***
На следующий день я прибыл в драгоценное министерство чуть раньше обычного. Просто рано проснулся, быстро оделся и как-то само собой получилось, что вот я уже оказался в знакомом коридоре, ведущем в кабинет Гермионы. В очередной раз я убедился, что ничего не бывает просто так, потому что увидел дружка Поттера, Рона, выходящего от самого министра магии. Зачем вдруг рыжему идиоту запонадобился сам Кингсли Бруствер? Да ещё и лично. Я всегда думал, что для решения всех его проблем достаточно полномочий его шрамоголового друга, причём ещё со школьных времен. Конечно, меня насторожило это. И я пока не знаю, кому первому, Грейнджер или Поттеру, рассказать об увиденном. Безусловно, я надеюсь, что я глубоко ошибаюсь, и Уизли пришёл к Кингсли по старой дружбе или по вопросам магазина. Но мои ощущения обмануть очень трудно… — Малфой, ты чего здесь так рано? — Гермиона удержала меня за рукав рубашки, и я обернулся. Видок у неё был изрядно потрепанный: казалось, что она не спала пару-тройку дней. В руках у неё была целая куча каких-то бумаг. Создавалось впечатление, будто она вообще не уходила с работы домой, а жила тут, в своём кабинете. И тем не менее, она выглядела не сколько уставшей, а скорее, какой-то нервной. — У меня к тебе встречный вопрос, Грейнджер. — Я всегда прихожу сюда в это время, — она дернулась, и все её многочисленные документы полетели на пол, путаясь между собой, — Черт… — Могла бы и попозже немного прийти, раз так руки трясутся, что всё роняешь… — я помог собрать ей всё, но эта девушка лишь молча забрала бумаги и ушла прочь по коридору. У меня было такое ощущение, что она размышляла над чем-то, была серьезно погружена в свои мысли и просто случайно столкнулась со мной и отвлеклась. О чем она думала? Уж не над тем ли, как она вот так запросто убила пару-тройку человек? — Грейнджер… — спустя некоторое время я зашёл к ней в кабинет, но она даже не заметила моего появления, — Грейнджер! Чтоб тебя… — Я думаю, Малфой, не отвлекай меня, пожалуйста… — она быстро что-то записала на пергаменте и прикусила кончик пера. Когда она так делала в школе, я не мог отвести от неё глаз… Довольная собой, бывшая гриффиндорская староста, наконец, подняла на меня взгляд, — А вот теперь я слушаю тебя очень внимательно. Что-то случилось? — Этот вопрос я хотел задать тебе, — она удивлённо вскинула брови, — У тебя всё в порядке? — Да, — я получил невозмутимый ответ, — А что? — О чем таком ты так увлечённо думаешь, что не замечаешь никого вокруг? — я подошёл ближе, и теперь нас разделял только стол с огромной стопкой бумаг, — И… почему ты выглядишь так, будто не спала несколько дней. Ты живёшь на работе? — Как ты верно подметил, Малфой, я работаю. И помимо нашего общего дела, у меня появились некоторые обязанности… — да-да, я помню, что некогда самая умная ведьма столетия теперь советник. Хорошо хоть, что должности старшего и младшего заместителей министра упразднили… — А насчёт моего внешнего вида, я… просто не высыпаюсь. И почему я вообще оправдываюсь перед тобой? — А ты вообще нормально себя чувствуешь после того, что было в Лютном переулке? Ничего не смущает? — не выдержал я. — А что я должна чувствовать? Или, может, мне надо было пить все эти дни? — Гермиона посмотрела на меня с укором. Кто ей сказал о том, что я пил? Хотя, думаю, это и так очевидно, — Я устала, Малфой, от всего этого. Поэтому просто выполняю свою работу. Джагсон, Селвин, Трэверс — всего лишь фамилии, которые теперь можно вычеркнуть отовсюду… — Всего лишь фамилии, говоришь? Ладно, черт с ними, но что насчёт того, что тебя видели, и кто-то сможет тебя опознать? Не страшно? — Кто поверит маргиналам с неблагополучной улицы? Там, может, и не такое говорят… — она вполне равнодушно пожала плечами, — Если тебя беспокоят газеты… Как будто не знаешь, что в них пишут всякую чушь… — Если потом ситуация ухудшится, помни, что я, как коллега, предупреждал тебя… — А я, как коллега, рекомендую тебе воздержаться от советов, Малфой, и заняться чем-нибудь полезным, — наши лица были так близко друг к другу, а её взглядом можно было испепелить меня заживо. Со временем, она почувствовала, что мы находимся слишком близко, и отступила. — Раз уж мы заговорили о полезности… Я думаю, тебе будет полезно узнать кое-что, Грейнджер, — я всё-таки решил рассказать ей о том, что утром к министру приходил их с Поттером дружок. Гермиона выслушала меня, но, как я и ожидал, не увидела в этом ничего необычного: — Не думаю, что Рону нужно от Кингсли что-то большее, чем разрешение на торговлю какой-нибудь не очень безопасной продукцией в магазине вредилок. Он гораздо ближе знает министра, чем Джордж, поэтому и ходит к нему… — я надеюсь, что она сейчас себя просто так убедила, что всё в порядке, но впоследствии всё-таки примет к сведению и подумает над этим, — И да, я знаю, что для этого есть специальный отдел в министерстве, но зачем всё усложнять, если можно обратиться лично? — Будь по-твоему. И снова, не могу не заметить, что, если что, я тебя предупредил… Грейнджер лишь закатила глаза, а затем произнесла: — Я бы на твоём месте была бы более внимательной, чем подозрительной. А то, пока следишь за кем-то из-за угла, можешь не заметить, как кто-то подошёл сзади и что-то положил тебе в оттопыренный карман, — я хотел спросить, что она имеет в виду, но мне даже не дали раскрыть рта, — Можешь идти, я позову тебя, если ты мне понадобишься. В замешательстве с такого поведения мисс Всезнайки, я вышел в коридор. Она что-то говорила о карманах… Я невольно потянулся к ним руками и… нащупал небольшой лист пергамента, сложенный в несколько слоев. Это была записка, написанная рукой Гермионы. Надо встретиться и обсудить кое-что важное. Единственное место, где нас не смогут подслушать — Малфой-мэнор. Открой камин для перемещения сегодня вечером. Вот это фокусы! Интересно, она подсунула мне это, когда подошла утром сзади, или сейчас? Похвально, что она беспокоится о прослушке, но о чем хочет поговорить? И когда она успела так преуспеть в актёрском мастерстве? Я уж было подумал, что Грейнджер в самом деле стала вести себя так, и её ничего не волнует. Хорошо, что я ошибался.***
— Проходи, — я подал руку Гермионе, как только она появилась в камине, но, конечно же, эта девушка даже не думала её принять. — Если что, я проверила и выяснила, что со всех каминов в этом доме надзор снят, — зачем-то уведомила меня она, — Хоть какая-то польза от этой должности… — я заметил, что Грейнджер поникла, ссутулилась, стоило ей ощутить пол под ногами. Разумеется, с этим местом у неё связаны не самые приятные воспоминания, но… зачем-то же она назначила встречу именно здесь. — Чем обязан? — я вернул ей её записку. Ледяные пальцы невесомо коснулись моих, заставляя меня невольно поёжиться, — Признаться, я был несколько удивлен твоей просьбе… — Не нужно удивляться, Малфой, — бывшая гриффиндорская староста испепелила собственное сообщение палочкой. Надо сказать, её прогресс по восстановлению магии очевиден, — Всё очень, очень серьёзно. По мере того, как мы вышли в коридор и шагали к столовой, где можно было присесть, я видел, как Гермиона опасливо озирается по сторонам, иногда останавливаясь. Складывалось ощущение, что она пыталась угадать, поведу я её в тот самый зал или нет. Я поспешил её успокоить: — Я ни за что не потащу тебя в место, где тебе было плохо, Грейнджер. Не трясись, — когда мы расположились за столом, она выдохнула. Я не сказал ей, что после того, как меня оправдали, первое, что я сделал, это абсолютно полностью сменил интерьер в тех комнатах, где проходили собрания Пожирателей и пытки. Однако заходить туда по-прежнему не хватает духа. — А где Нарцисса? — поинтересовалась моя коллега по несчастью, прекрасно зная, что моей матери нельзя выходить из дома и отсюда она никуда не денется. — Я предупредил, что ко мне придут по работе. Скорее всего, она отдыхает в своей комнате или чем-то занимается в своём крыле. За это тоже можешь не беспокоиться, — я всё ждал, когда она перейдёт к делу, — Поэтому рассказывай, что тебя сюда привело, не бойся. — В общем, я лазила в кабинете Кингсли и нашла Оборотное зелье, — невозмутимо начала Гермиона, но продолжить ей говорить я не позволил: — Что? — я снова не мог поверить в то, что эта девушка опять влезла в какое-то опасное дело, — Зачем? — А разве после того, что я его все-таки нашла, нужно что-то объяснять? — она сжала руки в кулаки и неплохо так приложилась ими о стол, — Ты думаешь, как я узнала, что за Малфой-мэнором уже нет наблюдения? Пришлось по старой памяти порыться в некоторых ящиках… — Ты не слышишь меня, Грейнджер. Я спрашиваю, зачем ты одна поперлась на такое опасное дело? А если бы он тебя поймал? Ты вообще сообража… — Так, стоп, Малфой! — Гермиона резко поднялась со стула и двинулась в мою сторону, — Это я не соображаю? — она с такой силой вцепилась в мою рубашку, что мне пришлось встать, — Да это ты меня не слышишь! Это не настоящий Кингсли Бруствер! Не настоящий… — бывшая староста понизила голос, видимо, опасаясь быть услышанной. — Да мне плевать, настоящий он или нет, Грейнджер, — я остановил взгляд на её руках, которые всё еще не отпускали ткань рубашки, — Но мне не плевать, что он мог что-то сделать с тобой… Почему-то эти слова подействовали на неё отрезвляюще. Гермиона отцепилась от меня и отошла на приличное расстояние. Со стороны казалось, будто она осознала, что находится слишком близко ко мне, и отступила, прямо как сегодня утром в её кабинете. — Мои перемещения по этажу не вызывают подозрения у министерских работников и лжеминистра. Согласись, если бы на моем месте поймали тебя, нас бы сразу раскрыли. А так, есть шанс отделаться тем, что я просто решила подождать его в кабинете или что-то такое. В конце концов, я его советник, а не бывший поднадзорный… — она чуть было не добавила «бывший поднадзорный Пожиратель», — Он уверен, что я не в себе и боюсь его, и свято верю, что он поможет мне восстановить память. Разве может человек, который выглядит как труп, так нагло лазить в его кабинете? — А ты в себе? — решил уточнить я, потому что есть основания усомниться в её адекватности. Да, Гермиона уже сходила с ума, восстанавливалась, лечилась, но… вроде бы всё закончилось. — Ты уже давно знаешь ответ, Малфой. Что ты хочешь от сумасшедшей? — Грейнджер разразилась истерическим смехом, который эхом отлетал от высоких потолков и каменных стен. Растрепанные кудри, закрывающие половину лица, напомнили мне Беллатриссу. Внутри всё похолодело от ужаса, и я, оцепеневший, вновь уселся на стул. — Как ты поняла, что это не Кингсли? — только и смог я вымолвить, отгоняя дурные ассоциации. — Никак. Я хотела найти на него хоть какой-нибудь компромат. Скорее, какие-либо документы, переписки, но… — моя любовь, которая до этого вселяла в меня страх своим видом, наконец, заправила волосы за уши, — Я перерыла весь кабинет в поисках тайников, но потом… просто открыла верхний ящик стола и нашла несколько пузырьков. Он вообще уже ничего не боится, что хранит их так просто, практически у всех на глазах… — Но ведь Бруствер лысый… — этот вопрос мучил меня с самого начала, как я услышал про Оборотное зелье. — Мерлин, Малфой, у него же есть волосы не только на голове, — произнесла экс-гриффиндорка и смутилась, — Ну, в смысле, брови там, например… Или ногти… Точно, ногти! — Я понял, Грейнджер, — хмыкнул я, — А может это настоящий министр магии в кого-то регулярно перевоплощается? Ты об этом не думала? — Думала. Я попросила Гарри проследить за ним. Кингсли всегда остаётся в своём облике, но при этом количество флаконов с зельем в его ящике уменьшается. — Так ты ещё и не один раз шарилась в его кабинете? Точно сумасшедшая… — ну, хоть Поттеру рассказала, на том спасибо. А то я бы даже не узнал, что её где-то пришибли за её самодеятельность… — Послушай, Малфой, я к тебе пришла не за тем, чтобы ты меня отчитывал, а за помощью. Нужно выяснить, кто скрывается под личиной министра магии, или найти самого Кингсли, пока он ещё жив, — она прикрыла глаза и помассировала виски. Стала ходить туда-сюда вокруг стола, явно начиная нервничать. — Я в деле, — я, не раздумывая, согласился, — Но неужели мы вдвоём сможем противостоять опасному преступнику? — Мы с тобой не только вдвоём, но и поодиночке неплохо сворачиваем головы Пожирателям Смерти, — хмыкнула Гермиона, — Да и нам никто не поверит. Визенгамот, например… Авроры… — Тебе верит Поттер, — я пожал плечами. — Я думала ему всё рассказать, да и он знает, что я не особо доверяю министру… — ага, а ещё он в курсе того, что мы на него работаем. — Ты просила его проследить за самим Кингсли Бруствером, Грейнджер! — мне гораздо интересней, почему этот очкастый Избранный не сообщил мне об этом. Он ведь сам давно копает под него, знает откуда-то, что он не тот, кто он есть, к тому же, обещал поддерживать со мной связь… — Не думаешь, что у него возникли некоторые вопросы? Немного помолчав, бывшая староста Гриффиндора молча кивнула, а затем добавила: — Я расскажу ему. Она ушла так же, как и пришла, через камин. Так быстро, словно её и не было… Я ещё долго смотрел в этот самый камин, ей вслед. Я не заметил, как сзади ко мне подошла моя мать. Поэтому, когда повернулся и увидел её, оступился и чуть не свалился в кучу горелых деревяшек и золы. — Прости, что напугала, сынок… — она погладила меня по плечу, — Ты освободился? — я кивнул, — Ужинать будешь? — Да, пожалуй… — вряд ли я смог бы сейчас просто уйти к себе в комнату и вести себя, будто бы я ничего только что не узнал. С каким-то небывалым остервенением я набросился на еду, видимо, так подействовал на меня стресс… — Это была мисс Грейнджер, так ведь? — от её вопроса я чуть не подавился курицей, но кивнул. Она видела её у камина? Или наблюдала за нами? — По твоим бегающим глазам вижу, что ты хочешь спросить. Нет, я не слышала, о чем вы говорили. — Тем не менее, откуда-то ты узнала, кто ко мне приходил… — Я должна была убедиться, что тебе не угрожает опасность. Решила посмотреть, что за коллега… — невинно сообщила мама. — Посмотрела? — спросил я и усмехнулся самому себе, — Грейнджер — советник министра магии, а я её подчинённый, ничего личного. — А по-моему, ты что-то не договариваешь… — спустя какое-то время произнесла мать. Ещё раз убеждаюсь в том, что её, в отличие от Блейза, не обманешь, но сейчас мне ой как нужно уйти от этой темы подальше, — Я успела увидеть, как ты на неё смотришь… Ты еле дышишь, глядя на неё. — А как мне себя с ней вести? Ты видела газеты? Она то умирает, то с ума сходит, а от неё, между прочим, зависит моя работа… — я не хочу это обсуждать, не хочу… — Послушай, Драко… — мама положила руки мне на плечи, — За свою жизнь я видела столько несчастно влюблённых пар, обречённых взглядов в стенах разных дворцов, на балах… Когда прекрасный молодой человек вынужден танцевать весь вечер со своей невестой, при этом сквозь толпу разглядывая ту самую, которая никогда не будет его… — она о чем-то призадумалась, словно вспоминая прошлое, — И ты, ты ведешь себя так же. И любишь уже давно. Почему ты соврал мне, что она мертва? Мисс Грейнджер вполне материальна, хоть и не совсем здорова… — Она не помнит о том, что мы встречались до битвы, мам… — я дал волю эмоциям, — Она не должна узнать, что я люблю её. Да и какой в этом смысл? Всё уже решили за неё: она слепо верит в то, что любит и любила шута Уизли, скоро замуж за него выйдет… — Даже если она не помнит вашего прошлого, я думаю, она догадывается о твоих чувствах сейчас. — Почему, когда я влюбился в неё на пятом курсе, ты этого не увидела? — я почти перешёл на крик. Понимаю, что тогда у нашей семьи были несколько иные проблемы, но всё же… — Отец прекрасно обучил тебя окклюменции, — улыбнулась мама, — Твои мысли невозможно было прочитать… — А сейчас, значит, возможно? — вполне себе, потому что я почти не пользуюсь окклюменцией, да и не хочется: на это надо много сил и энергии. — Сейчас в этом уже нет необходимости. Всё прекрасно видно и без чтения мыслей… — она развела руками в стороны, — Запретная любовь — красивая, но жестокая штука, сынок… — Я знаю, мам. И чтоб тебе было спокойнее, знай, что я готов её отпустить. И я не соврал, что её больше нет, потому что это уже давно другой человек, — я вспомнил, какой безумной видел её сегодня, — Всё изменилось. Это не та Гермиона, которую я полюбил, совсем не та… Мама лишь крепко меня обняла. Перед тем, как уйти к себе в комнату, я попросил её позвать Блейза. Забини явился ко мне почти сразу после отправки весточки. — Выглядишь так себе… — в привычной манере сообщил он, — Я удивлен, что ты до сих пор не пьян. — Поговори со мной, Блейз, пожалуйста, — попросил я своего друга, — Просто поговори… Забини кивнул и принялся слушать всё то, что накопилось в моей душе болью под названием Гермиона Грейнджер…