Круги на воде

Атмосфера на корабле накалялась. Как оказалось, "Весёлый Роджер" собрал на своем борту множество противоборствующих друг с другом персонажей, и Оливия стала задумываться о том, что может и она - чей-то сказочный (или не очень) выдуманный образ? Слишком резко для себя она окунулась в этот мир. Прямо как в книгах и фанфиках про попаданцев... Вот только там герои смогли ужиться в новых мирах и даже находили свою вторую половину. На на свой счёт Оливия иллюзий не питала. В тот же самый вечер после ужина на камбузе переругались все - от Крюка с Румпельштильцхеном до Джека с Барбоссой. Эти-то хоть понятно из-за чего ругались. А вот что не поделили между собой Реджина и Бэлфаер это оставалось загадкой. Не выдержав обилия негативной энергии, девушка решила выйти подышать на палубу. Крюк велел своему старпому освободить его каюту и переселить туда её и Реджину, как единственных женщин на корабле. Комнатка была маленькой, но зато отдельной. Хоть за это спасибо капитану. Ну и за то, что вывел их из плена Али-Бабы. Скинув, наконец, чересчур откровенный наряд, и надев свою любимую джинсовку, девушка остановилась около борта, засунув руки в карманы и смотрела вдаль, на темное, усыпанное крупными звёздами, небо. Сегодняшний день был богат на сюрпризы. Помимо сказок, оказалась реальной вселенная "Пиратов Карибского Моря", да и Али-Баба сам оказался разбойником. Встречи с Барбоссой, Джеком Воробьём и капитаном Крюком оказались совсем неожиданными, когда они совершали побег. Все пошло не по плану, как они предполагали с Бэем. Да и она совсем не ожидала увидеть Крюка во дворце Али-Бабы, да ещё в кампании с самим Джеком Воробьем. Пожалуй, именно его появление стало для девушки самым неожиданным, когда она, танцуя, рассмотрела гостей атамана разбойников. Что им было нужно, о чем они договорились? Оливия прекрасно помнила тот подслушанный разговор между Крюком и Румпельштильцхеном. Называть того отцом не хотелось. Те были готовы пожертвовать кем угодно ради собственного счастья. И потому она совсем не ожидала, что пират бросится их спасать... Да и Джек - личность скользкая. Оливия прекрасно помнила сюжет фильмов, и первоначальное радостное удивление уступило место разуму. Хоть настоящие Воробей и Барбосса оказались один в один похожи на свои привычные образы из кинематографа, они оставались быть пиратами. И это могло сулить неприятности. Например, как она догадывалась, после того её танца, Оливию будут доставать с непристойными предложениями. Этот танец любви был единственным шансом отвлечь внимание разбойников и гостей атамана, только она никак не ожидала, что эти самые гости станут ее соседями по кораблю. И это нервировало. Восток - дело тонкое, любовь, и все, что с нею связано - тоже. Оливия задумчиво потерла чайку на запястье. Ее нужно бы чем-нибудь закрыть, девушка не хотела притягивать взгляды меткой. Тот Бал - был единственным хорошим событием в её жизни, когда она столкнулась с волшебством, а тот незнакомец, её судьба, - она надеялась встретить его вновь. Но пусть лучше об этом пока никто не знает. Особенно Румпельштильцхен. Встретить его, да ещё и путешествовать дальше вместе, пожалуй, это была пытка. Оливия, несмотря на привычное благоразумие, не смогла выстроить привычную стену около образа отца. Слишком горьким и болезненным для неё оказалось разочарование в нём. А это указывало на то, что, всё-таки, несмотря ни на что, она хотела бы его считать отцом. И не только по биологии, а в целом по жизни... - Скучаем? - раздался позади голос капитана. Вот кого нелёгкая принесла... Оливия слегка повернула голову. - Нет, просто смотрю вдаль. Откровенничать не хотелось. Уже тем более с ним. Самовлюблённый, не лишенный мужественной красоты и нахального поведения, он сначала притягивал её взгляд. Неудивительно, девочкам нравятся плохие мальчики. Но после, когда она открыла для себя его истинную сущность, вся симпатия пропала. Дружелюбие тоже. - Прекрасное занятие, - согласился Крюк и облокотился на борт рядом с ней. Нахальный взгляд его голубых глаз внимательно разглядывал ее, словно видел впервые. Девушке стало неуютно под таким взглядом. Она не экспонат в музее, чтобы так пристально смотреть. И что вообще ему от неё нужно? - Что? - подняла она брови, встречаясь с ним взглядом. Голубой и карий. Очередная искра, отдающее в сердце. Да что же это такое? Второй раз за этот день происходит. Первый - когда она случайно скрестилась с ним взглядами во дворце, второй произошел сейчас. Девушка мысленно напомнила себе, что симпатия давно прошла. И успокоилась. Так было легче - разум главенствует над сердцем. - Скажи, а ты можешь повторить этот танец? Приватно для меня? - спросил он, сверкая перстнями и дотягиваясь до её куртки. Девушка чуть не поперхнулась воздухом от такого. В памяти тут же всплыли мужские сальные взгляды, когда она их отвлекала внимание. И такой же взгляд - жадный и полный страсти, она видела и у Крюка. Ну уж нет, хватит с неё подобных танцев! - Пошел к черту! - ответила она, ударяя того по руке и делая шаг назад. - Не дождешься! Ты даже не моем вкусе! - И это вся благодарность за спасение? - деланно сердито оскорбился Крюк. С козырей зашёл. Да, если бы не он, то они, вряд ли бы смогли уйти из дворца Али-Бабы. Перед глазами встал момент, когда он схватил её поперек талии и выкинул с балкона. Падение было жёстким, но эффект сработал - они смогли оторваться от разбойников. - За спасение - спасибо, - ответила Оливия, отворачиваясь от него. - Но, думаю, мы могли бы и сами. Не факт, конечно, но, всё-таки ей хотелось пробить наглую броню капитана. - Вот спасай вас после этого, - вздохнул тот и тоже отвернулся к морю. - И чем это я тебе не угодил, скажи на милость? И он ещё спрашивает? Девушка только набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, как её сзади прервал голос Румпельштильцхена. - Ещё раз подойдёшь к моей дочери, утоплю к чертям морским. Ого, кто-то вспомнил, что у него есть дочь? Интересно. Стена рухнула, освобождая эмоции, с которыми девушка совладать не смогла. И Оливия обернулась к нему с ехидной ухмылкой. - Неужели в ком-то проснулись отцовские чувства? - и оба в удивлении посмотрели на неё. - Оливия, - Румпельштильцхен сделал шаг ей навстречу, его взгляд был искренним. - Я никогда не предавал тебя, что бы ты так говорила обо мне. Я пришел в этот мир за сыном и внуком. И за тобой тоже. Пусть, я долго не знал о тебе, но ты - моя дочь. И я не отвернусь от тебя никогда. "Что касается Оливии, то мне её судьба неинтересна. ... надеюсь они выживут в той мясорубке, что скоро начнётся. Но это вряд ли произойдёт". Похоже, искусство лгать он точил годами и с мастерством. Девушка громко выдохнула, стараясь не закипеть как чайник. - Неужели? - подняла брови она. - А как же твои слова о том, что я и моя мама не сможем выжить? И что ты всегда будешь выбирать себя? Её слова отразились в глазах Румпеля и он опустил руки. Затем он с ненавистью посмотрел на капитана. - Так это твои козни? Настраиваешь дочь против меня? Ох, как ловко он переводит стрелки, девушка ещё раз поразилась его лживости. Но повинны были они оба. - Это не он, - сказала она с нажимом смотря на Румпельштильцхена. - А ты. - Оливия, я бы никогда... - Да хватит лгать! - его притворство вывело её из себя, и в груди проснулась унятая на время боль. - Сколько можно изворачиваться? Я лично слышала ваш разговор! Вы хотели убить фей и всех жителей Сторибрука! Включая меня и мою маму! И сейчас у вас обоих хватает наглости подходить ко мне и делать вид, что оба не при чем? - из глаз полились слёзы, когда она окинула их обоих горьким взглядом. - Есть ли у вас совесть вообще? - У меня её нет, я же пират! - с бравадой развел руками Киллиан, но его вид говорил об обратном. Взгляд стал тяжёлым и грустным, поза - закрытой со сложенными на груди руками. Он явно не ожидал претензий в свою сторону, но благоразумно молчал, давая шанс дочери и отцу поговорить. Оливия перевела взгляд на последнего. - А ты? Я так всегда мечтала о тебе! Что есть на свете мой папа, и пусть он не с мамой, но он хороший человек! Знаешь, сколько слёз я пролила, когда на выпускной бал мои одноклассницы пришли с отцами, все кроме меня? Сколько боли было во мне, когда я росла без тебя? Ладно, ты не знал, весь такой сказочный и загадочный Темный Маг! Хорошо! Но что заставило тебя обречь на смерть меня с матерью, когда мы оказались в Сторибруке? Собственная трусость и жажда власти! И после этого ты ещё говоришь, что никогда не предашь меня? Да ты уже предал! Она остановилась, с болью глядя на него. Душа ломила и надрывалась. Выплеснув все на Тёмного Мага она показала свою уязвимость. Зря она так, не стоило это все такой сцены. Нужно держать себя в руках не смотря на всю боль. Румпельштильцхен стоял и слушал её как громом пораженный. Он неожидал от нее таких обвинений, и что она будет в курсе его злодеяний. Тяжело родителям разочаровываться в собственном чаде, но каково детям понимать, что они не нужны своим родителям? - Лучше бы я никогда не попадала в этот ваш сказочный городишко, - горько сказала Оливия глядя прямо в глаза Румпельштильцхена. - Лучше бы я никогда не встречалась с тобой. Затем перевела тяжёлый взгляд на Крюка и, засунув руки в карманы, направилась в свою каюту. И без того чёрное настроение испортилось совсем, и хотелось одного - забыться и уснуть. - Да уж, Крокодил, - услышала она голос Крюка перед тем как скрыться с палубы, - умеешь ты ладить с детьми. Что ответил ему Румпельштильцхен она слушать не стала. Хватит с неё, пусть собачатся без сами.

***

Крюк покинул палубу с диким желанием сбросить Тёмного за борт. Он бы все равно ничего ему не сделал - на его руке красовался антимагический браслет. Но это было бы совсем не по-джентльменски, хоть и по-пиратски. А учитывая их давнюю с Тёмным вражду, точку нужно поставить твердо и без подлостей. Поэтому, пусть живёт пока, пусть бесится. Крюк терпелив и он подождёт. Жаль, что с Оливией так получилось. Раньше для него она была новым лицом, ещё одним ребенком Тёмного, и он никогда не задумывался о ней, как о женщине. Но после того танца, он вспомнил, что та - ещё и дочь Эсмеральды, прекрасной танцовщицы из Нотр-Дама, так рано покинувшей их мир. Девушка открылась ему с новой стороны - она могла не только носить джинсовые штаны с курткой и ходить с каменным лицом, она могла быть ещё и женственной, таинственной и страстной. Если, конечно, судить по тому, что он прочитал между строк в её танце. И, оказывается, он не в её вкусе. Ну да ладно, о вкусах не спорят, но капитан был в себе уверен - он был молод, красив, нахален, харизматичен и полон жизни. Таких женщины обожают, и он не мог понять, с чего вдруг да и не понравился дочери Тёмного? Или это ему на роду написано враждовать с семейством Румпельштильцхена? Из всех его потомков - один Генри славный малый. Бэлфаер - тут всё сложно. Сын Милы вырос и женился на Спасительнице, смотря при этом на Киллиана как соперника, памятуя ту химию между ним и Эммой. С Оливией тоже не вырисовывается положительной картины. С опаской относящаяся к магии и всему новому, она, похоже, подслушала тот злосчастный разговор с Крокодилом и сделала свои выводы, не красящие Киллиана ни как человека, ни как мужчину. Отсюда и эта прохлада к нему. Жаль, что она не знает всей правды... Из них, наверное, получилась бы отличная пара - пират и дочь Тёмного. Вот увидеть бы при этом морду Румпельштильцхена! Тот бы удавился, увидев такой союз дочери. Киллиан отворил дверь своей каюты и обмер - в ней ругались Воробей и Барбосса. Он вздохнул, так как за этот вечер уже успел устать выяснять отношения, ещё к тому же и слушать их. Итак своих бед хватает, тут ещё и эти два старых приятеля, которых Киллиан старше раза в четыре, а то и опять. По-старчески хотелось покоя и теплого рома. И никаких проблем. - Слушай, Джек, - сказал он заходя в каюту и ложа мушкеты на свой стол, - ты - сама бесцеремонность! А ну марш отсюда с Гектором, пока я вас не повесил! Ага, вот только сделать он это может только в своем воображении. - Ох, сама грозность, никак самый старый капитан на свете почтил нас своим вниманием! - засмеялся Барбосса, наливая себе ром в кружку. Последнее возмутило Крюка больше всего. - Это что, мои запасы? - спросил он. - Вы, что, совсем офонарели? Наглость это была неслыханная. За такое любого другого Крюк отправил бы на корм акулам без всяких сожалений. - Остынь, приятель, - Джек протянул ему кружку и уступая капитанские кресло. - Просто нам нужно решить, что делать дальше. Так как выяснилось, - тут он с гневом посмотрел на Гектора, - что "Черную Жемчужину" потопил Черная Борода года так два назад.* О, как, оказывается... Киллиан сел в кресло и хлебнул рому. Он помнил Эдварда Тича, по прозвищу Черная Борода. Учитывая то, как они расстались в прошлый раз, ему вовсе не хотелось встречаться с ним снова. Вспомнив о давнем враге, заныл старый шрам на спине, нанесенный рукой безжалостного пирата. Ну уж нет, Джек! - Об этом даже и не проси, - качнул головой Киллиан. - Я снова в тот капкан не полезу. Гектор и Джек переглянулись, памятуя прошлые события. Хоть столько лет прошло, Черная Борода все так же жаждет их крови, Киллиана же - в особенности. - Об этом никто и не говорит, но у меня есть план, - начал Воробей, как Барбосса прервал его. - Плохой план! Очень плохой! - и с надрывом откусил яблоко. Его обезьянка, которую Гектор зачем-то стащил у Али-Бабы злобно оскалилась в сторону Воробья. Так и что они тут обсуждали? - Я думаю обратится за помощью к капитану "Летучего Голландца", - сказал Джек. Киллиан чуть не захлебнулся от этого предложения. Он вытер губы и поставил кружку на места от греха подальше. Затем посмотрел на приятеля и откинулся в кресле, вытянув ноги на стол. Джек был всегда непредсказуем. И неотвратимо тянул за собой кучу неприятностей из которых выпутывался самыми необычными способами. Но то, что он предложил сейчас... Это было сродни самоубийству, а кормить морскою фауну на дне океана Киллиан не хотел категорически. Дейви Джонса знали все, и Киллиан был о нём наслышан. - Я конечно знал, что ты, Джек, с головой не дружишь. Но чтобы настолько - даже и предположить не мог. Ты совсем сбрендил? - обратился к нему Киллиан, в голове прокручивая варианты, что сделает с ними его злобный проклятый богами однофамилец. - Я в пасть к Дейви Джонсу не полезу. - Не совсем сбрендил, но да, - ответил ему Джек, медленно обходя его по дуге, коварно улыбаясь. - И у тебя устаревшая информация, друг мой. Дейви Джонс, морская пучина ему пухом! - уже лет двадцать как не у дел. Теперь у "Летучего Голландца" новый капитан... - И зовут его Уилл Тёрнер, - вставил свое Барбосса, выплевывая косточки и тянясь за новым зелёным фруктом. -Уилл Тёрнер? Не слыхал о таком, - качнул головой Киллиан, подвигая ближе к старому пирату блюдо с лакомством Это имя ему ни о чем не говорило. Разве что о том, через что пришлось пройти тому неведомому бедняге, чтобы одолеть самого Дэйви Джонса... - Наш с Гектором старый приятель, - довольно шевеля пальцами, простветил его Джек. - Тот ещё зануда, но человек хороший. Порой даже очень... - Это да, - стукнул своей деревяшкой о пол Барбосса. - Неисправимый романтик со смазливой мордашкой! - и они оба закатились смехом по только им понятной шутке. Судя по всему, дела на океане сильно изменились за то время, что он бороздил миры в поисках своей мести... Одна новость о том, что такой морской черт, как Дейви Джонс покоится на дне, чего стоит. Однако, смена капитана "Голландца" картину не меняла, и потому Киллиан хмыкнул, привлекая к себе внимание. - Ну и что, что этот ваш приятель теперь командует "Летучим"? Проклятье-то от этого не спало, - сказал он. - Или и об этом я чего-то не знаю? Джек с Барбоссой помрачнели. Тут Киллиан попал в точку. - Тут ты прав, конечно, - ответил ему Джек. - Но одно знакомство с Уиллом чего стоит! В своё время мы многое пережили вместе, поэтому я рассчитываю на то, что он нас примет и выслушает. - Я против этой затеи, - прямо сказал Киллиан. - Я этого перца не знаю, и жертвовать своим кораблем и людьми не собираюсь ради призрачного шанса, что капитан "Летучего Голландца" поможет вам найти вашу "Черную Жемчужину". - Вообще-то, мою, - со своейственной ему деликатностью вклинился Джек. - Ну уж нет, мою! - ругнулся Барбосса топнув деревянной ногой.- Я был её капитаном! - Уж прости, но ты прав, сказав слово "был", - с сарказмом ответил ему Джек, манерно размахивая руками. - Ты перестал быть её капитаном как только остался жив, когда Черная Борода утопил её. - Капитан тонет вместе со своим кораблём, - сказал Киллиан, вспомнив старую присказку. - Тут я согласен с Джеком. Барбосса раздражённо отвернулся, понимая правдивость их слов. - Да и если, - продолжил Киллиан, внимательно смотря на Джека, - допустим этот ваш Уилл Тёрнер согласится вам помочь. Что именно он сможет сделать? - Достать мой корабль с морского дна, - с довольной рожей ответил ему Джек. - Капитану "Голландца" многое под силу, благодаря его проклятью. Доставишь нас к нему, тот поднимет "Жемчужину", и всё, можешь считать, что твой долг оплачен Киллиан вздохнул. Соглашаться с Джеком не хотелось. Но резон в его словах был. Однако было одно весомое "но". - У меня на борту появились люди, за которых я, как капитан, несу ответственность. Они не из этого мира, им незачем подставляться под наши приключения. Это правда. Тёмного он надолго не вытерпет. И это ещё кто кого прикончит... - Ну, тогда тебе тем более нужен Уилл Тёрнер, - неожиданно подал голос Барбосса. - Он путешествует между двумя мирами - нашим и миром мёртвых. Может, он знает и о том как попасть в нужный для них мир. Похоже, деваться ему некуда. Киллиан вздохнул, принимая решение. А может это действительно его шанс сплавить Крокодила со всем его семейством и Злой Королевой обратно в Сторибрук? - Хорошо, - согласился он. - Если он может знать, то почему бы и нет? Но как мы найдем "Летучий Голландец"? На лице Джека появилась широкая коварная улыбка. - А вот это, мой друг, вопрос к тебе, - и положил перед ним свой компас. Киллиана передёрнуло от одного его вида. Из тысячи похожих компасов этот он всегда узнает. Пренеприятная вещица. Проклятая. - Возьми этот компас и представь, что ты навсегда распрощаешься со своим недругом, - тоном обольстителя наклонился к нему Джек. - Для этого нужно лишь найти "Летучий Голландец". Найдешь его и решатся все твои проблемы... Киллиан обречённо посмотрел на компас. Похоже, у него нет шансов... - Так чего ты желаешь больше всего на свете?