Кружка чая и печенье

Ночь. Она окунает с головой в свои липкие объятия, поглощает душу без остатка в сновидениях, наполненных или темнеющей пустотой, все чаще и чаще призрачными шагами подкрадывающейся сзади, или яркими, красочными грезами. Мир хотел бы вспорхнуть солнечной птицей, отчаянно пытаясь вырваться из цепких лап этого монстра с помощью вечных фонарей, но ему не хватало сил преодолеть удушающее чувство беспомощности перед истинной хозяйкой мглы. И нужно было бы смириться, но… Каждый раз погружаясь в сон проще забыться, защитить себя от всех мук человеческой жизни. Многие этим пользуются, но кто-то искренне боится, а некоторые мечтают ощутить. Сяо сейчас относился к последним. Сегодняшнее мучение отличалось от казавшихся такими давними и ушедшими в прошлое бессонницами. Оно липло к нему навязчивой тяжестью в голове и ощущением холода, которое не проходило даже после полного укрытия одеялом. Вскоре это надоело. Горло нещадно саднило, потому было принято решение сходить на кухню. При попытке сесть слабость накатила с новой силой, а к боли прибавилось еще и головокружение, которое, вопреки всем ожиданиям, прошло не до конца, пусть и облегчилось спустя пару минут. Ступни почувствовали, насколько же холодный оказывается у них пол — дрожь в теле усилилась. Встать оказалось еще большей проблемой. Ноги казались то ли свинцовыми, то ли ватными, он не мог определить: все мысли заняты были лишь тем, как бы не упасть по пути до кухни. Опираясь о стены и стараясь как можно тише ступать по полу, чтобы не разбудить Венти, Сяо продолжил идти, пусть и каждый шаг давался с трудом. Он что — действительно заболел? Неужели та случайная прогулка под дождем по пути домой так сказалась на нем? Если бы он знал, что так все обернется — взял бы с собой зонт. Стало холоднее — Сяо вздрагивал каждый раз, когда чувствовал дуновение ветерка при шаге. Он невольно обнял себя в попытке согреться, но это, конечно, не помогло. Наконец кухня встретила его, покрытая темнотой, пока щелк выключателя не нарушил идиллию ночи. Сяо устало вздохнул — хотелось сесть прямо на холодный линолеум и так пробыть до утра, пока невидимые руки не помогут ему сделать еще шаг. Озноб бил с новой силой, глаза начали слезоточить совершенно неожиданно для самого Сяо — может, это из-за резкого перехода от тьмы к свету? Он не знает, но кости ломит нещадно, болит все тело и хочется чтобы кто-то просто его вырубил уже. Но сухость и боль в горле напомнило о сути его путешествия — вода. С неимоверными усилиями перебравшись от порога к шкафчику с посудой, нависающем над раковиной, он поднял руку, чувствуя при этом слабость будто каждой частичкой своего тела, потому тяжело упираясь о столешницу. Холодный металл ручки обжёг кожу пальцев и тихий скрип дверцы послышался в ночной тишине. Взяв стакан в руки, Сяо невольно удивился, насколько он тяжелый — раньше как-то не замечал. Потянувшись к недавно купленному фильтру для воды, он с усилием поднял ёмкость и налил воды. Каждое движение давалось с трудом, усталость в ногах накатывала, хотелось сесть и упереться лбом в колени, дабы не чувствовать холод и ломоту. Но Сяо мужественно продолжал бороться со своим состоянием, и уже даже опустил фильтр на столешницу с характерным стуком, казавшимся слишком громким сейчас. Возможно, у них есть жаропонижающее? Пошарив в шкафчиках и найдя пакет с лекарствами, Сяо тут же обнаружил нужные таблетки. Он взял стакан в одну руку, а другой опёрся о стол. Но было довольно странно и неожиданно услышать звон разбитого стекла. Посмотрев вниз, Сяо увидел растекающуюсю лужу в осколках. Потребовалось пару секунд, чтобы осознать — стакан все же выпал из рук и разбился, не успев он сделать и глотка. Сердце сжалось. Стало неприятно на душе, слух навострился, но, не услышав шаги, он тихо выдохнул. Венти всё еще спит. Он рад. Он не хочет, чтобы Венти беспокоился. Зачем ему это? Осколки неприятно резали руки, но кроме легкой боли он, вроде, ничего не чувствовал. Всё еще холодно. На пол упала капля крови, окрасив разлившуюся воду. Нужно будет обработать, когда он закончит. — Сяо?.. Что ты делаешь? Он резко вскинул голову, о чем сразу пожалел: в глазах всё крутанулось и, наверное, это отразилось у него на лице — иначе почему Венти подошел к нему и тронул лоб? Но когда эмоция отражается на лице люди не бегут трогать лоб… Почему Венти это сделал? — Ты такой горячий… Боже, Сяо, какого черта ты делаешь? — на его лице отразилось негодование. Что он сделал не так? — Почему мне ничего не сказал? — О чем? — разве он должен был о чем-то сказать? — Глупый… — он осторожно взял его руки в свои. — О том что заболел. Так бы и стакан не разбился, и… Кажется, что Венти продолжил что-то говорить, но Сяо опустил взгляд, сверля им осколки, аккуратной кучкой сложившиеся на полу. Ох, стакан… — Извини… Я куплю новый… — Сяо! — он сжал его ладони сильнее. Стало даже больно. — Да плевать мне на этот стакан! Кажется, его глаза округлились. Что? —…Так бы стакан не разбился и ты бы не поранился! Глаза и нос внезапно стало щипать — почему? — Извини… Ну вот, по щекам внезапно начали скатываться теплые дорожки соленых слез — докатился. Закрыть лицо руками не дают родные ладони. Стыдно. Ничего не произошло. Слезы продолжают литься. Почему же?! — Солнце… — Почему… Почему я… — Чшш, давай мы с тобой поднимемся с пола и ты сядешь на стул, хорошо? Всё в порядке… Слезы не прекращались, в коленях чувствовалась боль от сидения на корточках, ступни медленно шагали по холодному полу, но вместо озноба и дрожи ему было невыносимо жарко. Он буквально чувствовал, как его щёки горят, но, похоже, сейчас к температуре примешалось чувство стыда. Безысходность, он не может остановиться, Венти что-то говорит, но что? -… Сяо, солнце, всё в порядке… — его лицо приняло невыносимо грустное выражение. — Прости… Извини меня… — Сяо… Ладони отпустили его руки, но дотянуться до лица он не успел — стало еще жарче, когда его заключили в объятия. Венти что-то шептал, но Сяо пытался сосредоточиться на том, чтобы не утонуть в собственном и внешнем пламени окончательно. Мысли путались, сердце стучало, вырываясь из груди, в алом танце оседая на его щеках.

Да, он горел — но и душа его горела.