Кладмены не раскаиваются

2 января празднования подошли к концу. Амин и Ками уехали домой, так что у Лëши гостила лишь одна Лера. Возвращаться обратно домой девушка всё ещё не хотела, и на её телефоне высвечивались десятки пропущенных вызовов от мамы. Вечером Лëшу уже ждали ювелирные весы, скотч и прозрачные пакетики. После инцидента с Кириллом продавать наркотики в школе он не решался, но и за пределами гимназии у него были покупатели. Лера заглянула в комнату своего парня и застала его за «работой». Мерзкий химический запах, слегка похожий на укропный, ударил в нос, и девушка сморщилась от отвращения. — Кому ты вообще продаёшь эту гадость? — поинтересовалась она. — Есть знакомые, — ухмыльнулся Лёша. — Я как раз к ним сейчас. — А можно… С тобой? Лёша, да и сама Лера испугались этих слов. Насколько же невыносимо должно быть находиться в одной квартире с матерью, чтобы вместо возвращения в родительский дом проводить время в незнакомых и крайне сомнительных компаниях? — Тебе не понравится, — отрезал парень, покачав головой. — Откуда ты знаешь? Я же никогда там не была. — Настолько домой не хочешь? Что же у тебя там с мамой произошло… — призадумался Лёша. — Ну, раз так хочется, то пойдём. По дороге Лёша тщательно инструктировал Леру. Предупредил, чтобы она не пугалась, когда кто-то начнёт сморкаться кровью или скрежетать зубами, чтобы не задавала вопросы про странные болячки на губах, а самое главное — чтобы у неё даже не возникало мыслей вступать с мефедроновыми наркоманами в какие-либо денежные отношения. — Они сейчас наверняка марафонят, а…— начал рассказывать Лёша, но Лера перебила его. — «Марафонят» — это как? — Нюхают несколько дней подряд. Так вот. Денег у них почти нет, они все погрязли в микрозаймах. Будут просить занять — не соглашайся. — Погрязли в микрозаймах? — удивилась Лера. — Я ни разу не встречала того, кто бы их брал. Как вообще можно согласиться на такое? — Со мной и не такое увидишь, — пустил смешок её собеседник. — А согласиться на такое очень легко, когда ты пронюхал все бабки, со всех работ тебя уволили, и теперь у тебя нет денег на еду. И это… Следи за вещами. Сколько у тебя там денег в кошельке? Банковские карты тоже спрячь. Лёша говорил о таких страшных вещах в невероятно спокойном тоне, но вот Лере его россказни казались чем-то из другой, отдельно существующей реальности. Такого не бывает. Люди себя так не ведут. Хотя, может, те, к кому Лера сейчас идёт домой, людьми уже и не были? Лëша решил познакомить свою девушку с одним из своих знакомых — Толиком, сыном клиента Лëшиного отца. Квартиру тогда, кстати, покупали как раз Толику, и лишь каким-то чудом ему удалось ее не проторчать: этот 22-летний здоровый лоб нюхал два раза в неделю на протяжении нескольких месяцев. — Этот придурок — нарик конченный, — начал рассказывать про него Лёша по пути к дому Толика. — Он до сих пор не научился пользоваться Гидрой. Ему продаëт меф 16-летний школьник, это же просто смешно! Парень с девушкой подошли к подъезду дома, в котором жил Толик. Лёша позвонил в домофон. — Кто там? — Это я, Лёша. Макс, а где Толик? — Он курит. Погоди, щас открою… Лера и Лёша зашли в подъезд. В новостройках всегда было чисто, и этот дом был не исключением. Единственное, что смутило Леру — это мерзкий запах. Пахло так, словно здесь поселилось несколько бездомных кошек. — Фу, как воняет! — сморщилась девушка, прикрыв нос шарфом. — Это мефом воняет, — пожал плечами Лёша. — Господи, как вообще можно нюхать такую ссасину?! Квартира Толика была расположена на 9 этаже. В лифте уже ничем не пахло, но отвратительная вонь от мефедрона теперь мерещилась Лере повсюду. Когда они поднялись, дверь в нужную им квартиру была уже открыта. Лёша с пакетиком порошка в кармане был самым желанным гостем для тех, кто не представлял себе жизни без веществ. Леру и Лёшу встретил Толик. Это был низенький, щуплый парень с бледным лицом. Нависшие веки, мешки под глазами, и пустой, отрешённый взгляд… Если посмотреть на наркоманов беглым взглядом, то их невозможно отличить от законопослушных граждан. Но что-то было в их выражении лица такое, едва уловимое, что человек знающий или с развитой интуицией сразу вычислит наркомана в толпе людей. — Вот, держи сразу, пока не забыл… — Лëша порылся в кармане куртки и достал оттуда зип-лок. — Как-то тут маловато, — нахмурился Толик, взяв пакетик в руки. — Ну ладно. Проходите, что стоите-то на пороге? Если бы какому-то режиссёру мелкого калибра взбрело в голову снять пародию на «Breaking Bad», то в качестве декораций он бы обязательно использовал именно это место. Пол был таким грязным, что по квартире все ходили в обуви. На потолке не было ни плитки, ни штукатурки — один лишь голый бетон с огромными трещинами. На кухне скопилось несколько мусорных пакетов, которые никто даже не собирался выкидывать. На столе стояли распитые бутылки пива и стеклянная банка, доверху набитая окурками. Около входа в ванную лежало скомканное постельное бельё. Лера захотела пойти в туалет, но унитаз был настолько грязным, что она не решилась полностью сесть на него. На раковине скопилось так много ржавчины и известкового налёта, что девушке было брезгливо мыть в ней руки, и вместо этого она обработала их антисептиком, который предусмотрительно взяла с собой. В единственной комнате в квартире стояло разложенное кресло и несколько стульев около него. Кровать, если её можно было так назвать, была не застелена, на пододеяльнике виднелись жирные желтоватые пятна от жидкости для вейпа. В углу комнаты стоял книжный шкаф, но на фоне окружающей обстановки он выглядел до смешного нелепо, словно кто-то поставил его сюда по ошибке. В комнате были хозяин квартиры и его друг, такой же любитель мефедрона, как и сам Толик. Макса не предупреждали, что Лёша приведёт с собой девушку, а потому он сидел на кровати в одних трусах. Увидев Леру, парень засмущался и стал наспех одеваться. — Идиоты, вы почему меня не предупредили?! — гневно спросил Макс, застëгивая ширинку на штанах. — Я Лера… — робко представилась девушка. — Я Макс, очень приятно. — Лер, хочешь плюшку? — спросил у девушки Толик, усевшись на стул. — Нет-нет, — помотала головой девушка. — Я… — Мы не юзаем и не дуем, — оборвал ее Лёша. — Странно, а почему твоя подружка тогда так смахивает на мефедроновую шлюху? — спросил Макс. — Такая бледная и тощая… Леру затрясло от страха. Она спряталась за спиной у Лëши. Тот нахмурился и строго сказал: — Не смей обзывать мою девушку шлюхой! Иначе мы сейчас развернёмся и пойдём домой. — Эй, ну всё-всё, не кипятись! — поспешил успокоить Лёшу Толик. — Это ж шутки, мы не всерьёз. Пивко будете? — Лëш, можно тебя на минуточку? — шёпотом спросила Лера, потянув своего парня за рукав толстовки. Она отвела Лёшу в прихожую, чтобы Макс и Толик не услышали их разговор. Лера с трудом держала себя в руках — настолько страшно ей еще не было никогда. — Лëшенька, пожалуйста, давай уйдем, пожалуйста, я тебя очень прошу… — Тихо-тихо, — успокаивал её тот. — Мы скоро пойдём. — Прости меня, пожалуйста, ты был прав, мне здесь не нравится… Пожалуйста, давай уйдём отсюда, пожалуйста, я прошу тебя, я не хочу находиться в этом притоне… — Всë хорошо, я же с тобой. Они тебе ничего не сделают. Посиди немного, мы скоро пойдём, только я в туалет сбегаю. Лера вернулась обратно в комнату. Макс отошёл на балкон, поэтому там был только Толик. Он уже пристроился у подоконника. — Опа, а ты уже здесь, — усмехнулся он. — Хочешь со мной? — Что? — Как «что»? Толик вытряхнул из пакета немного порошка и сделал с помощью карточки дорожки. Идеально ровные и тонкие. Похоже, в этом деле он профессионал. — А что ты чувствуешь, когда нюхаешь? — еле слышно, стыдясь собственного вопроса, спросила Лера. — Это… — призадумался Толик. — Невозможно объяснить, это нужно только почувствовать. Хотя… Представь, что у тебя четырёхчасовой оргазм, во всём теле! Правда, я крайне сомневаюсь, что ты испытывала оргазм… — мерзко хихикнул он напоследок. Лера уже не слушала, что ей говорят, и сальную шуточку Толика пропустила мимо ушей. Девушка смотрела на дорожки как заворожённая. Желание попробовать вдруг поглотило её, затуманило голос разума. На плече у Леры будто бы сидел злой чертёнок, нашёптывавший ей в ухо: «От одной дороги ничего не будет!» — Давай я одну снюхаю, — наконец согласилась Лера. — От одной дороги же ничего не будет? — От одной — конечно же ничего! — подтвердил Толик. — Там с двух-трёх дорог проблемы начинаются… «Ты сильная, ты остановишься на одной дороге, — шептал демон в голове у девушки, — давай-давай, всего одну…» Лера подошла к подоконнику, и Толик выдал ей купюру. — А как это делать? — поинтересовалась девушка. — Смотри, — начал объяснять Толик, — скручивай в трубочку, прям туго. Лера начала послушно выполнять указания своего «наставника». Руки не слушались, трубочка никак не получалась. Толик рассмеялся, отобрал у девушки бумажку и завернул купюру сам. — Теперь засовывай в нос. Девушка вставила бумажку в правую ноздрю. — Поглубже! А то так ничего не получится. От купюры в носу стало немного щекотно. — Теперь смотри… Наклоняешься, ставишь купюру прям на дорогу… Лера склонилась над подоконником. Пути назад больше нет. — Зажимай другую ноздрю. Девушка придавила левую ноздрю пальцем со всей силы, почти до боли. — Ну, вперёд. Только надо быстро. Как пылесос! Оставалось лишь втянуть носом воздух. Ничего сложного. Но Лера никак не решалась. Она даже задержала дыхание. Толик достал носовой платок из кармана и высморкался. Краем глаза Лера заметила пятна крови. Потом ещë раз осмотрела квартиру — наверняка некогда чистую, но теперь больше похожую на развалины. Вспомнила Лëшины слова про микрозаймы. Вдруг здравый смысл вернулся к ней. Что она делает? Как она посмела? Девушка резко выпрямилась и вытащила бумажку из носа, а потом отбросила её в сторону. Нет. Никогда в жизни. 4 часа животного удовольствия не стоят разрушенной жизни. — Ну ты даёшь! — удивился Толик. — Трусиха ты, вот и всё! Нет, она не трусиха. Она смелая, у неё есть стержень внутри. Её мать была не права. Она не слабовольная. Она смогла отказаться. Гидра не затянула её в свое болото. В комнату вернулись Лёша и Макс. Лёша с подозрением смотрел на свою девушку, сиявшую от радости. Белая дорожка на подоконнике говорила сама за себя. — Ты что, понюхала?! — закричал парень. — Такая трусиха, как она, никогда не понюхает! — отмахнулся Толик. — С купюрой в носу уже сидела, а потом вдруг резко выпрямилась! Идиотка просто! На лице у Лëши появилась легкая улыбка. Никакая Лера не идиотка. Она была гораздо умнее каждого, кто присутствовал в этой комнате. Макс был более сообразительным, чем его друг, а потому, взглянув на зип-лок, который им принес Лёша, сразу понял, что этот наглый школьник обвёл их вокруг пальца. — Эй, ты, мудила! — повысил голос Макс. — Думашь, я не вижу, что ты мне полку не досыпал?! Ты охренел?! Где ещё?! Толь, сколько денег ты отдал этому придурку?! — 5 косарей, — ответил Толик. — 5 косарей?! Макс кинулся на Лёшу, схватил переходник, валявшийся на полу, и ударил им его по голове. От неожиданности Лёша потерял равновесие и упал на пол. Лера подбежала к парню, чтобы помочь ему встать, но Толик остановил её. Он грубо взял девушку под руку и повёл её на кухню. Лера сопротивлялась и пыталась вырваться, но её держали слишком крепко, чтобы она могла хоть как-то сопротивляться. Толик схватил нож со столешницы и приставил его к горлу девушки. — Иди сюда, ублюдок! Макс схватил Лёшу за капюшон толстовки и потащил его на кухню. Он пнул парня ногой и придавил его к полу. — Либо ты сейчас достаёшь ещё веса, либо мы зарежем твою шлюху. Лера укусила Толика за палец. Тот от неожиданности отдёрнул руку, и девушка попыталась сбежать. Толик схватил её за волосы, притянул к себе и провёл ножом по её горлу. На коже выступили капли крови. — Ты думаешь, я не способен убить какую-то малолетку? — закричал Толик. — Я прирежу её прямо у тебя на глазах, а потом и тебя! Куда ты подевал еще полку, обмудок сраный? — У меня нет… — ответил Лёша, еле дыша. — Нет? — гневно переспросил Макс. — А где она? Отвечай, паскуда! — Я верну все деньги… — Мне не нужны твои деньги! Мне нужен вес, тварь поганая! Макс взял пустую стеклянную бутылку и замахнулся ей на Лёшу, намереваясь ударить. — Нет! Стойте! — вскрикнула Лера. — Пожалуйста! — Я не разговариваю со шлюхами, — отрезал Макс. — Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно, только не убивайте его! У Макса заблестели глаза. Он бросил бутылку на пол и отпустил Лёшу. — Прям всё что угодно? Макс подошел к Лере. Толик крепко держал девушку и не отпускал нож, чтобы она не могла вырваться. Лера смирно стояла и тихо плакала. Лёша, сообразив, что происходит, схватил бутылку с пола и кинул её в Толика. Бутылка попала ему по лицу. Лера зажмурилась, чтобы осколки не попали ей в глаза. Толик, почувствовав резкую боль, ослабил хватку, девушка мигом вырвалась и выбежала в прихожую, а за ней и Лёша. Они схватили свои куртки и вещи и метнулись из квартиры на лестничную клетку. Лифт вызывать не стали и побежали по лестнице на запасном выходе. Идти вниз с 9 этажа пешком очень тяжело. Лёша с прокуренными лёгкими спускался из последних сил. Оказавшись на улице, они быстрым шагом пошли в сторону метро. Только когда они сели в вагон поезда, то наконец почувствовали себя в безопасности. — Они убьют нас? — тихо спросила Лера. — Не думаю, — ответил Лёша. — Им нет смысла марать о нас руки. — Они кричали, что им ничего не стоит убить меня… — Под мефом много чего можно кричать. — А вдруг они пойдут в полицию? — В полицию? Ты смеëшься? Нарики в жизни не пойдут жаловаться на кого-то мусорам. Я их всех как облупленных знаю. Лёша положил голову Лере на плечо. — Ты правда хотела понюхать? — спросил он, слегка нахмурившись. — Да, — призналась девушка. — Но я отказалась. В самый последний момент. — Отказалась? Моё ж ты золотко, — Лёша выпрямился и поцеловал Леру в макушку, — Ты у меня умничка. Как бы больно не было это признавать, но девушка теперь поняла, почему её парень так гордится своей чистотой. *** Лера наконец вернулась домой. Мама даже не вышла еë встречать. Ранку на шее до сих пор саднило. Лера проскочила в ванную и осторожно обработала порез обеззараживающим средством. В голову лезли пугающие, пусть и кажущиеся абсурдными мысли: вдруг тем ножом додумались делать дорожки, и в ране остался порошок? Девушка вглядывалась в порез, несколько раз промывала его водой, заливала его перекисью, но беспокойство и страх не отступали ни на шаг. Лера прошла на кухню и открыла холодильник. Он был доверху набит новогодними блюдами: селедка под шубой, оливье, бутерброды с икрой… Лера чувствовала себя ребёнком, зашедшим в детский магазин: жирные, пропитанные майонезом салаты, солëные, ярко-оранжевые икринки — до чего же всë это было аппетитно! А ведь девушка не ела уже больше суток… Пока Лера наворачивала вторую тарелку новогоднего салата и заедала оливье третьим по счëту бутербродом, то будто пребывала в трансе. Так вот что чувствовали Макс и Толик под мефедроном — высшее удовольствие, весь набор самых ярких и положительных эмоций. Ну и зачем Лере употреблять? Еда — еë главный наркотик… Она ела так жадно и быстро, что даже не ощущала вкуса еды — просто проглатывала, почти не жуя. Но спустя 10 минут радость и эйфория пропали, и у Леры словно наступило похмелье. Тяжесть в желудке, надувшийся от таких объëмов еды живот, а самое главное — чувство вины, терзавшее еë разум, проникавшее в каждую клеточку тела. Она опять сорвалась, не справилась со своим постыдным желанием. Опять нажралась. Ложка в кухонном ящике, бутылка воды, унитаз в туалете. В какой по счëту раз она уже это делает? А был ли когда-то в еë жизни момент, когда она вела себя по-другому? — Лер, ты что там делаешь? Тебя тошнит? Мама постучалась в ванную. И что ей сказать? Правду? И как это прозвучит? «Мама, я опять нажралась как свинья и вызываю рвоту»? — Я напилась и меня тошнит после алкоголя. Какая глупая, дурацкая отговорка. Она не выпила ни капли. В одном грамме этанола больше калорий, чем в одном грамме глюкозы. — Ты же знаешь, что это плохо. Ты же девочка, нельзя до такой степени нажираться… Мама говорила это по привычке, то, что должна была сказать любая мать на еë месте. Но, кажется, еë мать больше не верила Лере. Догадывается ли она о чëм-то? Еë нравоучения звучали неуверенно, будто мама знала, что это неуместно, не подходит по контексту. Мать знала, что Лера еë обманывает. Но в чëм конкретно и какова правда на самом деле — пока нет. Может, и слава богу?