Дети погорелого театра

Дарья стояла напротив стеллажей с различными яркими упаковками. Перед ней стоял трудный выбор: либо купить еду, либо купить прокладки. Она вновь с удручением глянула на ладонь, где расположились монеты, пахнувшие отвратительно металлическим запахом. Сжав руку в кулак, она потрясла их. Они характерно звякнули. Она вновь раскрыла руку и увидела то же количество монет. М-да, как будто они должны были прибавиться. Глупость. Сзади проходили люди, дребезжа тележками, играла незамысловатая музыка на фоне, и пахло душистой свежей выпечкой из соседнего отдела. Её живот громко заурчал. Дарья дернулась и тут же прикрыла его рукой, будто пыталась заткнуть его. Он очень не вовремя. Она перевела взгляд на стеллаж с прокладками. Взяла бы больше денег, то хватило бы и на прокладки, и на еду. Но нет, тогда бы отец точно заметил пропажу денег и устроил бы ей хорошую взбучку. И у матери не взять, она наверняка уже всё истратила. Остается выбирать только что-то одно. Если она купит еды, то поест, что звучало логично и неплохо. Плюс, она может приготовить и для родителей, и тогда, может, они хоть на вечер оставят её в покое. Но тогда она не сможет купить прокладки. А ей, как бы… надо. Мало того, что придется тогда каждый день отстирывать вещи, а без порошка это дело давалось ещё сложнее, так она ещё и в школе протечет! Это было бы ужасно. И тут не спасут никакая туалетная бумажки, ни какие ещё ухищрения. Получается, выбор был очевиден. Дарья со вздохом взяла дешевые прокладки и отправилась на кассу. По пути она ещё раз пересчитала деньги, ведь мало ли, ей бы не хватило. Но убедившись, что всё в порядке, она ускорила шаг. Было бы неловко увидеть здесь кого-нибудь знакомого. Вроде бы ничего такого криминального — просто покупает средства гигиены, но чувство стыда всё равно присутствовало, будто бы она покупала алкоголь в тихую или что-то более эротическое. Но никто её не приметил. Только кассирша зло на неё посматривала, ведь пересчитывать мелочь в виде двух рублей и пяти до нужной суммы, было тем ещё занятием. Дарья поблагодарила и быстро выскочила из магазина, запихивая покупку в портфель. Нужно было успеть ещё домой, пока не началась репетиция. На улице уже было прохладно и слякотно, ведь первый снег, выпавший недавно, растаял, превратившись в кашу. Он противно чавкал под ногами, иногда проникая и в сапоги. Дарья поморщилась. Придётся ещё и носки высушивать. Она шла и постоянно оглядывалась. А вдруг встретился бы Руслан? После того как его выгнали из школы, он появлялся дома всего один раз. И то пришёл под вечер пьяный и вонючий, свалился спать, а на утро его уже не было. И где он пропадает целыми днями? Не то, чтобы Дарья волновалась за брата. Пф, сдался он ей алкоголик треклятый. Но всё равно что-то внутри переживало, а вдруг умрёт в каком-нибудь бомжатнике. Мать будет переживать. Да, и отец тоже. И тогда ситуация в семье только ухудшится. Но вокруг были только школьники, что радостно спешили домой, свободные от школы. А вот Дарья шла домой не так весело. В подъезде пахло сыростью и чем-то протухшим. Стены как всегда были изрисованы различными граффити, да и просто словами, показывающие обширный словарный запас «автора». Дарья поднялась на нужный этаж и замерла возле двери. Она вслушивалась, опасаясь, что родители были дома. Стояла звенящая тишина. Не было слышно ни топанья, ни звука телевизора, ни цоканья стаканов. Ладно, похоже, они не дома. Она тихо открыла дверь, вновь оглядываясь, уже в квартире, мало ли, родители просто спали. Было темно. А ещё пахло затхлым алкоголем. Славненько вчера родители посидели. Она глянула на часы. Надо успеть всё провернуть до того, как придут отец и мать. Она быстро переоделась в домашнюю одежду, посмотрела ещё раз в холодильник, надеясь, что там появилась еда, но нет, там одиноко стояла начатая бутылка водки. Остается надеяться, что мать всё-таки купит что-нибудь поесть. Им же тоже питаться надо. Ну, или хотя бы закуски. Уже будет неплохо. Она взяла тряпку и набрала ведро воды. Квартира у них была двухкомнатная, ещё доставшаяся от бабушки (и хорошо, что не однокомнатная, не пришлось уживаться в комнате вчетвером), поэтому где-то минут за двадцать-тридцать Дарья справится. Она решила начать со своей (теперь уже своей, ибо раньше они делили её пополам с Русланом) комнаты, ведь там более-менее было чисто. И, правда, на полу были только пылинки, которые достаточно было один раз смахнуть влажной тряпкой. Она прошлась под своей кроватью, а после под кроватью Руслана. Обычно он запрещал ей туда лазить, ведь там были все его заначки, но она же не могла просто пропустить какое-то место и оставить его грязным! Поэтому, несмотря на ругань брата, всё равно протирала там, стараясь не трогать его вещи. А теперь их там и не было, чему Дарья чуть-чуть радовалась. Также в комнате стоял стол, один на двоих. Кто первый сел за него, того и стол. Но обычно Дарья сидела за ним, ведь она единственная делала домашнее задание. Хотя Руслан всё равно мог сесть за него, просто так, чтобы поиздеваться над ней. И тогда ей приходилось делать уроки на кровати. Почерк выходил неровным, было неудобно, но, в принципе, приемлемо. Покончив со своей комнатой и коридором, она протерла лоб, вылила грязную воду, налила новую и принялась за родительскую. По сути, это был зал, но обустроен он был так, что походил больше на родительскую спальню, поэтому так её и прозвали. К тому же, сюда кроме родителей никто и не заходил, только Дарья иногда прибиралась, но в остальном старалась избегать. Вот тут может быть сложнее. В целом она не знала, что будет грязнее кухня или родительская комната, ведь и там, и там происходят попойки. Нет-нет, её родители не алкоголики, они просто иногда любили выпить. И иногда слишком этим увлекались. На работу-то они ходили! Ну, когда не было уж очень сильных и затяжных запоев. Но они случались не так часто. И, вообще, с кем не бывает. Дарья сразу же наткнулась на пустые бутылки и пошла выбрасывать их. «Блин, неужели они сами не могут этого сделать? Неужели так сложно хотя бы в мусорку это выкинуть», — думала она. Когда она вернулась к мытью полов, то обнаружила уже засохшее липкое пятно. Предположительно, это было пиво. Или швепс. Хотя, ей было всё равно, что это и как оно здесь появилось, просто хотелось уже, чтобы оно оттерлось. Похоже, оно услышало мольбы и всё-таки поддалось, постепенно исчезая с пола. После этого, она решила вновь сменить воду и тщательно промыть тряпку под краном. А то мало ли сейчас по всему дому разнесёт эту смесь воды и непонятно какого пойла. Остальную часть комнату уже было легче вымыть. Ничего такого не было, если не считать перевёрнутую пепельницу, благо в ней не было окурков и пепла. Даже как-то странно, обычно отец любил выкурить за вечер несколько сигарет. Неужели он решил бросить? Или просто выкинул их? В первое было поверить проще, чем в последнее. Кухня уже далась легче. Здесь были только какие-то крошки. Дарья вылила воду из ведра и повесила сушиться тряпку, устало присев на край ванны. Она чувствовала, как голова слегка кружилась. Мир не плыл перед глазами, но вот как будто в самой голове что-то переворачивалось, беспрерывно вращаясь на триста шестьдесят градусов. Она прикрыла глаза, ожидая, что эффект пройдёт, но нет. Лишь только усилился, ей казалось, что она куда-то ускользает. Упс, а, возможно, она реально падает с мокрого бортика ванны. Но открыв глаза, Дарья увидела, что сидит в том же положении, что и до этого. Похоже, показалось. Живот болел. Он ныл, скручивался, из-за чего она сама тоже кривилась, обхватывая его руками и сжимаясь. Надо потерпеть до вечера, а там уж мать что-нибудь принесет. Наверное… Нет, ну, родителям же тоже надо что-то есть, не только водкой им же питаться. Главное, чтобы отец не свалил на Дарью, что это она съела все припасы, так ещё и не приготовила ничего к его приходу. Она выдохнула и поднялась с бортика. Блин, пыль-то она не успела протереть. Но времени уже не оставалось, с минуты на минуты должен прийти отец, и лучше будет, если она уйдет до его прихода. Она бы даже сказала сохраннее. Не обращая внимание на боль и усталость, она быстро оделась и выскользнула из квартиры, тщательно всё проверив перед уходом. Она уже хотела обрадоваться, что успела и не встретила отца, но заметила, как он поднимается по лестнице, ещё не качаясь, но уже с лёгким запахом спирта. — Куда намылилась, сука? — спросил он медленно, слегка проглатывая некоторые буквы. — Я же хожу в школьный театр, — спокойно сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я тебе говорила… Дарья хотела юркнуть мимо отца, но он схватил её за руку. — Ага, попизди мне ещё тут! Так же меня наебываешь, как и мать твоя. Потаскуха! По-любому на блядки собралась, — он притянул её к себе за волосы. Дарья тихо пискнула, но старалась не показывать, что ей больно. Это может только подстегнуть его. — Если ты, не дай бог, залетишь, то я собственноручно этого ребенка прибью. И матку вырву, чтоб не шлялась, шмара. Вся в брата пошла, он, хуй пойми, где шляется и ты там же. Ну, пиздуй-пиздуй, надеюсь, ты где-нибудь в канаве сдохнешь. Он оттолкнул её, отчего Дарья чуть не упала со ступенек. Ей очень сильно хотелось возразить, но она прикусила язык. Сама знала, что себе хуже. Только вот она бы поспорила, кто в кого пошёл. Руслан явно брал пример с них. Она выдохнула, услышав, как отец вошёл в квартиру, и поплелась вниз. Спешить уже было некуда, худшее, что могло случиться — случилось, а в театр она не опаздывала. Дарья не злилась на отца. И ей даже не было обидно. Она просто смирилась. Да, отец не очень к ней относиться под алкоголем, но в обычное время он нормальный человек, который заботился за ней и дарил подарки. Только вот в последнее время всё меньше и меньше становилось этой «нормальности». Но она девочка уже взрослая, она справится и с этим. Да, и что она могла сделать? Лить слёзы бессмысленно, куда-то обращаться тоже не хотелось, поэтому и оставалось только приспосабливаться. Ничего страшного она в этом не видела. Ускорилась она на подходе к школе. Ей нравилось в школьном театре, в нём было так уютно, она ощущала себя в безопасности. И испытывала счастье, наверное. В общем, она была рада. Даже, несмотря на то, что такие индивидуумы, как Лев и Павел срывают репетиции. Разбирались бы между собой наедине, а не у всех на виду! Но в целом в театре была благоприятная атмосфера. Её даже не раздражал Слава, который умудрялся вечно вставлять шутки невпопад, её умилял Богдан, который постоянно стеснялся, сложно было подумать, что он и вправду был в банде брата. И она чувствовала, что Зоя была той ещё тёмной лошадкой, которая пока не раскрылась. Та делала всё вроде бы хорошо, но всё равно чего-то не хватало. Будто бы это было слишком стерильно. Впрочем, Дарья верила, что вскоре у той всё получится. Она зашла в школу, поздоровалась с милым старичком охранником и поднялась на второй этаж. Дойдя до актового зала, она дернула дверь, и та была открыта. Удивительно, как Прохор умудряется всегда приходить раньше всех. Он, что тут живёт? — Здравствуйте! — радостно произнесла Дарья. — Привет, — сказал он, не отрывая голову от тетради, видимо что-то уча. — Ты, как всегда, первая. Она прикрыла дверь и почувствовала, что голова вновь закружилась. Да что ж такое! Она повернулась, и в глазах резко потемнело. Ноги стали ватными. Она хотела сделать шаг, но вместо этого пошатнулась. Перед глазами всё поплыло, ноги совсем стали ватными, и она почувствовала, как падает. Она попыталась ухватиться за стену или кресло, но всё казалось таким далёким. — Дарья?! Она открыла глаза, щурясь от яркого цвета. Она лежала на боку, на холодном полу со слегка запрокинутой головой. Над ней склонился Прохор, у которого было настолько напуганное выражение лица, что у неё проскочил лёгкий смешок. Преподаватель судорожно пытался нащупать пульс, но, как увидел очнувшуюся Дарью, то сразу отбросил руку. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил он. — Нормально себя чувствуешь? — Всё хорошо, да, — вяло пробормотала она и села. Но голова раздалась трескучей болью, из-за чего Дарья неосознанно схватилась за неё. — Тише, не так резко, — проговорил Прохор, не давая ей возможности встать дальше. — Давай, лучше так пока посидим. Голова сильно болит? — Угу. — Сейчас. Он поднялся с пола, взял из рюкзака что-то и вернулся к ней. В руках он держал блистер с таблетками и термос. — Выпей, — он дал ей таблетку, а после налил чай из термоса в крышку. — Конечно, запивать чаем не совсем правильно, но как будто у нас есть другие варианты. Она проглотила и отхлебнула чуть. В ушах стоял лёгкий звон. Не хило она приложилась об пол… — Что же ты так, — со странным тоном произнёс Прохор. Ласково, что ли. Дарья и не знала, что ответить. И надо ли было отвечать. Упала в обморок и упала, с кем не бывает. Нечего тут излишне плясать возле неё. Она жива и здорова. Но вот вместо неё решил поговорить живот и вновь заурчал. Громко. Чересчур. — Ты когда в последний раз ела? — Прохор глянул ей прямо в глаза. — Вчера? — неуверенно пробормотала Дарья. Если честно, она и не помнила. Как-то не задумывалась об этом. — Вечером? — Утром где-то. — Чёрт, — шикнул он. И ей показалось, что он всё знает. Он догадался про то, что у неё происходит дома, какие у неё родители, и как она живёт. Дарья напугалась. И смутилась. Ей было неловко, что об этом кто-то узнал, словно она сразу становилась не такой, как другие, ненормальной. Она уже приготовилась защищать родителей, ведь знала, что на них обычно выливается вся ругань за ситуацию. Но они не виноваты! Просто, жизнь так неудачно сложилась. А так они нормальные, хорошие… — Ты на диете, что ли, сидишь? А? Диета? Она растерянно посмотрела на него. — Ну, да, — что ж, это было самым лучшим оправданием, которое она могла придумать. — Ну, и зачем? — спросил он строго. — Ты же и так худенькая, красивая. Лишь бы травмировать себя. Прохор помог ей подняться, хотя Дарья ещё неуверенно стояла на ногах. Слабость не прошла, а казалось, только усилилась. Тогда он усадил её в кресло. — Значит так, — сказал он, смотря на экран телефона, — я сейчас схожу в магазин за чем-нибудь, чтоб ты перекусила. Потому что это не дело. — Не надо. — Надо, — сказал Прохор тоном, не приемлющим возражения, и подхватил куртку с соседнего сидения. — Не стоит тратиться на меня. Всё уже хорошо. — Всё не хорошо. Это ненормально сваливаться в обмороки, — он надел куртку и взял рюкзак. — Это мои репетиции и я хочу, чтобы на них ученики чувствовали себя хорошо. Хотя бы не голодали, — он направился к двери. — До начала ещё достаточно времени, поэтому успеем всё. — Но… Она не успела возразить, Прохор уже вышел за дверь. Дарья чувствовала, как стыд сковывает её тысячами иголками. Она не хотела доставлять неприятности! Она не хотела, чтобы кто-то так из-за неё волновался. Ещё чтобы и тратил деньги на неё. Это казалось таким излишним, таким смущающим, как будто она была обузой. Вот угораздило её в обморок свалиться. Если бы она хоть ещё чуть-чуть продержалась, то всё было бы хорошо. Она разглядывала тёмные складки на занавесках. Смотрела в окно, как на улице всё заливалось тёпло-оранжевым цветом. Бродила по залу, ходя туда-сюда. Голова уже не болела, да и ощущения уже были лучше. Видимо таблетка начинала действовать. Вот и зачем Дарье тогда перекус, если она и так хорошо себя чувствует? Лишние телодвижения. Прохор вернулся, на удивление, быстро. Похоже, забежал в ближайший ларёк рядом со школой. О том, что он бежал, говорило слегка участившееся дыхание, Дарья сразу это приметила. Он протянул ей булку, и она с неохотой приняла. До сих пор было ощущение, что это неправильно. Но, в конце концов, есть хотелось уж сильно, да и не хотелось расстраивать человека. Булка оказалась очень вкусной, и Дарья сразу вцепилась в неё, быстро жуя. Прохор усмехнулся, уже сидя перед ней без куртки. На его лице была тень легкой заботы и чего-то того, что есть у бабушек, когда они кормят своих внучат и наблюдают за ними. Дарья прыснула от сравнения. — Ты больше не голодай так, — сказал он. — Если хочешь сидеть на диете, то сиди, хотя я это не одобряю, но на более мягкой. Лучше всего просто сжигать больше калорий, чем потребляешь. Но я понимаю, что мои слова для тебя не авторитет и ты в них не вслушаешься, но всё же… Будь, аккуратней, хорошо? Я не хочу терять одну из лучших актрис театра. — Спасибо, — произнесла она ровно, хотя внутри ещё чувствовала смущение. — О, чуть не забыл, — Прохор полез в рюкзак, — вот, — он кинул ей маленький сок с трубочкой. — Надеюсь, ты любишь такое. — Ещё раз спасибо… Она оторвала трубочку и вставила в сок, отхлебнув чуть. Во рту сразу стало кисло-сладко. М-м-м, потрясающе. — Ты не знаешь, будут ли сегодня Лев и Павел? И будут ли срывать репетицию снова? — удрученно добавил он. — Честно, нет. И если они не придут, то они всё равно подрывают репетицию. — В этом ты права, — Прохор тяжело вздохнул. — Ох, что-то нелегко дается мне этот новогодний спектакль. Дверь скрипнула. Точнее сказать, она резко распахнулась, будто открывали с ноги. А может и не будто, ведь в проёме стоял Слава со сверкающей улыбкой. Впрочем, ничего нового. — Всем хай! — Ты чего-то рано сегодня, ‐ подметил Прохор. — Ну, я просто решил, раз мне дали одну из главных ролей, то я должен являться пораньше, чтобы, так сказать, соответствовать, — протараторил он. А после добавил. — Приятного аппетита, Дарья! Она неразборчиво пробурчала: «спасибо», ведь её рот был занят булкой. — И ты даже всё выучил? Весь текст? — Э-э, ну, можно сказать, что да, в целом выучил, — уклончиво ответил Слава. — Некоторые реплики я запомнил. — Надо было отдать роль кому-то другому, — с безнадегой сказал Прохор. — Эй, не надо! Я справлюсь, вот увидите! Просто, память у меня плохая, а так-то всё хорошо. — Докажи делом, а не словом. Слава фыркнул, скинул куртку и сел на кресло, демонстративно отвернувшись. Прохор прыснул, слегка усмехнувшись, видимо, такому детскому поведению, и вновь сел за тетрадку. Повисла тишина, в ходе которой Дарья спешно доела булку. Похоже, они сегодня будут полноценно репетировать спектакль, а не просто зачитывать по бумажке. Давно пора было этим заняться. Она никогда полноценно нигде не играла и даже не особо представляла, как это влиться в чью-то роль. Чужую жизнь. Её, конечно, похвалили, когда они делали зачитку на прошлом занятии, что хорошо играет. Но Дарья думала, что она просто выразительно читает и из-за этого передаёт нужные эмоции. А что такое по-настоящему отыгрывать, она не знала. Она давно мечтала участвовать в чем-то творческом. Но не получалось. На вокал её ещё с начальной школы не взяли, сказав, что не попадает в ноты (так научите), а на танцах надо было покупать костюмы для выступления, что её семья не могла себе позволить. Вне школы, естественно всё было платное, поэтому податься было некуда. А тут школьный театр, как раз вовремя подвернулся. И время вне дома можно провести, и позаниматься чем-то творческим, чем-то необычным, чем-то новым. — Павел, привет, — сказал Прохор. Дарья даже не заметила, как тот вошёл. — Ага, здрасте, — нехотя произнёс он. — Ты не знаешь, Лев сегодня придёт на репетицию или нет? — Нет, я не знаю! — рявкнул Павел. — Я, вообще, не знаю, кто он, где он и с кем. Я больше никак с ним не связан. Я отдельно, он отдельно. Прохор и Дарья переглянулись, мол «это было странно, но ладно», и промолчали. — Хей, но вы же были друзьями, разве нет? — вмешался в разговор Слава. — Вот именно, что были, — фыркнул Павел. — Сейчас, мы никто друг другу, и я попрошу эту тему не затрагивать. — Но… — Заткнись! — Давайте, все проблемы вы будете решать за пределами этих дверей? — раздался громогласный голос Прохора. — Сейчас мы прежде всего товарищи по общему делу, и нам во время работы придётся позабыть обо всех наших разногласиях. После репетиций собачьтесь сколько угодно. Договорились? Павел лишь угрюмо плюхнулся в кресло. Дарья кивнула, она и так ни с кем не конфликтовала и не собиралась. Она решила повторить текст. Конечно, он был вызубрен назубок, и дома отрепетирован до блеска. Но она всё равно переживала, что всё будет не так идеально, как она планировала. Да, и вообще нельзя подводить товарищей! Хотя она была уверена, что эти самые товарищи не особо выучили текст. Как Слава, например. Тем временем все уже подошли. — Сегодня, мы будем уже делать расстановку и смотреть, кто откуда выходит и что делает, — начал речь Прохор. — Я надеюсь, всё выучили текст. Послышалось разнобойное: «да». Кто-то, вообще, промолчал, как например Богдан. «Хотя он всегда молчит», — хмыкнула Дарья. — Лев, ты выучил текст? — Ну, — он скрестил руку на груди, — да, — произнёс он, как что-то постыдное, отводя голову. И тут же, как будто начал оправдываться. — Не то, чтобы я хотел, просто решил не доставлять Вам проблем. И ещё я хочу быстрее с этим покончить. Павел посмотрел на того с лёгким недоверием и ноткой удивления. — Отлично, — Прохор хлопнул в ладоши, — если кто-то не выучил, мы узнаем это на сцене. Так, давайте начнём по порядку с первого эпизода. Слава, давай, иди за кулисы, — он задумался, глядя на них, — давай попробуем с левой кулисы выход. Да, не та левая, другая. Дарья даже не удивилась, что Слава спутал лево с право. Кажется, никто среди них не удивился. Хоть Слава и сказал, что выучил текст, по его игре этого не было видно. Он часто запинался, путал слова местами, а иногда и вовсе забывал, поэтому Прохору приходилось ему подсказывать. В итоге последнему всё надоело, и он вручил Славе сценарий со словами: «читай, пожалуйста, а то мы так дальше первой сцены не уедем». И стало немного лучше. Потому что теперь Прохор обращал внимания только на актёрскую игру. — Слав, у тебя прекрасная мимика, прекрасная харизма, так используй их, — и тут же быстро добавил, — только не устраивай клоунаду, нам нужна только бутафория. Театр бабы Фисы, если можно так выразиться. Совет делу не особо помог, поэтому в некоторых моментах Слава переигрывал, срываясь на крик, а в некоторых недоигрывал, комкая и тараторя текст. Даже после того, как Прохор показывал, как надо, дело не особо сдвинулось с места. Нет, определенно что-то стало чуть лучше, но не намного. Поэтому, видимо, преподаватель решил, что всё так быстро не исправить и пока не так сильно акцентировать внимание. Иначе, и вправду, далеко они не уйдут. В этой же сцене должна появиться и Зоя в роли снежинки, помощницы снеговика. И на фоне со Славой была заметна их разница, особенно, когда они перекидывались репликами. И не в пользу Славы. Зоя хотя бы выучила текст. Хотя сложно было не выучить не так уж много слов. Играла она хорошо, как Дарья считала. Ни убавить, ни прибавить. Поэтому Прохор пару раз хмыкнул удовлетворенно и сказал готовиться к следующей сцене. И это была сцена, где играла Дарья! Она ничуть не волновалась, текст она выучила хорошо, да и зачем волноваться? Она получила только удовольствие, когда выходила из-за кулис. Её реплики шли ровно, без запинок, иногда Прохор поправлял её, слегка меняя интонацию или настроение фразы. Но в основном он кивал и говорил: «хорошо». И Дарье тоже было просто. Наверное, потому что в большинстве это сцена представляла монолог, где только под конец выходил леший в виде Павла. И он, если честно, на лешего не был похож. Если тот был влюблённый простак, то Павел отыгрывал пассивную агрессию. То есть просто себя. Прохору это, конечно, не нравилось, и он без конца поправлял того, но всё без толку. В последующих эпизодах Дарья всё больше и больше понимала, как надо играть бабу ягу. То ли ей помогали советы Прохора, то ли она почувствовала роль, но её будто осенило. Её речь преобразилась в коварную, движения стали более резкие. И всё шло изнутри. Словно она нашла внутри себя образец, по которому надо действовать. Если можно сказать, то клише. И так стало чуть проще и ей начинало ещё больше нравиться. Когда на сцену вышел Богдан, то непонятно было, учил ли он текст или нет, ведь он постоянно запинался. Но Дарья склонялась, что выучил. Ведь запинается тот всегда. И Дарья думала, что Прохор будет с ним мягче, всё же Богдан, как она поняла, довольно ранимый. Но нет, преподаватель критиковал его так же, как остальных, похоже, даже не задумываясь мягкая его критика или нет. С одной стороны, да, это верный подход ко всем надо относиться одинаково, но с другой стороны, можно было чуть аккуратнее подбирать слова для Богдана. Хотя тот не показывал, что его как-то задели, лишь всё больше начинал нервничать. И когда в самом конце вышел Лев, проговаривая реплики, Слава внезапно воскликнул: — Так у нас всё это время была роль тигра?! — Ну-у, да, — пожал плечами Прохор. И с подозрением спросил, — ты, что, не читал сценарий? — Нет, ну, в смысле, да я не читал, и что? Я просто взял первую попавшуюся роль. А тут, оказывается, тигр был! — Боже, — закатила глаза Зоя. — Зато это послужит тебе уроком читать сценарий. Продолжаем. Закончим с финальной сценой и по домам. По домам? Так рано? Дарья бы хотела ещё побыть здесь, ведь это весело. Хоть между Павлом и Львом царила напряжённая атмосфера, но всё равно ощущался уют. И это было так удивительно, что они все такие разные, но в итоге занимаются одним делом. Было в этом что-то фантастическое, по её мнению. Лев отчитал свой текст сухо, но зато по памяти. Практически так же, как и Павел, но если у того хотя бы агрессия была, то тут вообще ничего. Просто слова. Будто он даже и не понимал их смысла. Поэтому тут они особенно сильно застряли, пока Прохор исправлял его, а Лев пытался повторить, но, то ли делал неохотно, то ли, и в правду, не выходило, но круг повторяется из раза в раз. В общем, получилось у них сухо, но с редко прослеживающимся эмоциями. Что уже было лучше, но на общем уровне плохо. Пришло время расходиться, и Дарья собралась как можно медленнее. Хотелось ещё чуть-чуть продлить пребывание здесь. Хоть на минуточку. Но видя, как торопится Прохор, она решила не подставлять человека и быстрее уйти, если уж он спешит. Попрощавшись, она вновь поблагодарила его. Преподаватель отмахнулся, говоря, что всё нормально и не стоит так волноваться по этому поводу. Дарья молча согласилась. Наверно, да, так и должно быть. Домой идти она очень не хотела. После веселья здесь возвращаться туда… Но как будто у неё был выбор.