***
Мин Юнги с секретарем вышли из-за сцены и прошли на свои места. Господин Мин был очень влиятельным человеком в Министерстве транспорта. Его отдел, можно сказать, был одним из центральных в транспортной сфере. Абсолютно любые проекты, за исключением коммерческих, проходили через него. Инициативы «Пояс путь», «Север-Юг», «Севморпуть», собственно, любые международные транспортные коридоры, транспортные проекты — все это должно было получить одобрение Мин Юнги. Да, несколько раз случалось, что сам министр транспорта или иностранных дел отказывался реализовывать подписанные им проекты, но это было скорее исключением, чем нормой. Мин Юнги с Ким Намджуном были в напряженных отношениях все время, только компания Кима начала поглощать небольших предпринимателей и бизнесменов. Рыночная экономика не такая идеальная, как ее все хвалят — спекуляции дело обычное, и Мин Юнги считал себя тем, кто не позволит пробраться спекулянтам на государственный уровень. Поэтому только узнал, что господин Ким будет на конференции, понял — защитить институт государства сможет только он. Юнги сам сказал коллегам, что поедет один, а никто другой не посмел ему возразить. Он также прекрасно понимал, что если Ким Намджун станет оказывать услуги министерству, начнет разговаривать с его мягкотелыми коллегами, то вскоре сможет крутить ими, как хочет, в том числе и Мин Юнги. — Господин, — начал Хосок, когда Юнги был полностью погружен в свои мысли о Ким Намджуне, — мне кажется, что вы уж слишком критичны к рынку, — говорит тот. Хосок был секретарем и помощником господина Мина уже несколько лет. Он был очень общительным, веселым, а также хитрым. Ему слишком нравился его господин, что было ошибкой Хосока и преимуществом Юнги. Благодаря этому человеческому фактору Юнги заметил его чувства в тот день, когда под конец рабочего дня Хосок решил задержаться. Он принес кофе в его кабинет, нацепив на шею чокер (который надел только тогда, когда все работники ушли по домам), разлил на брюки господина чай, после чего, опустившись на колени перед ним, начал сеанс горлового минета. Тогда господин и понял, что перед ним на коленях тает омега. Как раз такой, которого ему и не хватало для ощущения полноценности. Юнги тогда очень понравилась идея с чокером, что он просил надевать его всегда, когда захочет, а секретарь особо и не сопротивлялся. Спустя некоторое время начались совместные «деловые» поездки. Хосок выглядел очень привлекательно, что Юнги начал брать его за собой на всевозможные конференции и мероприятия. И эта конференция не была исключением. Однако господину очень не нравилось, когда его секретарь лез туда, куда ему не стоит. — Хосок, я знаю Ким Намджуна давно, — начал он, когда человек, о котором они как раз говорили, начал вещать на сцене. — Там, куда он приходит, не остается ничего, кроме лжи, денег, увольнений и его жополизов, которых он ставит вместо людей, которые с душой подходят к своей работе. Поверь мне, в мире коммерции есть только деньги и больше ничего. — Пожимает тот плечами. Хосок хмыкает и, несколько раз кивая, все-таки соглашается с господином. Мин Юнги наблюдает за уверенным рассказом его конкурента, и когда видит, что слайды начинают идти вперемешку, когда видит, что никакой конкретики нет, а Ким Намджун начинает бегать глазами по залу и говорить о его деле общими словами, то довольно усмехается. Хосок переводит вопросительный взгляд на господина. — А вот это просто замечательно… — Улыбается Мин Юнги и кладет одну ногу на другую, абсолютно не стесняясь, скрещивает руки на груди и по-лисьи хищно смотрит на то, как его конкурент пытается выкрутиться из ситуации. Во время наслаждения реваншем в голове внезапно всплывает его секретарь. Неужели он действительно смог совершить такую оплошность. Образ секретаря, зовут которого, как теперь известно, Чимин, господин никак не может забыть. Воспитанный и услужливый мальчик, не такой строптивый, как Хосок, и одевается прилично. Мин не уверен, к какому виду относится Чимин, но он обратил внимание на то, как секретарь увлечённо рассматривал его. После такой оплошности с презентацией, которую, несомненно, совершил никто иной, как секретарь его конкурента, у мужчины появилась идея. После того, как неудачный доклад закончился, а на сцену вышел другой альфа, которого Мин Юнги тоже знал, он услышал шум, доносящийся из-за кулис. Игривая улыбка сама собой появилась на его лице. — Слушай внимательно доклад, — тихо говорит Мин Юнги Хосоку, приближаясь к его уху, что омега ощущает на нем теплое дыхание. — А я скоро приду, жди меня тут. Секретарь, растаяв от низкого шепота своего босса, лишь одобрительно кивнул, а потом запах хвои, который на секунду приобрел более яркие краски, тут же исчез. Мин Юнги открывает шторку и видит разъяренного альфу, который не находит себе места, нервно ерзает на стуле и что-то тихо и нервно бубнит себе под нос. Мужчина проходит в комнату и замечает, что запавшего на него секретаря уже нет. Тот ухмыляется. Юнги вальяжно подходит к конкуренту и три раза хлопает в ладоши. Видит возбужденное состояние альфы, и все встает на свои места. — Прекрасный доклад, господин Ким, превосходный, — ерничает тот. Ким Намджун резко встает со стула и чуть ли не отталкивает Юнги от себя. Тот удивленно приподнимает брови и довольно улыбается. — Сколько Чимин проработал у Вас? — он чувствует сильный запах кофе , смешанного с миндалем, и садится на то место, где только недавно сидел Намджун. — Какое Вам дело, сколько он у меня работал? — резко бросает тот, не оборачиваясь на господина Мина. — Знаете… — Юнги мягко поглаживает подлокотник кресла и провокационно не смотрит на него. — Мне очень жаль, что инстинкты берут верх над такими серьёзными людьми в нашей сфере… Надеюсь, Чимин не пострадал? — он издает смешок. И тут же задумывается. А что, если альфа не смог сдержать своих инстинктов на растерянного провинившегося секретаря? От этих мыслей почему-то весело не было. Отчего-то Мин Юнги картина, как Ким Намджун жестко имеет своего секретаря за кулисами, будоражила. — Что вам надо, господин Мин? — Он игнорирует его подколы, прекрасно понимая, о чем тот думает. — Гон — вещь не такая уж и внезапная… Главное, чтобы он не начался в ответственные моменты. Ну, вы, наверно, знаете… — Он ухмыляется и привстает со стула, медленно двигаясь к Ким Намджуну. — Просто хочу сказать вам, что мы в министерстве не работаем с теми, кто не может совладать со своей природой. — И к чему вы ведете, господин Мин? — Намджун буквально выплевывает его фамилию, оборачиваясь на мужчину через плечо. — Думаю, вам не хочется, чтобы ваши коллеги узнали о том, что их влиятельный директор голову теряет, когда во время предгона видит омег… Поэтому. — Мин Юнги подходит к нему сзади и, почти касаясь своим телом его, ощущает, как его запах просто ударяет в нос, что несколько раз моргает, стряхивая головой. — Держите вы свои лапы подальше от министерства, иначе Вы никаких клиентов с огнем не сыщете… — Господин Мин хлопает Кима по плечу и удаляется. — Он не омега, — говорит вдруг Намджун. Господин Мин замирает. Не верит своим ушам. Юнги убирает руки в карманы и разворачивается в пол-оборота. Обращает внимание, что господин Ким слегка скручивается, опираясь рукой о стол. Кажется, у него даже не состояние предгона, а начинается гон во всей красе. Юнги слегка прищуривает глаза. — Он не из наших, господин Мин, можете успокоиться, — хмыкает тот, понимая, что его секретарь понравился господину Мину. Господин Мин знает, что у него в кармане есть блокаторы. Он носит их всегда с собой, на всякий случай, чтобы не попасть впросак на важной конференции. Мин понимает, что мог бы помочь Ким Намджуну и дать таблетку. Юнги толкает язык за щеку и ехидно прикусывает щеку изнутри. Медленно перебирает баночку с таблетками у себя в кармане. Смотрит на мучающегося конкурента. В его голове тут же возникает мысль. Лицо озаряет улыбка, и он, ничего не сказав, уходит, так и не дав таблетку нуждающемуся альфе. Выглядывая из-за плотной шторки, он находит взглядом своего секретаря и взглядом показывает, что им пора ехать. Хосок хмурит брови и вопросительно кивает. Юнги закатывает глаза, нервно вздыхая, и указывает пальцем на выход, после чего тихо покидает выставку.***
— Господин, но ведь конференция еще не закончилась, — говорит Хосок, когда в дождливый день раскрывает черный зонт над головой своего босса. Юнги широкими шагами двигается к их Бентли, все так же держа руки в карманах брюк. — Хоби, мы получили на этой выставке больше, чем когда-либо, — мурлыча, говорит он, когда секретарь открывает ему дверь салона. Господин садится в машину, пока его секретарь стряхивает зонт и залезает вслед за ним, отряхивая волосы от капель дождя. — Мне нужно, чтобы ты в срочном порядке посмотрел анкеты на сайтах поиска работы и нашел мне Чимина. Ты знаешь его фамилию? — интересуется он, поправляя на себе пиджак. Хосок вопросительно смотрит на своего господина. В его голове звучит лишь мягкое «Хоби». Юнги так называл его очень редко, только когда был либо очень доволен им, либо в слишком хорошем настроении, либо когда хотел жестко его поиметь. Все варианты Чону нравились. Но вопрос о том, чтобы он поискал анкету этого глупого секретаря, сразу испортил настроение. Зачем его боссу этот недотепа? Он обратил внимание, как господин Мин смотрел на этого мужчину. Он явно был ему интересен. Только Хосок не понимал, почему. У него ведь даже запаха нет. Он, кажется, не из их числа. Чтобы позлить конкурента Ким Намджуна? Возможно. Но присутствие этого слащавого секретаря ему не нравилось. Как и идея о том, что Мин Юнги, видимо, хочет его нанять. — Боюсь спросить, господин, но… Зачем? Он же идиот, — выпаливает Хосок и тут же ловит на себе возмущенный взгляд господина. — Хоби… — господин Мин слегка прищуривает глаза, — кажется, ты задаешь слишком много вопросов в последнее время, — ухмыляется тот. — Куда едем, господин Мин? — внезапно перебивает водитель, открывая маленькую черную дверцу, связывающую водителя с салоном. — Хосока отвезите в офис, у него много работы. — Тот одаривает его презрительным взглядом. — А меня, пожалуйста, в резиденцию, — отвечает тот и вновь переводит взгляд на Хосока, невзначай толкая язык за щеку, что тот сглатывает. Водитель одобрительно кивает и тут же защелкивает дверь. Машина трогается, по ее крыше барабанит дождь. — На чем мы остановились? — хищно улыбается Юнги, нарушая умиротворяющую тишину, и Хосок чувствует, как запах его начальника начинает усиливаться. Он не в силах сопротивляться господину. — Я задавал слишком много вопросов, господин… — говорит тот и поправляет на шее чокер, намеренно привлекая к себе внимание лисьих глаз, которые становятся все более черными с каждой секундой. — Да, Хоби… — шепчет тот, оборачиваясь на бежевом кожаном кресле к своему секретарю. — Кажется, твой рот давно не был занят чем-то более важным, не так ли? Хосок млеет, когда господин в очередной раз зовет его Хоби. Слишком много за один день. Его сладкий запах клубники со сливками усиливается и в считанные секунды наполняет салон люкс автомобиля. Он ощущает, как возбуждается, как скоро начнет выделяться смазка, как член медленно встает в его узких брюках. — Так точно, господин, — пошло улыбается тот. Господин Мин пододвигается чуть ближе, после чего тянется к его губам, проводит по ним пальцем, слегка надавливая. — Я хочу слышать, как твой рот сосет мой член, а не задает тупые вопросы, тебе понятно? — Он касается узких губ, а в голове сразу всплывает: какого это так касаться пухлых губ того секретаря?.. Что они умеют и умели ли когда-то? Слова Намджуна о том, что он не омега, никак не могут улечься в мыслях. Не может быть такого. Хотя он и вправду не чувствовал никакого запаха, но, возможно, тот был на блокаторах. Мин Юнги прикрывает глаза и ведет пальцем по губам, оттягивая нижнюю вниз, представляя, как трогал бы губы Чимина. И только когда Хосок всасывает большой палец господина, обильно смачивая его слюной, мысли о Чимине пропадают. Господин Мин ухмыляется и ощущает, как тонкие губы обхватывают плотнее палец, а язык вырисовывает на нем круговые узоры. Секретарь еще глубже всасывает большой палец босса, создавая вакуум. Именно такой вакуум ему хочется ощущать на своем члене. Мин Юнги оскаливается, убирая руку от теплых губ Хоби, и перехватывает его за черный чокер, притягивая к себе. Хосок прикрывает глаза и тянется к его губам, но тут же получает резкое движение крепкой руки на себя, что чокер больно впивается в шею сзади. — Ты забыл… Хосок виновато закрывает глаза и опускает голову. — Не целовать господина, простите… Мин Юнги с трудом протискивает пальцы под чокер, который и так достаточно плотно облегает шею, и большим пальцем, который только недавно Хосок увлеченно сосал, проводит по нижней линии челюсти. — В таком случае ты должен хорошо попросить прощение, Хоби… Юнги раскидывается на задних сидениях, упираясь головой о мягкую кожаную дверь салона. Тянет Хосока, как собаку, за ошейник, к своему паху, который уже давно требует внимания. Хоби хватает ртом воздух, потому что дышать практически невозможно из-за гребаного чокера не шее, но не отрицает, что ему это нравится. Он утыкается лицом в пах господину, отчего тот уже издает протяжный тихий стон. — Давай, постарайся, а то мне придется сменить секретаря, — колко шутит господин. Эти слова ножом проходятся по его сердцу. Но возбуждение, когда Юнги стягивает чокер еще сильнее, тут же их глушит. Хосок широко открывает рот, высовывает язык и широко мажет им по контуру стоящего члена в штанах. Носом вдыхает смешанный запах хвои с клубникой и, не в силах оказывать долгую прелюдию, расстегивает ширинку брюк. Характерный звук ремня заполняет салон, в котором раздается лишь шум дождя и горячее дыхание господина. Юнги ослабляет хватку на чокере и притягивает Хоби чуть выше. Тот стягивает мягкие брюки, затем дорогое нижнее белье и стоящий член выскакивает из-под мокрой ткани трусов. Хосок имеет кинк на член его господина. Он любит ощущать его, смотреть, гладить, выдавливая из Мин Юнги низкие стоны. Не теряя времени, тот обхватывает его длинными пальцами и, сжимая у основания, делает медленное движение вверх. Хоби поднимает взгляд и наблюдает, как его господин млеет от движений, приоткрывает рот, облизывает губы и томно закрывает глаза. Хоби сам заводится от такой картины и наконец-то влажными губами касается головки члена. Он мягко облизывает ее по кругу языком, с чмоком целует кончик и потом вновь повторяет движения. Господин издает недовольный рык и, вновь хватаясь за чокер, опускает его голову так, что тот только успевает убрать зубы, как твердый член больно касается горла. Из глаз капают слезы, растушеванная подводка начинает течь вместе со слезами по его впалым щекам. Когда Юнги слышит рвотный позыв, обозначающий, как Хосок давится его членом, не может сдержать стона. — Да… — хрипло протягивает он. — Это то, что хочет слышать господин, ты меня понял? — рычит Юнги и грубо опускает голову Хоби на свой член. Тот берет его полностью, начинает давиться, что слюна обильно стекает, пачкая пах и спущенные брюки господина. Хосок пытается поднять голову, чтобы вздохнуть, но Юнги не позволяет ему, крепко удерживая голову секретаря на члене. Тот упирается ладонями в его бедра, крепко сжимая их, выгибает спину в попытке слезть, на что господин издает еще один томный громкий стон. — Давай, Хоби, ты же хотел попросить прощение у господина… Ощущая, как в рвотном позыве вокруг члена опасно сжимается горло, он все-таки позволяет сделать вдох секретарю. Тот с громким стоном отстраняется от члена, тяжело дыша, вытирает рот рукой и несколько секунд вдыхая воздух, возвращается. Хосок не мастер горловых минетов, он не любит его делать, но то, как действует на него господин, — лишает его всяких сил. Он болезненно хочет Мин Юнги. Хочет ощущать его в себе, хочет ощущать себя нужным хотя бы в такие моменты жесткого секса. Ему проще пересчитать, когда ему не снилось, как Мин Юнги жестко имеет его во всех позах. Хоби берет его член еще раз, максимально глубоко, плотно сжимает губы и втягивает щеки в себя, активно двигая головой. Стоны господина становятся все чаще и громче. От мысли, что их водитель понимает, что сейчас происходит за стенкой, Хоби лишь сильнее заводится. Ему нравится, что господин принадлежит только ему. Что он стонет из-за него, что он имеет и трахает только его. Хоби горд, что он может заставить упертого и непоколебимого господина Мина стонать. Слегка улыбнувшись своим мыслям, он опускается еще ниже и, размыкая губы, максимально широко открывая рот, удерживает член в себе. Мин простанывает его имя, что Хоби может кончить даже без прикосновения к себе. Рука отпускает его шею и грубо зарывается в волосы. Господин берет под контроль податливого омегу и агрессивно вдалбливается в горло. Несколько толчков, несколько звуков рвотных позывов, томные стоны господина, и он изливается ему в горло, как он любит и как не любит Хосок, но все равно угождает. Теплое семя заполняет рот Хоби, он поднимает взгляд на Юнги, когда тот тяжело приподнимается на локтях и смотрит на взъерошенного секретаря. Его лицо выглядит максимально пошло: высунутый язык с каплями его спермы на нем, красные щеки, потекшая подводка. И как он пойдет сейчас в офис… — Давай, ты знаешь, что делать, чтобы господин простил тебя, Хоби… — Юнги приподнимается еще немного. Одной рукой он берет Чона за подбородок и поднимает на себя. Хосок показательно сглатывает все, что оставил ему Мин Юнги, и вновь открывает рот, показывая розовый язык, доказывая, что тот проглотил все без остатка. Господин довольно улыбается и проводит большим пальцем по его губам. — Да, Хоби, ты лучше всех знаешь, как просить прощение… — ухмыляется тот и начинает натягивать нижнее белье на уже упавший член. Хосок пошло улыбается и смотрит на себя в зеркало, которое достал из своей сумки. Такой затраханный и довольный. Он смачивает ватный диск средством для снятия макияжа и решает, что исправлять там нечего, проще смыть. Мин Юнги, как всегда, закуривает прямо в салоне и молчит. Он всегда молчит после того, как поимеет рот Хосока. Блаженно курит и смотрит в окно. Чону очень хочется поговорить с ним, поцеловать его, а не только взять в рот, хотя это ему тоже нравится. Но понимает, что нельзя. Господин сразу обозначил, что никаких поцелуев, обнимашек, разговоров после секса и прочей «романтической херни», и Хоби это всегда устраивало. Он понимал, что все, что у него есть к Юнги — это обычные инстинкты. Бешеное влечение подчиняющегося омеги к невероятно доминантному альфе. Но иногда эта тишина раздражала его. Как и сейчас. Все чаще Чон начинает ловить себя на мысли, что надеется, что их исключительно животные отношения перейдут на новую стадию, но этого не происходит. Господин Мин слишком занят. Он вечно работает и часто нервничает. Он сразу же признался Хоби, что не хочет серьезных отношений, потому что это в любом случае повлечет за собой определенные обязательства, скандалы и стресс. Ему и без этого забот хватает, поэтому все, что ему нужно — это грубое доминирование над кем-то чтобы весь негатив выплеснуть. Хоби согласился, потому что уже тогда ему до чертиков нравился его босс. А теперь он думает, что зря это начал. Потому что для Мин Юнги все, что между ними — животные инстинкты, а для Хосока — нечто большее. — Приехали, — говорит водитель, и Хосок возвращается из своих мыслей в реальность. — Что я сказал тебе, Хосок? — уже в привычном деловом тоне интересуется Мин Юнги. — Чтобы я нашел анкету Чимина, господин Мин, — точно так же по деловому, словно ничего и не было, отвечает он. — Молодец. — Я очень внимательный, господин Мин, — отвечает Хосок. — И… Что мне потом делать, господин? — Принести эту анкету мне, а я сам разберусь. Хосок поджимает губы и стеклянным взглядом смотрит на здание их офиса. Он ничего не отвечает и, не смотря на господина, уходит в небоскреб, принадлежащий министерству, где работал господин Мин. Юнги издает смешок, смотря ему вслед, когда тот еще хлопает дверью. — Поехали, — говорит Юнги водителю, и тот трогается. В голове всю дорогу всплывает лишь одна мысль, которая уже начинает ему не нравиться: лишь бы Хосок нашел анкету этого Чимина.