Само Совершенство

      Розали шла по лесу. Её движения были быстры и неуловимы человеческим глазом. Если бы захотела, она могла бы приблизить иголку на верхушке секвойи и смотреть, как капля росы дрожит на её острие. Она слышала, как в миле севернее быстро вертит головой олень, и как он прядает ушами. Как перебирает тонкими изящными ногами по густому мху. Клыки заострились. Её собственные шаги не были слышны. Если она захочет — её никто не увидит, и не почувствует, легко как подкралась смерть.       В отличие от большинства из своей семьи, Розали очень хорошо знала, как сладко убивать, и как пахнет смерть. Даже если не пить человеческую кровь, пролить её — возможность частично утолить жажду. Утолить раздирающий горло Голод, бывший большей частью её сути уже долгие-долгие годы.       Розали была одинока, эгоистична и очень несчастна. Словно она — лишь половина человека. Хотя и не человека вовсе. Она была прекрасна, совершенна, умна, талантлива и абсолютно, бесконечно, одинока. Несмотря на принадлежность к крупному клану вампиров, она никогда не чувствовала себя частью семьи по-настоящему. Лишь Эммет частично заполнял ту дыру в сердце, с которой она жила. Если бы Розали могла уснуть, то загадала бы желание не проснуться. Перестать существовать. Это очень утомительно: так долго жить в стагнации. Она застыла. Замерла. Запечатлелась в мгновении своей трансформации. День за днём видеть в зеркале одно отражение. Бесчисленное количество раз учиться в школе, снова и снова выходить замуж. Её жизнь, несмотря на все преимущества вампиризма, была пуста и бессмысленна.       Розали родилась в то время, когда ещё верили в Бога, и она не исключение. Но теперь она монстр, и Бог ничего не сможет для неё сделать. И вот однажды её мечта оборвать своё существование сбылась: среди Вольтури появился один новообращённый с уникальным даром: осуществлять самые заветные мечты. Проблема состояла лишь в том, что осуществлялись мечты хаотично и совсем не так, как хотелось бы мечтателю. Словно джин. Хочешь стать богатым — пожалуйста: все твои близкие умрут, и тебе достанется наследство. Хочешь жить вечно — пожалуйста! Существуй в виде каменного скального выступа. Вот как-то так и произошло с Розали. Прогулка по лесу оказалась роковой для прекрасной вампирши. Она была слишком близко к новообращенному, а её желание стать матерью — слишком сильным. И вот уже темнота охватывает её своими бархатными щупальцами. Роуз перестаёт быть собой, ощущать реальность так остро, как привыкла. Её кружит, кружит, и вот уже она совсем не она.

***

      Розали чувствовала себя ослепшей и оглохшей. Под спиной ощущалось нечто твёрдое и холодное. Камни. Она с трудом разлепила веки. Всё вокруг выглядело так, словно она смотрит сквозь слюду или плотную плёнку. А ещё… Розали дышала. Не по привычке, а по необходимости. У неё билось сердце, и ей было очень холодно и очень неудобно. А значит, хотя это и невероятно, — она человек!       Розали за десятилетия позабыла, насколько органы чувств людей слабы, и насколько люди слабы в целом. Видимость была просто отвратительной — тело явно страдает от близорукости. Её руки напоминали макаронины. Непривычно было дышать, не потому что на неё смотрят смертные, а потому что это действительно нужно телу. Моргать, щуриться. Она ощупала пол вокруг себя и наткнулась на очки. Надела. Мир сфокусировался. Высокий потолок, серые стены вокруг, странная конструкция умывальников. Она сама лежит на каменном полу.       Розали с трудом заставила себя подняться. Привалилась спиной к стене. Голова кружилась. Но, даже учитывая головокружение, она рассмотрела ужасные тяжелые ботинки с квадратными носами, гольфы на полненьких ногах и юбку в складку.       «О, нет, неужели опять школа!» − с ненавистью подумала она. Сколько раз она оканчивала школу, пятьдесят?       Головокружение прекратилось, и она попыталась встать, опираясь на стену. Подошла к окну и выглянула наружу. За узким стрельчатым окном было видно озеро и густой лес. Посмотрела вниз — примерно второй этаж. Раньше, будучи вампиром, она могла легко спрыгнуть с такой высоты и побежать. Сейчас это было ей недоступно. Она посмотрела на свою руку, которой опиралась на стену. Рука явно не принадлежала взрослому. Короткие ногти, ни следа хорошего маникюра, на указательном пальце клякса от чернил.       Розали чуть повернула голову и увидела над раковинами зеркала. С трудом, шаркая, дошла до одного из них и уставилась на своё отражение. Из зеркала на неё смотрела зарёванная полная девочка с круглым лицом и тёмными волосами, завязанными в два хвостика. Прыщи, круглые очки, отвратительная форма, сине-бронзовый галстук. Девочке, навскидку, было лет тринадцать-четырнадцать. Грудь только проклюнулась, угловатость ещё не прошла. Розали осматривала свой новый облик очень внимательно. Открыла рот — зубы ровные. Хоть это радует.       Она прикрыла глаза и распахнула их вновь, а затем вдруг расхохоталась. Если бы кто-то заглянул в туалет для девочек на втором этаже, он был бы сильно удивлён. Смех звучал крайне нездорово и даже зловеще. Но Розали была всё равно. Её мечта сбылась. Извращенно, странно, необъяснимо, но сбылась! Она — человек! Впервые за много лет нет сводящей с ума жажды! Больше никаких оленей, медведей и пум! Никаких бесконечных переездов, тупых подростков вокруг! Она будет расти, развиваться, стареть. Она выйдет замуж и родит детей!       При мысли о замужестве её кольнуло болью. Она не представляла семьи ни с кем, кроме её Эммета. Улыбчивого, кучерявого, весёлого, сильного. Но Роуз взяла себя в руки и вновь посмотрела в зеркало. Девочка была некрасивая. Пока. Розали знала, что красота — состояние скорее внутреннее. Она всю жизнь была очень красива. И внутри она навсегда останется Розали Каллен — очень красивой женщиной.       Вдруг двери за её спиной приоткрылись, и раздался визгливый женский голос:       − Перестань дуться, Миртл. Профессор Диппет велел тебя привести…       Из ниоткуда пришло понимание — Оливия Хорнби.       «Очень интересно» − подумала Роуз и ответила:       − Я сильно ударилась головой, не могу идти!       Голос прозвучал надтреснуто. Но Роуз было всё равно. Слишком мало исходной информации. Она была превосходной актрисой − слишком много лет провела в школах, изучая людей, подражая их поведению, чтобы не вызывать подозрений. Сыграть роль больной, тем более что голова кружится вполне ощутимо, будет легко.       − Не прикидывайся! — обладательница голоса появилась из-за двери.       Блондинка. Тонкий рот кривится в презрительной гримасе. Но Розали всё равно, она задышала медленнее, вцепилась в раковину, на которую опиралась до белизны в пальцах. Оливия присмотрелась и явно поверила. Она сделала страдальческое лицо и сказала:       − Ладно, Миртл, пошли в больничное крыло! Но только если выяснится, что ты притворяешься, − и она пригрозила ей какой-то палкой.       Она подошла ближе, затем обхватила Роуз за талию и помогла сделать первые шаги до двери.       «Значит, Миртл…» — подумала Роуз и мысленно ухмыльнулась, −«Миртл так Миртл.» − и она чуть сильнее опёрлась на девочку, отчего та охнула и пробормотала под нос ругательство.       Их ждало больничное крыло.