Соседи

Услышав грохот, я открыл дверь и еле сдержался, чтобы не заржать. Наебнулась прямо на пороге. Чудачка. — Мой маленький кис! — послышался её нежный голосок. — Бедненький мой мальчик! Дверь закрыла и убежала. Не удержавшись, решил посмотреть, что там за маленький мальчик. Врубив камеры в её квартире, поймал себя на мысли, что улыбаюсь. Блядь, губа саднит. Обиделась, да еще так ловко довела меня до точки кипения. Я еле сдержался, чтобы не вточить ей. Ну, прости принцесса, опасно тебе со мной сближаться. Как бы я не хотел ответить согласием на предложение, пришлось давать попятную. Не сейчас. Камер было две: в прихожей и комнате. Туалет и ванная мне не интересны обычно, но тут я про ванную пожалел. Увидев выскочившую оттуда блондинку, я машинально практически прилип к экрану. Девочка оказалась не без изъяна: шрам рассекает её живот от груди до самой ноги. Стало любопытно. Где эта милаха могла так напороться? Авария? Несчастный случай? — Покемончик, иди кушать! — глухо прозвучало в колонках, и я прибавил звук. Красивый голос, мне нравится её слушать. — Ты мой хороший! Ты мой муся-пусечка! — Муся-пусечка, — фыркнул я и, поднявшись из-за стола, отправился заварить себе чай, аккуратно переступив через двух гонцов квадрата. Вынести их я смогу лишь ночью. Принесли весть о моей матушке, думали, я не знаю. Скорей всего девчонка услышала этих пидарасов, вот и выбежала проверять, что произошло. В глазах жалость. От такой жалости совсем не противно. Наоборот, хочется смотреть в её глаза, чувствовать, что она переживает за меня. Да я бы и на мусю-пусечку согласился, если бы она меня в таком виде кормила… Мда, давно у меня не было бабы. С такой работой роскошь – подпускать к себе дамочек. Только налил чайник и даже не успел поставить его на платформу, как услышал: — Девочкой своею ты меня назови, а потом обними, а потом обмани! А маленькие часики смеются тик-так… ммм-ммм, и люби просто так! Рассмеявшись, решил совместить звук с картинкой и не пожалел. Пока шел к монитору, споткнулся о труп рыжего. Да, с таким кино можно и голову рассечь. Блондинка стояла у гладильной доски в одних трусиках и натирала почему-то черный утюг. Она что, на нем сосиски жарит? Из-за падающего света из окна, находящегося за спиной девчонки, её было плохо видно, и потому фигура казалась просто сладкой конфеткой в прозрачной обертке. — Я! Вижу твою улыбку! Я! Слышу твою ошибку! Но! Чета-та там не важно! И! Я парам-пам-пам дважды! — схватив тот самый утюг, она подставила его ко рту, словно микрофон и, выгнувшись вперед, завопила так, что стало слышно не только через колонки: — Пусть сегодня ты со мною поиграешь в любовь! Воооу! Девочкой своею ты меня назови... Я так засмотрелся её танцами, что перестал слышать, как отвратительно она поёт. Никакой порнухи не надо с такой девочкой. Пляшет… Я развернулся к монитору спиной, уставившись на трупы. Испорчу ей жизнь, если вляпаю в это дерьмо. Квадрат хочет, чтобы я накрыл ювелирку, но это слишком рисково. Три месяца на работу… Я дал отступную. Съездил к матушке. Она на днях словила очередной инсульт. Парализовало всю правую сторону. Мы с ней говорили о подобном исходе болезни. Я всегда уважал матушку за решительность и она ни раз просила меня избавить её от унизительных мучений. Тянул я долго, но так как ситуация обострилась... Попрощался с ней и… задушил. Лучше от меня, чем от Квадрата. Посмотрев на свои руки, я покачал головой. Уже втянул её. Девчонка и не подозревает, что следующие гонцы придут к ней… — Кто там? — послышалось из колонок. Повернулся, девочка замоталась в халат. Вырубив камеры, вернулся к завариванию чая. Не могу так нагло подглядывать. Полюбовался и хватит. И все же… откуда этот шрам? Невозможно так напороться. За стеной что-то громыхнуло, я выключил закипающий чайник, чтобы не шумел. Мне можно позавидовать – соседка очень тихая девочка, но сейчас стоял какой-то грохот… Сомневаюсь, что она там мебель двигает. — Помо… — закричали за стеной, и я тут же рванул к ней. Схватившись за пистолет, проверил обойму. Неужели Квадрат? Я закопаю этого гандона заживо! Дверь нараспашку, залетаю внутрь. Один обхватил девочку со спины, закрыл рот ладонью. Второй пытается раздвинуть ноги. При виде меня, малышка замычала, в попытках вырваться. Первый попытался предупредить своего друга, но я опередил - выстрелил ему в плечо. Девушка закричала, ногами отбиваясь от второго. Пока тот соображал, что произошло, у его затылка оказалось дуло моего пистолета. Не знаю почему, но мне словно дыхание выбило от одного взгляда принцессы. Она просто в ужасе… Второй, наконец, отпустил её ноги, и девушка тут же убежала в ванную. Подстреленный, судя по всему, потерял сознание. — Ну, что шакал, попал ты, — не могу узнать свой голос. — Брат, не убивай, брат… — не оборачиваясь, поднял руки мужик. По форме определил, что это рабочие из пустой квартиры. Видать, поняли, что девчонка одна живет и заступиться некому. Твари. — На выход, — спокойно повел я руку в сторону, заставляя следом двигаться этого говнаря. Вывел его из квартиры девочки, завел к себе, где этот мудак при виде двух жмуриков кинулся обратно к выходу. Пара выстрелов в сердце, упал мешком. Вернулся за вторым, оттащил его к себе же, пробил голову статуэткой. Стрелять больше нежелательно даже с глушителем, что я забрал у Ромыча. Благо, ближайшие соседи работают в будни. Недовольно покачав головой, осмотрел последствия сегодняшнего дня. Если так пойдет дело, скоро камазами их вывозить буду. Ковер опять в химчистку. Вернулся к соседке, закрыв свою дверь на замок. Мало ли. Тихо постучал в ванную комнату. — Ты как, принцесса? — Куда ты их дел? Ты их убил? — затравленный голос словно души коснулся. Минутой ранее я забил двух мудаков без капли сострадания, а сейчас у меня руки задрожали. — Нет, отвел к охране, — соврал я. — Я слышала хлопки, — послышалось совсем рядом с дверью. — Один убежать пытался, предупредительный и в ногу, — врать мне не привыкать. — Второй просто сознание потерял. Дверь тихонько открылась и малышка практически вывалилась на меня. Несчастная… Обхватив шею, зарыдала. В таком состоянии поверит даже в бэтмена. Я подхватил её на руки, хотел на диван посадить, но там все в крови. Отнес на кровать. Замотал в плед, скрывая наготу. Крепко прижал к себе. — Успокойся, они больше здесь не появятся. — Это все из-за двери, - всхлипывая, начала объяснять она. — Они поцарапали и обещали новую поставить и вот… это ужасно! Вновь зарыдала, а я стиснул зубы. Жаль, не помучились, уроды. — Тебе налить чай? — тихо спросил, убирая волосы с её лица. Такая родная… маленькая. Смотрит на меня своими огромными, заплаканными глазами, а я не удержался и поцеловал в лоб, словно маленькую девочку. Она и есть маленькая девочка. Моя маленькая девочка. Она еще даже не знает, как крепко мы теперь повязаны… — Спасибо, — тихо прошептала, уткнувшись мне в грудь. Стесняется. — Извини, что кинулась в драку… — Это было заслуженно, — усмехнулся, подняв её лицо за подбородок. — Пришла в себя? — Может, полицию вызвать? — вытирая лицо от слез, спросила она. — Не стоит, я все решил. Девчонка так посмотрела, что мороз по коже. Не доверяет? — Прости, что опять тебя втянула в нелепую ситуацию, — мда, нелепей не бывает. Два трупа. А она? Она уже не трясётся, как напуганный заяц, не плачет и кажется, почти успокоилась. — Да, ничего. Ты не виновата, — прошел я на кухню и, взяв полотенце, решил вытереть кровь. Не все спокойно переносят, а девчонка уж тем более. — Что ты делаешь? — поднялась она, придерживая плед. — Еще и убираться вздумал? С ума сошел. — Я просто вытру кровь, — поднял я глаза на малышку и вновь наткнулся взглядом на её шрам. Оказывается, он был не один, а много маленьких, составляющих звенья цепи. Словно на ней кто-то рисовал. Не удержавшись, я поднялся и, схватив плед, грубо сорвал с хрупких плеч. От груди цепь шла к шее и там, через плечо, продолжала свое шествие по всей спине, вплоть до копчика. Обойдя зажмурившуюся девушку, я тупо уставился в её глаза. — Уродство, да? — выдавила она, и я стиснул зубы. — Мой жених… на прощание оставил. — Хороший жених, он художник? — нотка ревности. Я идиот. — Маньяк под следствием в бегах, — от этих слов меня парализовало, а она, плотно обмотавшись, села на пол и продолжила вытирать кровь. — Так что, крови я не боюсь. Слишком много ее в своей жизни повидала. Не больше моего ты её повидала. Малышка, какая же ты везучая на мужиков… — Спасибо, что помог. Ты можешь идти. — Что значит этот шрам? — я просто не в силах был уйти. — Я кую тебе цепь из плоти и крови, говорил он каждый раз, когда мучал меня. Цепь, чтобы я больше никогда не принадлежала ни одному мужчине. И он был прав, я интересую мужчин до тех пор, пока они не видят это уродство. — Если человек любит искренне, то ни один изъян не испортит отношения, — я не знаю, почему все клокотало от злости. Хотелось надавать ей пощечин, образумить, что её тело невозможно изуродовать. Это всего лишь шрамы и какая разница, что они уродливы, если она само совершенство. Она прекрасна! Прекрасна, как никто другой! Но от чего-то я стоял, как истукан. — Сомневаюсь, — поднялась соседка и, избежав моего взгляда, пошла к раковине. Только не выгоняй, тебе ведь тяжело, малышка. Я сжал кулаки. Она не подпустит ближе, чем было. Отгородилась от всего мира тяжелой занавесью и сжалась в маленький комочек, состоящий из боли и агонии. — Прости, я хочу побыть одна, — словно приговор. — Как скажешь, — ответил я и направился к двери. В подъезде не удержался и поколотил стену. За что такое прекрасное создание стерпело столько боли? Сколького я не знал о ней? Издевался, урод моральный. Сейчас над принцессой нависла новая угроза, и я сам притащил её и практически свалил на хрупкие плечи девчонки.