а я, честно сказать, примазался. Марси опустила взгляд и закусила губу. Произошедшее походило на бред сумасшедшего и без участия Барнса, и если бы не повязка на бедре и тот факт, что она проснулась на базе Мстителей, девушка без задней мысли заключила бы, что те обрывки воспоминаний — это просто сон. Нелепый и беспорядочный. Ровное дыхание над ухом и спокойный низкий голос, велящий не отключаться, казались нереальными, выкраденными из другой вселенной, где Джеймс не был Зимним Солдатом. Марси нахмурилась, сминая под пальцами одеяло. — Передашь ему спасибо? — ее просьба звучала позорно и малодушно, но девушка понимала, что никогда в жизни ее язык не повернется выразить благодарность Барнсу. — Придёшь в себя и сама скажешь. Тебе, мне, Капитану и ледышке нужно будет поговорить. Поговорить. Марси передернуло. Она теперь не сможет воспринимать это слово равнодушно. — А ещё позвони отцу. И Марку. Я навешал им лапши, что ты загремела в Вашингтоне в больницу из-за отравления, — под гневным взглядом Марси Сэм вскинул руки: — Извини, ничего умнее не придумал. Я обещал, что как только тебе станет лучше, ты им перезвонишь. Не убивай меня, ведь я присматривал за Бекки все эти дни, я могу быть полезным. * * * Марси провалялась без сознания двое суток. Когда она с телефона Сэма позвонила отцу, с другого конца трубки на нее посыпалось бесконечное количество вопросов: «Почему так долго молчала и почему звонишь не со своего?», «Чем отравилась?», «Когда вернешься?», «Что Сэм делает с тобой в Вашингтоне?». Разговор был похож на минное поле, где на каждом шагу она могла подорваться, запутавшись в собственной лжи. Марк отреагировал спокойнее, лишь пошутив, что племянница умудрилась попасть в больницу в день рождения. Марси невесело хмыкнула. Если бы Марк знал, в какой заднице она оказалась накануне дня рождения, скурил бы пачку за раз. Она и сама бы не отказалась от пары сигарет, но сумочка, как и все остальные вещи, была навеки потеряна. Марси черканула смс Ким, убедив, что с ней все в порядке и она расскажет обо всем при встрече, и попросила подругу передать привет Мэй, как до этого просила отца объясниться за нее перед бабушкой Кэт. Вранье оказалось довольно утомительным занятием, поэтому, перекусив йогуртом, заботливо оставленным Сэмом на тумбочке у кровати, девушка легла спать. Наутро, стоило Марси только оторвать голову от подушки, примчался Сэм с очередной порцией бинтов для перевязки и просьбой. Новый день давно не начинался так скверно. Капельницу с чудодейственным раствором Старка убрали, поэтому бедро, о котором Марси успела забыть за те блаженные часы, пока действовал обезболивающий эффект от состава, мерзко заныло, напоминая о том, в какое дерьмо девушка вляпалась накануне. В ванной, примыкающей к комнате, Марси сняла старую повязку, ожидая увидеть зияющую рану, возможно, даже загноившуюся, но на удивление порез выглядел хорошо: чистый, без неприятного запаха. Несомненно глубокий, но все могло быть гораздо хуже. Вода, стекающая с Марси в слив душевой, смывала грязь и кровь, хранящие воспоминания о часах, проведенных на вонючем сыром матрасе в подвале Гидры. Выйдя из кабины, Марси почувствовала облегчение. Обряд очищения подействовал как волшебная пилюля, давая ресурс для подготовки к предстоящему разговору. Когда с перевязкой было покончено, Марси схватила чистую серую футболку и такие же спортивные штаны и натянула на голое тело. Женского нижнего белья на базе не нашлось. Сэм зашел за ней, когда Марси, распаренная и красная как рак, вышла из душа. Лучшего момента Уилсону было не подгадать. По запутанным светлым коридорам Марси петляла с кислым лицом, пытаясь убедить себя, что предстоящий разговор прольет свет на причины ее похищения и отвлечет от хмурого обдумывания этого же похищения. Оставаться наедине со своими мыслями было опасно — Марси хорошо была знакома с привычкой переваривать себя заживо. Привлекая весь свой оптимизм, она плелась за Сэмом, терпеливо ждавшим, пока она доковыляет до очередного поворота. Девушка поражалась размерам базы, богатой разветвленными коридорами, панорамными окнами и навороченными дверями и лифтами с различными сканерами. Будь она в лучшей форме, определенно оказалась в детском восторге, но с больной ногой лишь чертыхалась про себя. Почему Старк не додумался сделать лифт, двигающийся по горизонтали? Ах да, тут же все сплошь и рядом перекаченные супергерои. Двери лифта распахнулись, являя за собой просторную серую комнату с широкими окнами в пол. Марси с любопытством цеплялась за каждую деталь интерьера: длинные кожаные диваны с черной обивкой, стеклянный журнальный столик, бежевый ковер с коротким ворсом, растянувшийся у стены кухонный гарнитур и совершенно никакого декора. Видимо, Мстители предпочитали функционал уюту. Марси уселась в глубокое кресло, обтянутое тем же материалом, что и диван, и вытянула больную ногу, скривившись — стоило все же принять обезболивающее. У неё чесались руки заглянуть под пояс серых штанов и проверить, не закровила ли рана, но в присутствии Сэма, копошившегося на кухне с кофейником, это было бы неприлично. Сложившаяся перспектива говорить с двумя малознакомыми мужчинами, находясь только в спортивных штанах, смущала Марси. Общаться без трусов с патриотическим символом Америки и его пугающим товарищем ей за уже двадцать четыре года не приходилось. Хорошо, что сыворотка не награждала суперсолдат рентгеновским зрением, как это бывало в комиксах, которые она читала подростком. Марси глупо улыбнулась, почесав нос. Мда. Когда Сэм перестал возиться с кофемашиной и поставил перед девушкой дымящуюся чашку со сливочной пенкой, в комнату вошли Капитан и Барнс. Стивен поздоровался с Марси, а его друг молчаливо проследовал мимо в направлении окна, ограничившись сдержанным кивком и нечитаемым взглядом. Столкнувшись глазами с Джеймсом, Марси неуверенно вжалась в спинку кресла. Капитан сел напротив, как и Сэм, державший в руках стакан кофе. Стивен дежурно поинтересовался, как Марси себя чувствует, и, удовлетворившись коротким и содержательным «в порядке», приступил к делу. Роль Барнса, изваянием застывшего у окна, не таившего за собой ничего примечательного, но отчего-то захватившего его внимание, оставалась для Марси загадкой. Она кидала озадаченные взгляды ему в спину, пока Стив задавал ей вопросы. — Они что-то искали, — Марси теребила края серой футболки, которой с ней поделился Сэм. Она была такая огромная, и Марси сомневалась, что она принадлежала Уилсону. По меньшей мере в ней мог поместиться Тор, а то и сам Халк. — Этот Финн не сказал, что именно, он только нес какой-то бред, что Лайонелл у них украл что-то, а потом спрятал. Выведывал, куда он ездил в последние дни и с кем общался. На каждое сказанное слово Стив хмурился, являя собой пятьдесят оттенков озадаченного Капитана Америка, Сэм рассеянно смотрел в кружку, а надежды Марси на прояснение гложивших ее вопросов разбивались о недоумевающее выражение лиц мужчин, сидевших напротив. Стив в ее представлении был оракулом, абсолютно всеведущим, но глядя в его ясные глаза, в которых с сумасшедший скоростью крутились разные догадки, Марси поняла, что правду им придётся откапывать вместе. — Мистер Гарди, — Капитан проговорил его имя с осторожностью сапера, словно не имел права произносить его, и Марси могла скончаться в истерике при одном только упоминании, — работал в научном отделе Щита, и мы подозреваем, что его завербовала Гидра. — Он не стал бы сотрудничать с такими людьми, — ощетинилась Марси, смерив Капитана недовольным взглядом. Хотя тоненький голосок разума вторил предположениям Стивена, девушка пыталась отрицать очевидное. Мысль, что Лайонелл мог вписаться в нечто подобное, была сродни пощечине. — Он был не такой. — Агенты Гидры не все выглядят и ведут себя, как конченные головорезы, — вступился Сэм, отставив чашку в сторону. К своей же Марси до сих пор не притронулась. — Они умеют красиво говорить и привлекать идеями о спасении мира и пути к лучшей жизни. — Звучит как какая-то секта. Лайл бы на это не купился. — Марси, я не хочу сказать, что твой муж был плохим человеком. Он мог не подозревать, над чьим проектом работает. Скорее всего, он потом понял, кто за всем стоит, и захотел выйти из игры, — Стив проникновенно смотрел на неё своими небесными глазами, и Марси с трудом выдержала этот взгляд. Она не хотела признавать его правоту, не хотела обманываться в умершем возлюбленном, ступившем на скользкую дорожку, что стоило ему жизни. Жизни, которую он мог провести с ней. — Разве нет никаких записей? Он постоянно возился с документами на свои разработки, какие-то отчеты, бумажки, — она неопределённо взмахнула рукой, отворачиваясь от испытывающего взгляда Капитана. — Я понятия не имею, над чем он работал. Он подписал договор о неразглашении, и о его работе я знала только то, что она важная, а потому секретная. — Все файлы на его учетной записи были уничтожены, возможно, им самим. Но если Гидра открыла охоту, то это важно. И сто процентов опасно, иначе бы они не стали заморачиваться, — вставил Сэм. — Уэйн может знать об этом что-то, — Марси снова принялась сминать край футболки. Она не хотела вмешивать в эту мутную историю Уэйна, но, возможно, в его же интересах было поставить в ней окончательную точку, если он уже был втянут. Две пары глаз уставились на неё в недоумении, и Марси поспешила объясниться: — Это лучший друг Лайла. Он уезжал с ним на несколько дней в Аспен, сказал, что будет мальчишник. Мне показалось, что они ездили на машине, но тогда я подумала, что это глупость. Кто поедет из Вашингтона в Колорадо на машине? Джеймс, до этого не принимавший участия в обсуждении, отвлёкся от молчаливого созерцания непонятно чего и встал за спинкой дивана, на котором сидели Уилсон и Роджерс: — Что у него было в Аспене? Ей пришлось поднять взгляд и упереться в сосредоточенное и как обычно пасмурное лицо Барнса. Под его морозным взором ей стало не по себе. — Уже ничего, — она пожала плечами. — Мистер Гарди купил там когда-то дом, но продал. Это было давно, Лайл ещё был подростком. Но у Уэйна до сих пор там коттедж, я даже была там пару раз. Капитан и Барнс переглянулись, общаясь неведомым телепатическим образом, но волну их мыслей смогла уловить и Марси, взволнованно заерзавшая на кресле. — Только не говорите, что перероете его дом. Я уже жалею, что сказала об этом, — она предупредительно нахмурилась, ввинчиваясь взглядом в Капитана, казавшегося ей наиболее рассудительным из присутствующих. — Не звони ему, — Джеймс прочитал намерения на ее лице, стоило девушке только подумать. — Его телефон прослушивают, ты сделаешь хуже. Марси обреченно вздохнула, загоняемая в тупик. Ее глаза бегали от Стивена к Сэму, надеясь встретить понимание, однако попытки оказались тщетными. — Но так нельзя! Уэйн может что-то знать, и в конце концов, Лайл мог спрятать эту вещь где угодно. В горах, в банковской ячейке, да или просто закопать. Вы будете искать иголку в стоге сена размером с Колорадо. Я должна с ним поговорить, уверена, что найдётся хоть какая-то зацепка, — она посмотрела на Капитана, стремясь воззвать к его прославленной морали, должной помешать втихую вломиться на частную собственность. Доля здравомыслия была в затее девушки, хотя она и сопровождалась риском подвергнуть опасности ещё одного человека, но рассудив, что Гидра рано или поздно все равно выйдет на его след, Стив согласился. Лучше будет, если они перехватят его первыми.