Я мёртв
Уходя всё дальше в тень, я ковылял по лесу, пока не кончились силы. Ковылял с болью при дыхании, в ребре, с чё-то местами не засыхающей кровью, синяками и ушибами. Ладно, вроде ничего не сломано. Спина чёт болит. Рухнув в траву, я тяжело дышал, переводя дыхание и медленно поднимая веки. Серое хмурое небо сквозь тёмно-зелёные просветы крон. Пение пташек. Сердце перекачивает опресневшую от выплеснутого адреналина, кровь. В царящем вокруг сумраке, я достал конфискованную мною у одного из подонков, пачку беломора. Чиркнув спичкой, чуть было не затянулся — успел и мундштук размять и перенять жар першащего удара пламени. Выдохнул, притушил спичку и положил её в нагрудный карман окровавленной рубашки. Ноющей протяжной болью скулит тело, одновременно, благодарным кайфом отдыхающих мышц, волнами наполняя всего меня.Усталость
Уютная бархатная тьма, теплом окутывает меня. Я выдыхаю протяжно и облегчённо. Щекотно бежит по лицу ручеёк крови. Наконец-то, боль и усталость, душевная утрата — всё смолкает, наступает обезболивающий сон…Дождь
Тёплая как молоко, влага покрывает меня. Шумят, приливами волн, кроны деревьев под властью ветра. Блеск бесшумной молнии. Грохот грома. Внезапно разразившийся ливень, окатил меня. Окровавленного местами. Грязного. Мокрого. Видимо, замёрзшего — не знаю, сколько пролежал. Со стоном, тяжело дыша поднявшись, я зашаркал ногами вперёд, но вдруг остановился, услышав крик… Который был……её
Gorillaz — Silent Running ft. Adeleye Omotayo https://youtu.be/RSyr6lRGssg Я успел лишь поднять взгляд, после чего опешил -ЛЮБИМЫЙ! — вскрикнула Леночка и бросилась ко мне Не удержавшись, пошатнулся. Хотелось попросить любимую не изображать телячьих ласок, все ж ведь девушки одинаковые, я для неё тюфяк, показал слабину. Только… Сказать это плачущей… Обнимающей меня крепко-крепко и, каким-то образом нашедшей меня жене, не позволяла совесть. -Лен… Ну хватит… Прекрати… Не убивай меня… Любимая не слушала: распахнула рубаху, засновала по моему покрытому синяками и, местами лопнувшему в кровь, торсу, охая, ахая и обливаясь слезами, спрашивая: -Ты ранен? Т-ты… Рань-нен? Ль-любимый, богатырь м-мой нежный, непобедимый… — Ленуся, видимо удостоверившись что на беглый осмотр ничего серьёзного нету, прижалась ко мне обнимашками крепко-крепко, отчего я простонал неудержимо от боли. -Прости-пр-прости… — повторила Леночка Я оскалился: -Да хватит! Всё уже понятно! Получил я пизды, да! Уходи без этого… Лицемерия… Как будто я не знаю, что всем вам девушкам нужен вечно меняющийся вожак, пока того не пырнут в спину и новый не займёт его место… -Ч-что? — спросила Леночка со вселенской болью на ошарашенном лице Я отстранился и рухнул на пятую точку, вытянув ноги и случайно затылком ударившись о берёзу за спиной, выматеревшись. Ленуся мигом очутилась рядышком, помяла ноги и, поняв, что те не болят, оседлала меня, начав нежно приглаживать моё окровавленное разбитое лицо и щупая заботливо затылок, сказав: -Т-ты… Ты… Ты думаешь… Что я тебя… Потому что на тебя! Одного! Они напали вчетвером! Милый! Миленький… Ты что, ты же герой, ты же герой мой, самый-самый, всего отряда теперь, всего лагеря, ты знаешь как девочки тебя там уже обожают, я же тебя не отдам никогда-никогда… Дурачок… Дурачок… Пока все молчали, а они наглели, ты один ушёл бороться с несправедливостью… Вопреки всему… Я догадалась… Когда меня медсестра выпускать из своего поля зрения перестала… Я люблю тебя, я всегда была есть и буду тебе верна, глупый ты дурачок! Дурачок… Дурачок… И в горе и в радости… — Ленуся прижалась ко мне и стала ласково тереться об меня, слюньками оттирая кровь с моего лица. -То есть… Это… Это не слабость… Не признак слабости… Что меня отпиздили… Не… И ты… Ты меня не бросаешь, не разводишься, не уходишь от меня к этому пидору, который сильнее… Леночка всхлипнула — ещё больше слёз полилось водопадом из её глазок. Она произнесла, задыхаясь в одышке: -Бедненький, это где же ты такого понабрался… С какими… Уродами надо было жить, чтобы так даже подумать… Любимый… Ты мой самый сильный и непобедимый, слышишь… Мой самый-самый… — Леночка мертвейшей хваткой прижалась ко мне, устроила голову на моём плече, гладила мой затылок и дрожа, ревела, зацеловывая моё лицо. -И… Это ведь ты невинных и беспомощных защитил… А… Они ведь… Славя сказала… Что это всё враки… Ты бы только меня защищал… «Моя хата с краю». А Алиса тоже сказала: «Какое дело вам, счастливым до наших бед? Закроетесь в библиотеке, уплывёте на остров в очередной раз, а нами поди всеми теперь попользуются да бросят…» Отстранившись, я поглядел в изумрудные глаза. Искренние честные. Полные горячей преданной любви, боли, и нежной ласковой исцеляющей верности. Ленуся добавила: -Ты забыл уже? Я ведь ножик взяла, чтобы тебя, любимого защитить. Чтобы тебе ничего не угрожало, чтобы тебя спасти… А ты говоришь… Уйти от тебя… К ним? Я же тебе навсегда-навсегда верна хочу быть, я себя зарежу, а тебе верной останусь… Улыбнувшись, я, до сего момента, убирающий пряди волос с мокрого от дождя, лица Ленуси устало произнёс: -Взаимно, милая… Моя принцесса… -Мой рыцарь! Ты вообще не представляешь, ты… Ты… Они же на тебя все набросятся… Все-все! А мне ведь ничего не угрожало, зачем ты Виолу ко мне прицепил? Со мной и дед был, и родители, все-все… Дурачок… Дурачок… Ну и что, что девочки всем жаловались, а никто ничего обидчикам сделать не мог? Зачем же ты один… Дурачок, мы же вместе, я бы тебя защитила, прикрыла… Мой милый… — Леночка жарко и жадно поцеловала меня в треснутую губу, на что я ответил полной взаимностью, в блаженстве верности, любви и тепла, счастливый от возможности творить добро, пресекая всякую несправедливость… Прервав поцелуй, мы ещё долго тёрлись носами-лбами, целовались и лишь спустя, кажется, вечность поняв, что под дождём мокнуть — не вариант, поднялись. Леночка молча положила мою руку на своё плечо. Я, покосившись начавшим опухать от синяка, глазом, в полумраке произнёс: -Уйди. Уйди кому сказал… Ты девочка… Что ты меня… Аргх… — перехватило дыхание от боли. Ленуся бойко ответила нахмурившись: -Ты меня в жёны брал? Брал! Глупый! Думал уйду от него… Дурачок… Я… Я же тебя теперь где угодно, когда угодно, сердцем найду, мы же всегда друг-другу верны, во всём поддержка друг-другу… Не я тебе помогу, девчата щас прибегут и унесут тебя к себе, а я под окнами их стоны слушай? Шишь! — пискнула девочка-Леночка Я улыбнулся криво и, пошатав языком, выплюнул в лужу зуб. Молча убрал было руку. Любимая нахмурилась. Хрупкая, нежная, ростом мне по солнечное сплетение. Верная, как пёс. Самая-самая прекрасная. Моя любящая жена… Пару шагов я сделал, а дальше чуть не упал — Ленуся, кряхтя, вновь положив мою руку на плечо, удержала. Тяжело вздохнув, смирился. Глянул в изумрудные упёртые сердитые преданные глазки и улыбнулся. Дальше мы пошли вдвоём, а Леночка вместо жалоб, молча тяжело дышала насупившись с решимостью в изумруде глаз, первое время даже подбадривая меня, ну а после, уже в одышке, повторяла лишь одно слово:Дурачок… Дурачок…