Драконьи сказки

Гео Архонт с сожалением наблюдал как его сестра не отходила от статуи богини уже несколько дней проливая слезы, цепляясь за возведенный пьедестал и тихо рассказывала о чем-то. В груди болезненно сжималось осознание того что он своей собственной силой лишил себя частички света в этом мире. Начавшаяся борьба за власть и силу подвергла опасностям земли, что оставались в его руках, приводя к решению покинуть старые владения, переходя дальше к югу, ближе к морю, где уже заключенные союзы с Архонтом вихрей позволили бы защитить народ. Младшая из драконов отказалась ступать в новостроящийся город, предпочтя остаться подле статуи Архонта Пыли, прося лишь помочь перенести ее в обитель. Маленькое желание было исполнено. В пустующей, постепенно сереющей без сил хозяйки обители, Бай Юи срывала остатки глазурных лилий, желая, чтобы место захоронения было под стать красоте Гуй Чжун. Цветы и листья с деревьев, что она приносила складывались в узоры у подножия статуи, свитки и книги, которые были написаны рукой женщины так же сносились туда, пока еще было время. В конце концов, девочка даже не помнила сколько она провела замкнутая один на один со статуей родной сердцу женщины и уже опустевшим взглядом смотрела на застывшие в вечности цветы и сжимала последний подарок. Маленький пергамент со словами прощания и несказанными чувствами. Дракон ярко ощущала, как отдаленные концы обители таяли, рассыпаясь пылью, словно и ее хозяйка. Катализатор, точнее его остатки, которым когда-то сражалась богиня лежал рядом. Слезы сами потекли по щекам, и девочка взвыла, так словно снова не могла произнести и слова. Пальцы вцепились в потускневшие волосы и с силой потянули, но реальность не сменилась. Ударяясь в тихой истерии лбом о посеревшую землю, девочка не заметила присутствия брата. Рекс Ляпис с маской холодности на лице смотрел на «гнездо», которое собрала девочка, словно навсегда прощаясь с женщиной. Тяжелая поступь не заставила ее отстраниться от земли, лишь хвост обвился вокруг тела, словно защищая. Поднимая девочку на руки, как всегда позволяя сесть на плече, он с горечью прощался с любимой. Наконец открывая сердце, чтобы вновь наложить на него цепи и закрыть в себе. *** — Ты никуда не пойдешь, — холодный, как и последние сотни лет голос, отдал приказ сестре, не позволяя покинуть территорию региона. Своей силой Моракс установил безоговорочную власть над своими землями, так что ни один Бог не решался появиться рядом. Осиал уже в компании своей жены с сожалением смотрел за девушкой, которая с силой сжимала челюсти и ударом хвоста снесла ближайший столик. Любящий брат сменился строгим правителем, который держал в уме в первую очередь защиту. А милая сестра стала нервной от нахождения в клетке из родного дома. Драконы ругались, постоянно не сходясь ни в одном из своих мнений. Если Моракс оставался холоден, редко выходя из себя, то Бай Юи напоминала бурю, грозу, что сносила своим гневом окружение, не скупясь крушить мебель. Подросшая за очередную сотню лет Бай Юи пережила уже естественную линьку, переходя на новый этап взросления. Обрела характер и с неприязнью взирала на народ гавани. Они за сотню лет позабыли о смерти Архонта Пыли, новое поколение жителей предпочло забыть трагедию и не вспоминать печали. Это злило белого дракона, заставляя ее игнорировать любые попытки людей пойти на контакт с сестрой их правителя. — Ты не можешь меня запереть! — Красноволосая чуть ли не срываясь на рык, уперлась руками о стол, за которым проходило небольшое собрание. Это уже был не первый раз, когда брат отклонял ее желание посмотреть на другие регионы. Она конечно знала о идущих сражениях о том, что время не спокойное, но и она не маленькая. Не поведя и бровью Моракс махнул рукой, давая понять, что разговор закончен, как и собрание. Адепты покинули комнату, и брат с сестрой остались наедине. Сверля друг друга взглядом, оба дракона не желали уступать. Первой на рычание сорвалась девушка, скаля клыки на брюнета так словно это могло помочь. В ответ она получила только леденящий душу взгляд, сверкнувших в полутьме комнаты золотом. В сердце болью отдалось происходящее, она не заключала контракта с братом, понимая, что это на века привяжет к этим землям, что больше не казались родными. Не получив желаемого, девушка перевернула стол, на который опиралась, закричав. Вновь подаваясь истерике. Выбегая из зала собрания, она оттолкнула со своего пути мадам Пин, которая направлялась в одну из комнат. Адепт тяжело покачала головой, все с тяжестью переживали потерю архонта пыли, малышка же стремилась и вовсе вырваться из мест что пробуждали и без того яркие воспоминания о произошедшем. *** Девушка закрыла лицо руками, скатываясь спиной по отвесной скале, стараясь унять дрожь в руках, слишком ярко отразились воспоминания в ее памяти. Копье торчало из спины мелкого божества, кажется он кичился тем что покровительствует людям что склонят головы перед пролитыми слезами, или чем-то подобным. Запоминать слова обезумевших божеств она не видела смысла, зато ее собственная голова была кристально чиста, пронося перед глазами картинки гибели дорогой сердцу женщины. Всхлипывая и утирая так и непролитые слезы с глаз, смазывая чужую кровь по своему лицу. Копье с силой было выдернуто из спины трупа, когда она направилась прямиком к строящейся гавани. Как она ненавидела людей что посмели забыть о существовании архонта пыли. Ненависть в сердце отдавалась тупой болью. Она осознавала, что и ненавидеть и не за что, ведь человеческий век не долог и сменилось не одно поколение. Лишь пара семей еще помнили и существовании давней подруги Моракса, другие забыли о той, кто когда-то занимал место архонта рядом с Рекс Ляписосм. Но она не могла оставить свой траур и печаль, слишком печально было осознавать то как быстро сменяется время. Это было не единственное изменение. Якс осталось всего пятеро, и те были не в лучшем состоянии, многие потеряли свою жизнерадостность неся за боевыми масками грехи и гряз сотен умерших демонов и божеств. Бай реже виделась с ними, отдавая предпочтение — пусть и не по своему желанию — тренировкам, ну точнее реальным боям. Девушка стала одним из защитников региона, без элементальных способностей девушка была слабее многих. Босые ноги оставляли едва заметные следы на тропе, освещенной тусклой луной. Хвост ударил с силой по земле поднимая клубы пыли в воздух, стоило ей замереть у подножия горы. Ее брат так занят сейчас. В голове отдалось воспоминание о ее попытке сбежать с территории региона, начать собственный путь и увидеть мир. *** Ранний рассвет был свидетелем того как девушка в оборвавшемся ханьфу старалась как можно быстрее добраться до края карьера. Платье цеплялось за скалы, обрываясь и открывая ноги, покрытые чешуей. Очередной прыжок и та едва не падая с обрыва, цепляясь когтями и стараясь удержать равновесие за счет хвоста, она подтянулась выше. Чешуя на стопах сыграла доброй нотой в ее побеге, не позволяя соскользнуть еще ниже. Замирая на доли секунд, она тут же продолжает свой бег в бешеном темпе, понимая, что ее брат давно уже знает о ее побеге, не смотря на его наказ. Не смотря на опасное время войны и бойни между божествами. Очередной прыжок и ее словно котенка ловят за шкирку. Повиснув на воротнике собственного платья, дракон поднимает глаза на архонта. Моракс прикрыл глаза, воспринимая это как детскую шалость. Обладательница белой чешуи оказалась на плече мужчины, когда она стыдливо отвела глаза, не видя смысла оправдываться и трепыхаться. В сравнении с братом она словно мошка. –Там опасно и ты знаешь, не к чему проявлять такую безумную смелость. Ты слишком юна, — рычащие, ставшие привычными нотки в голосе архонта пропали. Словно оставшись наедине с сестрой, когда нет опасности он вновь открыл эту свою сторону. Свободной рукой он убрал отросшие волосы с ее лица, аккуратно придерживая и вновь оттолкнулся от земли, направляясь в сторону своей обители. *** В воспоминаниях ударился ее провал, стоило же вынырнуть из этих воспоминаний как перед глазами предстал храм. Ее храм. Построенный жителями гавани для нее, все же она была представлена как сестра великого властителя Гео элемента. Он как дракон с чешуей черного золота, она же как дракон цветом белого нефрита. Словно два живых представителя горных богатств Ли Юэ. Заходя в храм, пустующий уже много лет, та откинула копье и стянула с себя перепачканную одежу. Стоило ей опуститься на колени, как хруст и сдавленный стон боли озарили святилище. Тело девушки изменялось, чешуя вновь покрывала тело, что вытягивалось. Лицо вытянулось в драконью морду, когда та свернулась в кольцо. Она лишь недавно научилась возвращаться к первоначальной форме, теряя мнимый человеческий облик на драконий, благодаря линьке. Белый ящер свернулся у алтаря, укладывая голову на его верхушку. Она слишком долго отсутствовала, слишком мало времени провела рядом с братом прекратив впитывать его силы. Она должна начать вырабатывать ее сама, иначе и правда не сможет покинуть его, даже повзрослев. Дыхание замедлялось, а в глубине сознания наступила звенящая тишина. Болезненная тишина и одиночество охватывало душу, вырывая из сознания что-то далекое, давно забытое. Это воспоминание? Нет, что-то более размытое. Больше напоминавшее по отголоскам запах и слабые звуки. Этот запах был ужасен, он больше напоминал затхлый сырой воздух из подземелий, хотя возможно она могла бы сравнить запах с костром, точнее ужасный запах дыма, что когда-то заполнил лес у гробницы ДунъЮй. Этот запах заполнял легкие, не смотря на то что этот запах был глубоко в ее памяти. Воспоминание отдалось глухим ударом, боль впилась в сознание так словно вдавили ребра в тело. Становилось тяжелее дышать, но она упорно продолжала. Напомнил момент с ее первой линькой, неприятной, болезненной из-за своего неприродного, искусственного происхождения. Искусственного? Нет, не искусственного, а скорее просто принудительной. На языке появился привкус крови. Привкус собственной крови. Резко раскрывая глаза и зашипев на пустоту, дракон осмотрела помещение. Все та же пустота, но появился запах благовоний. Сощуривая глаза и двинувшись с места, девушка выглянула из помещения. Красная грива закрывала глаза, солнечный свет ослеплял. Сколько она пробыла в этом состоянии она не могла сказать, но что-то незримо поменялось в восприятии мира. –Статуя ожила! — Девушка в бело-красных одеждах, поступилась и свалилась на колени, опадая ниц. В пасти неприятно вязало, словно после долгого сна. Рванув за пределы святилища что явно разрослось, от чего теперь для пришлось чуть приложить усилий, чтобы покинуть его. Ей потребовалось больше нескольких часов чтобы разыскать брата. Переход из одного облика в другой прошел легче. С наскоку девушка вцепилась в плечи брата, что снова сменил свои одежды. Снова белый балахон, с капюшоном на голове. Длинная коса брата щекотала кожу, а сам он слегка обернулся к ней, сохраняя спокойствие. Правда что-то в этих глазах переменилось. Золото глаз что раньше были просто холодны от потери многих, теперь были усталы, подернуты дымкой печали. –Что, что случилось? — Бай Юи сжала губы в тонкую полосу и привычно перебралась на плечо к Мораксу, но то не позволил. Девушка оказалась подле брата, под его рукой, скрытая белым плащом, покрывавшим его плечи. Архонт молчал, смотря на сестру и после вновь переводя глаза в пустоту. Осознание того что ее не было как минимум пару столетий, что для них пролетали быстро, но болезненно, ударилось в мысли колоколом. Обняв мужчину и виновато потираясь о его ребра, девочка издала тихий свистящий звук, словно позабыла человеческую речь. Архонт не винил сестру, на избежала страшного, она осталась в безопасности, не покинула его навечно, а осталась жива и невредима. Невозмутимое лицо словно высеченное из камня — как писали в летах люди- освещалось теплыми лучами солнца. Война отразилась на идеальном лице архонта, так незаметно для многих, но так ярко для нее. Сквозь остаток скованности, Бай Юи обняла брата, давая ему то что могла дать — поддержку и понимание — пожалуй сильный для многих рядом с ней он позволял себе небольшую слабость. Глаза вновь вспыхнули золотом, когда он поднялся с земли, подавая руку сестре, осматривая ее. Белый плащ упал на худые плечи, скрывая наготу девочки от мира. Она уже не ребенок по меркам людей, худощавое телосложение с осиной талией без ярко выраженных привычных женскому телу плавных линий. Достойно высокая для девушки, в своей худобе была словно сошедшая с картины хрупкая кукла. Рога небольшим венцом украшали ее голову, волосы достаточно отросли, чтобы их теперь можно было заплести в замысловатые прически присущие дамам из Гавани. Привычно понимая сестру на плечо, давая ей время устойчиво сесть, и в прыжок он оттолкнулся от земли. Бай изменилась, так же, как и он изменилась как-то незримо, глубоко в душе. От нее веяло элементальным следом электро, так словно она вернулась из-под грозы. Пропала детская неусидчивость и ему даже казалось, что появился стержень, о котором когда-то упомянула покойная Гуй Чжун. В его руках сейчас сидел не неопытный птенец, рвущийся в неясную даль ради чувства полета, а подросшая пташка, что куда осознание взирала на окружение, не стремясь покинуть безопасное гнездовье. –Я все еще хочу увидеть мир за пределами твоих владений, — спокойный голос девушки коснулся ушей Рекс Ляписа, заставляя сжать и без того тонкую полосу губ в нитку, выдавая его протест. Молчание как часто бывало стало ей ответом, ведь куда легче было проигнорировать просьбу любимой и слишком дорогой сердцу сестры, нежели вновь поднимать этот бессмысленный спор. Раньше это вызывало у нее только гнев и провоцировало очередную ссору, где его терпения с наплывом дел порой нахватало и оба срывались на рычание. Она молчала и понимала, что ответ вновь отрицательный, значит она станет достаточно сильной, чтобы получить свою свободу в тонкие пальцы и уже не выпускать ее никогда. *** Очередное состояние истощения, копье с глухим шумом воткнулось в деревянный пол храма, где она последнее время предпочитала отдыхать, прекратив посещать обитель якс и брата. В голове нарастал гул, с болью пульсации заставляя упасть на колени, стягивая белую тунику что она последние годы носила, подражая образу Моракса и нескольких других архонтов, что смогли установить мир на своих землях. Тело медленно обрастало чешуей приобретая родной драконий облик. Боль в теле сковывала и вызывала спазмы, сколько она потратила в это раз пытаясь вытянуть якс из безумия? Остались Босациус — что уже постепенно забывал родные лица сестер и братьев — который признавал в девушке ребенка с которым часто нянчился, проводя время за игрой в прятки, Алатус — принявший имя Сяо — каждую ночь проводящий в сражениях желая облегчить бремя оставшихся родных искалеченной душе созданий, и Индариус — разбившая маску — женщина с каждым столетием все больше погружалась в кармический долг, порой рыдая в руках дракона от страха. Она не должна была засыпать снова, сколько она пропустит если уснет вновь? Было страшно что она не сможет защитить родны сердцу адептов и брата. Уже множество соратников, друзей не вынесло. Осиал и его жена Бешт подвергались «эрозии» с каждым годом становясь безумнее, но отказываясь лишиться силы. Моракс уже понимал, что теряет друга, разорвал заключенные с ним контракты о спокойствии моря. Пришел конец старой дружбе, что зародилась из прихоти древнего архонта и нежелания проливать кровь, когда можно прийти к миру. Взбушевавшийся Архонт Вихрей в приступе слепого гнева кричал оскорбления, подкрепляемый так же обезумевшей Бешт. Моракс объявил тогда очередной бой, что закончился заточением супругов у вод региона. Если Осиал оказался закован под водой каменными копьями, Бешт же скрылась в глубинах сама. Время слишком быстро проносилось, а ее сил не хватало выдержать натиск неумолимого ходя истории. Сворачиваясь кольцом, она прикрыла глаза. Вновь в сознании она искала те силы, что могли бы помочь ей выдержать. Ничто не вечно, что подвластно человеческим эмоциям. Даже архонтов сражает ярость и безумие пережитых времен, когда они поддаются человечности и пытаются быть на них похожи. В сознании раздался треск. Если она отвергла возможность когда-нибудь приобрести полный облик человека, то почему не может и отвергнуть полное принятие человечности? Почему не может просто носить маски, вместо полноценного принятия, которое совершила мадам Пин? Плавный поток мыслей окутывало родное тепло. От чего она обязана была жить по устоям людей, когда она не человек вовсе? Для них она адепт, зверь, монстр, но не такой же человек. Треск нарастал. По телу прошлось приятное онемение. Родившись однажды в звериной шкуре — не променяешь ее на человеческую кожу. Зеленые глаза раскрылись, смотря в темноту храма, что покину люди. Поднимаясь на лапы и уже намного легче, нет, свободно меняя ипостась на схожую с человеческой, девушка накинула одежду. Храм пах паленым, словно его когда-то поджигали, на улице же лил дождь. Где-то в гавани ощущалось присутствие ее брата, но яркого ощущения что она должна быть сейчас там не было. Выдернув копье их покрытого вековым следом пыли пола, она прокрутила кажущееся сейчас излишне легким оружие и то рассыпалось в ее руках скопом искр. Удивление в глазах быстро сошло, что-то глубоко в груди твердило что все так и должно быть. Смело шагнув в глубь нарастающей грозы, вдыхая свежий запах дождя, девушка чуть дернулась от резкого холодна и рванулась в сторону Разлома. Тело было таким легким, послушным, словно она и не бежала на двух ногах. Казалось его переполняла энергия, искрящаяся зарядом молнии глубоко в груди. Когда она подбиралась к гигантской воронке, ей казалось, что там было куда больше темной энергии, что ее сейчас не заботила. Девушку не связывал пресловутый контракт с братом, который бы призывал ее каждый раз идти на защиту. Мелькнувшая пурпурная молния в центре разлома, отдалась безумным криком, в котором узнался якса. Подбираясь все выше к скалистому краю, девушка призвала копье, что холодом метала легло в ладони, зажатое пальцами. Рыжая так давно мечтала попробовать сделать такой выпад. Если в ее ногах недостаточно силы, чтобы допрыгнуть, то в руках их может быть достаточно. Элемент в ладони тугой дымкой покрывал оружие, привязывая обладательницу к нему на ином нежели материя уровне. Слабый разворот корпуса и копье с тихим свистом метнулось в сторону вершины, до которой она никогда не могла добраться, ведь не успевала. «Нет» В сознании отдался рокотом каменных глубин голос брата, но она даже не смела слушать. Свобода вне каменной клетки, что возводил ее брат, была так близка. Копье плотно вошло в камень, и девушка прикрыла глаза, отдаваясь внутреннему потоку. Молнией притягиваясь к копью, ноги легко с пружинили, давая очередной толчок, а хвост плетью захватил древко, утягивая следом. Растворяя в потоке искр подарок брата, девушка остановилась у края, ожидая Моракса. Вспышка золотой энергии озарила появление брата, когда тот кинулся к не сжимая в руках, утягивая назад, дальше от пропасти, которая бы разлучила их. Возможно даже навсегда. –Нет, не нужно. — Кажется со времен смерти Гуй Чжун это был первый раз когда голос мужчины дрогнул, выдавая истинные эмоции. Девушка не сопротивлялась куклой повиснув в руках брата, лишь спустя минуты молчания обняла того за плечи, слабо улыбаясь. — Ты не можешь покинуть меня. –Тогда, я клянусь что не погибну и мы увидимся вновь, — отпрянув от рук что в течении столетий дарили ей защиту, были опорой и верным другом, Бай Юи повернулась спиной. Один шаг и худая фигура девушки метнулась вниз в падении, ловко приземляясь и углубляясь в леса, где правила Дендро Архонт. Плавленое золото глаз Моракса с печалью и малой толикой гордости смотрело как отдаляется спина сестры. Кто же знал, что ее так сильно напитает элемент грозы, раскрывая непокорность в ином упрямом и стойком ключе? Зелень глаз девушки теперь плясали исками пурпурной молнии, отпечатываясь в памяти словами о будущей встречи. Заключить контракт, чтобы сохранить в руках птицу свободы, которая наконец выпорхнула из каменной клетки.