Алхимия — наука о преобразовании материи из одной формы в другую.
Её основное правило — ты можешь получить что-нибудь,
лишь отдав взамен нечто равноценное.
(Fullmetal Alchemist)
Гарри Поттеру снился кошмар. Он висел в пустоте и смотрел, как внизу, под ним, чёрно-зелёные волны накатывают на сияющую сферу, пытаясь её уничтожить, разорвать, поглотить и растворить в себе. С каждым ударом такой волны он чувствовал себя плохо, словно в самой его сути по нему скребли чем-то жёстким и шершавым. С противоположной от волн стороны эту сферу омывали серебряные и голубые потоки, которые на время прогоняли ядовитые волны и унимали скребущее чувство внутри. Но волны яда все равно возвращались. Гарри чувствовал и понимал, что всё это очень и очень плохо, но что бы он ни пытался сделать, всё было тщетно, ведь он ничего не мог и продолжал висеть на месте. В отчаянии он поднял взгляд вверх и увидел над собой растрескавшийся купол, от которого отделялись осколки и уносились куда-то в сторону. Всмотревшись в один из крупных осколков, Гарри увидел в нём, как он сидит на дереве, куда его загнал бульдог тёти Мардж. Осмотрев весь нависший над ним купол, он понял, что в нём находятся его воспоминания, часть из которых разлетелась осколками. Вот отлетает в сторону осколок, где Гермиона варит оборотное зелье, а вот один из бесчисленных голодных вечеров в чулане под лестницей. Однако далеко эти осколки-воспоминания не улетали. Подобно спутникам, они кружили с внешней стороны купола, исчезали вдали, чтобы через какое-то время появиться с противоположной стороны. Гарри это понял, увидев, как всё тот же осколок с деревом и бульдогом на большой скорости пролетел мимо пару раз. – Это я? – спросил Поттер в пустоту и, бросив взгляд на продолжавший разрушаться купол, сосредоточил свое внимание на сфере внизу. – Моя душа… – понял он. – Да. Это твоя душа. Как и то, что сверху. Здесь всё твоя душа, кроме меня. – раздался сбоку холодный шипящий голос. Повернувшись к говорившему, Гарри увидел змею с безносой головой. – Ты?! – Поттер тщетно попытался отпрянуть в сторону. – Волан-де-Морт! – поняв, что ничего не выходит, воскликнул он, вложив в это всю свою злость и отчаянье. – Лишь незначительная часть, что погибнет вместе с тобой. – Гарри показалось, что будь у его змеиного тела плечи, то Волан-де-Морт точно пожал бы ими. – Так это не ты сделал? – недоверчиво спросил Гарри Поттер. – Я, – Тёмный Лорд безумно улыбнулся. – Другой мой осколок натравил на тебя василиска. Я же впустил его яд в твою душу. Совсем немного, но тебе, грязнокровное отродье, хватит! Жаль, что не удалось дозваться основы на твоём первом курсе или до части в дневнике. Но хоть тебя убью, раз захватить не получилось. Мордредова боль в этом клятом шраме! И всё из-за этой грязнокровки! Твоей мамаши! Да и силёнок у меня маловато и больше не становится. – вздохнул в конце змей. – Не смей так говорить о моей маме! Заткнись, тварь! – в бессильной злобе закричал Гарри. – Гриффиндор, – презрительно скривился Волан-де-Морт. – Он тут хуже, чем просто умирает, и всё равно… Что?! – змей недоуменно посмотрел вниз, на сияющую сферу. Гарри оторвал взгляд и посмотрел туда же, не обращая внимания на полыхнувший внутри него жар. А посмотреть было на что, ведь пока происходил разговор Гарри и осколка души Тёмного Лорда, со сферой произошли изменения. На ней появились трещины, обнажая иной сияющий слой души. Сами же трещины покрылись голубыми и алыми молниями. – Да что ты знаешь? Ты-то?! Ты всего лишь порвавший свою душу глупец! Я покараю тебя, грешник! – донёсся снизу хриплый мужской голос. Одновременно с этим покрывавшие сияющую и растрескавшуюся сферу молнии ударили в зелёные волны и успокоили их, разделив на синие и золотистые потоки, что начали спокойно омывать сферу, не нанося той никакого вреда. Гарри же завороженно смотрел на происходящее и не мог понять, от чего ему кажется, что слова эти сказал он сам. – Кто вы? – ничего не понимая, спросил Поттер и тут же получил ответ от себя-не себя. – Я — это ты! Прошлый ты, в прошлой жизни. Прости, парень, но ты уже сильно повреждён, как и я. – снизу и как будто из самого Гарри донёсся вздохнувший в конце голос. – Этого не может быть! Да кто ты такой?! – шипя, прокричал Волан-де-Морт. – Заткнись, червяк! Ты даже не целая душа. Лишь жалкая её часть! – сказал голос, и из трещины в Тёмного Лорда ударила алая молния, из-за которой тот начал извиваться и корчиться. – Я сильно повреждён? – Гарри посмотрел на купол вверху. – Да, внешняя сфера — это твоя память. Распадётся она, и ты перестанешь быть. Распадётся моя сфера, и перестану быть я. – печально сказал голос, а в Волан-де-Морта снова ударила молния, продлевая его корчи. – И что же делать? – взволнованно и обеспокоенно спросил Поттер. – Ну, я вижу только три варианта. Про души я мало понимаю. Можно сказать, что почти ничего не знаю, а то, что знаю, понял только сейчас, когда меня пробудил этот мерзкий яд и серебристый свет. – Яд василиска и слезы феникса, – понимающе сказал Гарри. – Что за варианты? – Ого, какие редкие и мифические субстанции! – голос звучал удивлённо – Похоже, в интересном мире мы с тобой родились. А варианты… Ну, мы можем поболтать, пока ещё существуем. Потом исчезнем. А твоё тело станет безмозглым овощем. Будет пускать слюни, гадить под себя и всё такое. Есть, конечно, шанс, что очнётся та жизнь, что была до нас. Мы всё-таки, как оказалось, проживаем далеко не первую жизнь. Но шанс этот маленький. Да и если он очнётся, то скорее всего сойдёт с ума от мешанины своих, твоих и моих воспоминаний. Такой себе вариант, если честно. – задумчиво сказал голос, продолжая бить в корчившегося Волан-де-Морта молниями. – А другие? – наблюдая за этим, спросил Поттер. – Хм, второй вариант тоже не очень. Дело в том, что я алхимик. Довольно сильный, хочу заметить. Правда, сила и знания стоили мне ног, но за всё нужно платить. За попытку воскресить любимую тем более. Но не об этом сейчас. В общем, я могу запустить процесс преобразования и разложить разваливающихся нас и нашу память. В конце процесса это преобразуется во что-то цельное, что займёт твое место. Вот только за конечный результат я не ручаюсь. Может получиться как кто-то адекватный, так и некто безумный. В любом случае твою личность размажет тонким слоем по моей. Ведь я прожил долгую жизнь. Потому я и сказал, что вариант не очень. – голос звучал озадаченно. – А третий? – не ожидая ничего хорошего, спросил Гарри. – Сейчас, закончу анализировать этого червя. – произнёс продолжавший бить в Волан-де-Морта молниями голос. – Я думал, ты это делаешь, чтоб он молчал. – посмотрев на всё сильнее трескавшеюся сферу внизу, сказал Гарри. – Одно другому не мешает. – хохотнул голос, и в Волан-де-Морта ударила особо сильная молния. – Так, тут всё, как я и думал. Он явно хотел обрести бессмертие таким способом. Случайно душу не порвать. Хех, даже специально это сделать почти невозможно. Хотя этот яд… Но сейчас не об этом. Просто я правильно всё понял изначально и этот тип талантливый псих. Эм, как тебя зовут-то хоть? – хохотнув, спросил голос. – Гарри. Гарри Поттер, сэр. – ответил Гарри. – Приятно познакомиться, я Рудольф Гейн, алхимик Аместриса. Давай без этих "сэров". Мы же всё-таки одна душа, но разные её жизни. Так, третий вариант. Гарри, он для тебя и меня тоже не очень хороший, но всяко лучше первых двух. По сути это их совмещение. На то, чтобы разложить яд и проверить свою догадку насчёт этого червяка, у меня ушла почти вся энергия. Но даже будь она, и её бы не хватило на третий вариант. В общем, я предлагаю всё-таки запустить алхимическое преобразование и разложить нас и нашу память, но пустить эту энергию не на то, чтобы собрать из этого кого-то другого, а на структуризацию наших воспоминаний, уничтожение этого червя и пробуждение того «нас», что жил до меня. Мы, можно сказать, тут рядышком находимся, и я вижу, что он парень неплохой. Умер, кстати, молодым. Старше тебя, но сильно моложе меня. Я тут прикинул и посчитал, должно всё получиться. Значит так, Гарри, один из основных принципов алхимии — это равноценный обмен, и если ты выберешь третий вариант, то полученной энергии за плату в виде наших «Я» хватит на то, чтобы всё это провернуть, и даже можно будет попробовать пустить остатки на попытку дотянуться до основы этого червя. Может, и уничтожить выйдет. Что выберешь? Просто исчезнуть? Слиться со мной в надежде, что на выходе получится кто-то нормальный? Или дать шанс на ещё одну жизнь тому, кто жил до нас, а также уничтожить этого червяка и попытаться сделать это и с его основой? Решать тебе, ведь это же твоя жизнь и твое тело. – закончил объяснение Рудольф. – Надо подумать. – сказал Гарри. – Думай, но не долго. Разрушение, знаешь ли, не стоит на месте. – ободряюще сказал алхимик. – Как ты сделаешь это, алхимик?! – зло прошипел отошедший от ударов молний Волан-де-Морт. – Как вообще ты можешь использовать преобразование здесь, ещё и без круга?! – О, а ты знаком с алхимией, червяк? Зачем мне круг? Я сам себе круг! Ха-ха-ха! – рассмеялся Рудольф. – До основы тебе не дотянуться! – зло крикнул Волан-де-Морт. – Я тут, а он далеко. – тихо прошипел Тёмный Лорд, но всё же был услышан. – Один есть всё, и всё едино. – загадочно сказал алхимик. – Решай, Гарри, время уходит. – Не хочу становиться безумцем или пускать слюни. Давай третий и постарайся уничтожить Волан-де-Морта. Он убил моих маму и папу. И ещё многих убил и мучил. Третий вариант. Ведь тот, кто до тебя, это же тоже мы. Одна душа. Наша память достанется ему, а значит, и мы с ней, хоть и без «Я». – решительно сказал Гарри. – Что ж. Твоё решение. Я тоже выбираю его. Приятно было поговорить, Гарри, и прощай, я начинаю. – сказал алхимик, и из сияющей сферы во все стороны ударили алые молнии алхимического преобразования. – Прощай, Рудольф. – сказал Гарри, перед тем как одна особо сильная молния ударила в него. – Неееееет! – смотря, как во всполохах алхимической реакции стремительно распадается сфера памяти алхимика Рудольфа и сфера памяти Гарри Поттера, закричал Волан-де-Морт, но помешать процессу он не мог. Тем временем тело стонавшего во сне черноволосого подростка в маленькой комнате дома номер четыре по Тисовой улице покрылось маленькими красными разрядами, что собрались в одну большую молнию, которая, пробив потолок и крышу, ударила в небо. Вверху, среди облаков, она изогнулась и по дуге устремилась вниз. Прошив землю, границы реальности и охранные чары Гринготтса, почти угасшая молния все-таки нашла свою цель и разложила чашу с изображением барсука в золотую пыль. На большее разряда алхимического преобразования не хватило. Да и не знали юный маг Гарри Поттер и алхимик Аместриса Рудольф Гейн, что у Волан-де-Морта было несколько крестражей, каждый из которых сейчас находился ближе, чем основа души Тёмного Лорда. В принципе, Рудольф и не рассчитывал, что разряд преобразования, который он послал через расстояние при помощи объединяющей в себе аместрийскую алхимию и Рин-Тан-Дзюцу Ксинга техники, действительно доберётся до основы того осколка, что был в них. Но решил, что попытаться стоит. Ещё он решил не говорить Гарри, что в качестве платы он использовал не только его и своё «Я», но и тот осколок, что сидел в их душе. Незачем это было, да и время утекало, как песок сквозь пальцы, и большую его часть он потратил на осознание ситуации, поиск решения и беседу. Что же до Гарри, то он, быстро всё обдумав, пришел к выводу, что оставить на своем месте другого себя из прошлой жизни действительно лучше, чем просто перестать быть. Придя к этому выводу, он утратил всякие сомнения и без сожалений оставил всё другому себе. Ну а в доме номер четыре по Тисовой улице после удара молнии пришёл в себя подросток. Осмотрев затуманенным взором помещение, он схватился за голову, а из него во все стороны разошлась волна магии. Простонав что-то матерное, парень потерял сознание. В это же время в коридоре раздались гневные выкрики про ненормальных и быстрые шаги Вернона Дурсля. Громко требуя открыть дверь, глава семейства Дурсль принялся стучать в неё, а потом, взяв ключ у подошедшей жены, спешно отворил то, что сам вчера запер. Ворвавшись внутрь, он отвесил бессознательному парню оплеуху и, крича, принялся трясти его за плечи. Именно в этот момент в углу комнаты появился высокий маг в сине-розовой мантии с длинными седыми волосами, такой же длинной бородой и знаменитыми очками половинками на длинном кривом носу. Оставшийся незамеченным, явившийся на посланный его чарами сигнал о их уничтожении Альбус Дамблдор осмотрел комнату Гарри Поттера. Взмахнув волшебной палочкой, директор Хогвартса усыпил чету Дурсль и их заглянувшего в комнату сына. Проделав это, он невербальным «Обливиэйтом» подчистил память магглов, после чего небрежным пасом наложил сложные левитационные чары, которые унесли Дурслей в их кровати. Закончив разбираться с родственниками Гарри Поттера, Дамблдор подошёл к бессознательному парню и, словно дирижёр, точными и выверенными взмахами волшебной палочки наложил на подростка целый каскад диагностических чар. Закончив с этим и получив всю нужную ему информацию, он раздосадованно вздохнул. Крестража в парне не было, а значит, он утратил основную свою значимость. Нахмурившись, Альбус Дамблдор огладил свою бороду и посмотрел на оставленную молнией дыру в потолке. – Алхимия… Но кто? – озадаченно сказал он, разглядев пусть и почему-то прямоугольные, а не шестигранные, но всё же узнаваемые следы алхимического преобразования. Осмыслив увиденное, Дамблдор одним «Репаро» починил потолок и крышу дома, после чего задумчиво посмотрел на бессознательного подростка. – Что ж, мальчик мой, ферзём тебе больше не стать… – тихо сказал он и исчез.