Идущий сквозь лабиринт

Снейп нашел его, младшего Долохова пьяным и держащим томик «Войны и Мира». Как обычно. Долохов был не просто в зюзю, он был в зюзю и в белогвардейском шевроне, в белом мундире с лексической разбираемостью речи, как у Черчилля, в кармане держащего Герцеговину Флор, как опытный образец исследования. -Идиот! - подумал Снейп Внезапно, на Снейпа упала куча листиков, на которых было написано на чистейшем русском языке. «Северус Снейп 3.0. Подписаться». Северус Снейп был в ярости, потому что кто-то узнал его страшную тайну, у него в определенное время был поставлен профессиональный диагноз шпиона - диссоциативное расстройство личности. Личности было три. Северус Снейп, шпион, плейбой, любитель пробирок. Северус Снегг, который падал и шел, будучи прошлогодним. Злодеус Злей, которого Снейп смачно топил в котле, ублажая внимание нежных второкурсниц на сосне, при костре, на Луне. Ясно. Долохов узнал о его тайне. Следовательно, очевидно то, что он должен быть и согнут, и сломлен, и разорен, как завещал великий Карл Мартелл (или Доран Мартелл, или Хуэй-вэй-Бин Мартелл, неважно). В комнате была черная полочка, на которой висели портреты Бандеры, свастика, Шухевича, философа Ильина, Хайдеггера, она была занавешена белыми шевронами, сама была из черного дерева, там лежали отрывки из всяческой нацисткой литературы, труды Хайдегерра, но на полочке из парчи и бархата лежал маленький документик. Снейп взял его, повертел. Русский язык. Посмотрел и увидел то, что это был партийный билет члена КПСС. Вообще, был странным зрелищем этот склеп, учитывая то, что там было много бутылок. Одну из них Снейп узнал, потому что знал, что там должно было быть. Как истинный зельевар и химик, он помнил, там должна была быть алкогольная продукция «Сталинка». В данной ситуации - паленый самогон. Снейп помнил то, что поставщиком этого товарооборота был некий И.Н.Купитман, но связываться с ним не решался. Советские флаги. Нацистская символика, портрет Черчилля в молодости, либеральный подход к товарообороту. Там было все, кроме карикатур по арабо-израильскому конфликту. А нет, были и они. Снейп обомлел. После этого он понял, что Долохову нужно проспаться и он вернулся в комнату изобретений. Он обнаружил там записку следующего содержания: «Итак, истинная родословная лорда Волдеморта. Магическая ветвь - Слизерина и Певереллы. Это понятно. Далее, Магловская ветвь - потомки Джона Гонта, которые принадлежали по женской линии к потомкам дома Ланкастеров. Чтобы не претендовать на трон взяли за фамилию прозвище своего предка, то есть Гонт. Что касается русскоговорящих марксистов-хуиситсов, то они не признают происхождение данной семьи от Джона Гонта, предлагая свой вариант - происхождение от Карла Маркса, где были переставлены две буквы. Если судить по родителям, то куда важнее было происхождение от Гонтов, но русские вечно всё портят, особенно со своим Марксом-Хуарксом. Впрочем, я не стал бы сбрасывать теорию о Марксе. Особенно после полного его цитирования» В записке был приложен следующий отрывок с постоянным переводом для вас, дорогие читатели: Англия, страна развитого капиталистического производства и преимущественно промышленная страна, истекла бы кровью от кровопускания, подобного тому, которому подвергся народ Ирландии. Но Ирландия представляет собой в настоящее время лишь земледельческий округ Англии, отделённый от неё широким проливом и доставляющий ей хлеб, шерсть, скот, промышленных и военных рекрутов. Обезлюдение привело к тому, что много земли остаётся без обработки, количество земледельческого продукта сильно уменьшилось и, несмотря на расширение площади, предназначенной для животноводства, последнее обнаруживает в некоторых из своих отраслей абсолютное уменьшение, в других — едва заслуживающее упоминания развитие, постоянно прерываемое движением вспять. Однако вместе с уменьшением численности населения всё время возрастала земельная рента и фермерская прибыль; последняя, впрочем, не так постоянно, как первая. Причину легко понять. С одной стороны, благодаря централизации ферм и превращению пахотной земли в пастбища всё бо́льшая часть совокупного продукта превращалась «715» в прибавочный продукт. Прибавочный продукт возрастал, хотя совокупный продукт, часть которого он составляет, всё уменьшался. С другой стороны, денежная стоимость этого прибавочного продукта возрастала ещё быстрее, чем его масса, так как английские рыночные цены на мясо, шерсть и т. д. за последние 20, в особенности же за последние 10 лет, всё повышались. Распылённые средства производства, которые служат для самого производителя средствами занятости и средствами жизни, не увеличивая при этом своей стоимости путём присоединения чужого труда, точно так же не являются капиталом, как не является товаром продукт, потребляемый его собственным производителем. Хотя масса средств производства, применяемых в земледелии, и уменьшилась вместе с уменьшением количества населения, тем не менее масса капитала, применяемого в земледелии, увеличилась, потому что часть распылённых прежде средств производства была превращена в капитал. Весь капитал Ирландии, вложенный вне земледелия в промышленность и торговлю, накоплялся в последние два десятилетия медленно и с постоянными крупными колебаниями. Напротив, тем быстрее развивалась концентрация его индивидуальных составных частей. Наконец, как ни мало было его абсолютное возрастание, — относительно, по сравнению с сокращающейся численностью населения, он увеличивался. Таким образом, на наших глазах здесь в крупном масштабе развёртывается процесс, лучше которого ортодоксальная политическая экономия и желать не может для подтверждения своего догмата, согласно которому бедность возникает из абсолютного перенаселения, а равновесие восстанавливается снова уменьшением населения. Это — эксперимент куда более внушительный, чем столь прославленная мальтузианцами чума середины XIV столетия. Кстати сказать, прилагать к отношениям производства и соответствующим отношениям народонаселения в XIX веке мерку XIV века было само по себе педантски-наивным; но при этой наивности кроме того упускалось из виду, что если по эту сторону Ла-Манша, в Англии, за чумой и сопровождавшим её уменьшением населения следовали освобождение и обогащение сельского населения, то по другую сторону Ла-Манша, во Франции, за ней следовали ещё большее порабощение и возрастание нищеты. «716» Голод 1846 г. в Ирландии уничтожил более миллиона человек, но это были исключительно бедняки. Он не причинил ни малейшего ущерба богатству страны. Последовавшая затем двадцатилетняя и всё усиливающаяся эмиграция не уменьшила, в противоположность Тридцатилетней войне, вместе с численностью людей их средства производства. Ирландский гений изобрёл совершенно новый метод переносить как бы волшебством бедный народ на тысячи миль от места его нищеты. Эмигранты, переселившиеся в Соединённые Штаты, ежегодно высылают домой деньги — средства для переселения оставшихся. Каждая партия, эмигрировавшая в этом году, в следующем году увлекает за собой новую партию. Таким образом, эмиграция не только ничего не стоит Ирландии, но ещё образует одну из доходнейших статей её экспортных операций. Наконец, она представляет собой систематический процесс, который не просто создаёт преходящую брешь в данной массе населения, а напротив, ежегодно отнимает больше людей, чем возмещается ежегодным приростом, и таким образом абсолютная численность населения из года в год уменьшается. Каковы же были последствия для оставшихся рабочих Ирландии, освобождённых от перенаселения? Последствия таковы, что относительное перенаселение в настоящее время столь же велико, как было до 1846 г., что заработная плата так же низка, что тяжесть труда увеличилась, что нищета в деревне ведёт к новому кризису. Причины очень простые. Революция в земледелии идёт рука об руку с эмиграцией. Производство относительного перенаселения идёт быстрее, чем абсолютное уменьшение населения. Беглый взгляд на таблицу С показывает, что превращение пахотной земли в пастбища должно сказываться в Ирландии ещё более остро, чем в Англии. В последней вместе с животноводством растёт производство сочных кормов, в Ирландии оно сокращается. В то время как крупные массивы прежде обрабатываемых полей превращаются в залежи и в постоянные луга, значительная часть остававшихся раньше неиспользованными пустошей и торфяных болот служит для расширения животноводства. Мелкие и средние фермеры — я отношу к их числу всех тех, которые обрабатывают не более 100 акров земли, — всё ещё составляют почти 8/10 общего числа фермеров. Конкуренция «717» капиталистического земледельческого производства давит на них сильнее, чем то было в прежнее время, и потому они постоянно пополняют класс наёмных рабочих всё новыми и новыми рекрутами. Единственная крупная промышленность Ирландии, льнообрабатывающая промышленность, требует сравнительно мало взрослых рабочих мужчин и, несмотря на её расширение после вздорожания хлопка в 1861–1866 гг., вообще даёт занятие лишь относительно небольшой части населения. Подобно всякой другой крупной промышленности, она постоянными колебаниями в своей собственной сфере всё время производит относительное перенаселение, даже если поглощаемая ею масса рабочих абсолютно увеличивается. Нищета сельского населения служит пьедесталом для колоссальных фабрик белья и т. д., рабочая армия которых большей частью рассеяна по деревням. Здесь мы снова встречаемся с ранее описанной системой работы на дому, которая в низкой оплате и чрезмерном труде обладает средствами систематически создавать «избыточных» рабочих. Наконец, хотя уменьшение населения не имеет здесь таких разрушительных последствий, как в стране с развитым капиталистическим производством, однако и здесь оно не проходит без постоянного обратного воздействия на внутренний рынок. Бреши, которые создаёт эмиграция, сокращают не только местный спрос на труд, но и доходы мелких лавочников, ремесленников, вообще мелких промышленников. В этом лежит причина сокращения доходов размером от 60 до 100 ф. ст. в таблице E. Довольно прозрачное изображение положения сельскохозяйственных рабочих в Ирландии мы находим в отчётах инспекторов ирландских попечительств о бедных (1870). Чиновники правительства, которое держится только с помощью штыков и то явного, то скрытого осадного положения, должны соблюдать такую осмотрительность в выражениях, которой их коллеги в Англии могут пренебрегать; и, тем не менее, они не позволяют своему правительству предаваться иллюзиям. Согласно их данным, уровень заработной платы, и до сих пор всё ещё очень низкий в деревне, за последние 20 лет всё же повысился на 50–60% и составляет теперь в среднем 6–9 шилл. в неделю. Но за этим кажущимся повышением скрывается действительное понижение заработной платы, потому что оно не уравновешивает даже совершившегося за это время повышения цены необходимых жизненных средств; доказательство — следующее извлечение из официальных отчётов одного ирландского работного дома.» Внизу стояла подпись: «Капитал. Подписаться». И Снейп подписался.