***
— Теперь, ты будешь делать то, что скажу тебе я. — расплылся Шэ’эр в самодовольной гадкой ухмылке. — Что это значит? — тяжело дыша, с испугом спросила Чангэ. — Идём! — Грубо дёрнул он её за руку и потащил за собой. Едва поспевая за шадом, в голове у Юнин крутились разные мысли, каждая хуже другой. Она понимала, используя её, он теперь наверняка навредит Суню и всему соколиному войску. Надо было срочно что-то предпринять, но что именно она ещё не решила. Резкий рывок за руку выдернул её из раздумий, обстановка напугала. Перебирая в голове план спасения, она не заметила как оказалась в шатре принца степей. Ухмыляясь ещё больше, шад снова схватил её за горло. — Что ты делаешь? — Рвано хватая ртом воздух Чангэ попыталась вырваться, но сын хана Шуле лишь усилил хватку. — Я же уже сказал тебе. — второй рукой схватив её за запястья, он сжал их до синяков. — Если не хочешь, чтобы я рассказал хану кто ты такая, выполняй мои приказы. — с силой толкнул он её на кровать. Чангэ впервые охватила паника. Даже, когда Сунь заявил ей, что знает что она женщина, ей не было так страшно, хоть тогда она и предприняла попытку пронзить себе горло. Принцесса точно не предполагала сейчас такой исход. Физическое превосходство навалившегося на неё мужчины было очевидно. — Сейчас я возьму тебя. — удерживая её весом своего тела, выдал он свои намерения. — Возьму назло этому придурку. — одним движением шад разорвал ворот рабской одежды. — Шэ’эр, нет! — попыталась Чангэ оттолкнуть и вырваться из его крепкой хватки. — Не смей трогать меня! — изо всех сил завозилась она под ним. — Заткнись уже. — придавив её сильнее к кровати, шад задрал подол её хлипкого одеяния. — Если ты сейчас это сделаешь, я никогда не прощу тебя! Мими не простит тебя! — казалось это был единственный аргумент, ведь Шэ’эра с Гули что-то связывало. — Мими? — замер он на мгновение, и вдруг зло улыбнулся. — Откуда тебе знать, что подумает Мими? Ты сейчас всего лишь моя рабыня. Рабыня, с которой я могу делать все, что хочу. Чангэ прошиб холодный пот. Мужчина был слишком силён. Сопротивляться было всё труднее. — Хотя, нет. — склонился он прямо к её побелевшему от страха лицу. — Ты женщина Суня. И, не так давно я уже сказал ему: — Приятно красть чужое, но куда приятнее брать то, что принадлежит ему. Особенно, если ему это дорого.***