Надеюсь, это не сон.

Девятнадцатое августа. Утро. Наступая на твёрдую поверхность крыльца девушка ощущает, как подошва обуви липнет к отполированным половицам, и непонимающе опуская голову в её ноздри ударяет запах алкоголя, разлитый по дереву. Аккуратный нос морщится, а в глазах набираются слёзки. Стеклянная бутылка из — под, наверняка, не дешёвого виски лежит на боку, из горлышка которой как раз — таки и вылилась жидкость, пачкая крыльцо и оставляя полупустым стекло. Щёлкнув языком, Шимиро устремилась взглядом вправо, замечая открытую коробку конфет, обшитую вызывающим и вульгарным красным цветом, от какого начинало двоиться в глазах. Рядом с горьким шоколадом покоился букет нежных незабудок, разноцветные шарики блестели на ярких лучах утреннего Солнца, заставляя невольно улыбнуться. Взяв цветы, обвязанные белой ленточкой Мадараме младшая спустилась по ступенькам и присела на вторую, прижимая прелестные цветки к не большой груди, заливаясь ярко выраженным румянцем на щеках. Смущённо покрываясь дрожью она чувствовала летнюю прохладу и точное наличие росы на траве. Приятные чуства внизу живота щебетали точно птичкам на ветках деревьев, сопровождаясь успокаивающим шелестом зелёной листвы. Сдержанная улыбка, слегка прикрытые веки и ямочки на щеках были такими чудными, что до ужаса казались красивыми и изящными в этот ранний день прохладного августа. — Хайтани, какой же ты идиот. *** Безмолвно закрыв дверь Шимиро напряжённо сжала ладони и подошла к больничной койке. Кровь, кажется леденеет с каждой секундой, когда его карие глаза впиваются миллионами иглами в её бледную кожу. Странное чувство разрывает грудь, от чего капелька пота ползёт вниз от виска к подбородку, а слюна накапливается во рту чаще. Колючие стебли обвивают лёгкие, стягивая их тугим корсетом вокруг. Устрашающий шрам на одном из глаз притянул внимание к себе, как магнит металл. — Я пойму, если прогонишь меня. — тихим шёпотом она разрезает ниточку тишины, тонкую и невидимую. Махнув рукой на рядом стоящую табуретку Кента сжал белую простынь руками, ощущая пощипывание костяшек, начинающие кровоточить. — Ты не представляешь, как я жалел о своих словах в тот вечер. — призраки прошлого не дают ему спать, они, как страшные кошмары вынуждают просыпаться посреди глубокой ночи и рвано вдыхать воздух ртом, покрываясь липким слоем пота. — Ты была единственной, кому я доверял. — губы расплылись в грустную улыбку, а в глазах возродилось что-то этакое, какого Мадараме не понимала. А точнее: не хотела понимать. — Это были обстоятельства. — виновато она опустила голову, шмыгнув носом. — Прости меня. — Брось. — шумно выдохнул он. — Ты меня ненавидешь? — вытирая тыльной стороной ладони щёки спросила блондинка. — Что ты несёшь, глупышка! Я дорожу тобой, как матерью собственной. — ласково нахмурился Имаи, положив тёплую ладонь, местами покрытую мозолями, на голову Шимиро. — Ты стала мне совсем родной, будто бы сестрой. Утри слёзы и подними голову. У, да ты рыдаешь, подруга. — притягивая её к себе красноволосый неразборчиво что — то шептал, поглаживая спину девушки. Отчаянные и суровые всхлипы затмевали остальные звуки, находившиеся за границей больничной палаты. Душный воздух превращался в нужный кислород, которым Шимиро давилась, жалобно задыхаясь им, будто бы боясь не насытиться. Женские ладони сжимали плечи юноши, явно до ярких и болезненных синяков, которые он мужественно решил терпеть. Сдвинув тёмные брови к переносице Кента прикусил внутреннюю сторону щёки, чутка прищурившись. Имаи чуствует лёгкую боль от недавно сломанных рёбер и отбитых внутренних органов, но его заботливая натура желала принять в удушающие объятия Мадараме и стерпеть всё, что приносит ему слабость. Шимиро считала секунды, переходившие в минуты, слушая дыхание и биение сердца утешения, какое исходило от юноши, ставший для неё значимым и близким человеком в прошлом. Его добродушие манило к себе, будто бы указательным пальцем, легко, но с долей хитрости улыбаясь. — Я хотел остаться с тобой, — прижав тушу девушки ближе промолвил он шёпотом. — просто остаться с тобой. — вина точно, как змея заползла под одежду и вкусила вкус девственной крови Шимиро, оставляя красный шрам — клеймо, приговор, навсегда вынуждая отречься от всеобщего признания. — Я... — медленно отстраняясь от Имаи она заикнулась, судорожно пытаясь проглотить ком, глубоким дыханием. — Ну, чего ты? Перестань, дурочка, или я тоже заплачу. — его карие глаза блеснули на ярком свете лампочки, заставляя Мадараме сфокусироваться на них, покрываясь розовым румянцем. — Какой же ты.. — прищурившись она сжала губы, превращая их в сплошную линию. — Какой же? — но Шимиро прикусила язык, слегка приподняв уголки губ пожала плечами, отрицательно покавчав головой. Сейчас она понимает, что это была не точка, а лишь замысловатая запятая. *** — Поднебесье не собирается принимать в ряды грязных крыс. Новая сотка людей не принесёт ничего путного. — загадочно улыбаясь говорил Изана, медленно моргая, хлопая пушистыми ресницами. — Тем более — никчемных и туго тупых для этого мира. Здание, принадлежавшие группировке, и прославившийся его базой находится на территории Канто, раньше считавшееся местом собраний вымершей банды «Чёрные Драконы». На входе сверху до сих пор висит деревянная табличка, с выцарапанной надписью: Штаб «Чёрных Драконов». Мадараме точно знала, что местные гопники — да и со всего Токио — считают это место вечно живым музеем и побывав здесь хоть раз прибудут в экстаз, громко вереща. Иной раз Шимиро мысленно признавала, что в здание остался тот беззаботный и сильный дух прошлых поколений, без слов непобедимый и уважаемый. Это ощущение появлялось внезапно и оставляла после себя дорожку ностальгии тех времён. В моменты окрыленных фантазий она отбрасывала всё назад, убегая от всего вперёд и наслаждаясь минуткой спокойствия, но вскоре её догоняли и садили на цепь апатии и меланхолической пустоты внутри. — Как насчёт того, чтобы собраться всей группировкой и отметить это? — с явным призывом спросил старший из Хайтани, искавший поддержки в лицах других верхушек. — Погоди со своей пьянкой, Ран. — окинув леденящим взглядом двух братьев Ясухиро упёрся локтями в колени, заключая ладони в замок. Риндо нахмурил светлые брови и поправил очки, вернув их на переносицу. Ран же хищно прищурился, поймав лукавый взгляд голубых глаз, принадлежавший Санзу Харучиё, имя которого заставляло его содрогаться от ярости, превращающийся в ураган эмоций, лишь от одного упоминания. Даже через чёртову чёрную маску обладатель тугих косичек видет надменную и высокомерную ухмылку. Ухмылку, адресованную ему — Небесному Королю — от какого — то низшего по званию! Возмутительно и крайне неуважительно. — Итак, — пугающая серьёзность Курокавы заставила Мадараме младшую потупить взглядом в пол и потеряться в мыслях. — перейдём к более важным темам: на следующей неделе назначена встреча с Юкисирой Тодоре — родом из Сендай, но плотно известным на улицах Токио. Его авторитет может помочь Королевству со сделками с другими бандами, тем самым, мы не только будем иметь рядом с собой известных в японской криминалистике людей, но и более большую денежную прибыль. Украдкой посмотрев на Хаджиме Широ заметила его нервную игру с жевалками, заострив взгляд на одной точке, явно задумавшись. Чёрные, как смоль волосы в стиле «ястреб смерти» неспадавшие на правую сторону лица смотрелись весьма изысканно и ухожено, а выбритые прямоугольники на другой были ровными и правильными. Высокие и дугообразные брови придают ему вечно сердитый вид, а кошачьи зрачки всегда выражают недовольство и скрытое за любезностью презрение. Мадараме давно поняла, что в его характере неотъемлемой частью является нарциссизм и умение стоять позади своего лидера. — «Финансовый гений». — мысленно закатив глаза блондинка вновь вернулась к монологу главы. — Эта сучья банда максимально давит мне на нервы, — ощетинился полукровка, похрустывая шершавыми пальцами. — поэтому, после Нового года мы ударим по Тосве, справоцируя драку. — вздохнув он тихо прошептал себе под нос. — М, надеюсь, Манджиро не потерпит нападения на своих командиров. Неприятный звук прошёлся по спине мерзкими мурашками, выступая небольшим слоем пота. Пальцы на ногах сжались, колени свела судорога от долгого нахождения в одной позе, что принесло дискомфорт от затёкших конечностей. Покусывая нижнюю губу Шимиро боковым зрением посмотрела на старшего брата, который со скучающим видом разглядывал свой новый кастет, купленный после последней битвы. Его чёрные глаза лениво двигались по очертаниям холодного оружия, не слушая своего хозяина, и она знала точно, что он удерживался от того, чтобы закрыть уши ладонями. Массируя виски от надоедливой и чертовски долгой речи Курокавы заместительница обречённо вздохнула, проклиная и думая, что время остановилось и теперь она навсегда будет слышать лидерский лепет. — «Пропади же пропадом, психически неуравновешенный Король!» — повторяла та немым движением потрескавшихся губ. Подняв блондинистую макушку Мадараме провела взглядом по присутвующим, будто бы подушечками пальцев по молочным страницам книги. Вчитываясь в очертания лиц она заострила внимание на Хайтани Риндо, к которому питала неописуемый поток чувств, сильный и непривычно яркий. Он приливал к её щекам так внезапно, что по телу проходились импульсы заветной любви, такой искренний и тёплый, лучше всякого солнца. В его объятия она чувствовала, как быстро бьётся собственное сердце, как к лицу подступает жар, как подгибаются колени от его низкого голоса, повторяющийся её устами от эмоций, с которыми она не в силах совладать рядом с ним. Непонятные ощущения резали грудную клетку, желая достать сердце, продолжающее наивно биться. Ласково приподняв уголки губ она опомнилась и приложив к сомкнутым устам сжатый кулак, покашляв несколько раз, чувствуя неловкость, дав волю своим чувствам. *** Прохладный воздух приближающейся осени был припитан сыростью и свежестью после дождя. Серые тучи закрывают поток яркого света августовского солнца, лучи которого стали необходимы. С крыш многоэтажек падали небольшие капли, вскоре разбиваясь об холодную землю. Ветер пробуждал и вынуждал прикрыть веки потирая тыльные стороны ладоней, которые обветрились. Местами, зелёная листва приобрела золотистый и красноватый цвет, предвещая холода. Чёрноглазая прикрыв носовым платком покрасневший нос чихнула, прошептав в ткань что-то. Риндо снял с себя чёрный плащ, оставаясь в кофте бордового оттенка, и положил его на женские плечи, хмурясь. — Слушай, — протянул юноша, почесав затылок, выражая неудобство, держа в свободной руке рюкзак возлюбленной. Мадараме младшая надела вещь и взглянула на него. — ты свободна в пятницу? — вздохнув спросил он. — М, — задумалась девушка. — вроде да. А что? — Вчера в книжном я наткнулся на книгу, про которую ты говорила в прошлый раз. — фиолетовые очи прикрылись, а светлые брови свелись к переносице. — Вроде «Послемрак». — Харуки Мураками?! — удивлённо округлила глаза Широ. — Ты её купил что-ли? — Да. — твёрдо ответил Хайтани, мягко улыбнувшись девушке. — Поэтому, хочу пригласить тебя на ужин и почитать. Тем более, не мог же я пройти мимо, зная, что моя любовь как никто другой хочет прочитать этот роман. — Да ну! — восторженно воскликнула Мадараме. Раскрыв руки по обе стороны для объятий она обвила талию Риндо, утыкаясь носом в его шею и опаляя кожу дыханием. Юноша точно знал, что она сдерживается от визга своего удовлетворённого ребёнка внутри. Хихикнув, он поцеловал любимую в бледный лоб, прижимая её ближе к себе. Тепло, которым они согревают друг друга настолько невинно и искренне, что этот момент кажется последним, и это терзает душу острыми когтями, раны от которых заживают, после его тёплых шершавых ладонях на лице. Влечение, которое притягивает их сильнее физического и ментального настолько, что ямочки играют на щеках, под ложечкой горит огонь, распространяющий пожар по всему телу приятными мурашками. Противоположные эмоции их жизни сладкие на вкус, как леденец, и такие же плачевные, когда его отбирают. Её бездонные глаза горят чем-то до сухости во рту волшебным и чистым, и она, точно, находит в его тоже самое. Как будто их души связывают невидемые спицы прямо из груди, и безусловно эти спицы ничто иное, как — любовь.