ᛣᛉ
Еще утром Персей улетел в Славенки с письмом Серафиме Николаевне. Девочка подробно и без утайки рассказала все, что произошло с ней за эти две недели, и спросила, почему все недоумевают по поводу ее магических перстней, и стоит ли ей чего-то или кого-то опасаться в связи с этим. Сейчас их класс сидел в кабинете Славянских заговоров. — Это правда? Вы уже видели нашего нового классрука? — спрашивали Мирославу и Яромира одногруппники Леша Сорока и Паша Державин, встав по бокам от их парты. — Да, — коротко ответил Полоцкий, вытаскивая из своей сумки листы пергамента, чернильницу и перьевую ручку. — Ну и какая она? — Лиза Полесько, Настя Русак и Вика Сечко со смесью страха и интереса в глазах поглядывали на дверь, в которую скоро должна войти Рогнеда Юлиевна. Мирослава вздохнула, помотав головой и пытаясь мысленно составить описание для их классрука. Сегодня был их первый урок Заговоров. — Она... нестандартная. — В каком это плане? — повернулась к ней Астра, сидящая с Иванной через одну парту от парты Мирославы и Яромира. — Она — человек? — хохотнула Иванна, переплетая одну запутавшуюся нить макраме, вплетенную в ее светлые волосы. — Естественно... — как-то неуверенно ответила Мирослава, глянув на одногруппников. — А что... то есть... здесь можно встретить и не человека? Полоцкий как-то странно на нее посмотрел и ухмыльнулся. Видимо, его все еще удивляла ее неосведомленность. — Вампиры, волколаки, полунечисти, потомки лесных или морских духов, фей, — стал перечислять юноша, сидя с ровной спиной на их с Мирославой лавке. Девочка же, вопреки ожиданиям парня, не испугалась, а восторженно уставилась на него своими яркими глазами, а затем посмотрела на одногруппников. — Ну не знаю, человек ли она, но ее не любит заведующий коляды. Когда нас вызвали к заведующей, Рогнеда Юлиевна сразу стала нас защищать, хотя и видела впервые! — Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! — сказал Никита, только что вошедший в класс и услышавший кусок разговора. Вся группа уставилась на юношу, который периодически выдавал известные или не очень цитаты из литературы. Парень был начитан, что не очень складывалось с его привычным разгильдяйничеством. Он постоянно опаздывал, выглядел растрепанным и любил влипать в неприятности, затевая споры на ровном месте. У его оппонентов не хватало словарного запаса для противостояния, поэтому часто завязывались драки. Но никто не мог отнять у него его любовь к книгам. Ими была завалена даже его кровать! — Максим Горький, «На дне»! Советую! Класс расхохотался. — Вершинин, если ты будешь меньше читать по ночам, то гарантирую, перестанешь просыпать! — крикнул Виталик Пожарский, который жил в одной комнате с Яромиром и Никитой. — А ты бы хоть раз проспал из-за того, что что-то читал, Пожарище! Так прозвали яриловцы Виталика из-за его неудач в колдовстве, которое всегда приводило к огню и взрывам, а также из-за «говорящей» фамилии. Вдруг громко хлопнула дверь, и все повернули головы, замолкнув на полуслове. Ученики, столпившиеся около парты Полоцкого, мгновенно разошлись каждый по своим местам, уставившись на своего классрука — Всем доброе утро. Рогнеда Юлиевна ворвалась в большой кабинет, в котором преподавались Славянские заговоры. Выглядела она так же, как и в кабинете Ирины Александровны в день драки Мирославы с Софией. Обычные черные джинсы, высокие сапоги, на голенище которых, как девочка заметила только сейчас, были выцарапаны какие-то знаки. Поверх заправленного серого свитера крупной вязки на плечи преподавателя был накинут кожаный ферязь. Высокий хвост из черных длинных волос был туго завязан на затылке. Пень-Колода сняла с носа солнцезащитные очки, явив всем исполосованное шрамами лицо. Один такой пересекал левую щеку и чуть заходил на веко. — Садитесь. Я извиняюсь, что почти на три недели оставила вас без своего надзора, — она остановилась около учительского стола, кинув на него очки и классный зачарованный журнал. — Меня зовут Рогнеда Юлиевна Пень-Колода. Все сидели тихо, хотя одна только необычная фамилия предполагала шуточки в ее адрес. Преподавательница удивленно хмыкнула. — Что ж, я рада, что на сегодня обойдемся без каламбура. Надеюсь, так будет и дальше. — Как можно за себя ручаться, мало ль что может в голову прийти! — театрально вздохнул Никита, и класс не выдержал, разразившись хохотом. — Это Александр Островский, не я так сказал! Рогнеда Юлиевна внимательно посмотрела на ученика голубыми глазами, которые сильно выделялись на фоне ее загорелой кожи, черных волос и угольных тонких бровей. — Вершинин Никита? Наслышана о тебе от нашего Бая Васильевича, — не скрывая улыбку, произнесла Рогнеда Юлиевна и обошла стол, беззвучно выдвинув себе стул. — Все присутствуют? Иванна, как староста группы, еще раз встала и кивнула. — Да. — Отлично. Спасибо, Иванна, присаживайся. Прошу подготовить пергаменты. Сразу обозначу следующее — обязательно сохраняйте свою писанину. В конечном итоге у вас должен получиться полноценный заговорник. И будет он похож на записки сумасшедших или будет вашим спасением перед контрольными и практикой, решать только вам. — Простите, можно вопрос? — спросил Влас Кочубей, подняв руку. Рогнеда Юлиевна кивнула, тут же что-то помечая в классном журнале. — Зачем в современном ведьмаговском мире нужны заговоры? Класс снова притих, переводя взгляд со своего одногруппника на учителя. — А что, есть сомнения в их необходимости? — Пень-Колода к удивлению остальных выглядела спокойной, несмотря на то, что только что ученик выказал сомнение в нужности и важности ее предмета. — Ну как... — Влас огляделся и пощелкал пальцами, подбирая слова. — Зачем читать длинные заговоры, когда можно просто использовать короткое заклинание? — О, мне понятны ваши претензии. Но сразу скажу, что вы ошибаетесь. — Можно узнать в чем именно? — осторожно спросил Влас, у которого вид преподавателя точно вызывал внутреннюю дрожь, как и у многих других, хотя видимых причин на то не было. Пень-Колода внимательно оглядела ребят, и им показалось, что она посмотрела в глаза каждому. — А кто вы без своих колец? — прозвучавший вопрос заставил класс недоуменно переглянуться. Все тихо между собой зашептались. Всем был непонятен и странен этот разговор. А Рогнева Юлиевна тем временем продолжала: — Снимите их и произнесите даже самое простое колдовство: попробуйте унять боль, выставить защиту или поднять предмет в воздух. Получится у вас? — она медленно сняла все свои кольца, коих было около десятка, а то и больше. — Чего сидим, снимайте! Мирослава, хоть и была мало осведомлена о родной магии, но тут же поняла, на что намекает преподаватель. Однако послушно сняла два своих перстня, положив их на парту. Яромир сидел смирно, не желая расставаться со своим магическим фокусировщиком. — Вспоминаем заклинание, вызывающее шар света, — Рогнеда Юлиевна обошла стол, встав перед ним. — Лукс! Пробуем! По кабинету разнесся разномастный шум, школьники делали взмахи руками и произносили заклинание, но ничего не происходило. — И что такое? Что-то я не вижу успехов! — саркастично заговорила Пень-Колода, когда последние попытки зажечь световой шар прекратились. — У многих ведьмагов получается, нам просто не хватает опыта, — ответил за всех Влас. Голос его теперь зазвучал более неуверенно. — Только, чтобы стать опытным ведьмагом, должен пройти не один год! Ладно, садись, — она махнула рукой в его сторону. Голос ее был спокоен и не выражал злости или негодования. — Кольца пока не надевайте. Давайте я вам сразу расскажу вот что. Мы будем с вами использовать не только внутреннюю магию, но и силы природы, соблюдая определенную технику говора, ритм и громкость. — А изучение стихий — это не другой предмет? — робко спросила Лилия Ковтун, сидевшая рядом с Олей Измайловой на первой парте первого ряда. — Другой, до него вы пока не доросли. Но стихии здесь мы изучать и не будем. Наша задача — брать энергию из окружающего мира. Занятия в кабинете будут у нас только теоретические, практика будет проходить на улице. Итак: солнце, молния и гром, обобщенно гроза, земля, ветер, огонь, вода — вот наши источники магии. А, забыла вам показать. Пень-Колода закрыла глаза и тихонько, но четко стала произносить:Огненный вихрь, огненный ветер,
Феникса крик, крыльев волны, как плети.
Темное лихо мы с тобой победим,
Знаем, что свет, то Рарога огни.
В ее руке загорелся огонек. Он не обжигал кожу, но его отблески дарили свет. Поднеся ладонь к парте, Рогнеда Юлиевна взяла лист чистого пергамента и приблизила его к огоньку. Бумага тотчас вспыхнула, чуть зачадив дымком класс. Опасная и сильная магия. — Теперь всем понятно, над чем мы с вами будем работать? Это ваша истинная магия! Я научу вас не только заучивать тексты и сосредотачиваться над тем, как и что говорить. В дальнейшем вы научитесь и сами придумывать заговоры. Это сложно, ведь одно единственное измененное слово или интонация, ваше физическое или моральное здоровье могут попросту не дать заговору сработать. Но вы должны это уметь, раз вы пришли именно в эту школу. Это ваша истинная природа, которая однажды может сослужить вам службу, когда вы потеряете свой перстень. Или его у вас отберут в бою. Или же вы вовсе лишитесь руки. Школьники заворожено смотрели на догорающий лист пергамента в руке учителя. Когда от него осталась только кромка, Рогнеда Юлиевна кинула его на пол и притоптала сапогом, не став тратить время от урока на очередной заговор, способный потушить лист. — И, кстати, заговоры и наговоры, которые мы тоже будем изучать, — одно из основных направлений в знахарничестве. Те, кто захочет пойти в эту профессию, будут обязаны знать целый пласт готовых наговоров на одну только воду, не говоря о растениях, а также будут уметь их составлять, подбирая нужные слова к определенному случаю. И то, чему вы научитесь на моих занятиях, — даст вам большой толчок к изучению знахарского дела. Кому же это направление не по душе — вы обязаны уметь использовать заговоры и во всем другом, поэтому и слышать ничего не хочу о том, что вам это в жизни не пригодится. Весь последующий урок никто больше не перебивал преподавательницу, которая по памяти диктовала им теорию о славянских заговорах и о том, что требуется от мага для его активации. В конце занятия, когда уже прозвенел колокол, Пень-Колода объявила, что двадцать третьего сентября будет проводиться ежегодный праздник Новолетия. Иванна, которую группа еще на первом классном часу выбрала старостой, должна была проследить, чтобы все были подобающе одеты и выучили песни. От первогодок больше ничего не требовали ввиду их «акклиматизации» к школе и учебе. Праздник будет проходить на лесной опушке в самом низу Подгорья, там, где у них будет проводиться практика по Гербологии и травничеству — у Заколдованной Пущи. Однако хоть подготовка первокурсников и не затрагивала, общая предпраздничная атмосфера уже царила в школе в полной мере, проявляясь в бегающих туда-сюда старшекурсниках. Они переносили наряды из класса в класс, там и тут были слышны репетиции народного хора, а также разносились запахи сладкой выпечки. Это ответственные за пироги на празднике искали самый подходящий рецепт, дразня голодных школьников и раздражая их урчащие желудки.ᛣᛉ
После первого занятия полетов Мирослава через несколько дней все же пошла на отборочные испытания в команду, совершенно не представляя, что это за игра. Сходить в библиотеку времени у нее так и не выкроилось: что-то девочка услышала из разговоров школьников, поэтому продолжила жить по уже сложившему девизу «сначала делай, а потом разгребай». Что поделаешь, если у нее всегда так? Ай, где наша не пропадала, — подумала Мирослава и уверенно зашагала на Лысую гору. У «Стрибога» толпились волнующиеся первогодки, громко о чем-то переговариваясь. Мирослава успела сделать все домашние задания на завтра, чтобы освободить себе вечер, поэтому пришла ровно к назначенному времени, чуть не опоздав. Яромир и Никита стояли в гуще столпотворения, поэтому девочке пришлось беспардонно расталкивать локтями одногруппников, чтобы добраться до одногруппников. Заметив девочку, Яромир пошел ей навстречу, только вот перед ним все расступались сами. — Ну что, готова? — весело спросил парень, когда они наконец оказались рядом. После первого занятия на Славянских заговорах он был единственным, кто ничего не сказал о преподавателе, оставив свое мнение при себе. Все обсуждали Рогнеду Юлиевну: кто-то ею восторгался, кто-то по-прежнему считал этот предмет пережитком прошлого, а кто-то и вовсе говорил, что она просто выскочка. Мирослава целиком выступила за то, что этот предмет им нужен и, если приложить усилия, однажды они поймут его значимость. А Рогнеду Юлиевну пока не за что не любить. С ней согласилась добрая половина класса. — Наверное, — пожала плечами юная ведьма, нервно оглядываясь в ожидании преподавателя по полетам. — Я была бы на порядок уверенней в себе, если бы хоть кто-нибудь из моих уважаемых друзей рассказал мне правила! — повернулась она к парням. Те в свою очередь не растерялись под ее негодующим взглядом. Девочка и сама понимала, что пора было уже наведаться в библиотеку и открыть хоть одну книгу о Ведограде, но времени совершенно не было. — Да там все просто, — начал Никита и встал ближе, чтобы не приходилось перекрикивать галдящую толпу. — Играют две ватаги... — Кто играет? — недоумевающе спросила Мирослава, смотря на Вершинина округленными глазами. — Ватаги — это команды по-старославянски, — пояснил Яромир, и девочка кивнула, запоминая. — Итак, играют две ватаги по семь игроков, еще иногда команду называют «семья», из-за того, что... — Ближе к делу, — поторопила его Мирослава, нервно дергая свой рукав мундира. — В команде играют два опричника, они всячески защищают наше гнездо... — Какое еще гнездо? — не поняла яриловка и теперь с нескрываемым недоумением уставилась на Никиту. — Черт, я не знаю, как грамотно все объяснить... — Не буди лихо, пока оно тихо, — предупредил его Яромир, не очень любивший упоминать нечисть почем зря. — Давайте разбираться уже по ходу дела, там все на самом деле легко! — Охотно верю, — с сарказмом отозвалась Мирослава. — В команде два опричника, два дружинника и два варяга, — продолжал рассказ Яромир, понимая, что надо дать девчонке хоть какую-то теорию об игре, но тут все заметили, что толпа двинулась в сторону, откуда шел им навстречу Васнецов. — Те, кто пробуется в команду, — направо, наблюдатели и зубоскалы — налево! — сходу определил Иван Андреевич, увидев шумевшую на поле толпу учеников. Словно броуновское движение школьники разбежались в стороны и образовали две группы. В первой, как и предполагал Васнецов, — стояли ученики для отбора в команду, их было около двадцати человек. Большая же часть ребят стояла в сторонке. — Отлично, — сказал Иван Андреевич и махнул в сторону вагончика, откуда выплыли ковры. — Правила все знают? Кое-кто из ребят закивал, но многие правил досконально не помнили, чему Мирослава обрадовалась. Значит, не она одна бессовестно пропустила этап изучения теории, прежде чем лезть палкой в пчелиный улей. — На всякий случай повторяю правила игры в «шабаш». В ватаге по семь игроков: два опричника, два дружинника и два варяга. — Всего шесть, выходит, — сказал кто-то из толпы, и Иван Андреевич нахмурился. — Так седьмой — это Аспид, он тоже член команды. Мирослава открыла рот. Хоть она совсем немного знала о славянских мифологических существах, но зме’я с птичьими лапами и крыльями они уже проходили на занятиях. Мирослава посмотрела в сторону, где стоял Яромир со второй группой, и мысленно пообещала ему, что прибьет его сразу же после отборочных. Парень, будто прочитав ее мысли, громко выдохнул воздух и пожал плечами, мол, ну сама виновата! И был прав в этом. А Васнецов, как ни в чем не бывало, продолжал: — В игре шесть мячей. Три мяча — это те, которые надо будет подложить Аспиду в гнездо, тогда ватаге начисляются очки. Первый мяч черного цвета взрывается через сорок пять минут от начала игры, поэтому его надо подбросить до этого момента, а иногда этот мяч может быть решающим в игре. Второй мяч белого цвета становится невидимым сразу же после начала игры, но иногда возвращает цвет или начинает бликовать, чтобы его можно было заметить. И третий мяч красного цвета становится огненным и очень быстрым, что усложняет охоту за ним. Мирослава вдруг поняла, что это какое-то безумие. Носиться на коврах, искать невидимые и пылающие огнем мячи, чтобы подложить их огромным крылатым змеям, охраняющим свои гнезда на вершине скалы. Вот для чего на противоположных концах поля были возведены огромные скалы! У нее от страха свело тело. — В игре присутствует еще три мяча. Замораживающий, ослепляющий и лишающий возможности фокусироваться не только на чем-то конкретном, но и на десять минут игрок вообще забывает, где он и зачем. Эти мячи предназначаются для игроков, а не для змеев! Что мы имеем: два варяга забивают голы, опричники охраняют змея и гнездо, а дружинники выводят из строя противников с помощью дополнительных мячей. Вообще защищать, забивать или выбивать мяч может любой член команды, это не запрещается правилами, но это чревато тем, что на поле начнется каша-мала. Все всем понятно? Ребята кивнули. Было заметно, что энтузиазма чуть поубавилось. — Сегодняшний отбор будет проходить без участия аспидов, во избежание хаоса. Для начала я просто оценю вашу технику, ловкость и скорость. А потом посмотрим. Уже через пару минут первогодки встали в один ряд, растянувшись почти на добрую треть поля. По свистку надо было призвать свой ковер, оседлать его, пролететь через всю ширину поля, схватить парящий над землей мяч, а на разметке остановиться, взять биту, ударить по мячу и вернуться на свое место. Казалось бы, это элементарно, но у Мирославы вспотели ладони и задрожали от волнения руки. Она то и дело облизывала пересохшие губы. Девочка боялась, что два перстня, надетые на обе ее руки, сейчас просто напросто не договорятся и не смогут разбудить «самолет», либо будут спорить друг с другом. Но делать было нечего. Даже под страхом изгнания из мира ведовства она бы никогда не призналась в том, что ей хочется развернуться и трусливо уйти. Вздохнув, Мирослава внутренне собралась и подошла к ковру, с которым уже сработалась на прошлом занятии, обогнав парня из другой группы, шедшего к нему же. На его недовольный взгляд просто пожала плечами, не желая уступать свое летательное средство. Повернувшись спиной к коврам, которые стояли на десяток метров дальше, она стала томиться в ожидании. Когда все было готово, на счет три раздался свисток, и Мирослава, слегка повернувшись назад, вытянула к своему цветастому ковру правую руку, словно поддергивая на себя воздух. Ее новый "товарищ" вмиг раскрылся и полетел к ней, снижаясь ближе к земле. План она придумала уже на ходу, когда почувствовала верность ковра. Как именно девочка это ощутила — объяснить словами было невозможно. Чтобы не терять времени, подпрыгнула в воздухе, а ковер, разогнавшись, быстро очутился под ее ногами. Почувствовав, что стоит вполне уверенно, она согнула колени и нагнула вперед корпус. Яриловка неслась к противоположному концу поля за мячом. Ветер дул прям в лицо, тормозя их движение и заставляя слезиться глаза, но почувствовав азарт, ученица быстро протерла рукавом слезы и уже приготовилась схватить свой мяч. Ковер не остановился на ходу, а обогнул мяч под небольшим углом, чтобы игрок мог его взять в руки. Так и произошло. Когда она уже летела назад, крепко прижав мяч к себе, то увидела, что лидирует. Только через добрых полторы секунды свой мяч схватил Никита, а остальные и вовсе только подлетали к заветной цели. Не теряя времени, девочка летела к разметке, где на земле лежала бита. Мирослава несколько раз играла в лапту и то не очень удачно. Один раз она подавала мячик бьющему, а тот вместо мячика зарядил битой по ее голове. Полежав дома с ушибленным виском неделю под «оханья и аханья» бабушки, девочка вернулась на «поляну», как называли игровую площадку деревенские дети, и изъявила желание снова играть. Но теперь она только бегала и била, последнее, кстати, получалось у нее из рук вон плохо. Руки маленькой городской девочки были слабыми, поэтому и удар был соответствующим. Зато бегала быстро! Теперь же, схватив биту, она развернулась на ковре боком, принимая удобную ей стойку. Бить надо было в сторону учителя, заблаговременно накрывшего себя и наблюдающих учеников защитным куполом. Она отпустила мяч, благо, что его не надо было самому себе подкидывать, он просто висел в воздухе. Со всей силы, что у нее была, замахнувшись, ударила по мячу, но промахнулась. Ковер, казалось, дрожал в нетерпении, что только раздражало, и она приказала: — Встань ровно, ковровая ты дорожка в сенях! — и тот выровнялся, не давая ногам Мирославы проваливаться и шататься. Она снова замахнулась и с характерным звуком ударила по мячу, сразу же рванув вперед. — Давай, мой хороший, лети! — кричала девочка ковру и хлопала его ладошкой по мягкому ворсу. Он, как благородный рысак, поймав ветер, полетел к точке их старта. Уже на финише Мирослава заметила, что и она, и Никита Вершинин разделили между собой первое и второе место. Мирослава из-за возни с мячом отстала от товарища на целых две секунды. Подобных заданий было еще несколько, в конечном итоге Иван Андреевич отобрал в ватагу шестерых игроков. Позиции разбросали среди них временно, навыки будут еще оттачиваться, потому кто-то может и поменяться. Но пока картина выглядела примерно так: Опричниками ватаги стали Вениамин Орлов и Мария Казак. Роль дружинников была поручена Ксении Вуколовой и Даниле Емельяненко. И наконец варягами назначены Никита Вершинин и она, Мирослава Морозова. Все из перечисленных ребят были хороши в чем-то своем, но и одновременно в объединяющем их пары. Кто-то был меток, кто-то быстр, кто-то ловок или мыслил нестандартно. Так, Данила во время удара битой по мячу сделал сальто в воздухе, увеличив силу удара в несколько раз. Говорят, он занимался русскими народными танцами, отсюда и физическая подготовка. А вот Ксюша умудрилась поймать несущийся в ее сторону мяч, который кто-то из ребят запустил не в ту сторону. А после этого она послала битой в сторону старта свой добытый мяч и новообретенный, обоими попав в цель. В общем, каждый имел те самые отличительные навыки, которые подходили для игроков в «шабаш». Васнецов объявил дату следующей тренировки и с крайне довольным лицом отправился загонять ковры на место. — Ну, Морозова, поздравляю! — обнял Мирославу Никита, когда отборочные закончились. Его светлые волосы чуть прилипли к взмокшему от физических упражнений лбу, да и вообще он выглядел как взбудораженный воробей. — Взаимно, — она, лохматая и розовощекая, обняла товарища в ответ. — На самом деле это было круто. Однако я не до конца представляю, как все это будет выглядеть во время игры. Девочка отошла от одногруппника, все еще широко улыбаясь, когда услышала приближающиеся шаги позади себя. Мирослава повернула голову с растрепавшимся «шишечками» на макушке и увидела Яромира. — Поздравляю, целых два моих товарища попали в команду! — весело заговорил парень. Улыбка тотчас сползла с лица яриловки, губы сжались в тонкую нитку, а глаза сузились. Яромир, встретившись с ней взглядом, быстро оценил ситуацию и резко встал, как вкопанный. — А что это мы остановились? — наклонила вбок голову девочка и сделала шаг ему навстречу. — Иди, поздравляй! — она широко развела руки, словно ожидая объятий. Парень не двинулся, его внутреннее чутье говорило ему не подходить слишком близко. — Мы с тобой каждый перунов день вместе, как сиамские близнецы ходим, вечерами на отработки бегаем, — обманчиво спокойным тоном говорила Мирослава и сделала еще пару шагов. — А ты не нашел времени мне эти идиотские правила рассказать?! Она толкнула друга ладонями в грудь, от чего тот пошатнулся и, стараясь удержать равновесие, сделал несколько шагов назад. — Теперь носись, Мира, как ужом ужаленная в одно место, между двумя аспидами, да мячики лови на высоте в полсотни метров! — Давай мы сейчас с тобой успокоимся, — начал Яромир и постарался ухватит ее за руки, но был резко перебит. — Ты, которого ковер слушается с полуслова, отказался играть, а меня подначивал пробоваться в команду, хотя это же игра для самоубийц! Знаешь, Полоцкий, как то это все не по-мужски! Она еще раз толкнула высокого черноволосого парня в грудь и, быстро обойдя его, пошла на выход к школе. Адреналин спадал, и теперь боязнь высоты, скорости и страх перед клюворылым змеем, накатили с полной осознанностью. Во что она ввязалась? Нет, Мирослава не считала, что корнем зла был Яромир. Она и сама могла найти время и сходить в библиотеку, изучить данный вопрос, чтобы быть во всеоружии. Но зачем тогда друзья? С Вершининым они не были настолько близки, а с Полоцким проводили вместе все учебные дни, за исключением ночи. В общем, логика, может, и женская, но почему-то было обидно. Яромир угрюмо смотрел ей вслед, потирая ушибленную грудь. — Она очень расстроена и телом, и душой, головой особенно, — покачал головой Никита, и друг медленно повернул голову в его сторону. — Ну и у кого ты это прочел? — Достоевский, «Идиот». — Это я идиот, а не Достоевский.ᛣᛉ
Пройдя по широкому и очень запутанному коридору в школьный корпус, Мирослава пошла на поиски главной библиотеки. Нет, хватит быть невежей. Грызть малахит знаний зубами — это будет ее девизом на все время, пока не почувствует себя подкованной в мире ведовства. Впервые зайдя в школьную библиотеку и ожидая увидеть непримечательное помещение с рядами стеллажей, возможно, читательской зоной и библиотекарем в теплой шали, она очутилась просто в неприлично огромном зале. Вместо одного большого зала здесь находилась целая сеть, стеллажи в которых возвышались ввысь на десятки метров. Но та самая, некогда пропавшая библиотека Ивана Грозного не могла не поражать. Добраться до книг можно было либо на катающейся по полу лестнице, либо поднявшись выше на второй, третий или четвертый этажи. На каждом этаже было по несколько библиотекарей, а посетителей было достаточно много. Добрая половина залакированных до идеальных бликов столов и обитых дорогой тканью стульев было занято. Сначала Мирослава растерялась, но ее тут же окликнул заколдованный постамент в виде трибуны-каталога. Он даже чем-то напомнил девочке камень-указатель из сказок. Ну, тот, что: прямо пойдешь, смерть свою сыщешь... Яриловка подошла ближе, увидев, что на верхней части трибуны был экран. Голос оттуда спрашивал, в какую секцию ей надо или какой раздел литературы она предпочитает. Мирослава представилась и попросила показать ей книгу о Ведограде. Каталог стал перелистывать свои страницы и указал посетительнице, куда ей стоит отправиться. Проходя по указанному маршруту, девочка только и успевала, что вовремя закрывать отвисшую к полу челюсть. Библиотека была выполнена в стиле барокко. С первого взгляда она поражала сознание своей воздушностью и монументальностью. Каждый зал был богато украшен лепниной, резными деревянными перилами и светлыми полами из паркета. Потолок каждого зала был украшен фресковой живописью. Как и каким образом мастерам удалось украсить потолок величественными картинами на высоте более двадцати метров — для Мирославы оставалось загадкой. Золотые, возвышающиеся до каждого нового этажа колонны, подпирающие небольшие балконы, скульптуры известных деятелей, огромные хрустальные люстры — все это давало понять, что, проходя сюда, ты попадаешь в исторически значимое и охраняемое государством место национальной культуры. Девочка добралась до указанного ей зала и познакомилась с главным библиотекарем. Марфа Ильинична Грушинина была полной и низкорослой женщиной бальзаковского возраста. Одета она была скромно, судя по всему, потерявшись в громадном изобилии книг, большого значения внешности не придавала. Но Марфа Ильинична была дружелюбной и, занеся Мирославу в картотеку посетителей, показала ей нужный стеллаж с литературой. Каждая книга одета в тканевые, украшенные вышивкой чехлы, которые было приятно держать в руках. А еще… по всей библиотеке ходили коты! На первый взгляд обычные коты, но так только казалось. Их рост был больше, лапы шире, когти стрижены, а глаза… Невероятно умный взгляд черного кота поразил Мирославу. Когда он оглядел девочку с ног до головы и, что-то мурлыкнув, побежал по приставной лестнице вверх по стеллажу, достал книгу и вновь вернулся, передав ее удивленной посетительнице храма знаний. — Спасибо… — ошарашено поблагодарила его Мирослава, но как только потянулась погладить котейку, тот, махнув хвостом, уже рванул в сторону. Вот чудо! Так, спустя несколько часов девочка уже знала, что Ведоград был основан в конце одиннадцатого века и служил убежищем для бежавших со всей Руси магов и колдунов, волхвов и ведьм, не желавших отказываться от своего пантеона Богов. Сюда на хранение несли артефакты, книги и летописи, амулеты и идолы. Пробыв долгое время местом паломничества язычников, Ведоград стал некой обителью сосредоточения славянских магических знаний. Основателя школы официально нет. Впоследствии знания, накопленные со временем, просто передавались от главы к главе: в свое время ею была Хозяйка Подгорья Алена Малахитница, метаморф-ящерица. Точно так же и сейчас в школе нет должности директора, а официальный пост главы называется Хозяин Подгорья.ᛣᛉ
Так и прошли еще несколько дней. Приближался праздник Новолетия, назначенного на двадцать третье сентября. Занятия проходили согласно расписанию, Мирослава почти не общалась с Яромиром, попытки которого с ней заговорить каждый раз превращались в пепел. Эх, сюда бы еще кружку горячего чая с булочками, — думала девочка, проводя очередной вечер в библиотеке. Но, увы и ах, за такое от Марфы Ильиничны можно было бы получить нехилый нагоняй и вообще больше никогда не иметь возможности сюда ходить. Мирослава видела, как она гоняла местных котов-помощников, когда те стали таскать в библиотеку молоко в блюдцах. Забавно. Но усатые библиотекари запаслись небольшими флягами, которые носили на поясном ремне. Такое девочка не видела даже в мультиках! Мирослава еще очень скучала по Полоцкому, но больше не могла допустить, чтобы снова кто-то мог, пускай даже и невзначай, что-то недоговорить, тем самым поставив ее в неловкое положение. Для этого надо было изучить хотя бы «верхушку айсберга» под названием Ведоград. Спустя почти три недели от начала учебы Мирослава наконец узнала подробнее и про общины школы. Поскольку Ведоград был основан тогда, когда только закладывалась государственность, внутренняя структура горы, тогда ее обитатели и стали делиться на общины, которые были объединены чем-то общим. Потом название «община» осталась и для объединения учеников, сохранившись по сей день. Всего общин было четыре, как и времен года, в каждом из которых рождается новое солнце. За коло-круг, или по современному год, солнце проживает целую жизнь — оно в Зимнее Солнцестояние принимает лик маленькой Коляды. В весеннее равноденствие вырастает в юного парня Ярилу. В летнее солнцестояние растет, набирает силу и становится взрослым мужчиной, имя которого — Купала. Когда убран весь урожай, превращается в старика Святовита ровно к осеннему равноденствию. Вместе с солнцем меняемся и мы — каждый год проживая целую жизнь. В течение года мы проходим с природой все циклы — от рождения до умирания. Община Святовита, раскрывает свои двери для учеников, стремящихся к саморазвитию в чем-либо: в конкретной дисциплине или практике, в творчестве, в познании самого себя. Постоянное усовершенствование самих себя, своих умений, «жадное» желание становиться лучшей версией себя делает этих ребят неординарными, творческими и генерирующим целый поток идей. С ними зачастую сложно найти общий язык и подобрать тот самый «ключик» из-за твердого, порой неуступчивого к несправедливости характера. Их взгляд на мир отличается от общепринятых стандартов, но именно это к ним и притягивает людей. С теми, с кем сближаются — становятся отличными друзьями. Упрямы, иногда с виду чересчур нестандартны и активны, но внутри собраны и сдержаны, что сложно заметить сразу. Представителям общины чужды бесплодные фантазии, каждая идея, пришедшая в голову, имеет практическую ценность. Цвет общины — бордовый, время года — осень. Община коляды — названа в честь бога Коляды — одного из светлых солнечных богов славянского ведовского пантеона. Он является олицетворением нового Коло (года), нового возрождающегося солнца. В эту общину распределяются ведьмаги, чем-то напоминающие своего бога-покровителя на время учебы. Они отличаются сдержанностью, со стороны кажутся безэмоциональными и холодными. Поступившие в эту общину придерживаются порядка во всем, стараются соблюдать традиции и оставаться верными законам. Ученики общины коляды тратят все свое время и силы на личный успех, не чураются конкуренции, с холодным расчетом добиваются признания своих талантов и достижений. Порой это делает их в глазах других эгоистичными, замкнутыми и неприступными, но внутри они чувственные и умеющие любить и дружить. Цвет — белый, серый, время года — зима. Купала, как поняла Мирослава, являлся самой разношерстной общиной. Поступающие на данную общину ученики отличаются большим дружелюбием, не стремятся побеждать или все делать на показ во имя чего-то, ради своей выгоды. Сила, объединяющая эту общину так же проста, как и сильна — это любовь и тепло. Купала, царь-летнего солнца, рожденный в Солнечном Изломе, принимает под свое покровительство открытых людей, не затягивающих тебя в водоворот событий, а как тонкий и тихий ручеек обволакивающих тебя из-под низа, раскрывая и тебя, и раскрываясь сами. Влюбиться в них — значит понять. Они сдержаны, справедливы, жизнелюбивы, обладают тонким чутьем и интуицией, даже не применяя при этом магию. Иногда чересчур застенчивы, из-за чего может показаться, что представители общины не обладают особыми талантами, поскольку не кричат о них на каждом углу. Цвет общины — зеленый, время года — лето. И наконец для Мирославы в полной мере раскрылась и ее собственная обитель — община ярилы. Ярила — славянский бог весеннего солнца, бог страсти. На первый взгляд можно было подумать, что Алатырь-камень распределяет сюда самых упрямых детей, идущих наперекор и назло всем. Но это не совсем так. Те, кого Алатырь-камень распределяет в общину ярилы, отличаются эмоциональностью и общительностью. Как и сам Ярила, они от природы обаятельны, даже, если и не пытаются такими предстать перед другими. Способны подбодрить, поддержать близких, прийти на помощь тем, кто попал в беду. Для тех, кто им нравится, они готовы сделать больше, чем просят обстоятельства, и не жалеют об этом. При всей своей энергичности, им не всегда удается обуздать свои чувства, им присуща быстрая смена настроения. Однако быстро успокоившись в сложных ситуациях, умеют быстро принять решение и воплотить его. Именно среди яриловцев большое количество революционеров и тех, кто ведет за собой людей. И неважно, каким образом: словами, сказанными здесь и сейчас, или написанными ими стихами. Дети, попадающие в эту общину, свободолюбивы, а бунтарство является показателем того, что они точно знают, чего хотят. И тут их сложно переубедить. Цвет — синий, сезон года — весна. Девочка листала старые, кое-где совсем потрепанные временем издания с полным воодушевлением. Вскоре ей стала известна и история появления «шабаша». Она гласила, что давным-давно, в те времена, когда князь Владимир еще не принес на Древнюю Русь православие, царило на наших землях язычество и поклонение сразу нескольким Богам. Не чурались и жестоких жертвоприношений. Собирались ведьмы и колдуны в открытую, никого не боясь. Но с приходом на землю русскую новой религии, начались гонения всех неугодных и несогласных. Тогда же все собрания ведьм стали тайными. Выбиралась для этого преимущественно ночь полнолуния, а место должно было быть далеким, глухим и, естественно, безлюдным. Да вот вскоре совсем надоело им однообразие этих встреч. Ни пляски, ни вкусные яства с крепкими винами, ни открытые врата в мир потусторонний не могли развлечь уже совсем загнанных в угол ведьм и магов. Так и придумали они игру, названную в честь своих сборищ. Играли на метлах, вместо мячей использовали головы диких животных, а победившая команда забирала аспида у проигравшей стороны и часто приносила его в жертву, сжигая заживо, от чего они практически вымерли. До наших дней игра дошла со значительными изменениями. Аспидов чтят, и даже есть отдельный заповедник для змеев с куриными лапами и клювом. Играть на коврах-самолетах стали относительно недавно. Сначала играли на метлах, потом в ступах, а чуть позже известный миру простецов художник Виктор Михайлович Васнецов, написавший одноименную картину, дал одному смекалистому изобретателю новый повод поколдовать над ковром. Да заколдовал его так, что ни дождь, ни снег не могли испортить летающие свойства ковра. Однако имя изобретателя неизвестно, остались только записи без подписей автора. Интересно, — думала Мирослава, — является ли их Васнецов прямым потомком художника, или это просто совпадение? Так ведьмаги и пересели с неудобных метел на мягкие ковры. Отрубленные головешки заменили на мячи, определили правила и разработали технику безопасности для возможности играть в «шабаш» школьникам. — Привет, — кто-то поздоровался, и Мирослава вздрогнула, подпрыгнув на стуле. Перед ней стоял парень с первого курса коляды, судя по одному дубовому листу на светло-сером школьном мундире. — Прости, не хотел тебя напугать. — Да ничего, просто неожиданно. Обычно здесь очень тихо, даже коты не мурлыкают, — улыбнулась девочка и тут же опомнилась: — Ой, привет! Парень замялся, словно не зная, что ему дальше делать. — Тебя, кажется, Мирослава зовут? Мирослава Морозова? — Да. Ты садись, неудобно на тебя снизу вверх смотреть, — она улыбнулась и стала наблюдать, как он бесшумно отодвинул стул и сел рядом. — Я — Иван Третьяков, община коляды, — представился парень, разворачиваясь к ней полубоком и протягивая новой приятельнице руку. Она пожала ее в ответ. — Да, помню, отличный квас получился, — кивнула девочка, и парень улыбнулся. Его темно-каштановые гладкие, без единой волны волосы были аккуратно уложены по пробору, лишь одна прядь постоянно падала на лоб. Черты лица были мягкими, карие глаза, словно блюдца, внимательно и жадно смотрели на окружающий мир. Улыбался он широко, даже как-то заразительно. Зубы у него были белыми и ровными, Мирослава это заметила в процессе разговора и даже немного позавидовала, ведь один ее «клык» слегка выбивался из ряда. — Что читаешь? — спросил Ваня, одним движением откинув челку, и Мирослава показала ему обложку книги «Повесть о бытие Ведограда». Парень кивнул, не переставая улыбаться. — Слышал, тебя взяли в команду? Яриловка утвердительно кивнула, неловко придвинув к себе ближе книгу, чтобы чем-то занять руки. — Да, варягом. А ты играешь? Он кивнул. — Придется нам с тобой столкнуться в равном бою. — Ты тоже варяг? Воу, ну что, игра все покажет. Хотя я, по правде говоря, играю неважно, — призналась девочка, все же улыбнувшись, не размыкая губ. — Я тоже, поэтому первогодки и не играют со старшими курсами, будут отдельные соревнования. У нас мало опыта, как ни крути, — вздохнул Третьяков и задумался. Его темные брови слегка сдвинулись к переносице. — Если честно, я думал, что в команде окажется Полоцкий. Не знаешь, почему он не участвовал в отборе? Мирослава покачала головой. Ей не хватало общения с Яромиром, но она никогда не выпытывала истинные причины его нежелания играть. По жизни не имела такой привычки — лезть в душу тогда, когда ее об этом не просили. Так и друг никогда ничего не рассказывал. — Странно, он отлично летает. — Вы знакомы с ним? Ваня неуверенно пожал плечами, посмотрев на высокий книжный стеллаж, стоявший перед ними словно стена. — Наши семьи имеют некоторое влияние на ведьмаговское сообщество за счет своей истории, поэтому мы часто пересекались у кого-нибудь дома в общих компаниях, будучи еще детьми… Мирослава нахмурилась и рефлекторно прижала несчастную книгу в тканевой обложке ближе к себе. — А из каких вы семей? Имею ввиду... я просто... мало знаю обо всем этом, — она покрутила пальцем в воздухе, имея ввиду всю Магическую народную империю. — Ничего страшного, еще все узнаешь, — Иван задумался на мгновение, а потом показал пальцем себе в грудь. Отчего-то Мирославе показалось, что он пытается перед ней «красоваться». Иван и правда был очень симпатичным, хотя, как и все подростки, долговяз, двигался дергано, будто не успевал за своим быстро растущим телом. — Например, моя семья является выходцами из купеческой династии. Бывала в Третьяковской галерее? Мирослава кивнула, вспоминая экскурсию, на которую ездил ее класс из гимназии. — Вот это дело рук моих однофамильцев, а не моей родни, — весело улыбнулся Ваня, прямо глядя на открывшую в удивлении рот девочку. Мирослава заморгала, тоже улыбнувшись и поняв, что он шутит. — Но, надо отметить, что те самые Третьяковы рисовали так, что от оригинала было не отличить, а еще они умели оживлять картины. Простаки этого не замечают, но когда на картину смотрит ведьмаг — он видит целый мини-сюжет, — рассказал Ваня и почесал острый подбородок, при этом открыто глядя на свою собеседницу. Мирослава вдруг осознала, что когда была в «Третьяковке» вместе с классом на экскурсии, то не придала большого значения тому, что картины двигались. Словно, так и было надо, а говорить об этом кому-то ей и в голову не пришло. Может, это защитные от разглашения тайны чары? — А мои предки издавна торговали какими-то медзнахарскими зельями да умеют добывать мертвую и живую воду, на этом и сколотили состояние. — Живую и мертвую воду? Вот это да… — Мой отец большой в этом специалист. — А что же Полоцкие? — задала она не менее интересующий ее вопрос, а Иван пару раз стукнул пальцами по столешнице стола. — Не уверен, что это я должен рассказывать, если он сам тебе не рассказал. Мне казалось, что вы, вроде как, дружите. Или нет? Девочка задумалась. — Ну да... Но я ему тоже про семью не рассказывала. Не думала, что это важно знать. Третьяков коротко и, казалось, даже понимающе кивнул. — А что же с твоей семьей, если не секрет? — Мои родители археологи, сейчас в Африке участвуют в какой-то экспедиции еще с лета. А бабушка давно на пенсии, работала она врачом. Собственно, ничего интересного, — пожала девочка плечами. — А дед? — спросил Ваня, а Мирослава в который раз не знала, что сказать. — Он умер задолго до моего рождения, мы о нем мало говорим, даже бабушка. Я, если честно, и на кладбище у него никогда не была. Хотя я там вообще никогда не была... только случайно с друзьями... В общем, неважно. Третьяков что-то обдумывал, на его лбу между бровей пролегла тонкая морщинка, а потом он взглянул на наручные часы с широким кожаным ремешком. — Час до отбоя, пойдем в хребты? Мирослава рассеянно кивнула и стала собирать книги. Парень помог вернуть их на места и проводил однокурсницу до развилки, коридоры которой расходились по разные стороны. — Спокойной ночи, — попрощался с ней Ваня и напоследок сказал: — И прости, что помешал читать. Обещаю, в следующий раз могу ответить на все вопросы, которые у тебя накопились за время учебы! — Пока, — бросила ему вслед яриловка. Да уж, вопросов у нее хоть лопатой разгребай.