Последний выстрел

Деревья не спеша избавлялись от листьев, укрывая ими землю, готовясь к зиме. Некоторые подхватывал ветер и поднимал высоко в небо. Одинокий кленовый листок, ставший случайной жертвой такого порыва, внезапно полетел вниз, когда на него упала первая тяжёлая капля. Начинался дождь. Женщина, сидящая на диване, обняв колени руками, вздрогнула, потянулась за пультом и выключила телевизор, на который давно не обращала внимания. Люди говорили что-то, это не отвлекало, но слушать музыку дождя было гораздо приятнее. Это действительно было музыкой, напоминало о том, чего она лишилась несколько сотен лет назад. Там, в Средиземье, в её родном мире, дождь так же стучал по крышам, окнам, так же прижимал листья к земле. Здесь же солнце казалось другим, воздух был чужим, но дождь наигрывал ту же мелодию. Она давно научилась не плакать из-за этого, не грустить да и вообще не думать. В каждой эпохе, в каждом времени были свои проблемы, и она каждый раз погружалась в них с головой, отдаваясь переживаниями, хлопотам повседневной жизни. И пыталась жить, как все люди. Это не так просто, как кажется, особенно когда ты сам эльф, твой муж – величайший русский поэт девятнадцатого века, к тому же вы – путешественники по времени, но они старались. Слишком много видели, слишком много узнали и могли в любой момент исчезнуть и появиться в другом месте, но они пытались как можно больше взять из каждого места. Сейчас шёл две тысячи двенадцатый год, она была учительницей русского языка и литературы, он – фотографом. Сейчас её зовут Юлией Владимировной, его – Павлом Александровичем, а завтра могут звать уже по-другому. Анориэль уже придумала их имена. Ей нужно проверить сочинения девятого класса, она уже неделю обещает им это, но без него не работается. Или погода сейчас такая, когда не хочется делать ничего совершенно? Только сидеть и даже не думать ни о чём. Пусть мысли быстро проносятся в голове, не хочется их останавливать. Щёлкнул замок, она улыбнулась. Дверь закрылась, в прихожей послышалась какая-то возня и тихие сетования на дождь. Пушкин недолюбливал такую погоду. В отражении на стеклянной дверце шкафа она видела, как он повесил мокрую куртку на вешалку. Затем Александр Сергеевич сам вошёл в гостиную. Анориэль повернулась к нему, улыбаясь. Мужчина сел рядом, обнимая её, прижимая к себе. Она обвила руками его шею, поцеловала в щёку. Им не нужны были слова, время доказало всё, что они однажды сказали друг другу. Они могли долго так сидеть, иногда она говорила что-то по-эльфийски или тихо напевала. Александру нравилось слушать это. Несмотря на то, что он выучил великое множество языков во время их путешествий, эльфийский давался ему с трудом, он почти не понимал его. Это было неважно. И тишина, и разговоры, и дождь за окном – всё в такие моменты казалось словно волшебным. Так не хотелось отвлекаться ни на какие дела. Пусть день сменялся бы ночью, их не трогало бы это, но у каждой эпохи свои проблемы, и их, как и обычных людей, они зовут за собой и прерывают приятные мгновения. За окном стемнело, зажглись фонари, дождь кончился, листья, будто маленькие кораблики, плавали по лужам, Александр давно спал на диване, заботливый укрытый полосатым пледом, а Анориэль, проверив пару тетрадей, решила, что закончит завтра.