***
Стеклянная бутылка мазнула по виску, проносясь мимо — не успела задеть, ведь я увернулась быстрее, дёргая за собой Амэю. С треском снаряд врезался в вывеску за нашими спинами, разбиваясь на десятки осколков. Капли недопитого алкоголя брызгами долетели до затылка, впитываясь в бинты и одежду спиртовой вонью. Девочка на подобные фокусы только вздохнула тяжко и двинулась вперёд пританцовывая, словно за те несколько дней, проведённые здесь, уже успела влиться в своеобразный коллектив. Впрочем, она и правда выглядела как неотъемлемая частичка Пляжа: с раскрасневшимися после пива щеками, необычными тряпками поверх купальника и дикими движениями в центре танцпола. Оставить ребёнка одного под синими огнями софитов я не смогла, потому выбрала отдалённое место у кустов, устраиваясь на бордюре. От веселящейся толпы меня заслоняла частично тележка мороженщика, неизвестно каким образом оказавшаяся в отеле, но обзор на мелкую занозу она не загораживала. Знобящий ветер с моря прокрадывался под пола крутки, остужал горячее тело и, как никогда раньше, не хватало упаковки Мевиуса. К сигаретам я притрагивалась редко, однако настроение было подходящее и руки прямо-таки чесались от желания схватиться за никотиновую дрянь. Хотя излюбленная мною марка не была худшей. Наоборот, в самый раз для табака, который подсушил бы приятно горло, отдавая молочным привкусом в слизистую. Без травянистого подтона польских сигарет, к которым я привыкла ещё в прошлой жизни. Смыть бы горьким дымом все лишние мысли. Чтобы не рассуждать мимолётом, заслужили ли все те люди смерти, которую я им принесла. Скольких я убила косвенно или своими руками? Неплохо бы составить список, да навестить как-нибудь в будущем их могилы, если к тому моменту это будет иметь смысл. С тихим стоном обхватила голову руками, оттягивая свисающие пряди в стороны. Стоило распустить тугую гульку и отойти на десяток минут проветриться, чтобы избавиться от бесконечного звона в черепной коробке. Успев встать с промёрзшего бетона, я уже повернулась было в сторону приблизительного расположения местного магазина, где каждый мог взять то, что ему требовалось без всяких ухищрений, как внимание привлекла потасовка на площадке. В спорщиках затесались два пацана, окучивающих мою Амэю, и третий — мужчина постарше, удерживающий девочку за локти, чтобы она точно не сбежала. Раздосадованное цоканье вырвалось уже на пути к месту происшествия, когда я локтями расталкивала безучастных зевак. — У вас какие-то проблемы? — с ходу вклинилась я между ними, засучивая рукава и мимолётом проверяя кастет. Мелкая вскинулась, заслышав знакомый голос, и не сумела скрыть вылезшую на устах нахальную усмешку. Заноза видела меня в действии и не сомневалась теперь в своём превосходстве. — Опа, ещё одна цыпа присоединилась к веселью! — мерзко загоготал один из тощих придурков, протягивая руку к моему лицу в попытке обхватить подбородок, тотчас забывая про Амэю. Та ситуацией воспользовалась и ужом выскользнула из ослабшей хватки, ныряя за спины людей, что наблюдали за зарождением драки. Первые улюлюканья и подбадривания пьяными выкриками летели отовсюду. Прожектор сбоку сменил свой цвет и провокационно мелькнул красным, ослепляя яркостью. В памяти ураганом пронеслись десятки тошнотворных лиц с липкими ладонями и тупыми отговорками, пеленой застилая здравомыслие. Моя девочка не должна была испытать нечто подобное, изламывая себя после совершённого насилия. И само время будто бы замедлилось: две тонкие фигуры мраморными статуями замерли, музыка растянулась в непонятные тягучие слоги, взгляд успел обрисовать каждую деталь окружения. В то мгновение я приняла решение — требовалось доказать всем, что с нами нужно считаться. Челюсти капканом сжались на шершавом мужском пальце, успевшем поддеть скулу. Под жуткий вопль, я ощутила как меня потянули назад за волосы, однако зубы не разжала, с рычанием сдирая куски плоти прямо с кости. Кровь заполняла рот целиком, вытекая сквозь сухие губы струйками, забрызгивая одежду и руку передо мной. Но боль от корней волос проникала под кожу всё сильнее и я решила поддаться, рванувшись напоследок в зверином прыжке. Раздался глухой щелчок, а затем всякий свет исчез и стало легко-легко. Настолько, что я спиной влетела в амбала, опрокидывая нас обоих в бассейн позади. Хлорированная вода забивалась в нос, обжигала распахнутые в восторге глаза и пеной шипела при встрече с окровавленным языком. — Бешеная сука! — сквозь толщу доносились рыдания с воплями. Сплюнув остатки чужого пальца, которые с розовыми пузырьками устремились на дно, я наугад оттолкнулась ногами, желая поскорее выбраться из иссиня-чёрной воды и вдохнуть. Однако вместо свежего воздуха — мёртвый груз на лодыжке, кандалами ногу сжимающий. Лёгкие начало дёргать от нехватки кислорода и, собравшись с духом, я нырнула глубже. Не предвидевший подобного противник отпустил голень, не имея возможности выкручивать руку под такими немыслимыми углами. Дрожащими руками, почти задыхаясь, я вытянула нож из лифа, но куда втыкать его не имела понятия. Чернильная тьма застилала пространство, потому лезвие вошло куда-то в бок, ведомое голой интуицией. Судя по новому воплю, утонувшему в воде, я не промахнулась. Оковы спали и мне удалось выкарабкаться на бортик, отплёвываясь и стараясь проморгаться. Несмотря на зародившиеся с опозданием опасения, вечеринка не остановилась, никто не позвал боевиков и меня не застрелили на месте. Оба пацана исчезли, а третий их пособник так и не всплыл. Амэя тоже испарилась и выплеснуть волнение на неё не вышло. Единственное, о чём оставалось жалеть, так это об отсутствии жвачки и ножа. Чужая кровь была солёной и вызывала желание щёткой выдраить гортань с пищеводом, куда могли долететь её капли. В ушах робко постукивало сердце, словно неуверенное в том, выбралась ли его хозяйка или утонула там внизу, не способная оказать сопротивление. Долго прохлаждаться мне не дали — подобно котёнку подняли за воротник и встряхнули, сопровождаемые справедливыми ругательствами. Кроссовки с хлюпаньем проехались по мокрой плитке, комично разъезжаясь в стороны как в старых анимационных мультфильмах. — Мне казалось, ты не хотела рукоприкладствовать, поэтому и бегала поджав хвост, — пустил мурашки по спине знакомый высокий голос. — А сейчас устраиваешь потасовки, пока думаешь, что тебя никто не видит. Ласт Босс вырваться не давал, мёртвой хваткой удерживая уже не за одежду, а шею. Его руки холодили влажную кожу, но тон, которым он чеканил каждую фразу, напрягал сильнее чудаковатого ошейника. Вполоборота от всей мужской фигуры виднелись только татуировки, да ножны с резной гардой. Фантазия хорошо поработала, дорисовывая угрожающий блеск в чёрной радужке глаз и проступающие на предплечьях вены. Кое-что я поняла лучше всего: в этот раз сбежать не выйдет. — Ну что вы! Во-первых, моей вины здесь нет, верите? — проворковала, оглядывая танцпол в поисках знакомых лиц. Куина или, на крайний случай, Чишия были бы весьма кстати в качестве отвлекающего манёвра. — Во-вторых, хоть сейчас на край света, только дайте обсохнуть. Удача больше не была на моей стороне и кольцо на шее сжалось сильнее, вырывая задушенный смешок. Мечник сзади шевельнулся, грубо толкая в копчик коленом. Спину прострелило болью и шрам, о котором я успела позабыть, резануло по волнообразному контуру под моё шипение. Сквозь толпу мы двинулись напрямую, лайнером рассекая волны танцоров, которые отскакивали от боевика как от прокаженного. Или они застали сцену с отгрызанием пальца? Пытливый ум свернул не туда и начал задаваться вопросом, узрел ли перфоманс и Самура, раз решил не откладывать больше наше столкновение. Десятки лиц перешли в разряд второстепенного, смазываясь на фоне более интересного занятия. — Карта с сегодняшней игры у тебя? — сквозь музыку, отдаляющуюся все дальше и дальше от нас вместе с эфемерным чувством безопасности, спросил мечник, ослабляя слегка хватку. Удалось развернуться целиком, чтобы тут же уставиться в расширенные в возбуждении глаза. Уголок узких губ знакомо дёргался в нервном ожидании ответа. — Ага. Бедная картонка вся промокла после купания. Как и я сама, если вы не заметили, — язвительность ядом наполнила мой голос. В человеке напротив высветился вопрос, по какой причине я стояла ещё живая, а не со сквозным ранением в сердце. Скрюченные пальцы дёрнулись в направлении катаны, замирая на полпути — проследить за маленькой слабостью оказалось забавным. Шестёрка червей из кармашка олимпийки не пропала, размякнув слегка и свалявшись во время движения. Карту я протянула Ласт Боссу, дожидаясь, пока тот налюбуется измученным трофеем. Отвращение крупными иероглифами нарисовалось на узком лице с приподнятыми в незаданном вопросе бровями. Широкие дуги взметнулись ввысь к изумрудным узорам, искажая те сетью мимических морщинок. — Если Шляпник скажет избавиться от тебя после увиденного, я сам исполню его просьбу, — презрительно выдавил он, принимая пострадавшие червы. Мокрый картон шлёпнулся на крупную ладонь, растекаясь по ровной поверхности. До покоев босса мы добирались под конвоем: Самура пытался контролировать темп ходьбы, наблюдая сзади, я же едва лопатки не расчёсывала до кровавых полос под его сокрушительным давлением. Никто из встреченных нами людей не остановился ни на секунду, отводя стыдливо взгляд в сторону и ныкаясь по углам. Теперь я понимала отдалённо чувства тех мёртвых девочек из мусорных баков — неприятно было осознавать отсутствие толковых товарищей, готовых прийти в нужный момент на помощь. Только вот, в отличие от других, я Пляж не предавала! Даже в мыслях план не вынашивала, с учётом бесполезности побега, а значит подобного отношения не заслуживала! Лифт скрипнул створками, подписывая приговор незадачливому номеру тринадцать, плашка которого плотной резинкой стягивалась на запястье, и распахнулся прямо перед носом нашей общей знакомой, одно упоминание которой грозило свести в могилу спровоцированной мигренью. — Кира, Ласт Босс, какая встреча! Если вы искали Шляпника, то он пока отсутствует, — с благодушным настроем сообщила Мира, складывая руки в замок. Женщина профессионально игнорировала моё положение заложницы, склоняясь слегка в приветствии. — Есть что-то, чем вы хотели с ним поделиться? Широкая улыбка на алых губах казалась пластмассовой, с натянутыми от приложенных усилий уголками губ. Она не касалась век, не доходила тонкими складками до бровей, а терялась в пустоте выстроенного фасада, названного личностью. Словно Королева была не живым человеком, а забальзамированным трупом. Намного проще воспринималось бы на её лице равнодушие, а не эта маска вежливого участия. Мужчина за спиной слабо передёрнул плечами, но ответа на вопрос не дал, предоставляя мне право вести в разговоре. — Рада вас видеть, госпожа. Нам бы карту с игры передать, — не выходя из кабины, вместе с тем зажимая пальцем кнопку ревёрса, пояснила я. Зайти женщине внутрь я не давала, глупо улыбаясь на предпринятые ею попытки сдвинуть нашу парочку. Ответная любезность, милочка. По какой-то причине общество Самуры напрягало меньше, чем Миры. Было ли то незримое облегчение от осознания, что мечнику никогда не раскрыть мои мотивы, в отличие от гениального психиатра, коим являлась Кано? Её методы казались мудрёными, даже неясными порой, вызывающими нервную усмешку и зашкаливающую мыслительную деятельность — всё для того, чтобы выбраться из капканов ею установленных. Гражданка Пограничья, создавшая ряд самых невыносимых психологически игр, не могла являться простым человеком, всего лишь работающим в клинике душевнобольных. Физически Королева не могла навредить, однако смогла бы она сломать меня морально? — Вы можете отдать её мне. Не переживай, Кира, я упомяну о других двух участницах, — нежно прикоснулась она к моему плечу, поглаживая успокаивающе. — Ваша команда отлично справилась. Притворная забота выбесила до звона в ушах. Женщина могла сколь угодно превосходить меня на поле интриг, но козырь в рукаве дарил возможность ускользнуть: будущее, крайне размытое, меняющееся и всё же относительно правильное, было мне известно. Жизнь в Пограничье напоминала организацию самой выставки. Требовалось успевать следить везде и за всеми, подправлять периодически чужие мнения о себе и не давать людям принять решения, которые могли повлечь за собой снежный вал проблем. В меняющихся ежедневно планах зарождались новые нюансы, в живых оставались незапланированные люди. По причине незаметных на первый взгляд изменений, будущее, покромсанное на рваное полотно из сотен вероятностей, постепенно вышивалось непредсказуемым узором. Тем временем Мира, осознавшая ошибку в избранной тактике, плавно отстранилась, протягивая на расстоянии руку и дожидаясь, пока заветная карта окажется у неё. Она знала, что я участвовала в червах. Знала про погибшую четвёртую участницу и, сомнения окончательно испарились, знала условия «Фантасмагории». — Уж не забудьте, — скромно потупилась я, позволяя Самуре отдать подсохшие червы. — А то знаете, иногда мы все теряем голову. Особенно в нынешних условиях. Кано вросла в тот ковёр и зубы её сжались сильнее — не зная куда смотреть, другой человек и не заметил бы. Довольная произведённым впечатлением, я отпустила наконец-то кнопку. Схлопнувшиеся створки отрезали от нас женщину и повисшую тишину заполнила повторяющаяся мелодия, прокручиваемая во всех отельных лифтах.***
Приехали мы даже ниже ожидаемого: подвал насквозь пропитался хорошо знакомой вонью формалина, плесени и, пришлось повторно принюхаться, горького шоколада. Многие места в отеле вызывали огромное желание пройтись по углам раствором соды, чтобы счистить въедливый чёрный налёт. Шоколад же, в особенности с сочетанием иного, тоже знакомого мне, запаха одеколона наталкивал на определённые мысли. Помнится, Куина упоминала местного врача? Могла ли загадочная личность проживать в обнимку с бетонной сыростью, тараканами и, чем Ками не шутит, моей подругой? Незатейливая шутка при следующей встрече всё прояснит. Мигающее освещение, с кружащимися у продольных ламп мухами, навевало ностальгию своим запущенным состоянием. По бледно-зелёным стенам скатывался конденсат, затекая в щели с бугристыми провалами в них. Здание будто гнило изнутри, с жадностью щупальцами захватывая всё больше пространства. — Кстати, а вы предлагаете мне драться на кулаках? Или драка была лишь предлогом, чтобы прирезать меня под шумок? — растягивала я предложение за предложением, заранее сводя лопатки в готовности получить катану промеж них. Шаги за спиной остановились и я притормозила вслед, дожидаясь следующих действий мужчины. Если я его разозлю, он перестанет донимать меня? Или личный интерес к битве только возрастёт? Именно сегодня, после произошедшего у бассейна инцидента и отрубленных голов, новых сражений я не боялась; былые сожаления улетучились и я уже не выжидала момента для побега. — Ты хотя бы когда-нибудь замолкаешь? — резко дёрнул меня за плечо Ласт Босс, поворачивая лицом к себе, чтобы скалой нависнуть. Даже его плохая осанка не скрывала разницу в росте и макушкой я упиралась в татуированный подбородок. Была какая-то перчинка в произошедшем, разжёгшая гуляющее по венам пламя пуще прежнего. Желая было выпалить нечто шуточное в ответ, я прикусила язык под его цепким взглядом, разворачиваясь обратно на пятках. Пружинистой походкой, хлюпая ещё влажными кроссовками, двигалась вперёд, оглядываясь мимолётно на спутника. Ухо под бинтом зудело надоедливо, запоздало реагируя на проникшие химикаты. Кровь того парня давно уже смылась, оставляя после себя только ощущение стянутой резины на щеках. Губы поджались брезгливо от одной мысли, что в трещинках на них могли быть чьи-то останки — вытерла рот на всякий случай рукавом. Тёрла хорошо. Наверняка до опухших красных пятен. Самура позади вёл себя молчаливее некуда. Даже мать его, земля ей пухом, погромче была. Бредя вдоль запутанных коридоров, тщательно разглядывала каждый поворот, ставя воображаемые галочки, раз уж хлебной крошки для ориентирования не имелось — всю прикарманили Гензель и Гретель. Количество тоннелей зашкаливало и те напоминали полноценный лабиринт, расположенный, по глупой случайности, под отелем для обывателей. Судя по знакам, скрытым за толстым слоем пыли и мха, мы направлялись в бойлерную. Помнится, при объяснении работы Пляжа, Шляпник соловьём заливался о полной автономности систем, маловероятно возможной в нынешних условиях. Впрочем, руководителям полезно слегка привирать в целях поднятия боевого духа. Главное, что нужные для комфортного проживания механизмы работали, а каким образом — дело десятое, касающееся непосредственно обслуживающего персонала этих механизмов. — Я сохранил твоё куда-яри, — в определённый момент опередил меня мечник, пробираясь к хлипкой дверце, обитой дешёвым сплавом металла, и начал шариться в карманах объёмных штанов. Сердце сжало сладкими тисками от новости, что оружие, с которым я столько прошла, не лежало обломками в мусоре. Слова благодарности так и рвались наружу, сдерживаемые только ненужной гордостью, задавить вопли которой мне так и не удалось. Я смогла только кивнуть деревянно, облизывая пересохшие губы, готовая вновь с нетерпением схватиться за родное древко, прочувствовать каждый скол и потёртость, зеркально отражённые на сердце, словно мы с копьём были связаны незримой нитью. Массивная связка ключей наконец-то бряцнула и узенькая дверь поддалась. Легче было бы выбить её ногой, однако мужчина решил не портить имущество Пляжа. Внутри, вопреки опасениям, было относительно чисто и комфортно: под ногами простирались ковры из вспененного каучука, которые и полноценный пожар выдержали бы. Котёл, трубы и насосы — всё предусмотрительно скрывалось за изоляцией, приклеенной настолько качественно, что впечатлённый свист вырвался сам по себе. Ласт Босс, получается, готовился к этому дню, уделяя свободное время оборудованию жалкой комнатушки до уровня небогатого кобудо. По какой причине он так старался? Это было совсем не похоже на того Самуру Такатору, которого я помнила по прошлой жизни. — Вы ищете сражение не из праздного любопытства. Чего вы на самом деле желаете? — покачивая задумчиво в руках куда-яри, спросила я, не ожидая впрочем внятного ответа. — Это связано лично со мной? Мужчина рвано провёл ладонью по лицу, стирая следы нервного тика и уставился в ответ. Черты его не отличались выразительностью, по этой причине точную реакцию отследить становилось практически невозможно. Очередная деталь мозаики отправилась в копилку к другим, пускай ни одна из них пока не состыковывалась. — Не помнишь, да? Твой последний чемпионат, о котором даже в газетах писали, — небрежно кинул он. Я прислушалась, пытаясь вместе с тем вытянуть из недр памяти события многолетней давности. — Где одна из подающих надежды участниц получила травму. И навсегда ушла из спорта. Тот самый чемпионат — собеседник определённо говорил о нём. Именно на нём я оступилась, допуская ужасную ошибку. Последствия нагнали меня позже, но время вспять было не повернуть и тогда оставалось лишь стоять на коленях, позорно уткнувшись лбом в пол, вымаливая прощение у пострадавшей. Неловкое смущение, словно меня на горячем поймали, кольнуло нос. А может то была витавшая в воздухе пыль — чихнуть хотелось одинаково сильно. Во рту не хватало слюны и я сглотнула насухо, мысленно разжёвывая каждое слово. Ранее он упоминал статью в интернете, в которой и вычитал информацию обо мне. Но что-то не сходилось, настойчиво дёргая интуицию. — Неужели вы тоже участвовали? — поражённо выдохнула, встречая острую неприязнь, исходящую от жилистой фигуры. Ясно, значит он — ещё один бывший моралист, который ныне и убийством не брезгует, и месть считает достойной целью. Обида прорвалась сквозь озорной настрой, потухнувший после неудачного откровения. — Ну давайте, избейте меня за свою подружку. Или кем она вам была? Разочарованно скрестив руки на груди, дожидалась оправданий или пояснений к сказанному ранее. Во второй раз не повезло и Самура, отбросив в угол ножны, предпочёл приступить к долгожданной расправе. Огорчивший меня противник не заслуживал ни капли удовольствия, потому данному мероприятию заранее суждено не выйти за пределы мелкой стычки. Какая бездарная трата времени. Сталь катаны молниеносно рассекла воздух у плеча, промахиваясь на несколько миллиметров. Кислая улыбка ниточками закрепилась на губах и, не сдерживаясь более, я пошла в наступление. Взмах, второй — наконечник заскрежетал о выставленный в защите клинок, испуская красочные искры от столкновения. Ступни в устойчивом положении плотно жались к коврам, вмятым под давлением сильных ног. Самура сумел оттолкнуть копьё, выигрывая себе секунду, и меч неудачно мазнул вдоль повязки, срубая кусок ткани, но не доходя до кожи. Раздражённо цыкнув, крутанулась на оружии подобно местным стриптизёршам, ударяя двумя ногами в открытый торс. За задушенным хрипом последовал щелчок — перед тем, как отскочить, коленом успела вмазать по носу, расположенному аккурат посередине. Согнутому в три погибели мужчине пришлось несладко и, судя по загоревшимся в ярости глазам, тот готов был показать себя во всей красе. Целая серия рубленых взмахов вынудила уйти в оборону, отражая изредка опасные удары. Ласт Босс не был самоучкой и теперь я прекрасно это видела: зазубренные каты чередовались с импровизированным запугиванием и авторскими наработками. Мечник, несмотря на весь талант, не до конца понимал принципы атаки, упуская драгоценные мгновения по причине излишне широких замахов и киношной показушности. Потому поймать его на повторе уже использованной связки было легко, предугадывая следующее движение. Куда-яри дотянулось до щеки, оставляя царапину аккурат вдоль татуировки. Кровь ягодами рябины рассыпалась по полу, впитываясь в чёрную материю. Дожидаться ответной атаки я не стала, беззастенчиво падая на пол с подсечкой. Ослеплённый болью, мужчина не успел среагировать, плашмя приземляясь у стены. Уныние с макушкой накрыло, застилая впечатления от прошедшего дня скукой. Ни капли не верилось, что долгожданная битва оказалась пустышкой. — У вас локти неправильно расположены. И плечи слишком зажаты, — вырвалось уже после того, как копьё плотно упёрлось в чужое горло. Очерченный кадык дёрнулся, но до лезвия не достал; как и пальцы не добрались до меча, который кончиком кроссовок я успела отпихнуть. Проигрывать тренировочные бои нужно с достоинством. — Это насмешка такая? — недовольно рявкнул Ласт Босс, не оставляя попытки приподняться. Однако толчок в грудь не позволил ему сдвинуться, укладывая обратно на жёсткий пол. Шевеление прекратилось. — Разве я улыбаюсь? — позволила лёгкому изумлению просочиться в голос. Вроде лет мужчине под двадцать пять, а ведёт себя хуже Рёхэя. — И катану вы не наточили. А я ведь предупреждала. Текуче отодвинулась, готовая в любой момент отражать повторное нападение. Под пристальным взглядом соперник поднялся: руки его слегка дрожали и дыхание до сих пор не выровнялось после пинка в грудину. Неужели я надумала всю интригу, чтобы хоть как-то развлечь себя в свободное от игр время? Занялась самообманом, закрывая глаза на говорящие мелочи? Признавать собственное поражение — не в прямом, но в переносном смысле — было сокрушительно. Сотни оправданий неистово рвались на язык, но их признание вслух поставило бы точку в этой главе. — Заново, — требовательно произнёс Ласт Босс, не дав уйти в себя. — Несёшь бред о подругах, строишь из себя невесть что перед другими. Не делай вид, словно ты лучше. Ты лишь частичка серой массы, которая умрёт в любой момент. — Я не просто делаю вид, а являюсь лучшей. Замечаете разницу, господин Бармаглот? — со смешком вырвалось старое прозвище, пока былое удовольствие возрождалось, занимая положенное место у лёгких, чтобы крепкой хваткой стиснуть альвеолы в приступе восторга. Нет-нет, я редко ошибалась и здесь также не промахнулась. Такатора заслуживал любых вкладов, с его-то готовностью подарить мне настоящее развлечение на выходе. Неважно когда он созреет, важен только результат. Светлая бровь дёрнулась в аккомпанемент губе и соперник, опираясь одной рукой о стену, попытался начать второй раунд с укола в моём направлении. Столь слабую попытку удалось отразить кастетом и я поддалась заданному темпу, занимая стандартное положение — ноги чуть шире плеч, руки у таза. Куда-яри легло у стены, ненужное мне пока для победы. Если Самура считал, что способен спровоцировать двумя неловкими фразами, то он фатально ошибался. Моё прошлое было неотъемлемой частью, отрицать которую я никогда не пыталась. Что менялось, так это моё восприятие: с каждым годом я осознавала, что в некоторых происшествиях не было моей вины, в то время как в других случаях я осознанно перекладывала вину на плечи тех близких, что неудачно подвернулись под руку. — Ты меня вообще ни во что не ставишь? Где та ярость, с которой ты вколачивала противников в маты? Почему ты не демонстрируешь её мне?! — с едким отвращением вскричал мечник. Руки его безвольными плетями повисли вдоль туловища и лезвие катаны полулежало на коврах, будто все силы в один момент покинули его. — Но я не злюсь. И не хочу злиться. Потому что, в таком случае, вы мне вообще не ровня, — выдохнула невпечатлённо, хрустнув затёкшей шеей. Такими темпами адреналин капля за каплей выветрится начисто, покидая после себя эмоциональную засуху с родным хладнокровием. Мужчина вздрогнул. Занёс было меч, однако, так и не решившись сделать шаг вперёд, замер. Тусклое освещение бликовало, посылая солнечные зайчики по комнате. Безобидное зрелище поразительным образом сочеталось с ситуацией, подтекст которой оставался скрыт для нас обоих. Что значила для него моя победа? Узнаю ли я это без утаек и увиливаний от него самого? — Всегда была такой бахвалистой и остаёшься даже сейчас. Как же бесит, — с мощным взмахом вошла катана в стену и шпаклёвочная крошка прилетела прямо в лицо, поскрипывая мелом на зубах. Промах. Пошатываясь, дёргаясь припадочно, Самура пытался достать хоть кончиком, чтобы пустить кровь и удовлетворить жажду. Но он, если и не сдерживался, то явно был не в себе больше обычного. Глаза его бегали по всей бойлерной, не останавливаясь почти на фигуре врага — мне. Вся атмосфера кричала о его уязвлённости, подверженности страхам прошлого. Металл звериными когтями по полу проходился, оставляя углубления после своеобразного запугивания. Привыкший загонять жертву, Ласт Босс не был готов сам оказаться на месте дичи. Зубы он наточил, а про тонкую шкурку забыл. Подхватывая куда-яри, заблокировала очередной выпад. Орудия скрестились — как и взгляды — и лезвие меча, ведомое владельцем, съехало вниз, почти отрубая пальцы. Сменить хватку я успела быстрее, низом копья ударяя по полусогнутым коленям. Застонавший от боли, мечник свалился, с хрустом отбивая коленные чашечки. — Если вам так претят мысли о прошлом, почему вы не отказались от кэндзюцу? — с лёгкой одышкой, опираясь на копьё, выдавила я. Мозг анализировал, сопоставлял и выдвигал даже самые, казалось бы, невозможные теории. Ну точно! — Я не.. — Молчать! Я вспомнила тебя, мальчик с чемпионата. А теперь отвечай, почему ты принял только эту часть?! Дорожишь мечом, но отказываешься от иного! — рычаще вырвалось ругательство. Наконечник по второму кругу оказался у татуированной шеи. В этот раз, не церемонясь, надавила до крови, наблюдая за усталой дрожью человека подо мной. Тонкая струйка стекала медленно, выбешивая плавностью и некоторой ленивостью. Хотелось прижать сталь плотнее и задеть артерии, сделав ручеёк бушующей рекой, что иссякнет за считанные секунды. — Да что ты вообще можешь знать о принятии? — скрипуче смеясь возразил Самура, бесстрашно хватаясь рукой за острие и отводя ладонью в сторону. Возмущение с оглушительным хлопком — одновременно с кожей на грубой ладони — взорвалось в груди. Цепи, что так долго сковывали язык, сорвало. — Что я могу знать?! Да я каждый день встречаю всё больше людей из прошлого, которых предпочла бы лично задушить. И всё, что могу делать, так это сжимать зубы и наблюдать, как они умирают один за другим, да стараться не потерять голову от иллюзорности творящегося! Но и отрицать участие этих людей в моей жизни нельзя, хотя одному Ками известно, как сильно я хочу просто забыть, — горячо шептала в лицо Самуре, всё крепче сжимая в свободной руке воротник капюшона, трещащий от натяжения. С каждым произнесённым откровением, чёрные глаза напротив расширялись лишь сильнее и над бровями скапливались ошеломлённые складочки. На момент, когда мы стояли нос к носу, я уже выдохлась, сглатывая остатки случайной слабости. Не знаю, разглядел ли Такатора что-то особенное в моём выражении лица или его настолько поразило сказанное, но нож в спину мне не всадили, как и не дали по зубам за излишнюю близость. — Я приду сюда завтра. И послезавтра. И послепослезавтра. Буду приходить до тех пор, пока ты не примешь своё прошлое. Пока не примешь меня и не прекратишь игнорировать мои слова, будто я призрак, — выплюнула напоследок, разгибаясь из полунаклона. — Тебя об этом никто не просит, — донеслось в спину уже у выхода. — Тем не менее, я готова это сделать. Давай же, Самура, развлеки меня.