***
Ева думает о вчерашнем сне весь день, всё казалось таким реальным, она сходит с ума в одиночестве, терзаемая мыслями, это нескончаемо. Она хочет пойти и кинуться на ограждение, пусть расстреляют её, что угодно, но молчать невыносимо. Она плачет в подушку и засыпает. Вилланель проникла в комнату, подобные замки для неё как игрушки, их несложно открыть отмычкой. Она смотрит в кроватку, кажется, Ава ещё немного подросла, так мило сопит, руки в кулачках. Вилланель думает, как действовать, чтобы не напугать Еву. Наверное, тронуть её будет ошибкой, и она произносит имя в темноту: — Ева. Ева слышит своё имя сквозь сон, пробуждается? Видит силуэт у кровати, это сон, чертовски жестокий, очередной, сон! — Прости, — говорит кто-то, голосом Вилланель. — Вернись ко мне. — Я рядом, даже когда ты не видишь. — Этого мало, ты нужна мне здесь, сейчас. — Я здесь. Вилланель выходит из тени, её колено проминает край кровати. Она раздевается, и Ева чувствует так много, что это не может быть сном. — Боже! — воскликнула Ева, включив ночник. — Тише, Ева, — улыбается Вилланель. — Это не сон! — Не сон, — мотает головой Вилланель, забираясь на кровать. — Я ждала тебя каждую минуту! — Разве? Ритм дыхания Евы изменился, сделался прерывистым, она заплакала, и это вовсе не то, чем хотела заняться Вилланель после долгой разлуки, слезы обычно ставят её в тупик, и сейчас, она не знает, какие слова нужны, чтобы их остановить. — Куда ты пропала? Что происходит? Почему мы тут? — Да, у тебя было достаточно времени на все эти вопросы. Разве, тебе здесь не хорошо? Вы в безопасности, среди людей. Вилланель натягивает на грудь одеяло, её немного трясёт от того, как она была возбуждена, а сейчас, это от неё ускользает. — Здесь нет тебя. — Я тоже скучала по тебе, и мучилась от того, что не смогла сказать об отъезде, меня не было здесь, Хелен отправила на миссию. — Миссию? Ты будешь работать на неё? Пока тебя не убьют? — Меня сложно убить. — Да, знаю, — Ева притягивает к себе и укладывает голову на плечо, её мягкая ладонь скользит по спине, по позвонкам, под лопатками, к пояснице, она будто чувствует все несовершенства, исцеляя их, и Вилланель хочется прогреться этим теплом насквозь, чтобы Ева достала им до сердца. — Я скучала по этому месту, — стонет Вилланель, целуя ключицу Евы, — И этому, — продолжает она, проводя языком по шее. Ева накрывает её ухо ладонью. — Я переживала за твои уши. — Меня нехило тряхнуло, голова по-прежнему, бывает, болит, но здесь врач, она выписала медикаменты. — Да, я была у неё. Пэм, кажется. Осмотрела малышку. — Как она? Подросла, и здорова? — Всё хорошо, в физическом плане, дети так быстро меняются в этом возрасте. — Я скучала. Ева, я так хочу тебя, ты похитила мои сны, я и наяву в них. Только представлять твой запах и не иметь возможности дышать им – это испытание. — Мне больно. — Где? — Везде, без тебя, не уходи, не оставляй меня больше. Ева отчаянно целует в губы, и вихрь страсти подхватывает их. Это открытое пламя в центре постели, они обе понимали, что им нельзя быть настолько долго врозь, они целуют и кусают, царапают от глубины проникновения, сжимают, и прижимают к себе. Они обнажены, и жаждут соприкасаться каждым участком тела. Ощущение, будто внутренности разорвутся от напряжения, от накала, а сердце встанет. Ева в поту, отползает назад, ударяясь макушкой о спинку кровати, Вилланель в ней, её язык слизывает всё, а пальцы выбивают ещё, Ева хватает за волосы, упирается пятками в постель и кончает, с короткими криками в подушку, заходящимися стонами. Вилланель сильна, она притягивает и укладывает под себя, трётся своим центром о выступающую тазовую кость Евы. — Хочу затрахать тебя. — До смерти? — стонет Ева, убирая волосы со своего лба. — Нет, ты нужна мне, смерть подождёт. После необходимой страсти, наступила любовь. Угасающая реальность вновь вспыхнула, в голову лезли безумные идеи бежать. Куда? Как? Вилланель была нагружена случившимся, она даже не смотрела на Еву, отвернувшись, обняв подушку под своей головой. Ева лежала на её лопатке, поглаживая пальцами спину, она долго смотрела на квадрат пластыря на плече, и всё же, осмелилась спросить: — Что под ним? Вилланель ощутимо напряглась всем телом, ей не хотелось врать. — Там клеймо. — Считаешь это место подходящим для нас? — Хелен может изгнать тебя из рая, Ева, если тебе не нравится. — И пусть! Давай вернёмся в бункер! — Ты не понимаешь? Вилланель приподнимается, от чего Ева убирает свою щеку с её тела, она так пригрелась, было так приятно, теперь на неё смотрят возмущённые глаза. — Что? — Ева, бункера для нас больше нет. Нет места, куда мы могли бы сбежать. Теперь здесь твой дом. — Но я не хочу быть здесь без тебя! — Она не позволяет мне отвлекаться. — Ты их собственность? Это клеймо, эти правила, почему так? — Раньше я была с ними из-за денег, теперь, чтобы обезопасить вас. Если я не буду делать то, что они требуют, вас убьют, и меня тоже, им несложно стереть нас! Из кроватки послышался плач, они разбудили Аву, теперь она не успокоится, Ева хватается за лоб, она так устала, она даже не понимала этого. — Как же я устала от этого. — Лежи, я возьму. Вилланель находит свою рубашку, и подходит к кроватке, возможно, Ава уже отвыкла от неё и начнёт плакать сильнее, но стоило Вилланель взять её на руки, она замолчала. Крохотные ладони нашли опору в груди Вилланель, и она рассмотрела лицо перед собой, будто, как и Ева, подумав, что всё это сон. — Скучала по мне? Еве с тобой сложно, а ты её не жалеешь. Вилланель забирается на кровать и кладёт Аву между собой и Евой. — Я устала быть с ней. Я же не её мать, я не ждала её появления, не готовилась, одним днём она свалилась на нас и теперь я должна справляться с этим одна. Ты знаешь, что здесь больше нет детей? — Может, позже, появятся. От меня тоже не много пользы в этом деле. — Когда мы были вместе, я чувствовала, что не одна в этом. — Она меня сейчас загрызет, дёснами, — улыбается Вилланель, Ава играла с её рукой, и решила потереть дёсны. — Что если в следующий раз, она будет кусать зубами? А потом, говорить с тобой, а ещё через время… — Мы будем видеться чаще. — Видеться? Как ты попала сейчас сюда? — Беатрис помогла. Она зависимая от никотина, пару пачек, и она провела меня. — Тайно, понятно. — Я договорюсь с Хелен. — Эта Хелен… Она нравится тебе? Между вами что-то было раньше? Сейчас? — Нет, почему ты спрашиваешь? — То, что говорили в бункере о вас, и то, что она не убила нас, она явно делает для тебя исключение. — Ревнуешь? Не надо, Ева. — Поверить в то, что ты просто терпела две недели… — О чём мы вообще говорим! Да, я терпела! — А Оливер, он с тобой? — Да, мы в одном отряде. — И его всё устраивает? — Он рад, что вы в безопасности, не под землёй, что мы среди людей, что у всех здесь есть цель. — Похоже, всё не устраивает только меня. — Ты привыкнешь. — К твоему отсутствию? — Я не знала, что тебе так плохо здесь, я думала, ты хотела этого, людей, помощи, а не заточения со мной. Наши отношения не особо складывались. Мы ругались, мы встречали множество преград, я знаю, в основном, это из-за меня. — Мы ругались, чтобы найти истину! Раз мы делали это, значит, были вдвоём против проблем. Ты пришла сюда окончательно со мной расстаться? Ты что, хочешь бросить меня? Вилланель смотрит на Аву, нет, конечно, она не хочет этого, она не сможет. Эти две недели почти убили её одиночеством, она не сможет отпустить. Ава хватает руками свои пятки. — Эй, что за зарядка? Тебе спать пора, маленькие крохи в такое время сопят, это мы точно знаем, — Она отвлеклась на это, чтобы не отвечать Еве, но та её вернула в разговор. — Вилланель? — Да? — Я не хочу, чтобы ты делала что-то для них, это опасно, там опасно. Придумай что-нибудь. — Хорошо, я скоро всё решу. Этому «скоро» не хватает определённости. В мокрых глазах Евы тухнет надежда. Это больно, и чем Ева заслужила всё, что происходит в её жизни? Она трогает кудряшку на затылке Авы, пока та во все глаза смотрит на Вилланель. — Я пойду. — Нет, разве ты не на всю ночь? — Лучше не попадаться. — Нет, мы тебя не отпускаем! Трудно понять, почему она здесь, но не может остаться, почему они вдруг стали под запретом, и вся нежность должна умирать на губах нерастраченной. Ева вновь плачет, она стала плаксивой, это нервы, здесь всё не так, как в бункере. Вилланель поднимается и берёт Аву на руки. — Тебе пора спать, я покачаю тебя, хорошо? Может, нашу любимую песню? Вилланель вновь поёт на французском, под всхлипы Евы. Ава засыпает и оказывается в своей кроватке. — Ева, хватит слёз. Она подходит к кровати, и Ева хватает её, быстро распахнув рубашку, прижимается губами к солнечному сплетению и следует ниже. — Ева, не начинай по новой. — Останься, ненадолго, пожалуйста. К чему вся это любовь, если она всё равно уйдёт? Ева готова жить моментом, прямо сейчас иметь возможность держать Вилланель за запястья и целовать. А Вилланель не хочет момент, она хочет всё! Эта ночь просто вспыхнула, и тут же погасла, Ева не знает, как примериться с происходящим. — Давай я побуду с тобой, пока ты не уснёшь? Ева? Пожалуйста. Теперь она пользуется силой, отстраняя от себя Еву, чтобы уложить её и лечь рядом. — Я не засну. — У нас был великолепный секс, я знаю, что ты без сил. Засыпай, я рядом.***
Оливер толкает Вилланель в локоть, когда она клюёт носом на собрании, Хелен это видит, и когда все свободны, придерживает её, выставив руку перед её лицом, опираясь на косяк. — Хочешь мне что-то рассказать? — Да, эти собрания утомительны. — Я знаю, где ты была ночью. — Уже сдали? Можешь гордиться своим крысятником. — Подкупаешь моих людей? — Я просила у тебя встречи с ней. — Ты разве не видишь, что она с тобой делает? Ты рассеяна, ты слаба. — Я буду готова к завтрашней миссии. — Что Ева говорит об этом месте? — Ей всё нравится. — Не стоит врать мне в лицо. О чём она тебя просит? — Двигаться резче. Хелен усмехается, но не даёт уйти. — Рассказала ей о нашем поцелуе? — О чём? — Ты что, забыла? Я провожала тебя до комнаты, ты остановила меня в коридоре, прижала к стене и поцеловала. — Не было такого. — Ты была пьяна, но действовала трезво. — Я такого не помню. Не смей плести эту хрень Еве! — Без разрешения за территорию корпуса тебе выходить запрещено. И если на тебя я повлиять не смогу, Ева может посидеть без еды или воды. Это очень легко устроить. — Завтра я могу умереть на этом заводе, мне нужно их увидеть. — Ты не умрёшь, я тебя знаю. — Раз знаешь, значит, понимаешь, как легко я могу свернуть твою тощую шею. Убери руку, и пусть меня сопроводят до Евы.***
Евы была не в себе после ночи, раскачиваясь на качели, она толкала впереди себя коляску, Ава не хотела спать. — Хороший день. Знакомый голос заставил Еву подпрыгнуть, она обернулась, увидев Вилланель у качелей. Зашуршав опавшей, замёрзшей листвой, Ева оказалась рядом и крепко обняла. — Теперь хороший. — Чего мёрзнете тут, пошли, прогуляемся. — Нам нельзя на асфальт. — Можно, со мной, идём. Вилланель впервые везла коляску, Ава села, и держалась за края, чтобы не упасть назад. — Похоже, сон отменяется. — И правильно, вокруг столько интересного. Когда я шла сюда, ко мне подбежал кот, и крутился у моих ног, показать? — Вилланель, ты можешь здесь быть? — Да, Хелен позволила. Ева целует в щёку, она не может насмотреться на такую Вилланель, в камуфляже, берцах, её волосы в тугом пучке, её щёки впали, а глаза будто выцвели, но это она, всё ещё она! — Ты хорошо ешь? Вилланель щурится, такой вопрос был заготовлен и у неё. — Как придётся, там некогда. — По тебе видно. — А вы хорошо питаетесь? — Да, Беатрис приносит продукты, а для малышки есть всё необходимое. Это хорошо, что сроки годности всех пюре ещё в норме, может, она успеет подрасти на этих запасах. — Ты можешь давать ей бульоны, я читала, и овощи, каши. После двух лет она вообще будет есть всё подряд. Я знаю, ты позаботишься об этом. — Стоп, что? Ева остановилась и дёрнула Вилланель за рукав. — Что? — Почему ты говоришь так, будто… Куда ты собираешься? — Я? Эмм, никуда. Эй, да чего ты? — Уже по глазам твоим вижу, ты пришла прощаться? — Просто завтра, предстоит нелёгкое дело. — Она отправляет тебя на смерть? Вилланель! — Что я могу сделать? — Мы сбежим. — Ну да, конечно, куда? — К Оливеру. — Хорошо, и ему с нами бежать, значит? Ева это идиотская идея и отсутствие плана прибьёт нас быстрее, чем пуля. — Они ведь не знают о логове Оливера! — Ты так кричишь, что может… — Прекрати! Не придуривайся. — Они выследят, они найдут. — Хорошо, другое место, любое. — Ева, ты из тёплого душа переползла в тёплую ванную, ты не сможешь жить вне комфорта, а Ава! Подумай о ребёнке! — Мы должны найти людей, обычных людей, а не армию психов! Ты убиваешь не только заражённых? — Замолчи, Ева, ты всё портишь. Ты баламутишь то, что должно отстояться и стать прозрачнее. — Я не хочу, чтобы ты умерла. Я этого не переживу. — Хватит, закончили разговор. Вилланель берёт Аву на руки, чтобы усадить её на колено и показать кота, который, уже подбежал к ним. — Смотри, это кот. Пушистый, милый, кот. Ева еле сдерживала слёзы, наблюдая за этим. После прогулки, Вилланель поднялась с ними и разулась, осторожно принесла Аву в спальню и сняла комбинезон, переложив в кроватку. — Я покормлю тебя, не против? Это привычные макароны, и фрикадельки из банки, в целом вкусно, если заедать оливками. — У тебя… — начала Ева, но решила не озвучивать, а сделать, протянув руки, она закатала Вилланель рукава. — Да, немного не по размеру, зато тёплый. Джемпер действительно был тёплый. Вилланель не отказывается от чая, и остаётся в восторге от шоколадки. — Спасибо, — облизав губы, Вилланель отодвинулась от стола. — А десерт? — Это был не он? Ева обошла стол и забралась Вилланель на колени, откинув голову, та приняла поцелуй. — Хорошо? — спросила Ева, обычно, это спрашивает Вилланель. Ладони Вилланель оказались под рубашкой Евы, она проследовала ими от поясницы до лопаток, обнаружив отсутствие лифа. Губы едва касались шеи и ключиц, медленно крались по горячей коже. Но мысли Вилланель щёлкали, нагоняя жадность на действия, ладони стали тяжелее, она хотела прижать Еву к себе, губы начали хвататься за кожу. В какой-то момент одна рука соскользнула за пояс штанов и сжала ягодицу, от чего Ева подалась центром вперёд, врезаясь в Вилланель. Они переключились на поцелуй, и Вилланель не ожидала от Евы такого раскрепощения. Запрокинув голову Вилланель, она держала её за нижнюю челюсть и вводила в её рот свой язык, наслаждаясь тем, как Вилланель его посасывала. К лицу прилила кровь, это очень заводило, так что рука Вилланель ожидаемо, оказалась между ног Евы. Она гладила пальцами полоску белья, по центру образовалось влажное пятно, и туда попадал средний палец Вилланель. Ева подняла голову, удерживая Вилланель на месте. Посмотрела в глаза, которых ей безумно не хватало последние две недели, и провела кончиком языка по верхней губе Вилланель, та надавила пальцами, и Ева выпустила из себя стон. Тут же её брови устремились к переносице, ей захотелось больше трения, и она упала в поцелуй, перестав его контролировать. Вилланель оттянула полоску белья в сторону, чтобы кусок мешающей сейчас ткани остался на складке внутреннего бедра, а половые губы не позволили закрыть необходимый доступ. Ева теперь текла не в бельё, а прямо на пальцы Вилланель, что со знанием дела проявляли свои способности. Ева хотела кончить от этого, но ей требовалось ещё больше контакта, и она его получила, ведь вторая рука Вилланель нашла её грудь под рубашкой и крепко сжала. Ева ощутила себя полностью пол контролем этого секс-демона. Подчиняться ему – вот её цель, что угодно за наслаждение с ней! Ева сгребает ворот джемпера в кулаки и стягивает его к горлу Вилланель, с её уст слетает стон, а затем просьба. — Остановись. Это так не вовремя, Вилланель уже чуть протолкнула свои пальцы в неё, ощущая сопротивление, и тут эта просьба. Ева не знает, как это объяснить, её тело испытывает сенсорную перегрузку, и к этому прибавляется смутная боль, хотя Вилланель не причиняет её, это идёт изнутри. — Я что-то делаю не так? — Я не справляюсь с эмоциями, прости. — Всё в порядке, это я, ты хочешь мои пальцы в себе, ты позволишь мне. Вилланель покрывает шею Евы поцелуями, чувствует, как от её попыток войти, Ева приподнимает себя. Тогда, она кусает её, отвлекая, и толкает пальцы. В эпицентре этого странного состояния и непонятного ощущения, находилось наслаждение, и они проткнули его, будто иглой. Ева ощутила прилив жара к лицу, нехватку воздуха и тьму перед глазами. Поняла, что боль, которую она ощущает, это часть любви к ней. Вилланель облизывает место укуса, поцелуями добирается до губ. — Ты в порядке? Между нами искрит. — Я не в порядке, ты причина. Мне нужно больше тебя, пожалуйста, больше. Вилланель ощущает дрожь в своём теле, будто в венах ледяная вода, ей тоже нужно больше, ей нужен контакт. Она вынимает пальцы и встаёт, подняв Еву, чтобы усадить на стол, схватив её руку, она направляет её за свой пояс, а свою руку возвращает в горячее бельё Евы. Толчки заставили Еву подёргиваться, уменьшая спазмы, наслаждение было в каждом импульсе, а жадные губы Вилланель продолжали её терзать. Она не знает, как вцепиться в её тело, чтобы она больше не уходила, чтобы небо не рухнуло на плечи, чтобы можно было избежать прощания на вечность, хоть она и пообещает, что уйдёт ненадолго. Ева никогда не стонала так естественно, она вообще этого не понимала, пока не почувствовала, как это необходимо, когда ты с тем, кто доводит тебя до этого. Она никогда не понимала синяков, царапин и засосов, и задавалась вопросом, что за дикий секс при этом должен происходить, но сейчас её ногти в плече Вилланель, а губы слишком долго посасывают нежную кожу шеи. Её пальцы ласково погружаются в нежность, ощущая влагу и сокращения, Вилланель делает с ней то же самое, но куда глубже. — Я кончаю, — стонет Ева. Вилланель забывает про себя, просвещая последнюю минуту удовольствию Евы. Она ещё приходит в себя, а Вилланель снимает штаны и бельё, садится на стул и тянет Еву вниз. — Пожалуйста, я так этого хочу. Ева не против, стекая со стола под него. Вилланель одной рукой собирает низ джемпера и оголяет свой живот, Ева покрывает поцелуями её напряжённые мышцы пресса, и торопится к основному действию. От оргазма тело расслаблено и ноет, она приступает к просьбе Вилланель, делая это тщательно, убирая беспорядок и бросая силы и внимание на набухший клитор. Вилланель не выдерживает, она хотела бы испытывать больше подкожных волн, задержатся в наслаждении, но тело сдаётся, мозг получает, что хотел, всё тело колотит. Ева встаёт с колен ей почему-то неловко, губы блестят, как и глаза, Вилланель тоже встаёт, и забирает её в свои объятия. — Пока у меня есть ты – жизнь что-то стоит. Не оставляй меня. — Ева, твоя жизнь бесценна, потому что нужна мне. Я буду бороться за нас, всегда. — Обещаешь? — Да. Давай примем душ вместе? Ева не против, они тихо проходят мимо спальни, где спит Ава, и закрываются в ванной комнате. Вилланель осматривается, но взгляд спотыкается об Еву, когда она стягивает с себя остатки одежды. Вилланель торопится стянуть с себя джемпер, Ева включает воду. Первые минуты им достаточно стоять под водой кожа к коже, слегка раскачиваясь, будто у них есть какой-то ритм, и мелодия звучит в их головах. Ева прижалась щекой к ключице Вилланель и смотрела на то, как брызги воды стекают с ширмы. Руки Вилланель не удержались на плечах, погладили спину, насладились переходом от поясницы к ягодицам, сжали их, и смутили Еву своим направлением. — Эй, — Ева прочистила горло, возражая. — Ты моя целиком, — напомнила Вилланель, пропуская свои пальцы между ягодиц Евы. — Не балуйся. — Это серьёзные намерения, — Вилланель изогнула бровь, когда Ева посмотрела ей в лицо. Ей не хочется останавливаться, ладони разводят ягодицы, позволяя указательному пальцу просто давить туда, куда не следует. Вода стекает по её рукам, и попадает между ягодиц, проскальзывает до половых губ и стекает по ногам. — Расслабься, Ева. — Не могу. — У тебя есть крем? — Нет. — Ева, подумай. — У меня есть кокосовое масло, это для Авы, чтобы лечить опрелости. — Что это? — Она всегда в подгузниках, это вредно. — Не надевай на неё их, ты что, не можешь постирать пару ползунков? — Ты серьёзно сейчас обвиняешь меня? Я делаю, что могу, а где ты?! — Не зли меня, когда я заведена. Нам не нужен этот окрас в сексе, я планировала быть нежной и внимательной. — Постарайся принять и моё мышление, это сильно нам поможет. — Я стараюсь. Хорошо, тебе лучше знать, что нужно для Авы. Сейчас это нужно мне, я хочу это использовать, для твоего комфорта. Ева колеблется, но глаза Вилланель, этот умоляющий взгляд, толкают её к тому, чтобы отдернуть ширму и дотянуться до полки, где стоит флакон. Она доверяет Вилланель, не в первый раз, и всё равно у этого всего какое-то своё настроение. Нужно лишь настроиться на него. Ева спрашивает себя, насколько она хочет принадлежать этому человеку, и ответ из глубины «безгранично», её пугает. Масло помогает Вилланель пройти сквозь плотно сжатое кольцо, Ева хнычет в её шею. — Что ты чувствуешь? — Напряжение. — Тебе ведь не больно? — Нет. — Останови меня, если тебе не понравится. Вероятно, они спустили всю горячую воду на себя, и кто-то в доме остался обделённым. После такого душа, Ева смогла обернуть себя полотенцем и добраться до кровати, без сил. Странное гудение в ногах, и всё ещё пульсация там. Вилланель не стала настаивать на продолжении для себя, впереди ещё был вечер и ночь, которую, она хотела провести здесь. В скудно обставленной комнате, Вилланель ищет развлечение для себя, здесь не помешало бы кабельное, или, хотя бы, наличие пары книг. Она медленно осматривается, на прикроватной тумбочке стоит шкатулка, интересно, что Ева взяла её с собой, как часто она заводит её? И о чём думает? Рядом со шкатулкой предмет, который не вписывается в это место, слишком личный, не новый, Вилланель приоткрывает пальцами, заглядывает и тут же смотрит на Еву. — Можно? — Я… Я бы не хотела. — Ты часто рассматриваешь эти фото? — Это моя жизнь, это то, из чего она состояла, там близкие и любимые люди, там всё то, что я потеряла. — Кажется, этот альбом причиняет тебе только боль. — Я не выброшу его. — Хочу увидеть твою жизнь, тебя. — Ты не трогала его в бункере? — Я видела, что он был при тебе, когда я тебя нашла, но я не открывала. — Хорошо, ты можешь посмотреть. Вилланель бережно открывает альбом и устраивается на кровати, подняв для себя подушки. Ева наблюдает за тем, как внимательные глаза Вилланель рассматривают каждую страницу, где-то её брови хмурятся, где-то краешек губ подскакивает в улыбке. Ева хотела бы добавить в этот альбом Вилланель, может, прямо сейчас, фото с её мокрыми волосами, что вьются, в этой футболке, с голыми коленками. — Ты была счастлива, — где-то на середине, прошептали губы Вилланель. — Эпизодами. — А со мной? — Если разделить эпизод на кадры, то некоторые счастливые. — Когда мы трахаемся? — Не надо грубости. — Когда мы занимаемся любовью? — Для меня ценны другие моменты. — Например? — Я счастлива сейчас. Ты рядом, я могу протянуть руку и дотронуться до тебя, ты неконфликтная, удовлетворенная, мягкая, от тебя не исходит опасность, сейчас, это происходит прямо сейчас. — У тебя тут ребёнок на руках. Ева приподнимает голову, чтобы увидеть фото. — Да, это малыш подруги. — Что ты думаешь о них? Где они? — Надеюсь, в безопасности. Я обо всех в этом альбоме думаю так, даже о Нико. Я не хочу допускать мысль, что… — Но он умер у тебя на глазах. — Я не хочу в это верить. — Ты обманываешь себя. Получается, ты не отпустила? Ты любишь его? — Я люблю тебя, хватит вопросов. — Ты была в Праге. — Да, сосиски и пиво, отличный уик-энд. А у тебя есть фото? — Мои? Нет. — Ты так красива, и в твоей жизни было столько путешествий, но фото нет? — Не люблю смотреть на то, кем ты уже не будешь, ностальгировать, понимаешь? — А детские фото? — Возможно, у моей матери они есть. — Почему тебя отдали в приют родители? — Теперь ты задаешь много вопросов. Ева замолчала, но Вилланель рассказала, немного, но было приятно узнать чуть больше правды. Когда Ава проснулась, Вилланель отложила альбом, она смотрела его уже в третий раз, отпечатывая в голове все снимки. Ава плакала до того момента, как Вилланель сняла с неё подгузник и сполоснула, обернув её в пеленку, она вернулась на кровать, посадив Аву между ними. — Привет, кто тут проснулся? — Ева потрогала светлые волосы малышки на затылке, те забавно торчали, и протянула ей плюшевого мишку. — Если она надует мне на кровать, будешь спать сама на мокром. — Ева, дай ей немного свободы. — Нужно варить кашу, присмотришь за ней? — Ты отдохнула? — Малышке всё равно, чем мы с тобой занимались, она хочет есть. — Какая ответственная мамочка, да, Ава? Отпустим её на кухню? Ладно, иди, уже скучаем. Ева медленно помешивала содержимое на плите, когда Вилланель крикнула: — Я возьму у тебя ещё одну футболку? — Это случилось? — Эмм, да! — Одень Аву и неси сюда, каша готова. Ева улыбалась тому, что Ава промочила футболку Вилланель, и теперь она сидела в другой, упрямо направляя ложку за ложкой в маленький рот. — Почему она его не открывает и приходится чуть ли не размазывать по ней эту кашу! — Терпение, она открывает, ты торопишься. Вилланель старалась быть полезной весь вечер, но как же приятно было уложить Аву и затащить Еву в постель, крепко обнимая. — Во сколько завтра ты оставишь нас? — Сбор в десять. — Это на день? — Мы пойдём туда пешком, чтобы не привлекать внимание, затем окружим их и установим слежку, нападём ночью, убрав периметр. Затем нужно будет всё зачистить, подъедут наши машины, будем грузить всё, что пригодится. Рассчитываем управиться за трое суток, мы не знаем, что у них есть и чем они там заняты. — Ты будешь убивать людей, — Ева выбирается из её объятий, сама мысль об этом, становится невыносимой. — Или они нас, чуть позже, не нужно давать им окрепнуть и нарастить численность. — А если победят они? — Живи дальше, несмотря ни на что. — Вилланель, — Ева накрывает её рот ладонью и целует в лоб, — Ты бессмертна, ты вернёшься, и ты будешь со мной, поняла? Вилланель кивает и получает свободу, взгляд такой долгий, но заканчивается поцелуем, Ева помнит, что задолжала, и забирается под одеяло.***
Это было самое ненавистное утро, пасмурное небо не делилось светом, на кухне горела лампочка, Вилланель допивала кофе, под пристальным взглядом, когда она подняла свой, Ева сморгнула вновь подступившие слёзы. — В следующий раз будет ложь во благо, то, что ты всё знаешь, всё усложняет. — Хорошо. — Ева, я вернусь, мы вернёмся. — Оливеру тоже запрещено со мной видеться? — Так лучше, разве нет? Отправлять нас двоих было бы ещё сложнее. — Оденься тепло, держись позади остальных, не рискуй, прошу тебя. — Хорошо, я так и поступлю. Для Евы это расставание ощущалось как удар по солнечному сплетению, от которого невозможно разогнуться и начать дышать, она плачет на пороге, а Вилланель увеличивает расстояние с каждым шагом. Её встречают у ограды и ведут к остальным, ей нужно пару минут на сборы, она всех задерживает. Хелен следует за ней в её комнату. — Что я тебе говорила? — Я в порядке, я готова. Тебе бы заткнуться, не ты рискуешь жизнью. — Принеси мне победу. — Это всё, чего ты жаждешь, я знаю. Принесу, а ты, позаботься о Еве и малышке, если что-то пойдёт не так. — Чей это ребёнок? — Наш. — Серьёзно, Вилланель. — Я серьёзно, у неё есть только мы. Я за неё в ответе. — Значит, ты вернёшься, откуда угодно, пока они тебя ждут. Ступай, собирайся быстрее, буду ждать тебя внизу.