Чужой среди своих

Весь вечер Ясмин была словно не своя, и Зулейка, как мать-наседка, все спрашивала о самочувствии подопечной и прикладывала руку к ее лбу. «Со мной все хорошо, я не заболела», - Ясмин пыталась скрыть свою нервозность и улыбку одновременно. Быстро отужинав, она не стала задерживаться на вечерние посиделки с Зулейкой и чаем перед телевизором. «Хочу дочитать книгу, там дело к развязке идет», - с этими словами Ясмин отправилась в свою комнату. Вместо ночной сорочки, она надела кафтан, расшитый бисером, и заплела косы: «Прости, полупрозрачная сорочка, но я не хочу повторения сна». Поначалу Ясмин и вправду пыталась читать, но, поняв, что перечитывает один и тот же абзац уже пятый раз, захлопнула книгу в явном раздражении. Походила из одного угла в другой, но из-за наступившей тишины в доме ее пусть и мягкие шаги могли услышать. Тогда она легла в постель и уставилась в потолок. Вдруг она услышала стук. Очередной камешек ударился об окно, и Ясмин подскочила с кровати. Раскрыв окно настежь, она увидела Его. Он стоял под ее окнами, как принц из сказок, совершенно не боясь быть замеченным. «Нет, кажется, сон все-таки становится явью», - весь остаток дня она пыталась не строить догадки о личности, скрываемой за маской. Но ее сознание вновь возвращалось к злополучному сну, где был Адиль. Он взволновал ее, стоя на пороге дома; заставил сердце биться чуть быстрее, когда помогал ей справиться с неугомонным верблюдом. Хотела Ясмин, чтобы это был он? И да, и нет. С одной стороны, это будет секрет, который свяжет их еще сильнее. С другой: «Я боюсь за него, если с ним что-то случится из-за этих выступлений перед толпой». Пока она размышляла, Мятежник ловкими движениями, как и днем, забрался на второй этаж и уселся на подоконник. В его движениях не было небрежности или расслабленности, и все же она ощущала спокойствие, исходящее от него, и сама перестала волноваться. Мятежник неотрывно смотрел на нее несколько секунд, что Ясмин даже боялась пошевелиться: «Почему он действует на меня так гипнотически?» Затем он повернулся к окну, посмотрел вниз на задний двор, и Ясмин проследила взглядом в том же направлении: «Как ты пробрался через охрану и высокий забор?», - спросила она, как спрашивают маленькие дети про джиннов, вылезающих из бутылок. Мятежник вновь обернулся на Ясмин и показал движения руками вверх-вниз. «Да я поняла, что ты умеешь лазить. Но сделать это незаметно? В твоем-то ярком наряде?», - она оглядела его с головы до ног. «У меня было время все изучить», - коротко ответил Мятежник и резко встал рядом с Ясмин. «Ах», - коротко на вдохе прошептала она, явно не ожидая такого стремительного поворота событий. В нос ударил ароматы специй, мускуса и кожаных перчаток. Говорят, что запахи это лучшие проводники в мир воспоминаний: стоит только услышать знакомый оттенок в воздухе, как тебя перенесет к знаковому событию, человеку или чувствам. Теперь эта смесь ароматов всегда будет ассоциироваться у Ясмин с этой комнатой, в которой совсем близко к ней стоял человек, укравший ее мысли и сон. «Уверена?» - Мятежник напомнил ей о цели своего визита, - «ведь если ты будешь знать кто я, то это будет означать, что я всецело тебе доверяю и имею право после этого просить помочь мне в моем деле». Хотя Ясмин и не видела его лица, но знала, что он смотрит на нее, не моргая. «Но и добавляет твоей ответственности к моим поступкам. Ты знала, кто я и что делаю, но не рассказала отцу». «С чего ты взял, что я не расскажу ему?» «Ох, прекрасный цветок, это не в твоем характере. Тебе нужно совершенно другое от меня». «Откуда ты знаешь, что в моем характере, а что нет?», - зачем Ясмин стала вести себя столь вызывающе, она сама не знала. Защитная реакция от понимая, что Мятежник прав? «Догадался», - коротко ответил Мятежник, и в этом слове было столько силы, которая поглотила все пространство вокруг него. Он снова отошел от Ясмин, и ее тут же охватила пустота. «Что за танцы? Он явно нервничает, хоть и пытается не показать этого». Мятежник стоял к ней спиной, и она боялась нарушить тишину ночи, боялась спугнуть человека. Он был явно глубоко в своих мыслях. Таких, где ты подкидываешь монетку в своем воображении, уже зная, какую сторону хочешь увидеть. Но если кто-то вмешается в этот момент, ты так и оставишь свою ладонь поверх кусочка металла, никогда не узнав ответа судьбы. Решившись, Мятежник кивнул свои мыслям и начал медленно снимать перчатки. В свете луны Ясмин увидела жесткие и сильные руки, на которых виднелись вены. Тем временем мужчина развязывал ткани поверх головы, которые держали маску. Показались волосы – темные как сама ночь. Он обернулся к ней. «Ты?» - в голосе Ясмин слышался испуг, но не удивление. Перед ней стоял тот, кого она видела почти каждый день в своем доме. Тот, кто всегда отзывался о ее действиях негативно и пренебрежительно. Тот, кто был правой рукой ее отца, главы партии, и против кого они боролись вместе с Мятежником. «Зейн? Как?» - мысли путались в ее голове и никак не хотели сойтись в единую цепочку. Она невольно сделала шаг назад. «Я все объясню, обещаю. Но позже», - он, напротив, шел навстречу ей с протянутыми руками и раскрытыми ладонями, говоря как бы «я не причиню тебе вреда». Зейн подошел вплотную к ней и посмотрел совершенно другим взглядом, нежным и добрым. Он аккуратно и не спеша дотронулся теплыми пальцами ее лица, погладил родинку у губы, провел пальцами по шее и опустил руки за ее спину. Ясмин была настолько шокирована, что не сделала попыток отстраниться. Он принял это как знак согласия и прижал к себе, будто от этого объятия зависела его жизнь и все существования. «Я так долго хотел это сделать. Так долго… но не мог», - он говорил будто сам с собой, - «интриги, обязательства, сокрытие своих намерений. Я надел эту маску и уже боялся снять даже наедине с собой». «Поэтому ты надел другую маску?» - сердце Ясмин билось учащенно. «Необходимость». Зейн отстранился и посмотрел ей в глаза. В ее взгляде читалась нерешительность и недоверие. «Разочарована?» «Мне нужно время…» «Понимаю, я не буду тебя спешить. Мои чувства к тебе развивались уже давно, и я дам тебе все время на свете, чтобы твоя душа нашла путь ко мне», - слушать такие слова от Зейна было непривычно, но… интригующе. «Почему ты. Почему именно ты встал против моего отца?» «Нет, не против господина Кадира, а против всей системы. Он сам понимает, что нужно что-то менять, но в силу своего положения не может действовать так радикально». «Ты же понимаешь, что народ может восстать против него?» «Я буду защищать его. Я буду защищать тебя, Ясмин, и готов сделать все возможное для этого. Но сейчас давай оставим политические разговоры, прошу». Следующий час они говорили друг о друге. Темнота скрывала их лица и давала возможность открыться двум людям, которые жаждут перемен. В этом было что-то интимное, Зейн и Ясмин раздевались и обнажали свои души и чувства. Ясмин уже не чувствовала сомнений и видела перед собой человека, который мыслил так же, как она. Перед уходом он снова подошел к ней и посмотрел своим пронзительным взглядом, взгляд опустился к ее губам. Она приоткрыла губы, закрывая глаза. Но не почувствовала поцелуя, на который была готова. «Не сегодня. Я хочу украсть твою свободу, чтобы подарить ее тебе в полной мере», - он склонился к ее уху, отодвигая прядь волос. В следующее мгновение он выпрыгнул в окно и оставил после себя лишь аромат ночи, специй, мускуса и кожаных перчаток. Ясмин посмотрела на глобус, что стоял на ее письменном столе: «Куда бы мы отправились, если могли?».