о свободе

Сцилла вышла из здания издательства, когда зазвонил телефон. Обычно она не брала неизвестные номера, но этот ей показался странным. Радостная из-за того, что старший журналист похвалил ее статью, которую она только что сдала, Сцилла слишком жизнерадостно сказала в динамик: -Говорите! -Я разговариваю с Сциллой Сент-Вольдо? -Да. -Ваш номер был выбран, как экстренный в телефоне Ависа Волноша… Она остановилась посередине оживленной улицы, кто-то на другой стороне громко засмеялся, машина слева засигналила прохожему, птицы резко взлетели в небо, пока Сцилла слушала монотонный голос в телефоне. В конце концов он выпал из руки, экран бесповоротно разбился о брусчатку, слезы потекли из глаз, как самый настоящий град. В истерическом состояние Сцилла запихивала вещи в свой чемодан, она помнила, что слишком грубо накричала на таксиста, который вез ее в аэропорт, потому что ехали они слишком долго из-за пробок. Она поругалась почти со всеми работниками аэропорта, потому что они слишком долго осматривали ее вещи и продавали ей билет. В самолете она пыталась связаться с Вейном, этого не получилось — то ли он не брал трубку, то ли связи уже не было. Звонок из больницы Йорка ей поступил днем в три часа двадцать три минуты. В восемь вечера она была в Йорке — примерно час сорок ушел на сбор вещей, путь до аэропорта, покупку билетов, еще час в полете, два часа на поезде из Лондона до Йорка, полчаса езды до больницы. Все это время Сцилла не выключала телефон, пытаясь дозвониться на номер Ависа в надежде, что хоть кто-то ей ответит, но только мертвенно длинные гудки слышались по другую сторону. Она звонила Вейну, писала ему, оставляла сообщения на автоотвечике, она словно тонула в бушующем море волн, а он был надежной скалой, до которой Сцилла не могла достать рукой. Сцилла всегда была сильной девушкой, никто из окружения и подумать не мог, что она умеет плакать, что хоть на мгновение она может опустить руки, а вместе с ними — маску, но когда дело касалось Ависа — и не важно радуется она за него или боится — каменная стена между ней и целым миром рассыпалась, превращая бетон обратно в песок. Еще пятнадцать минут борьбы с девушкой за стойкой регистрации и все — Сцилла стоит в его палате. Было тихо, пищали только какие-то медицинские установки, выл ветер за окном. Подойдя к нему ближе, Сцилла услышала дыхание. Все было слишком похоже на прошлый раз — Авис, мертвенно бледный, лежит на койке, укутанный до шеи, из-под одеяла вылазят трубки капельницы. Свет в палате приглушен. Сцилла села на стул рядом, ее чемодан остался где-то в приемной, сумку она положила на пол. Протянула руку и взяла его холодную ладонь. Тут не осталось никакого самоконтроля, Сцилла молча плакала, стараясь не закрывать глаза, чтобы видеть его, иначе ее еще сильнее накрывала паника. Авис открыл глаза к обеду следующего дня. В этот момент Сцилла была тут, рядом. Ночью к ней несколько раз приходили медсестры и старались отправить домой, но она была непреклонной к их уговорам. Пока утром бегала в местный буфет за едой, то спешила так, что расталкивала всех на пути — боялась, что он очнется без нее. Его темные глаза скучно обвели палату и застыли на ней. Сцилла вытерла глаза и снова взяла его руку. -Привет, — тихо сказала она. -Прости меня, — ответил он и отвернул голову. Медсестры приходили менять капельницу, Сцилле на телефон приходило множество уведомлений — звонки от других ребят, проходящих практику, сообщения от старшего журналиста и от куратора, ответственного за организацию практики, она не отвечала им. По сути, Сцилла взяла и в один момент исчезла, уехав из Парижа, она не предупредила никого. Главной задачей было добраться до Ависа. Сорванная практика могла стать причиной для отказа в рекомендательном письме, ради которого все это и устраивалось. Сцилла не совсем трезво оценивала свои риски — но ни кому дела не было до причины ее улета. Говорить, что ее друг, заядлый наркоман, попал в больницу из-за передозировки она не собиралась, потому что это не их собачье дело, и потому что это звучит как отговорка. Авис не разговаривал. Придя в сознание, он долго лежал, смотря в одну точку. Не ел, пил только воду и часто ходил в туалет из-за капельницы. Сцилла попыталась поговорить с ним, но он сказал, что хочет спать и отвернулся к стене. Она нашла дежурного врача, который объяснил ей состояние Ависа, он был возрастным усатым врачом, который ходил по отделению в медицинской шапочке, разговаривал с Сциллой строго, будто она виновата в том, что Авис дошел до такого состояния, хотя она сама себя винила не меньше. -Мы поставим его на учет, — говорил врач, — думаю, с ним захочет поговорить полиция, а еще в больницу уже приходили журналисты. Вы же студенты той модной академии? Сцилла очень хорошо видела, когда люди начинают намекать на взятку. Этот врач с дорогими часами на руке без стеснения улыбался, когда говорил, что Ависа абсолютно точно нужно будет поставить на учет в наркологическое отделение. -Если он сдаст своего дилера, то спасет много чужих жизней, подумайте об этом. Сцилла дождалась, когда больница опустеет, когда уйдут лишние глаза. Она заплатила этому врачу, а что еще оставалось — Авис только высвободился из цепей одного обвинения, как тут же поспело второе, Сцилла была уверенна, что он даже лица, продавшего ему наркотик, не запомнил. А если об этом узнал бы старший Волнош, то, очень вероятно, что Ависа забрали бы из Акромиона, чего допустить никак нельзя было. -Ты все еще не хочешь поесть? — спросила она, заходя в палату. -Нет. -Как чувствуешь себя? Молчание. -Хочешь, я привезу тебе книг? Или лучше ноутбук? Я собиралась в академию за твоими вещами. -Я хочу уехать отсюда. -Пока нельзя. Состояние еще не стабильное. Авис сидел на постели, прислонившись спиной к стене, и смотрел в окно. Который день подряд на улице был сильнейший ветер, от летней жары не осталось и следа, Сцилла третьи сутки обитала в больнице, она все еще была в том же самом платье, в котором вышла из здания издательства. Она оставила не один десяток сообщений Вейну с просьбой перезвонить ей, но ответ от него пришел только сейчас. Авис даже не отреагировал на вибрацию ее телефона. «Позвони, как только сможешь!!!» «ВЕЙН!!!» «Не было связи. Что случилось?» Сцилла взяла телефон, собираясь написать ответ. Она снова взглянула на Ависа: он продолжал смотреть в окно, закинув голову назад, словно узник в тюрьме, мечтающий о свободе. «Авис в больнице», — написала она. Сцилла не знала никого больше, кому можно было рассказать это, но и сейчас не совсем понимала своих действий. Ей казалось, что Вейн — единственный, кто хоть как-то сможет повлиять на Ависа, это было глупо и подло с ее стороны, особенно по отношению к Авису, но впервые в жизни Сцилла понимала, что одна она не справляется. Зная, что Вейн — центр мыслей Ависа, она звала его сюда. Когда в конце весны она нашла Ависа в машине, то причиной своего не срыва даже, он никогда и не уходил в завязку, а скорее возвращению к самому темному состоянию Авис назвал разговор с отцом. Сцилла не поверила, но выпытывать не стала, хотя его ложь сильно резала по сердцу. «Ты можешь приехать?». Вейн не отвечал, но сразу же прочитал сообщение. Сцилла следила за временем — подходила полночь. И тут, словно солнце среди грозы, раздался звонок. Сцилла вышла из палаты, хотя Авис на это внимания не обратил. -Вейн? -Где ты, Сцилла? -В городской больнице. С ним. -Что произошло? -Авис, — голос снова предательски дрогнул и Сцилла захотела ударить саму себя — не хватало еще слез перед Кантвелом. — Он… попал сюда из-за передозировки. -Божье дерьмо… Он.? -В сознание. Под капельницей, — Сцилла прижала телефон ближе и сгорбилась, словно хотела спрятаться в свой мобильный. — Пожалуйста, ты можешь приехать? Ему… нужны вещи, одежда, зубная щетка хотя бы, не знаю, сколько его тут продержат. -Я не в академии сейчас. -Я сама съезжу, я не хочу, чтобы он оставался один. -Сцилла, но там же врачи, за ним наблюдают. -Я боюсь, — не сказала, а скорее выдохнула она. Очень тихо, и сразу же прикрыла рот рукой. -Двадцать минут. Она сбросила трубку и скатилась по стене вниз — рядом оказался диван. Руки дрожали и Сцилла не смогла даже налить себе воды из ближайшего кулера. В жизни исполнился ее главный страх, она словно попала в собственный ночной кошмар: звуки медицинский аппаратов, его бледное лицо, капельницы. Бесконечно виня себя, она сидела на кожаном диванчике, пока знакомый голос не вывел ее из мыслей. Головой он закрыл желтый свет потолочной лампы, перед Сциллой словно выросла гора — плечи Вейна быстро поднимались, словно он бежал сюда. Сцилла зацепилась за его руку, протянутую ей, и встала. Наверное, вид у нее был жалкий — она не спала, почти не ела, а все внутри нее за последние дни сгорело. Вейн, увидев это, захотел положит руку на плечо, но она практически рухнула ему на грудь. Вейн гладил ее спину рукой, а спокойное дыхание, пока выслушивал ее рассказ, успокоил Сциллу. -Сейчас я скажу ему и съезжу за вещами. Побудешь тут? -Ты уверена, что так будет легче кому-то из нас? -Да, я уверена, — соврала Сцилла и ушла в палату.

***

-Я привезу тебе вещи, — попыталась спокойно сказать она. Авис промычал в ответ. -Не хочешь ничего из еды? -Я же сказал, что нет, — раздраженно ответил он. — Ей богу, хватит вести себя, как мамочка! — он практически оскалился в ее сторону, но потом резко отвел глаза в сторону. -Я пытаюсь помочь. -Мне уже помогают, — крикнул и махнул рукой, показывая трубку капельницы. -Может ты не понял, но я чертовски перепугалась! Мне позвонили, когда я… -Зачем ты прилетела? — перебил он. — Разве практика уже закончилась? -Нет, не закончилась. -Возвращайся в Париж, Сцилла, что ты тут делаешь? -Авис, мне позвонили и сказали, что тебя госпитализировали из академии, — она сорвалась и начала кричать тоже, — ты был без сознания, не реагировал ни на что! -И что, ты бросила все и полетела сюда? — еще громче говорил он. -Да, представь себе! -Зачем?! Сцилла выпрямилась, ощущая вместо сердца лед. -Зачем? — шепотом переспросила она. -Зачем ты бросила все, к чему стремилась, и приехала сюда подтирать за мной? Этого ты хотела? -Почему, Авис? Почему ты так реагируешь? -Потому, что я ненавижу, когда жалеют. Ненавижу, когда сидят и плачут над моей кроватью, и ты знаешь это. И все равно делаешь так.