***
Час спустя, приняв душ, приняв несколько таблеток аспирина и позвонив своей маме, он прижал Нико к дивану, пока они целовались. — Какие у тебя планы на сегодня, мистер выпускник старшей школы? — спросил он, тяжело дыша, после того, как кислород стал абсолютной необходимостью. — Я хочу посмотреть торговую школу, — серьезно сказал он. — Просто чтобы понять свои варианты. — Уже? — глаза Нико округлились в шоке. — Ты только вчера получил аттестат. — Ну, я не хочу в конечном итоге стать обузой для мамы и Пола, — сказал он, слегка поморщившись. — Я знаю, они бы так на это не посмотрели, но мама так много сделала для меня, я тоже хочу ей помочь. Нико посмотрел на него с мягкой улыбкой, от которой у него ноги превратились в желе. — Ты — самый удивительный человек, которого я знаю, — сказал он. — Ditto. — Перси прижался к Нико, заставив его застонать от дискомфорта, когда он навалился на него всем своим весом. — Кто знает, может быть, я смогу стать сантехником. В долгосрочной перспективе это позволило бы сэкономить кучу денег, и когда бы я приезжал, я мог бы… — Если ты скажешь «прочищать твои трубы», я уйду от тебя, — сказал Нико с тем же невозмутимым видом, но Перси заметил легкий румянец, окрасивший его щёки, и лукаво улыбнулся. — Ну, если это тебя беспокоит, можем поменяться, — сказал он, играя бровями. — Я могу прийти починить твою раковину, ты увидишь, как мои штаны сползают, и тогда— — Прекрати! — Уши Нико стали ярко-красными. Он закрыл лицо рукой, но Перси сумел разглядеть едва скрытую улыбку. — Как много порно ты смотришь? Перси рассмеялся. Это было то, чего он добивался. Ему нравилось видеть Нико смущенным и раскрасневшимся. По мере того, как месяцы превращались в годы, он видел это лицо всё реже и реже, поэтому ему пришлось обратиться к более рискованному типу флирта, чтобы увидеть его. — Но серьезно, мне нужно подумать, что теперь делать со своей жизнью. — Перси встал и попытался немного привести в порядок свои волосы. — В конце концов, я сам это выбрал. Нико поцеловал его в щёку. Он мог видеть некоторую гордость на его лице, заставляя Перси почувствовать, что он способен на всё, что угодно. — Только не переусердствуй. Береги себя, — всё, что он сказал. — Я всегда так и делаю.***
Перси на ходу просматривал брошюры. Хотя большинство работ не были потрясающими, некоторые всё же привлекли его внимание. Например, работа судового механика, казалось, была создана для него. Он определённо мог представить себя работающим в гавани, проводящим проверки и ремонт лодок и паромов. Это напомнило ему о единственном случае, когда его старший сводный брат Тритон был добр к нему, в один из редких моментов, когда его отец чувствовал себя заинтересованным в сближении с ним. Они отправились кататься на лодке, и мотор заглох, оставив их в нескольких милях от гавани. Тритон помог ему и Тайсону (единственному брату, которому удалось избежать присвоения имени из греческих мифов) снова запустить его, в то время как их отец оставался за рулем. Какой-то мужчина врезался в него, вернув в настоящее. Да, это его интересовало, но время обучения было большим, чем в других профессиях. Он хотел бы обсудить это и с Нико тоже… — Ты уронил свой кошелек! — кто-то крикнул ему вслед. Он поднял глаза. Его первой мыслью было: «У меня нет бумажника. Должно быть, он принадлежит парню, с которым я столкнулся». Потом до него дошло. Девушка, стоявшая позади него, была его соулмейтом. Он готовился к этому моменту всю свою жизнь. Для него он пользовался консилером. Всё, что ему нужно было сделать, это сказать что-нибудь рядовое, например «привет» или «спасибо», дать ей высказаться, а затем объяснить, что это не его бумажник. Если бы это не сработало, он бы заговорил о Нико или даже сказал, что уже встретил своего соулмейта. К тому времени, когда Афродитик внесет ясность в дело, она уже не сможет найти его снова. Однако, когда он повернулся, то увидел молодую девушку с длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост (они были очень красивыми, но слегка растрепанными, как будто она не особо заботилась о них, несмотря на то, что они были такими длинными), и серыми, как грозовые тучи, глазами, держащую кожаный бумажник, как победительница эстафеты держала бы свою эстафетную палочку. Он запаниковал. Эта девушка прекрасна. Предположительно, идеальна для него. Он не хотел этого, но она была здесь. Не задумываясь, он сказал первое, что пришло на ум. — Это не моё, пожалуйста, двигайся дальше! — сказал он, делая шаг назад. Да, это то, что она должна сделать, уйти от него, притвориться, что у неё нет соулмейта, найти счастье в другом месте. Женщина остановилась как вкопанная, широко раскрыв глаза, она посмотрела вниз, слегка нахмурившись при виде его консилера, прежде чем слегка улыбнуться. — А, понятно, — сказала она. Перси выругался про себя, даже её улыбка казалась идеальной. — Тогда я отнесу это в полицию. — Х-хорошая мысль! — сказал он, ненавидя своё лёгкое заикание. Девушка рассмеялась. «Пожалуйста, прекрати. Я не хочу этого.» — После мы можем пойти куда-нибудь выпить кофе, — сказала она, неправильно истолковав его нервозность. — Кстати, я Аннабет, Аннабет Чейз. Сам того не желая, Перси последовал за ней. Он задавался вопросом, было ли это повиновение связано с тем, что они были соулмейтами. — Перси, — сказал он, заметив, что безоговорочно согласился на её приглашение. — Перси Джексон. Упомянуть Нико даже не пришло ему в голову.***
Аннабет Чейз была дочерью университетского профессора и бывшего госсекретаря. Хотя её зачатие было результатом пьяной ночи между лучшими друзьями, когда они учились в колледже, оба родителя взяли на себя ответственность за неё, даже если по большей части о ней заботился отец, чтобы её мать могла продолжить свою политическую карьеру. Он встретил своего соулмейта, когда Аннабет было пять лет, и, несмотря на несколько холодные отношения с мачехой в начале, нетрадиционная семья выдержала испытание временем, и Аннабет обожала своих младших братьев. Под предлогом отпуска с семьей она осматривала общежития Нью-Йоркского университета и думала, не подойдет ли ей больше женское общество. — Итак, что насчет тебя? — спросила она, делая глоток своего латте. — Тебе, должно быть, тоже есть что рассказать, Персиваль. — Эм, Персей, вообще-то… — неловко сказал он. Увидев её недоверчивое выражение лица, он решил объяснить: — Это семейная традиция. — О, потому что ты Орфеанин? — с любопытством спросила она. Перси поморщился. — Я не Орфеанин, — осторожно сказал он. — Я ношу это по личным причинам, а не по религиозным. Это правда, что большинство Орфеанцев были этническими греками, и его консилер часто производил на людей неверное впечатление. Тем не менее, он не думал, что похож на грека, и если это и было его происхождением, то оно, должно быть, было очень, очень разбавленным. — О, извини, — сказала она, и её лицо приобрело нежнейший оттенок розового. Это было мило, но Перси рассудил, что ему просто нравится, когда привлекательные люди краснеют. — Моя подруга Талия — Орфеанка, так что я просто предположила… — Да, — коротко ответил он. — Не многие люди это понимают. — Итак, ты рассказывал о себе?.. — спросила она, пытаясь вернуть разговор в нужное русло. Перси нахмурился. Это была не та черта, которая ему особенно нравилась. — Ну, ничего насколько же удивительного, как у тебя, — сказал он. — Большую часть моей жизни у меня была мама-одиночка и папа, который любит море больше, чем своих собственных детей. Несмотря на это, в основном у меня была нормальная жизнь. Ну, знаешь, школа, друзья, оценки ниже среднего. Моя мама сейчас замужем за учителем. — Её соулмейт? — спросила она. Перси покачал головой, пытаясь скрыть недовольство. — Что ж, тогда наши истории похожи. Оба дети мимолетных отношений, которым пришлось приспосабливаться к тому, что их родитель вступил в новые отношения. Да, но едва ли это было основой для здоровых отношений. — Хотя я ожидала, что мой соулмейт будет более академическим типом. — Она пожала плечами, указывая на брошюру его профессионального училища, на которой был изображен мужчина, счищающий водоросли с гребного винта лодки. — О, так ты заучка? — спросил он поддразнивающе. Было странно, как быстро он нашел нужную динамику с этой незнакомкой. — Я могла бы поступить в Гарвард, если бы захотела, — надменно сказала она. — Я просто не хотела задаваться вопросом, заслужила ли я своё место или это просто потому, что мои родители были выпускниками. — Какая умная, мудрая девочка, — похвалил он, хотя его тон был слегка насмешливым. Аннабет ухмыльнулась в ответ. — По крайней мере, у меня в голове не только водоросли, — сказала она в ответ, заставив Перси рассмеяться. Он понял, что ему было весело. Это было так, как если бы Аннабет точно знала, на какие кнопки нажимать, и знала, что заставляет его тикать. Как будто она инстинктивно знала, какие границы не следует переступать, и могла заставить его улыбнуться без особых усилий. Он думал, так ли все начиналось для его мамы. Эта мысль отрезвила его, и смех мгновенно оборвался. Он внезапно вспомнил, почему ненавидел родственных душ. Он вспомнил, что решил не иметь соулмейта. Он вспомнил улыбку, которая заставляла его сердце трепетать, а мысли метаться. Он вспомнил Нико. Нико, который ушел за подарком на день рождения своей мачехи. Нико, который отказался от своего соулмейта не из-за травмы, а потому, что любил Перси и доверял ему. Нико, которого он любил больше всех на свете. «Сосредоточься», — подумал он. Ему нужно было побыстрее покончить с этим. Он взял свою чашку с кофе и сделал большой глоток, опустошив её. — Чего ты хочешь от этого? — серьезно спросил он. Аннабет выглядела смущённой. Он предположил, что в этом был смысл, поскольку большинство людей просто хотели жить долго и счастливо со своими соулмейтами. — Я… Я никогда не ожидал, что найду своего соулмейта так скоро, — или вообще не ожидал. — У меня есть отношения. — А, ясно… — Аннабет сдулась, её улыбка исчезла. — Они серьёзные? — Очень. — Перси обнаружил, что мысли о Нико делают его более рациональным, снижают вероятность потери себя. Он закрыл глаза и подумал об их первом поцелуе. Он улыбнулся про себя. — Он — лучшее, что со мной случалось. — Он? — Теперь её брови поползли вверх. Да, он догадывался, что для парня, у которого девушка — родственная душа, наличие парня не совсем обычное дело. — Нико, — подтвердил он. — Мы вместе уже два года. — О! — сказала она, и на её лице отразилось понимание. У Перси возникло смутное подозрение, что она пришла к неправильному выводу. — Всё в порядке! Ты знаешь, некоторые соулмейты — вторые половинки в платоническом смысле. — В самом деле? — спросил Перси. Это был первый раз, когда он услышал об этом. С другой стороны, он был склонен избегать темы соулмейтов, как чумы. Аннабет кивнула. — Это не очень распространенное явление, но это так, — сказала она. — Если хочешь, мы могли бы попробовать это. Перси задумался об этом. Он всё ещё опасался соулмейтов, но Аннабет не казалась плохим человеком, и ему нравилось проводить с ней время… — Хорошо, — сказал он, слегка улыбаясь. В конце концов, однажды он должен был повзрослеть. Теперь, когда он узнал Аннабет, он не мог по-настоящему ненавидеть её, как когда у него было смутное представление о соулмейтах. — Давай попробуем. — Телефон! — внезапно сказала она. Перси растерянно заморгал. — Твой телефон, — повторила она, протягивая руку. Перси не был уверен, что ему нравится, какой властной была Аннабет, но он всё равно подчинился. Она выхватила его у него из рук и постучала несколько раз, её собственный карман ожил от мелодии, которую он не узнал. — Вот так! Мы можем договориться о встрече позже. Я бы с удовольствием познакомилась с твоим парнем. Перси забрал свой телефон обратно. Там была её контактная информация, но любой, кто его знал, вероятно, мог бы сказать, что он её туда не добавлял. Это выглядело как деловой контакт, с её именем и фамилией, а не с прозвищем, как он делал с Гроувером, Джунипер или Нико. Тем не менее, идея иметь соулмейта в своей жизни без какой-либо романтической привязки была привлекательной, почти так же сильно, как не иметь соулмейта вообще. — Конечно, — сказал он. Он задумался, как Нико воспримет эту новость.***
Когда Нико показывал Перси серебряное ожерелье, купленное для Кори, чтобы узнать его мнение, он не ожидал «Я встретил своего соулмейта сегодня!» в качестве ответа. Нико несколько раз задумчиво моргнул, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Оу, — произнес он, сразу почувствовав себя глупо. Он положил ожерелье обратно в коробку, выигрывая себе время. — И как они? — Её зовут Аннабет, — ответил он. — Она из Калифорнии. — У неё есть имя, — бесстрастно констатировал он. — И место, откуда она родом, тоже. Он не знал, почему его это удивило. В глубине души он всегда ожидал, что неприязнь Перси к соулмейтам исчезнет, как только он встретит своего собственного. Так уж устроен мир. Предполагалось, что родственные души созданы специально для тебя, прекрасно понимают тебя. Перси был упрям, но даже он не мог бороться со своей судьбой. Нико не знал почему, но ему захотелось заплакать. Может быть, потому, что он действительно верил в идеологию Перси о избранном партнере, способном превзойти соулмейта. — Да, она похожа на человека, который навязывается тебе. — Он пожал плечами. — Я был готов просто уйти в тот момент, когда она произнесла эти слова. — Но…? — сказал Нико, которому не терпелось поскорее покончить с этим и уединиться в своей комнате до конца лета. — Как я уже сказал, она навязалась мне, — сказал он. — А потом она сказала, что хочет, чтобы мы были друзьями. Нико не знал, что на это ответить. Перси пристально смотрел на него, оценивая его реакцию. — Друзьями, — недоверчиво повторил Нико. Почему твоя вторая половинка, та, с кем ты должен разделить свою жизнь, хочет быть с тобой просто друзьями? В этом не было никакого смысла. — Оказывается, это то, что может случиться, — прокомментировал он с неуверенной улыбкой. — Она предложила, потому что я сказал ей, что не откажусь от тебя. Что ж, теперь Нико чувствовал себя последним подонком из-за того, что когда-либо сомневался в Перси. Его парень просто подошел ближе и чмокнул его в губы. Нико состроил ему виноватую гримасу. — Ты согласился? — Он спросил. Он обнял Перси и спрятал лицо у него в шее. — Да, вообще-то, она хочет с тобой познакомиться, — сказал Перси. Он начал рассеянно играть с его волосами. Это вошло у него в привычку всякий раз, когда Нико был расстроен. — Но если ты не хочешь, я могу отменить встречу. Она здесь всего на пару недель, а потом уедет до начала семестра. Я даже могу сменить свой номер. Ему было все равно, было ли заметно его облегчение. Его мнение имело значение для Перси. Так было всегда, но теперь, с этим новым развитием событий, Нико не был уверен, на какой он позиции. — Ты же знаешь, я бы никогда этого не сделал, — пробормотал он. — Ты знаешь моё летнее расписание лучше, чем я сам, организуй встречу в любое время. — Это всё гиперфокус, — прошептал он ему на ухо. Нико усмехнулся и оттолкнул его. Перси взял его руку и поцеловал её. Нико надеялся, что смущение от этого жеста замаскировало беспокойство, которое он испытывал от перспективы встретить соулмейта своего парня.***
Аннабет Чейз была… нормальной, решил Нико с некоторым смирением. Если бы его спросили о каких-то недостатках, он бы сказал, что она была немного напористой, плохо воспринимала чужие мнения, когда они противоречили её собственным, и каким-то образом умудрилась сделать архитектуру, то, что обычно нравилось Нико, скучной из-за её монотонных лекций. Не то, чтобы он активно искал недостатки или что-то в этом роде. Перси, казалось, она нравилась, что вызывало беспокойство по целому ряду причин. Во время их небольшой встречи в Эмпайр Стейт она была идеальной собеседницей, рассказывая факты о строительстве здания и о своей жизни, например, о том, как она сбежала из дома, когда ей было 4 года, и по итогу этого опыта приобрела двух друзей, с которыми поддерживает связь по сей день. (Мир тесен, одним из этих друзей оказался Люк Кастеллан, старшеклассник, которого Перси знал и описывал как «горячего, но не стоящего усилий». Затем Нико пришлось выдержать долгий разговор о различиях во взглядах Перси и Аннабет на этого парня.) Перси впитывал эти истории и в ответ рассказывал ей о своей маме, Гроувера и даже Бьянке. Тот факт, что даже упоминая её, он лишь мельком упоминал их историю, заставил Нико чувствовать, будто это он вмешивается в их динамику, а не наоборот. Нико иногда ловил на себе оценивающий взгляд Аннабет, который нервировал его, и он мог только предполагать, что она оценивает его как партнера Перси и обнаруживает, что он недостаточно хорош. После этого он больше с ней не виделся, в отличие Перси. Несколько раз на неделе Нико писал ему или звонил, просто чтобы узнать, чем он занимается, но только для того, чтобы узнать, что он с ней. Это наполняло его ревностью и тревогой. Ему казалось, что он теряет Перси. Хуже всего то, что он ничего не мог с этим поделать. Он помнит, как Перси сказал, что перестанет видеться с ней, если он попросит, но Нико не хотел быть тем типом парней, которые контролируют круг друзей своих партнеров, и он знал, что Перси возненавидел бы его, выкинь он нечто подобное. Звонок в дверь эхом разнесся по коридорам, заставив его слегка подпрыгнуть. Никто, кроме доставщиков еды, не звонил в дверь. У Перси был свое ключ, а Джейсон предпочитал встречаться в его доме, так как именно у него есть многопользовательские игры. С любопытством он открыл дверь, только чтобы увидеть стоящую там Аннабет со своим обыденным расчетливым взглядом на лице. Нико прикусил губу, прежде чем открыть дверь пошире, впуская девушку внутрь. — Привет, Аннабет, — сказал он дрожащим голосом. — Откуда ты знаешь, где я живу? — Перси упоминал об этом, — сказала она, одарив его улыбкой. Нико не знал, было ли это плодом его воображения, но в ней он увидел намек на жалость, который злил его. — Я хотела поговорить с тобой о нем. Ну, очевидно. Не то, чтобы они сблизились (или вообще много разговаривали) за один проведенный вместе день. Перси был единственным, что у них было общего. — В чем дело? — спросил он, проходя в гостиную и усаживаясь на диван. Он был рад, когда указал на тарелку с голубым печеньем, уже стоявшую на центральном столе (любезно предоставленную Салли). Было бы действительно неловко предлагать что-либо и заставлять её ждать здесь, пока он что-нибудь приготовит. — Перси ведь не гей, не так ли? — прямо спросила она, беря печенье с тарелки. Нико уставился на неё в замешательстве. — Он би, — подтвердил он, всё ещё не понимая, к чему она клонит. — Я полагаю, твой друг Люк заставил его осознать это. — Он рассказал мне, что его первой влюбленностью была девушка по имени Калипсо, — сказала она. То, как говорила Аннабет, заставляло его чувствовать, что его игнорируют. Как будто девушка говорила на него, а не с ним. — Все мои исследования платонических соулмейтов показали, что это происходит, когда один или оба партнера несовместимы в плане ориентаций. Да, Нико знал это. Он и сам изучил вопрос, когда Перси заявил о желании Аннабет быть просто друзьями. У большинства платонических соулмейтов в составе связанной пары был по крайней мере один асексуальный или аромантичный человек, и большинство онлайн-ресурсов были посвящены тому, как их алосексуальный партнер может с этим справляться. — Ну, Перси любит разрушать стереотипы, — сказал он, позволив себе нежно улыбнуться. — Он начал дружить с Бьянкой, потому что она была Немеченой, и ему было любопытно. — Мне нравится Перси, Нико, — серьёзно сказала она. Нико нахмурился. Ему пришло в голову, что Аннабет работала над этим разговором часами, если не днями, и его ответы были несущественными, потому что она не отклонялась от сценария. — И я ужасно себя чувствую из-за этого, но я думаю, что тоже нравлюсь ему. Нико почувствовал, как внутри него начал роиться страх. Неужели она и Перси…? Нет, это было невозможно. Перси никогда бы так не поступил. Перси не стал бы изменять ему, а потом винить в этом то, что он нашел своего соулмейта. У него хватило бы порядочности сначала порвать с Нико. — Ч-что заставляет тебя так думать? — спросил он, ненавидя то, каким слабым прозвучал его голос. — Не только это, — сказала она, и, по крайней мере, выглядела виноватой, когда смотрела на него. — Просто, когда мы разговариваем, когда мы вместе, между нами есть эта… искра. Я думала, что мне это кажется, потому что Перси с тобой, и я хотела быть с ним, но… — Но теперь ты знаешь, что ему также нравятся девушки, и это ставит под сомнение всю твою теорию, — закончил за неё Нико. Аннабет наконец-то посмотрела на него как на человека, а не говорящее бревно, и опустила голову. — Этого все равно не произойдет. — Нико, он мой соулмейт. Я понимаю, это тяжело принять, но когда ты найдешь своего— — Он когда-нибудь рассказывал тебе, почему носит консилер? — Нико не признал бы этого, но перебить её было приятно. — Ты знаешь, почему я тоже его ношу? Аннабет взглянула на его запястье. Тот факт, что до сих пор она не замечала, наполнил его яростью, но ему удалось сдержать эмоции под контролем. Она помотала головой. — Это обещание, — сказал он. — Мы носим их, потому что выбрали быть вместе. Мы выбрали не позволять соулмейтам вставать между нами. Очевидно, консилер Перси символизировал большее, но не ему об этом рассказывать. Он также хотел заставить Аннабет отступить, и эта неполная версия событий рисовала гораздо более романтичную картину, чем правда. — Это идея Перси, — продолжил он, пытаясь донести свою мысль. — Ты — его соулмейт. Ты провела с ним почти целую неделю. Ты думаешь, он из тех, кто отказался бы от того, во что верил с детства? Вопрос, который, по его замыслу, должен был прозвучать самодовольно, вместо этого прозвучал до боли искренне и испуганно. Соулмейты знают тебя лучше всего. Если Аннабет действительно считала, что у них с Перси есть шанс, то… — Он не стал бы, я знаю, — сказала Аннабет. Нико почувствовал облегчение и откинулся на спинку дивана. — Вот почему я пришла поговорить с тобой. Нико взял печенье и надкусил его. Он ждал, пока она расскажет подробнее. — Я знаю, Перси никогда бы тебя не бросил, — осторожно, успокаивающе сказала она. — Но я не думаю, что отрицание того, что он чувствует к своей второй половинке, ради тебя сделает его счастливым. Теперь Нико смотрел на неё устрашающе. Она полагала, что Нико был причиной, по которой Перси отказывался от соулмейтов? Если это так, то она его совсем не знала. — Отношения с соулмейтом не гарантируют счастья, — сказал он, думая о Салли Блофис. — Это то, что ты ищешь, вне зависимости от того, с кем ты. Аннабет одарила его грустной улыбкой. Это вывело Нико из себя. — Я согласна, — сказала она. — Но ты должен спросить себя, действительно ли Перси счастлив сейчас.***
— Прости, что ты чувствовал себя брошенным, — сказал ему однажды Перси. Он пришел часом раньше с его любимым кофе и выпечкой и был особенно приставучим и ласковым. — Я чувствую себя ужасно из-за этого. — Все в порядке, — пробормотал Нико. На самом деле это было не так, но признание этого могло разочаровать Перси. — Ты был со своим соулмейтом. Перси нахмурился. — Ты же знаешь, что меня это не волнует, — сказал он, целуя его в затылок. — Я просто хотел узнать её. Ну, знаешь, до того, как она вернулась в Сан-Франциско. И теперь, когда её не было, Перси вернулся к своему обычному состоянию. Он не мог не вспомнить тот разговор с Аннабет. Перси действительно счастлив быть с ним? Может он просто заставлял себя не быть с Аннабет из упрямства? — Я знаю, и я сказал тебе, что всё в порядке. — Он взглянул вниз, и от этого зрелища у него снова защемило сердце. В тот день Перси не надел консилер. — У тебя голое запястье. По правде говоря, он заметил это с того самого момента, как увидел его, но не хотел упоминать об этом. — Да, типа того, — неловко сказал Перси. Его парень не был глуп, он, должно быть, с самого начала уловил его настроение и теперь пытался понять, почему он расстроился. — Я просто подумал, что, поскольку я уже прошел через это, в нём больше нет смысла. Он отвернулся, не желая, чтобы Перси увидел, как заблестели его глаза или навернулись непрошеные слезы. Конечно в нём не было смысла. Перси думал о своем консилере только как о средстве избежать встречи со своим соулмейтом. Все эти идеи о том, что это символ того, что они выбрали друг друга, были лишь у Нико в голове. Впрочем, это была вина Нико. Его вина, что он думал, что быть с кем-то, кроме своего соулмейта, возможно. В том, что пытался влезть в жизнь и убеждения Перси, когда ему там явно не место. — Ты злишься на меня? — спросил Перси, и его голос был полон боли. — Нет, — ответил он. Он никогда не смог бы разозлиться на Перси. В конце концов, вот он здесь, добрый и любящий парень, несмотря на то, что он нашел своего соулмейта. — Я злюсь на себя. «Я ужасно себя чувствую из-за этого, но я думаю, что тоже нравлюсь ему». — слова Аннабет эхом раздались в его голове. Он чувствовал себя эгоистом. Воспользовался проблемами Перси, чтобы полностью завладеть им. — Тебе нравится Аннабет? — спросил он. Он ощущал взгляд Перси на себе, но отказывался смотреть в ответ. — Так вот в чем дело? — спросил в ответ Перси. Он звучал сердитым, возможно, думая, что Нико сомневается в его чувствах к нему. Если это было так, то он жестоко ошибался. — Конечно, нет! — Я не спрашиваю, влюблен ли ты в неё, — сказал он, упираясь взглядом в полку, где собирали пыль его фигурки из Мифомагии. — Я спрашиваю, привлекает ли она тебя. — Я- — И будь со мной честен. Пожалуйста. — Нико ощущал, как каждое слово высасывает из него энергию. — Тебе нравится, как она выглядит? тебе нравится разговаривать с ней? Долгое время Перси ничего не говорил. Нико чувствовал, словно тысячи иголок медленно вонзались ему в грудь. — Может немного, — признал он. Нико кивнул. Это то, чего он ожидал, в конце концов. — Но это неважно! Я люблю тебя, Нико, только тебя! — Я знаю. — он знал, что это тоже правда. Перси был слишком серьёзен во всем, что делал. Он никогда бы не сказал, что любит Нико, если бы не имел этого ввиду. Наконец он повернулся и посмотрел на него. На лице Перси был неподдельный страх, как у потерявшегося ребенка, зовущего свою маму. Нико развязал свой консилер и посмотрел на своё запястье. Прошло так много времени с тех пор, как он задумывался об этих словах. — Нико? — Перси положил руку ему на плечо. Прикосновение было неуверенным и похожим на прикосновение пёрышка. Нико ненавидел себя за то, что заставлял Перси чувствовать себя так, но он не смог бы жить в ладу с самим собой, если бы не сделал этого. — Какого это? — Нико заставил себя спросить. — Встретить своего соулмейта… быть с ней. Его ответ определит многое, для них обоих. Перси, казалось, долго обдумывал это, прежде чем посмотреть на запястье Нико и ответить. «Это как… колыбельная?» — сказал Перси, и его ответ больше походил на вопрос. — Что это за ответ такой? — Нико невольно усмехнулся. Перси нервно улыбнулся в ответ. — Да, это похоже на то, что ты, как бы, всегда знал текст, просто не думал о нём, потому что это было так давно, — сказал Перси. Казалось, он с трудом подбирал объяснение. — А потом кто-то просто упоминает название, и у тебя возникает такое ностальгическое чувство: «Эй, я знаю, что идёт дальше!», понимаешь? — Кажется, я понимаю, — сказал Нико. В этом был смысл. Чувство знакомости, сопричастности, осознание того, что ты скучал по кому-то, кого никогда не встречал. Это то, чего он ожидал от соулмейтов. Это то, какой Нико представлял встречу со своим соулмейтом, когда был моложе. — Должно быть, это здорово. — Это так, — сказал Перси с улыбкой, которая ещё больше разбила сердце Нико. — Похоже, мне никогда не приходится слишком много думать о том, что сделать или сказать Аннабет, это просто происходит само собой». — По-моему, это похоже на любовь, — сказал он, грустно улыбаясь. Перси любил его. Он никогда бы не оставил его. Так сказала Аннабет, его соулмейт. Значит, оставить Перси было долгом Нико. Освободить его, чтобы он смог преодолеть свои проблемы с соулмейтами и обрести истинное счастье. — Это не так! — запротестовал Перси. Глаза Нико расширились. На мгновение Перси стал выглядеть почти диким, как будто он рычал. — По крайней мере, для меня это не любовь… нежность, может быть, но любовь — никогда! — Перси… — Быть с Аннабет… тусоваться с ней, — поправил он себя, зная, что его слова могут быть неверно истолкованы. — Это как встреча со старым другом. Как я уже сказал, это всё равно что петь колыбельную. Это вызывает ностальгию, это приятно, но в то же время поверхностно и легко.» — Со временем это перестанет быть поверхностным, — сказал он. — И это должно и быть легко. Вы двое созданы друг для друга. — Но я не хочу, чтобы все было просто! — воскликнул Перси в отчаянии. — Я не хочу колыбельную. Я хочу, чтобы песня была сложной, красивой, эпической. Песня, которая, возможно, написана на другом языке и с текстом, который я пойму только после того, как прослушаю снова и снова. Я хочу песню, похожую на те, которые ты слушаешь, когда учишься. Нико сглотнул, осмеливаясь надеяться. Перси взял его за руку и пристально посмотрел на него. Если Аннабет — колыбельная, то ты — ария, Нико ди Анджело. Ария, которую я никогда не устану слышать. Нико почувствовал, что краснеет до ушей. Он робко улыбнулся Перси, прежде чем поцеловать его. Аннабет Чейз, возможно, и была соулмейтом Перси, но она не знала его, не по-настоящему. Она была уверена, что Перси выберет её, и в идеальном мире, мире, где Посейдон не бросил Салли Джексон или где она никогда не встречалась с Гейбом Углиано, он мог бы. Но Нико знал те стороны Перси, которые Аннабет даже представить себе не могла. Их отношения не были построены на «судьбе» или «инстинкте», это был результат упорного труда и преданности. Перси не был его судьбой, но он был его избранным, и Нико был идиотом, когда забыл об этом. — Знаешь, я люблю видеть тебя смущенным, — сказал Перси между поцелуями. — А я люблю целовать тебя, — ответил он, заставляя его замолчать.***
— Ты больше не носишь консилер, — проворчал Перси. Он заметил это с самого первого дня, но до сих пор ничего не говорил. Он не знал, почему это его беспокоило. Нико был настроен снова встретить своего соулмейта? Это из-за Аннабет? Он думал, что вся эта история с ревностью к ней осталась позади. Нико был добр к ней всякий раз, когда она звонила по видеосвязи и всё такое (хотя, возможно, он развернул перед ней публичное проявление привязанности, чтобы заявить о своих правах; не то чтобы Перси возражал). Возможно, все это разожгло в Нико то детское желание встретить своего соулмейта. Он почувствовал искру ревности внутри. — А, да, — рассеянно сказал Нико, заканчивая одеваться. — Я носил его, потому что для меня это означало отвергнуть наших соулмейтов, чтобы остаться вместе, и, ну… И Перси встретил своего соулмейта и подружился с ней вместо того, чтобы отречься от неё, как он всегда говорил, что сделает. Даже если он остался с Нико, консилер потерял всё значение. — Я надену свой обратно! — внезапно заявил он. Его не волновало, что он ведет себя неразумно. Увидев обнаженное запястье Нико, он почувствовал, что потерял с ним некую связь. — Он в любом случае может означать всё, что мы захотим! Нико усмехнулся, подойдя к тому месту на кровати, где он сидел, и погладил его по щеке. Перси невольно прижался к ладони. — Если ты правда хочешь, чтобы я носил символ наших отношений, подари мне кольцо. Перси едва не свалился с кровати. Он смотрел на Нико с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, его лицо окрасилось в глубокий красный оттенок. Нико рассмеялся. — Да, теперь я вижу, почему ты постоянно дразнишь меня, — удалось ему произнести. — Это выражение бесценно. Перси ничего не сказал, лишь наблюдал за тем, как смеется Нико, обратив внимание на то, как закрылись его глаза и изменилось выражение его лица. Может быть, не прямо сейчас, но через несколько лет. Когда он закончит училище, устроится на работу, немного накопит. Кольцо определенно будет частью его планов.