Лето

Pink Floyd — Breathe (In the Air) https://youtu.be/Vddl9TK5RqU Мы, смеясь закрыли дверь склада с ругающимися вожатой и её помощницей (Славя вопила: «Ольга Дмитриевна, почему все девочки с девочками, а у Тихоновой мальчик?!» — «Не спорь Славя, мест нет. Женю ты что, выселишь из домика?»). Я, перехватив матрац поудобнее и Ленусичка, с одеялом, подушкой и наволочкой, направились к домику, где решили сдвинуть две кровати посредине. Догорал уже совсем едко-рыжий закат, сквозь просветы зарослей на горизонте. Опускался уютный мрак и близилась ночь… Свежий воздух и лёгкий ветерок. Любимая, с которой мы идём рядышком, в наш с нею домик, наше с нею, уютное гнёздышко. Мимолётно прошла дорога и вот мы уже внутри, сдвигаем кровати, после чего, застилаем мою половину и, облегчённо выдохнув, ложимся ненадолго. Я на спине, а крошка — на мне. Рыжее солнышко за занавешенными окнами, постепенно сменяется серебром луны… Любимая ёрзает, трётся макушкой о подбородок и зацеловывает всё моё лицо, повторяя: -Чтобы не сомневался… Что люблю… Чтобы никогда больше не чувствовал боли… Чтобы теперь всегда-всегда, каждое мгновение… Чувствовал себя… Любимым… Чтобы не уходил от меня никогда… Не смотрел на других девушек… -Леночка — выдыхал я в уютном мраке и, весь зацелованный, бережно перевернул нас, оказываясь сверху, прижав ручки любимой к кровати переплетя пальцы и, начав лобзать покрытую засосами шею… -Мь-милый, а-ах! Ст-стой! ВИОЛА СКАЗАЛА СЕГОДНЯ НЕЛЬЗЯ! Отстранился, тяжело вздохнув и, отпустив любимую, сел на край кровати. Ленуся тут же оказалась справа, щёчкой трясь о мою руку чуть выше локтя и говоря: -Н-ну… Любимый… Если так хочешь, то давай… Я ничего Виоле не скажу… Поглядел я на чудо с этими хрупкими счастливыми и виноватыми-виноватыми изумрудными глазками, горящими спокойной, как океан, любовью и искорками пьянящего вина гласящие, что самой ей хочется того же… Бережно поцеловал Лену в лоб. Отстранившись, произнёс: -Нельзя, чтобы тебе было больно. Ты моя принцесса, я тебя защищу от зла искушения. Потерпим, крошка… Лена вздохнула облегчённо и, обняв мою руку, облокотилась о неё, опустив веки. Я внезапно понял, что время пролетело невероятно незаметно. -Прогуляемся до пристани? — спрашиваю свою художницу. Та улыбается, удивлённо глядит и затем, кивает — конечно же, краснея… Взявшись за руки и переплетя пальцы, мы на крылечке домика встретились взглядами, как будто готовясь к чему-то грандиозно-рискованному, полу-обернулись друг к другу, на уровне торса взялись обеими руками, намертво переплетя пальцы.

Я был влюблён так, как никогда прежде…

Серебро ложится на бледное личико Лены, а её глазки — такие манящие ласково, тёмно зелёные, глубокие и насыщенные, с детской непорочной радостью, хрупким доверием и вселенской большой любовью глядели мне в душу, а я пьянел от вида ненакрашенных губ в самой счастливой улыбке. Лёгкий ветерок колыхал до черноты, едва фиолетовые волосы, сердце моё билось как барабан, глубоко и часто, неимоверно счастливо, стуча в ушах, слюной я обливался, то и дело сглатывая её, а потому вымолвил лишь от чистого сердца: -Ты у меня самая красивая на всём белом свете… И, успев лишь заметить румянец на щёчках, притянул Леночку к себе и целовал-целовал-целовал, находясь на дне звёздного океана, в окружении света луны, подменившей солнышко и снова бережно, как невинных цыплят, будто оберегая нас от тьмы, делая её светлее и погружая в сиреневые сумерки… ConcernedApe — Mermaid song (Stardew Valley OST) https://youtu.be/sVsmgJD1ggg …Мы снова вышли к пристани, тонущей в белоснежно-синеватом, серебряном сиянии лунных лучей, будто прожектором, пробившихся сквозь бархатно-тёмное небо с, вот ведь дежа вю — тучами. ~Ну, хотя бы дождь не идёт~ Плескалась вода ласково, переливаясь сиреневым сумраком на своей глади. Спокойствие бесконечное и счастливое, свежесть головокружительная и нежная, прохлада, исходящая от воды невидимой дымкой, бережно окутывающей тело… Переглядываясь и целуясь, пьяные от любви, мы кое-как взошли на дебаркадер, то и дело застывая, и с улыбкой по-детски чистой, глядели друг-другу в души. Леночка, повела меня за руку, и едва успел я положить её сумку на вчерашний столик, как крошка отворила дверь и вынесла плед, мольберт же достался мне. Не глядя на рисунок, поставил его перед художницей, что уже зажгла керосиновую лампу. Вынеся табуретки, уселся на одной из них, а любимая убрала в сторону картину, села рядом, укрыла нас пледом, как-то по-особенному крепко, стиснула руку мою, переплетясь пальцами, положила голову чуть выше локтя и выдохнула, счастливо улыбаясь. Мы сидели рядышком-рядышком, как нахохлившиеся пташки на жёрдочке, а впереди, блестящей белоснежным молоком, сияла дорожка, ведущая к огромной полной серебряной луне, на тёмно-фиолетовом небосклоне, где горели сотни сияющих песчинок звёзд…