Пой для меня, мой Ангел музыки!

— Омега. Омега! — раздался до боли знакомый и такой раздражённый голос над правым ухом Гуля, а впивающаяся в плечо рука стала дёргать его из стороны в сторону. Не дождавшись от парня никакого ответа, Третий недовольно сделал пару шагов назад и вооружился диванной подушкой. — Хорошо, у тебя есть 5 секунд на то, чтобы подняться, иначе, тебе же будет хуже. Я начинаю считать - раз, два... — — Хорошо-хорошо, я понял, всё, я встаю, убери подушку. — в ответ послышался сонный голос гуля, который так удобно расположился в кресле своего начальника с книгой на коленях. Кажется, он заснул, пока ждал, когда Папа вернётся обратно в кабинет. Тот оставил Гуля у себя, пока они о чём-то разговаривали, а сам отошёл по делам на какое-то время. Духовенство завалило его бумажной волокитой по горло, и Омега сам мог в этом убедиться, как только переведёт взгляд на рабочий стол Эмеритуса. Видимо поэтому он сейчас не в настроении и готов избить бедного гуля диванной подушкой? Сейчас Терцо стоял напротив кресла Омеги, убрав свободную руку на пояс, а второй держа подушку за её край, с недовольным видом прожигал парня взглядом. Омега же сонно разомкнул веки и поднял взгляд сначала на фронтмена, а уже потом приподнял рукой книгу, дабы сложить в своей голове более подробный план, что было после того, как Эмеритус покинул кабинет. «Гастон Леру, Призрак Оперы». Теперь странному сну Омеги появилось хоть какое-то объяснение. Вероятнее всего, он просто заснул во время чтения. Парень не так часто читал книги, но и такое тоже бывало, когда он оставался в кабинете Терцо на какое-то время. У Папы стоял целый шкаф книг, которые он когда-то прочёл и которые теперь доживают свой век в тонком слое пыли за стеклянной дверцей. — Только не говори, что ты сбил нужную мне страницу. — монотонно произнёс Терцо с каким-то упрёком, но подушку он положил на место, поэтому, за себя можно беспокоиться чуть меньше. — Я думал, что ты уже прочитал её. — неловко улыбался Омега сквозь свою маску. Он поднялся с кресла, и вернув закладку на нужную Папе страницу, которую запомнил наизусть для того, чтобы не сократить срок своей жизни, парень уложил книгу на край чужого стола. А его обладатель закрывал дверцы шкафа, соблюдая идеальную чистоту. — Нет, я сам только недавно приступил к ней. Не удивлюсь, если ты уже успел обогнать меня. — — Ты слишком надолго уходишь по делам, Папа. Оно и неудивительно. — — Просто кто-то занимается по-настоящему важными делами, а кто-то в это время спит. — усмехнулся Терцо, подходя к своему гостю. Такой ответ заставил Омегу улыбнуться. Это была чистая правда. Папа берёт на себя гораздо больше работы, давая своим Гулям какой-никакой выходной от работы, но заместо этого сам сокращал время своего отдыха, в которое мог бы как раз-таки заняться чтением, или ещё чем поинтереснее. Но даже здесь Омега мог позавидовать Терцо. Несмотря на кучу работы которую доверяют фронтмену, он всегда всё такой же бодрый, всё такой же грациозный и величественный. Он всегда пример Гулям, всегда тот, на кого им стоит ровняться. Кажется, Эмеритус может провести за бумажной волокитой целую ночь, а на утро дать 2-3 концерта, почти не вымотавшись, всё таким же невероятно красивым. Омега и вправду считал его красивым, даже через чур. Он всегда удивлялся тому, как Папа может вмещать в себя почти всё, что заставляло сердце Омеги биться чаще. Его улыбка, которую гуль видел, кажется слишком редко, эта свободная походка, его осанка, то, как Терцо жестикулирует - всё это грело Гулю сердце. И несмотря на то, каким бы строгим и требовательным он не казался для других гулей, для Омеги он был тем самым, настоящим Ангелом музыки, с тем невероятным голосом, который он готов слушать часами, оставаясь в его кабинете после рабочего дня. Омега убирает руки за спину, что стало для него некой привычкой на время правления Терцо, и смотрит на него сверху вниз. Их разница в росте не была особо большой, но гулю иногда нравилось наблюдать за тем, как Папа забавно выглядит рядом с остальными гулями на момент окончания выступления, когда они все вместе кланяются. — Что ты можешь сказать о книге, твоё первое впечатление? — едва заметно улыбнулся Терцо, а потом провёл рукой по волосам, убирая падающие на лицо пряди чёлки. — Я ещё с самого начала подозревала, что Призрак Оперы это и есть Ангел музыки. — Да неужели? — Да. Я вообще с самого начала уже разгадал весь сюжет. Это меня нужно было сделать детективом. — отшучивался Омега, скрещивая руки на груди, с таким важным видом передразнивая Папу. — Какой из тебя детектив, когда ты постоянно спишь? — ну всё, это уже вызов. Омега был обязан, поставить Папу на место, и убрать с его лица эту ехидную и довольную ухмылку. — Я всего один раз здесь заснул, потому что тебя долго не было. — А вдруг меня украли? Незаметно увели и убили? А ты в это время спокойно видишь сны. Эта фраза Терцо заставила Омегу погрузиться в свои мысли. А ведь такое и вправду может произойти, зная где они работают. Не хотелось бы, чтобы такое вообще происходило. Мысли немного подпортили настроение парня, но он сразу же попытался как-то отшутиться, чтобы не думать о плохом. — Зачем ты им нужен? — Обижаешь, Омега. Я всем нужен. — с ухмылкой произнёс Эмеритус, смахивая с плеча гуля невидимую пыль. — Нужен всем так же, как Ангел музыки? — А что отличает меня от Ангела музыки? Я считаю, что больше подхожу на роль Призрака Оперы. — Но это же один человек? — Возможно, но Призрак был самым настоящим гением, если мог заниматься своей работой и параллельно тому следить за всем, что творится в театре. Он был гением музыки, архитектуры, механики и много чего ещё, и это всё умещалось в его голове, пока Ангел музыки был для всех лишь голосом, какой-то жалкой легендой. Гуль на мгновение замолчал, разглядывая Папу перед собой. Его образ Призрака из сна всё ещё чётко вырисовывался в памяти. Кажется, после этого он не сможет воспринимать это имя, не воображая в голове этот силуэт. Терцо и маска не нужна для того, чтобы стать для Омеги настоящим Призраком Оперы. — И ты украдёшь меня к себе в логово? — В этот раз уже гуль смотрел на Эмеритуса с усмешкой. Они не так часто общаются на подобные темы, да и в принципе не так часто остаются вот так вот наедине, чтобы о чем-то поговорить кроме работы, и такие моменты Омега ценил по-особенному, хранил где-то у себя в голове, надеясь, что они когда-нибудь поговорят так снова. — На счёт логова не знаю, но за сцену увести точно могу, мой Ангел музыки.