Трещина в коре

Всё, что я могу точно сказать – тут холодно. Неудивительно. Южный полюс… Кругом снега, льды. Вьюги. Метели. Сугробы и торосы. Но даже тут выживает человек, особенно, если ему подвластна сила воды. Я направился к единственному известному мне селению, рискнувшему расположиться вглуби материка – деревне Улато. Её было нетрудно распознать: среди глади снежных равнин и холмов барханов мелькал дымовой столб. Что ж, без огня и магам воды не обойтись. На полпути меня окружила вьюга. На полюсах они особенно опасны, даже хуже, чем в моей родной Пустыне, однако против них работает всё тот же приём. Я с усилием развёл руки в стороны, предоставив незримому ореолу магии отпугивать снежинки, создавая иллюзию, будто я накрыт снежной, покачивающейся на ветру сферой. Из-за этого снега я потерял из виду дымок. Стало тоскливо. Придётся разбить привал прямо тут, на месте. Но для начала укрыться бы в пещере, хоть и ледяной. Например, в этой, что по левую руку. Пещера оказалась небольшой. Я замуровал вход ледяной стенкой, которую в мгновение ока облепили снежинки, и магией расчистил пространство внутри. Теперь здесь можно стоять в полный рост. Стало тихо, всё буйство вьюги было способно лишь шуршать по моему ледяному входу колким снегом, таким, который, разогнанный бушующим ветром, оказался способен оцарапать мой щит. От входа расходился, плавно угасая в глубине, голубоватый свет. Пещера была целиком ледяная, но лёд её был старый, слежавшийся, уплотнённый сотнями лет мороза, и магия брала его с трудом. Да и руки мои одеревенели от холода, несмотря на варежки из шкуры лосельва, а магия воды требует плавных движений – даже когда ты крушишь лёд. Самая сложная для меня магия… Ох, как долго мой учитель пытался мне втолковать, что все мои движения должны быть плавными. После трёх «резких» стихий, это было просто мучительно. Вы не представляете как. Я – бородатый, седеющий мужик, – до сих пор следую завету моего учителя: стараюсь применять магию воды везде, где она может помочь… Пора уже отвыкать! Я с силой выдохнул. Изо рта всё ещё шёл пар. Тогда я выдохнул ещё раз. Теперь изо рта вырвалось пламя. Вот, намного лучше! Я с жадностью подставил руки, не жалея рукавицы, которые сразу же пришлись по вкусу алым языкам. Что ж, они и станут первым топливом для грядущего костра. Пальцы, наконец, стали слушаться. Я с радостью выпустил огонь из рук, не давая рукавицам потухнуть. Хотя, жалко, если честно. Это – подарок, подарок моей дочки. Придётся рассказывать ей, как папа опять попал в тяжёлую передрягу и с большим трудом раскидал плохих дядек, а рукавички пали смертью храбрых… Уфф, как же я хочу, чтобы этот рассказ не оказался явью! Не хочу я никакой передряги. Я снял рюкзачок, скроенный из шкур северных ламозубров, и расстегнул его. Там был мешочек с песком. Не с сахарным, а с самым обычным. Я развязал его, и движениями из детства заставил песчинки разлететься, а затем улечься на лёд ровным слоем. Далее следовал приём из более зрелого возраста: пальцы напряглись, руки сделали мощное движение вниз – и песчинки слиплись, образуя плоский тонкий камень – подложку будущего очага. Я бросил туда перчатки - догорать, - и наддал огня. Следом из рюкзачка показались кирпичи угольно чёрного цвета и соответствующего материала. Ещё раз вздохнув по поводу судьбы варежек, я накрыл их одним таким кирпичом и позволил пламени радостно впитаться в чёрный камень. Огонь и земля, слитые воедино… А ведь до встречи с монахом Фео я таким и был. Забавно. Я продолжил разбирать вещи. Там была еда – только растительная. На этот раз – отголоски обещания уже упомянутому Фео, с тех далёких времён, когда я закончил обучение магии воздуха. Хех, он пообещал мне татуировки, если я продержусь на вегетарианской диете десять лет, но я провалился… А привычка – всё равно осталась. Воду я решил с собой не брать. Надеюсь, не нужно объяснять, почему. Костёр горел плохо, постоянно приходилось его подпитывать. Видимо, моя хитрость с подставкой не работала: она была слишком тонкой, а лёд – слишком холодным… Кстати, он даже не потёк, хотя в каких-то сантиметрах от него теплилось пламя. Какой интересный лёд. Я покушал. Запил из свода пещеры. Лёд в виде воды оказался мутным, пришлось магией земли разделять его на воду и песок. Но вкус всё равно был противным. Надеюсь, великого аватара Бису не сломит банальный понос. Хотя, на величие я ни разу не претендовал. За какие-то тридцать лет мне пришлось остановить восемь крупных военных кампаний, поучаствовать в разоблачении целого клубка разносортных интриг. Меня дважды обводили вокруг пальца и на моих руках есть человеческая жизнь. Долг аватара порой предполагает сделки с совестью... Люди причисляют эти беды на мой счёт. Даже моя наставница-аватар считает, что при мне народ совсем охамел, и лезет со своими войнами куда ни попадя. Но, уж поверьте, я тут не при чём. И именно поэтому я отправился на южный полюс, в это царство белого цвета…

***

Я поел и притушил пламя. Огонёк сжался, прячась от холода внутрь угольного кирпича. Пещерку снова затопил синий, ледяной свет, расходящийся от входа. Я потёр руки. Всё-таки от костра какая-то польза есть: стало явно теплее. Но варежки не помешают. Придётся делать их как раньше, магией земли из моего песка. Эхх, раньше мне одежда была нужна, чтобы противостоять солнцу, а не холоду. Я пробрался в дальний конец пещеры, притиснувшись в застывшем волнами льду. Я принял позу лотоса, которую мои несколько кряжистые ноги так до конца и не освоили. Хех, ещё одна история была с Фео… Нет, стоп. Хватит. Я собрался делать другое. Я закрыл глаза, сложил руки на груди, кулак в кулак, и сделал глубокий вдох обжигающе морозного воздуха. Всё же костерок его немножко, да отогрел, но при выдохе изо рта шёл густой пар. Вдох… Вместе с холодным воздухом в меня вливается энергия. Выдох – воздух выходит, а энергия – остаётся. Эту технику я давно уже освоил. Вдох… Я должен очистить свой разум, выбросить из головы всё, что могло мне помешать. Я должен углубиться в себя, так глубоко, как это только возможно. Выдох… Отрешиться. Я – не я, у меня нет семьи, нет родителей. Мне не нужен воздух, чтоб дышать, и еда, чтобы есть. Вдох… Я – сотни человек в одном, и сам – не человек. Я останавливал армии и поворачивал вспять флоты, я, а не этот смуглый выходец из Пустыни по имени Бису, сидящий сейчас в холодной пещере. Выдох… И даже не Шивит, рождённая в снегах. И не Тиам, летающий под небом. Не Карат, низвергающий пламя из пасти, подражая дракону. Вдох… Глубже, глубже. Впереди – бездна, нет моста через пропасть, но зачем мне мост? Выдох… Дыхание мерное, с присвистом. Это всё портит. Надо отрешиться. Звуков нет, нет холода под ногами и едва уловимого тепла за спиной… Нет синеватого света, проникающего сквозь веки… Потому что век тоже нет. Есть только сотни неясных фигур, мелькающих повсюду в безграничном, невидимом пространстве. Я не останавливаюсь на их лицах, я лечу дальше, туда, к самым истокам мироздания, туда, где я уже различаю тусклый свет… Ну же, я так уже делал раньше… Вдох. Я открыл глаза. Передо мной сидела, чуть сгорбившись, чтобы уместиться в узкой пещере, синеватая прозрачная фигура юноши с растрёпанными волосами и короткой треугольной бородкой. Фигура была призрачная, едва заметная, ей не хватало сил, чтобы проявиться полностью, но это не мешало ей, скривив уголки рта, придерживать рукой свод пещеры и смотреть прямо в мои глаза с ожиданием и недовольством. Я уже готов был к такому взгляду. Я раскрыл уста: — Здравствуй, аватар Ван.