Жди меня дома в четверть седьмого Вечно живым или полуживого Тут так одиноко, тоска И вряд ли вернётся весна
— Ванечка, — слабый голосок встречает мужчину, стоит ему зайти в больничную палату. Он приветливо улыбается девушке и подходит ближе к койке, где та лежит. Палата просторная, на одного человека, так и светится теплом того уюта, который попытались создать посетители, пока девушка приходила в сознание после операции. На тумбочке возле окна стояло несколько букетов, один из них принес и Иван, правда его не пустили к ней тогда, и пришлось передать через врачей. Бриллинг сто раз переспросил у тех, всё ли в норме с его напарницей, и не существует ли опасности для её жизни. Вина от осознания, что в нападении на девушку немалую часть сыграл и Иван, и дело, которым они занимались, заставляла мужчину чувствовать себя ужасно. А то, что он узнал от задержанного, показало насколько беспомощным и немощным он был, расследуя это дело. Иван проанализирует свои дальнейшие действия чуть позже, а сейчас нужно было оградить девушку, лежащую на больничной койке, от опасности, которая как Дамоклов меч нависает над ней, а она о ней даже и не догадывается. — Как ты себя чувствуешь? — старается придать голосу более веселую нотку, нужно удостовериться, что с ней всё хорошо. Он успокаивает себя тем, что сейчас Лиза в безопасности, Иван сделал всё для этого возможное. — Живее всех живых, — в теле после долгого сна столько слабости, что кажется, вот она сейчас на секунду прикроет глаза, и сон накроет её сознание снова, — вы моей смерти не дождетесь, — Лиза старается чуть привстать с кровати и тихо стонет, когда слегка задевает рану на ноге при прикосновении к ткани одеяла. — Я в храм сходил, свечку поставил, — Иван опирается руками на спинку больничной койки, улыбаясь. — За упокой? — Лиза хмыкает, с него станется. — Вообще за здравие, — замечает, как удивленно поднимается её бровь, — своей нервной системы, — Бриллинг признается сам себе, что вот такое недовольное выражение с легким румянцем гнева на её лице ему нравится больше, чем то бледное, почти мертвое, что он видел, когда скорая забирала девушку из управления, — ты мне так и не скажешь, где была? — Ты не моё начальство и отчитываться перед тобой я не обязана, — произносит ехидным слабым голоском, на что Иван лишь усмехается, — и сейчас у нас есть дела поважнее, — Лиза не собиралась отсиживаться здесь, пока преступники на свободе, — там на стуле сумка с вещами, — откидывает одеяло, которым была укрыта, — будь хорошим мальчиком, возьми её и отвези меня домой, — от удивления бровь Ивана летит вверх и он ближе подходит к девушке, обходя кровать, вставая рядом с ней. — Нет, — старается уложить эту неугомонную обратно на кровать, — ты всё ещё слаба и тебе нужен отдых, — смотрит на злые глаза напротив, которые всем видом показывают, что Лиза думает об его словах. Ваня качает головой, ну вот и кого она хочет им напугать. У неё сейчас силы хватит лишь на злобное пыхтение, которое вырывается стоит лишь отцепить её руку от одеяла. — Я приказываю! — шипит словно котенок, всё ещё злобно смотря на мужчину, стараясь встать с койки. — Ещё ножкой топни, — усмехается мужчина, Иван становится к ней так близко, чтобы у девушки не было возможности и ноги опустить на пол. — Хватит разговаривать со мной как с маленькой. Не хочешь помогать, так и скажи, сама справлюсь, — со всей силой толкает мужчину в грудь, чтобы отошел, только вот выходит это из рук вон плохо. Бриллинг даже на сантиметр не сдвинулся, стоит лишь ухмыляется. Скотина, — отойди, — шипит злобно, на что Иван лишь закатывает глаза и собирается сказать, чтобы та легла обратно, когда: — Даже не смей, Лизавета, — звучит громкий и строгий голос за спиной Ивана и девушка, закатывая глаза ложится обратно на кровать. Бриллингу даже интересно, кто же имеет столько власти над этой безумной, что стоит лишь слово произнести, как она сразу же слушается. Где можно записаться на курсы, Иван дорого заплатит. — Пап, — обессилено произносит и откидывается на подушку. — Что пап? — он был в Москве, когда позвонил начальник дочери и сообщил о происшествии. Мужчина глубоко вздыхает, с его девочкой всегда было нелегко, — второе ранение за три месяца это нормально, как думаешь? — он подходит ближе, поправляя на носу очки, сквозь которые на девушку и её гостя смотрят карие глаза, — молодой человек, оставьте нас, пожалуйста, — обращается к Ивану и звучит это как приказ, а не просьба, теперь понятно от кого его напарница научилась так командовать, передалось по наследству. Бриллинг лишь кивает и выходит в коридор, прикрывая за собой дверь палаты. — Заставляешь своего старика переживать, — она то думает, что делает лучше, если не сообщает ему о своих проблемах, — я и так уже седой, — девушка на это слабо смеется и шипит от боли, когда забыв о ране кладет на неё руку, — сильно болит? — Бывало и похуже, — поджимает губы, выдыхая. — Бывало и похуже, — хмыкает генерал, присаживаясь на кровать к дочери, расстегивая мундир, — долго ещё собираешься прыгать на амбразуру с разбегу? — мужчина гладит руку дочери, заглядывая той в глаза. Почему так быстро вырастают дети? Когда-то эта сильная и прекрасная девушка весело и заливисто смеясь бегала по паркам Петрограда, гуляя с родителями. Его маленькая малышка выросла и стала той молодой образованной девушкой, которой восхищался бы любой отец, ведь иметь такую прекрасную дочь — это как подарок с небес. И генерал был благодарен покойной жене и небесам, что те подарили ему такую дочурку, которую он любил всеми фибрами души. — Как получится, — Лиза пожимает плечами, — всё зависит от обстоятельств, — ну какая же упрямица, мужчина качает головой, улыбаясь уголком губ. Да, характер она унаследовала от матери, такой же сильный, готова ради дела пойти на огромные жертвы, забывая о себе, и защищать то, чем дорожит до последней капли крови. — Почему ты не сообщила куда собираешься? — за её безопасность должны были отвечать люди, с которыми она сейчас работает. И как уверяло начальство дочери, та занималась безопасным для неё делом, но видимо что-то пошло не так. — Я не хотела, чтобы кто-то мне мешал. И я уже вижу, о чем ты думаешь, — о, она прекрасно знала, что означало его выражение лица, брови нахмурены, а в карих глазах видно недовольство, ничего хорошего оно не предвещало тому, кто сейчас послушно стоял за дверью, — не нужно, он хороший, — отец усмехается, а Лиза действительно так думает, Бриллинг не виноват, что она позволила себя ранить. Холодный разум на происходящее вокруг ушёл на другой план, когда в игру вступили мысли и переживания внутри. — Хороший, как же, — хмыкает, — если бы поставил к тебе охрану, этого не произошло бы, — недовольно произносит отец, осматривая палату дочери, нужно удостовериться, чтобы его маленькая ни в чем не нуждалась пока она здесь. — Пап, мы не всеведущи, он не мог знать. И я напоминаю, что сама могу за себя постоять. Преступник уже на допросе, — она удобнее укладывается на постели, когда отец поправляет подушки под её головой. — А ты на больничной койке, — нежно гладит дочку по голове, заправляя волосы за ухо. Как же она похожа на свою мать, — не бережешь меня совсем. Я уже отчаялся просить у Бога, чтобы тот дал тебе достойного человека рядом, и ты смогла уйти со службы, перестала жертвовать собой ради других. А пожила ради себя в мире и в гармонии. — Пап… — в голосе звучит отчаянье, и вот снова они начинают этот разговор, который ни к чему не приведет, только душу снова раскурочит. — Я просто хочу, чтобы хотя бы ты, моя девочка, была по-настоящему счастлива. Если не смог сделать такой твою маму. — Напомнить, чем закончилась та встреча с достойным человеком? — хмыкает, смотря на отца, когда тот вздыхает и смотрит в окно, а не на дочь, — красиво тогда получилось. Разрыв помолвки сделал намного больше шума, чем сама она, — усмехается, стараясь не вспоминать то, что сломало её тогда, но было уже слишком поздно, воспоминания как картинки начали появляться перед глазами, — да и кому я такая нужна, — шепчет себе под нос. Нервно теребит пальцами уголок одеяла. Она старалась не горевать о своём разбитом сердце и предательстве со стороны близкого человека, решила, что будет лучше отпустить всё и продолжить жить дальше. Новые операции, новые награды, новые страны. А теперь у неё есть фонд, который вдохновляет её, вдыхает свежий глоток воздуха в жизнь девушки. Только сейчас почувствовала себя живой, странно звучит, но она будто отошла ото сна и начинает жить. Словно и не было тех восьми лет долгой и тяжелой службы под палящим солнцем в чужой стране. — Не смей так говорить, ты самая красивая и завидная невеста города. О тебе весь город говорит, — мужчина берет ладони дочери в свои, сжимает её холодные пальчики, растирая. Всегда была мерзлячкой. Лиза усмехается. Как же, узнав правду все так называемые женихи побегут в другую сторону, словно от огня, к тем, кто сможет осчастливить их. — Я бесплодна, пап, — твердо произносит, хоть в голосе и слышится отчаянье и слезы, прикрывая глаза, потому что слишком больно от этих слов, произнесенных спустя два года после произошедшего. Лиза ещё тогда поняла, что это была, видимо, плата за то, что девушка совершала во время прохождения службы, а она убивала, без капли сожаления, подонков, держащих в страхе целые поселения, хладнокровно, не моргая даже глазом. Убивать было не страшно, ведь их работа жестокая, неприятная и выход там только один — либо ты, либо тебя. И когда речь зашла о выборе тех, над кем мог бы взять шефство над фондом, Демичева приняла решение, что её организация будет помогать деткам, чтобы те смогли стать достойными людьми в дальнейшем, смогли узнать, что такое любовь и забота близкого человека. Её фонд сделает всё зависящее от него, чтобы сделать их детство счастливым и беззаботным. Раз там сверху решили, что она не сможет иметь своих детей, девушка постарается сделать счастливыми чужих, сделает всё возможное для этого. — Это не приговор. И ты не ходила к другим врачам, может это была ошибка? — мужчина прекрасно помнит, какой опустошённой была дочь после тех известий. То, когда она впала в депрессию. Дочь говорила, поджимая губы, что всё хорошо и что чувствует себя нормально, но мужчина видел, как Лиза еле сдерживает слезы, стоит лишь посмотреть на мамочек с детьми в первые месяцы после произошедшего. А потом дочь снова с головой нырнула в работу и по несколько месяцев генерал Демичев не знал, где же она пропадает и что с ней. Он уже потом понял, что Лиза таким способом решила заглушить душевную боль и побороть депрессию и на душе стало чуть спокойнее, но тревожность за маленькую не ушла, ведь дочь находилась в горячих точках и каждый раз подвергала опасности уже свою жизнь. — Зачем? Я не хочу проходить тот же ад, что был тогда. Если так решили там, наверху, значит так тому и быть. У меня другое предназначение, — слез уже не осталось, она выплакала их уже тогда и закрыла за семью печатями ту душевную боль, которая возникала стоило только лишь вспомнить приговор врачей. — И какое же? — мужчина гладит дочь по голове, такая сильная девочка, грустно, что нет человека, за спиной которого она наконец сможет стать счастливой, и перестанет тянуть на себе столько всего. — Служить обществу. Найти убийц мамы, — произносит смотря на отца, на что тот лишь кивает соглашаясь. Она восхищалась работой отца с самого детства, ей было всегда интересно, когда он рассказывал о рабочих нюансах дочурке по вечерам после работы. Он не отказывал ей ни в чем после смерти мамы, после переезда в Москву, сделал всё, чтобы она ни в чем не нуждалась. А потом после окончания школы Лиза поняла, что да, отец поддерживал её, но был не в восторге от этого, от того, кем она стала. Тогда они впервые сильно поругались, громко, с хлопаньем дверей и пропущенными звонками на мобильном. После окончания обучения девушку приставили охраной к одному из министров, да было не плохо, за время этой работы она познакомилась со многими интересными людьми. Но шла на службу Лиза не для этого, ей хотелось в поле боя, быть там, куда тянуло всей душой, она прекрасно осознавала риски и принимала их. Один из знакомых в министерстве как-то обронил пару слов почему ей отказывают об отправке в командировку — её отец поспособствовал тому, чтобы дочь осталась на родине в полнейшей безопасности. И ладно, Лиза тогда ничего отцу не сказала, знала, как тот переживает за неё. После смерти жены он сдувал пылинки с дочери, слишком чувствительно относился к её безопасности. А потом весь мир рухнул, сгорел дотла. Отец рассказывал ей, что у мамы просто остановилось сердце по дороге к школе, где они её тогда ждали. На похоронах девочки не было, мужчина решил не травмировать дочь во время этого ритуала, они ходили на могилу уже потом, перед тем как уехать в Москву, чтобы попрощаться. И видимо правильно говорят, правда всегда найдет выход. Лиза тогда ездила с начальством в министерство внутренних дел и пока те решали свои дела, девушка прогуливалась по архиву министерства. Ещё в школе девушке понравилась криминалистика и всё что связано со следственными делами, поэтому решила взять одно из дел, которое было отправлено в отдел «висяков», проверить не атрофировался ли мозг за время работы в охране министра. Тоненькая папка чуть не выпала из рук, стоило только прочесть имя, написанное на картоне. А от фотографий с места преступления слёзы водопадом потекли по щекам. Двадцать ножевых, ни одного свидетеля, ни одной улики. Несмотря на это, девушка пообещала самой себе, что обязательно найдет тех, кто убил её родного человека. Было больно осознавать, что все доверительные отношения, которые были у неё с отцом, испарились. Девушка не понимала, почему он не рассказал ей правду о смерти жены, из-за чего они так спешно уехали из города после этого. Она тогда пришла к отцу с этими вопросами, на что тот ответил, что лишь хотел обезопасить дочь от всего этого. Да, хорошо, отца можно было понять, но то, что он не доверял ей… Слишком больно отозвалось в душе. И тогда вся накопившаяся обида была высказана и за утаивание правды, которую она заслужена была знать, и за то, что отец не принимает её запросы на отправки в командировки на Ближний Восток. Высказав тогда всё, девушка вышла из его кабинета, громко хлопнув дверью, даже не став слушать оправдания отца. Не хотела. — Хорошо, маленькая. Твоё право, — он не препятствовал этому и не будет в дальнейшем. Слишком тяжело далось им прийти обратно к доверительному отношению после той ссоры. Мужчина попросил прощения у дочери, приехав тогда на одну из баз войск, где находилась её команда. Он не хотел терять дочь только из-за своего же опрометчивого поступка, пообещал, что больше никогда не будет скрывать от неё правду, и она имеет полное право злиться на него столько, сколько захочет, — но я верю, что ты встретишь достойного, который тебя полюбит несмотря ни на что. Отдыхай, — его девочка хоть вспыльчивая, но отходчивая, злилась недолго и он был ей благодарен за это. Мужчина целует дочь в лоб, как делал это всегда, когда укладывал её маленькую спать. — Пообещай, что ты ему ничего не сделаешь, — заглядывает отцу в глаза, хватаясь рукой за рукав мундира, когда тот встает с её койки. — Обещаю, — усмехается, ему даже теперь интересно кто ж этот такой, её напарник, которого дочь так хочет оградить от его гнева, — он же у тебя хороший? — с улыбкой слегка стукает по носу, на что та недовольно шипит, но улыбается. Так-то лучше, он не допустит, чтобы его девочка грустила, мужчина хочет видеть её счастливой и радостной. — Хороший, — согласно кивает и откидывается на подушки, смотря на то, как отец выходит из палаты, — я была у мамы, — произносит в след отцу, — от тебя тоже привет передала, — поджимает губы, он же хотел знать, где она была, почему бы и не сказать. Мужчина грустно улыбается и выходит из палаты.***
I′m so sick of being cautious
I'm so sick of being cautious all the time
Бриллинг, стоящий под дверью, прекрасно слышал весь разговор и от услышанного на душе было неспокойно. Теперь понятно, что значило то выражение лица, когда сотрудница его отдела сцепилась с её превосходительством. Это была боль. А ещё теперь из головы не выходило «он хороший», и это говорит девушка, которая оказалась здесь по его вине, ещё и защищает Ивана перед отцом. Темноволосый мужчина, вышедший из палаты, ничего не сказал на то, что Бриллинг подслушивал их разговор с дочерью, лишь усмехнулся, заметив, как Иван слишком быстро дернулся от двери к противоположной стене коридора. — Пусть отдыхает, — произносит генерал смотря на Бриллинга, на что Иван согласно кивает, — нас не представили, Андрей Александрович, — генерал был чуть ниже Ивана, но даже это не мешало ощущать то, что мужчина стоящий напротив Бриллинга, выше и сильнее его. Андрей Александрович поправляет парадный мундир перед тем как протянуть руку в приветственном жесте. — Бриллинг Иван Францевич, — Иван пожимает руку генерала, улыбаясь уголком губ, на что мужчина усмехается. — Понятно, — произносит Андрей Александрович, — вот откуда у неё появилась такая улыбка, — загадочно произносит, осматривая Бриллинга получше. — Простите? — Иван не понимает, куда клонит генерал. — Ну вы же умный мужчина, Иван Францевич. Разве не замечали, как она копирует вашу мимику? — карие глаза из-под очков смотрят с весельем. — Можно просто Иван, — а сам задается вопросом откуда отец Лизы знает об этом, — замечал несколько раз. Не пойму к чему вы клоните, — Бриллинг то думал, что она это делает, чтобы его позлить, разве не так? — Думаю, вам известен такой термин как «эффект хамелеона»? — Известен, — Иван задумывается, он то думал, что девушка делает это лишь для того, чтобы позлить его. Бриллинг до последнего отрицал, что они действительно похожи с этой девушкой. — Она, когда маленькая была постоянно за мной повторяла, — улыбается генерал, когда они с Бриллингом отходят от палаты и идут по коридору больницы, — знаете, Иван, — обращается к Бриллингу, а Иван, смотря на мужчину рядом находит всё больше и больше сходств с его напарницей. Поговаривают, что девочки похожие на отцов самые счастливые? Бриллинг как-то сомневается в этом, после всего того, что узнал о Лизе, — я хотел бы сказать вам спасибо, — Андрей Александрович поправляет очки на носу, — дочь вернулась в город благодаря вам и делу, которым вы занимаетесь, — знакомая для Бриллинга улыбка украшает лицо мужчины, даже ямочки, появляющиеся на щеках безумно похожи, — но вы при этом должны понимать, что если с ней что-то случится, — веселый голос генерала стал более холодным и строгим, — спросят с вас, так как вы главный в этом деле, — Андрей Александрович хоть и обещал дочери, что ничего не сделает её напарнику, но напомнить Бриллингу о важности предпринимаемых им решений считал важным, — вы, Иван Францевич, должны осознавать все риски связанные с этим делом, — когда дочь отправляли в Петроград Андрей Александрович облегченно вздохнул от того, что не придется переживать и бояться за её жизнь, которой она рисковала будучи на заданиях правительства в других странах, — я понимаю, что у неё сложный характер, — мужчина до сих пор чувствовал вину за то, что они тогда поругались из-за настоящей причины смерти матери его девочки. За то, что стараясь уберечь от опасности, утаив правду, он чуть ли не потерял доверие дочери навсегда, — но, пожалуйста, пообещайте мне, что вы сделаете все возможное, чтобы обезопасить жизнь моей дочери, — в голосе генерала звучит отчаянье, и сейчас перед Иваном стоит не высокопоставленный человек, а отец, который переживает за своего ребенка, — она единственная моя надежда и опора, — заглядывает Бриллингу в глаза, ожидая ответа, на что Иван только кивает. — При всем уважении, Андрей Александрович, но она сама не в восторге от того, если её начинают опекать, — Иван решает говорить начистоту, зачем клясться в чем-то, что ты не можешь сделать чисто из-за того, что спасаемый не хочет быть спасенным, а наоборот, побежит с радостью в самое пекло. Он прекрасно понимает, что под добродушием и спокойным вкрадчивым голосом таится тот стержень, благодаря которому Андрей Александрович дослужился до того звания, в котором находился сейчас, — я не могу посадить её у себя в кабинете и следить за каждым шагом. Не привязывать же её к стулу, — Иван пожимает плечами и спохватывается, понимая что взболтнул лишнего, смотрит на генерала, а тот лишь усмехается. — Вань, — мужчина выходит из официального общения, — делай что посчитаешь нужным, но сделай так, чтобы ты был в курсе, где моя дочь находится, и что она в безопасности. Не переживай, я тоже подсоблю, охрану к палате приставим, и мышка не проскочит без разрешения. Договорились? — генерал хлопает Ивана по плечу. — Да, слушаюсь, — и Бриллинг соглашается с генералом больше не потому, что тот выше его по званию, а из-за того, что и сам чувствует вину за произошедшее и хочет искупить её, защитив девушку от нависающей над ней опасности. Не захочет — это исключительно её проблемы. Если надо будет, прикует к ней Фандорина наручниками, вот и будут эти два голубка ходить в паре, а то посмотрите на них, сдружились, не разлей вода. Хотя, нет, на Эраста у него есть кое-какие другие планы. А что делать с Демичевой он подумает чуть позже, когда её выпишут из больницы. Сейчас можно быть спокойным, ведь здесь под охраной управления и её отца опасность Лизе не грозит.