С понедельника по воскресенье

      — Сяо…?              Жадное прикосновение крепкой руки к гладкой коже бедра заставляет Итэра крупно вздрогнуть и чуть сжаться от внезапного, резкого порыва со стороны Сяо, оказавшегося в один момент слишком близко. Взгляд его янтарных, изумительно красивых глаз, которыми он пристально и с очень быстро нарастающим наваждением вглядывался в лицо юноши, казался сейчас таким непривычно острым, словно одним лишь взглядом Сяо мог сорвать с Итэра одежду, чтобы как можно скорее добраться до его тела.              Итэр чувствовал себя загнанным в угол маленьким зверьком, ещё минутой ранее игриво дразнящим охотника, словно в бреду, не зная зачем и для чего он это делает. А теперь, вжимаясь спиной в мягкие подушки и пытаясь чуть отстраниться назад, начиная ощущать какую-то уж слишком сильно исходящую от Сяо жадность, которую он вкладывает в каждое своё действие, Итэр сильно вздрагивает с подступающим внезапным осознанием, что он очень зря вновь затеял эту игру…              Хотя Итэр солгал бы, если бы не признался, что всё происходящее прямо сейчас приводит его в трепетный восторг. Ощущать на себе столь жадный раздевающий взгляд вместе с грубыми прикосновениями сильных рук к собственным ногам было невероятно, просто до одури приятно…              — Аах…!              Из груди Итэра невольно вырывается негромкий стон от неожиданности, вызванный ощущением крепкой хватки чужих пальцев на своих бёдрах, за которые Сяо, с яростью их сжимая, тянет юношу чуть на себя, приближая дрожащее тело Итэра ближе, тем самым заставляя его уронить голову на подушки и полноценно оказаться прямо под Сяо: под его крепким телом и вкрадчивым, хищным взглядом, от которого Итэр почему-то начинает ещё сильнее содрогаться и отворачивает голову в сторону, словно боится посмотреть в чужие глаза и увидеть в свете янтаря нечто такое, от чего его начнёт колотить ещё больше, выдавая всю степень его сильнейшего желания…              Алатус приближается к лицу юноши, опаляя его щёку тяжёлым горячим дыханием и наклоняясь так близко, чтобы Итэр в полной мере услышал и ощутил тяжесть возбуждения, которое Сяо прямо сейчас с трудом удерживал внутри себя, пытаясь не сорваться:              — Нравится доводить меня, Итэр?              Его голос кажется таким глубоким, низким, таким, который будоражит всё естество, словно пробираясь в самые сокровенные уголки сознания, заставляя безвольно, беспрекословно соглашаться и кричать «да». Но Итэр даже звука произнести не может, потому что его откровенно лихорадило и трясло…              — Отвечай, — приказной тон, сопровождающийся лёгкой болью от пальцев, которыми Сяо сжимал чужие бёдра, безжалостно впиваясь в мягкую кожу, заставляет Итэра ещё сильнее сжаться и закрыть глаза: то ли от осознания того, что своими провокациями он сам себя загнал в ловушку, то ли от того, что всё происходящее так сильно нравилось ему, что заставляло тело содрогаться от сильнейшего возбуждения, которое скатывалось комом внизу живота.              — Я не понимаю о чём ты…              Итэр в самом деле не понимал, зачем он вновь доводит Сяо, зачем дразнит его, зачем даже сейчас, когда от него требуется вполне утвердительный ответ, он продолжает выставлять себя невинным, оказавшимся в этой ситуации будто совершенно случайно.              Но это происходило намеренно и постоянно, это началось спонтанно, ещё тогда, в клубе: когда Итэр лишь надеялся, что сможет завлечь Сяо, когда провоцировал его на откровенные действия, когда готов был отдаться ему спустя неделю знакомства; когда желал его жарких прикосновений, тогда, сидя с ним в ресторане, всё больше и больше погружаясь в эти непристойные мысли и фантазии; когда, оказавшись сидящим сверху в то самое странное утро, когда хотел касаться красивого крепкого тела Сяо, ощущая своими ягодицами его возбуждение; когда всякий раз вольно или невольно засматривался на его сильные руки, желая лишь одного — чтобы он властно и яростно, прямо как сейчас, схватил его, удерживая рядом с собой, вкладывая в эти действия всю свою собственническую натуру…              — Не понимаешь…? — Сяо хватается пальцами за чужой подбородок в грубоватом, резком движении, поворачивая личико Итэра к себе, заставляя его тем самым раскрыть свои глаза, в золоте которых красиво поблёскивает восторг с лёгким оттенком волнения, будто он боялся того, что сейчас произойдёт, но вместе с тем безумно этого желал.              Сяо нравится этот взгляд, нравится, как его мальчик смотрит на него, кажется, начиная медленно, но уверенно осознавать всю серьёзность последствий своих опасных, неосторожных провокаций, которые теперь подстёгивали Сяо к тому, чтобы приблизиться и взглянуть на припухлые и будто намеренно приоткрытые в соблазнительном жесте губы Итэра, к которым сквозь остатки терпения Алатус вдруг резко припадает в жарком, глубоком и требовательном поцелуе.              Итэр содрогается под этим напором, резко хватаясь руками за плечи Сяо, словно пытаясь удержаться за реальность, всё дальше и дальше уходящую от него из-за сводящего с ума жара, ощущаемого на губах, а вскоре, почти без промедлений и внутри рта, куда Сяо проникает кончиком своего языка, уверенно и ловко обводя чужой язычок в очень развязном и влажном поцелуе. Итэр чувствует, как его тело сводит дрожью от разливающегося тепла, от удовольствия, которое кажется настолько странным и опасным, словно одного этого поцелуя ему хватит, чтобы стыдливо излиться, даже не коснувшись своего изнывающего от возбуждения члена, упирающегося в тонкую ткань нижнего белья.              Итэр пытается вырваться, пытается освободиться от поцелуя, но Сяо, всё ещё удерживая чужое личико за подбородок, пресекает любые попытки увернуться, наоборот напирая и углубляя чувственный поцелуй ещё больше, начиная ещё агрессивнее сминать и покусывать мягкие губы, цепляясь за нижнюю зубами, слегка оттягивая её, а затем снова накрывая влажный ротик своими губами, не давая Итэру и мгновения, чтобы отдышаться или предпринять очередную попытку отвернуться.              Итэр с силой сжимает в пальцах чужие плечи, впиваясь в упругую кожу ноготками, не зная, куда ему деться, не зная, как позволить себе отстраниться, он этого не хотел, он начинал изводиться от опаляющих его тело ласк: Сяо царапал кожу на его бедре, яростно сжимая в ладони, сдавливая сильно, до лёгкой боли, которая бьёт сладостным отзвуком в голове… Итэр не чувствует её в полной мере, потому что слишком сильно возбуждён, потому что весь содрогается от тяжелеющего удовольствия и слабеет под властью чужих рук и губ, поддаваясь им навстречу.       Сяо ведёт рукой выше, прямо под лёгкую пижамную ткань шорт, бесстыдно задирая её, чтобы скользнуть ладонью к упругой, мягкой ягодице, смачно сжав её в пальцах, а затем уверенным движением колена разводит стройные ножки юноши ещё шире, чтобы полноценно прижаться к нему всем телом, чтобы дать ему в полной мере ощутить последствия своих наглых провокаций.              — А-ах…              Итэр позволяет себе негромко, но глубоко и пылко простонать, едва только Сяо чуть прерывает поцелуй. Юноша начинает постепенно забывать о том, где он находится, и что стены в его комнате слишком тонкие, но едва ли он может сдерживать эти порывы. Не сейчас, когда он чувствует, как горячими губами Сяо касается его щеки, а затем скользит ими ниже, прямо к тонкой шее, на которой в хаотичном порядке лежали чуть спутавшиеся светлые тонкие прядки волос, которые Сяо осторожно сдувает коротким выдохом, опалив теплом нежно-чистую кожу, наконец освобождая её, чтобы в бесстыдном жесте провести кончиком влажного языка от изгиба шеи до впадинки ключицы.       — Сяо…              Итэр едва только успевает вновь, сладко шепча, с особым трепетом произнести любимое имя, как вдруг чувствует ярко-неописуемое, горячее прикосновение чужих губ к своей шее, которыми Сяо глубоко и жадно впивается в кожу, кажется, окончательно теряя всякое самообладание и желая оставить контрастный засос на самом видном месте, прямо под линией лица, там, где Итэр не сможет скрыть метку под одеждой.              — Сяо…!              Итэр весь трепыхается, словно птичка в лапах дикого зверя, пока его шею нещадно терзают бесконечными рваными и хаотичными поцелуями, наперебой с укусами, которыми Сяо проходится всё ниже, к ярёмной впадинке между ключиц, на которой ухитряется оставить очередной засос, быстро растёкшийся на бледной коже.              — А-ах…!              Итэр вдруг громко, уже совершенно не сдерживаясь, вскрикивает, чувствуя, как руками Сяо с крепкой жадностью хватается за его талию, сдавливая её изгибы так сильно, что принуждает юношу изогнуться в пояснице и прижаться к чужому телу, заставляя ещё сильнее ухватиться руками за крепкие плечи, одну ладонь умещая в слегка влажных, тёмных волосах Сяо, цепляясь за прядки пальцами, будто желая остановить возлюбленного, но одновременно с этим лишь сильнее и ближе прижать его к своей шее…              Сяо же ощущает, как пелена возбуждения, от которой он честно старался отгородить себя, сейчас накрывает его с невероятной силой, словно сильнейшей волной, заставляющей поддаваться своим желаниям: схватить, прижать, поцеловать…       Он так долго, на протяжении почти целого месяца сдерживался, так долго контролировал себя, из раз в раз останавливая поток сладких воображений, лаская в памяти короткие мгновения той самой случайной близости с Итэром, вновь и вновь представляя, чем могла бы закончиться та жаркая ночь, если бы только Ху Тао не помешала им, если бы только…              Чёрт.              Сяо хватается пальцами одной руки за ткань футболки, наглым, бесцеремонным образом стягивая её с худого гладкого плеча, чтобы припасть к нему губами, впиваясь кромкой зубов в кожу, оставляя яркий, безжалостный след от укуса, сразу проводя по нему языком, слизывая маленькие, слегка проступающие капельки крови, ощущая во рту металлический привкус. Второй рукой Сяо прижимает юношу к себе, надавливая на его поясницу, заставляя Итэра жадно потираться своим телом, тесно льнуть, словно в ожидании ответных ласк…              — Сяо…              Несмотря на то, что губы юноши были свободны, Итэр начинает задыхаться, пытаясь урвать глотками воздух, ощущая через ткань белья своим пахом крепко-стоящий член, которым Сяо слегка прижимается, делая несколько плавных, но уверенных движений бёдрами вперёд, словно пытаясь раздразнить Итэра в отместку за его дурацкие игры, которые довели Алатуса до подобного состояния.       Итэр непроизвольно начинает отвечать, совершая встречные позывные движения и теснее прижимаясь к телу Сяо, руками скользнув по его спине, проведя ноготками по лопаткам, в очередной попытке ухватиться за возлюбленного… пока тот начинает резко задирать мешающую, кажется, доводящую его уже до бешенства проклятую ткань футболки, чтобы обнажить часто вздымающуюся из-за рваных, спешных вдохов грудь Итэра, предоставив себе прекраснейший вид на гладкую, пока ещё не обагрённую метками кожу. Сяо голодным взглядом обводит уверенные, плавные изгибы любимого тела: слегка подкаченную грудь с розоватыми, маленькими, затвердевшими бусинками сосков. Алатус грубо хватается за талию юноши, вновь властным порывом притягивая его к себе, резко опускаясь губами к разгорячённой коже груди, чтобы жадно провести по ложбинке кончиком языка, словно желая испробовать этот участок тела перед тем как начать покрывать его бесконечным количеством мокрых поцелуев, через раз кусаясь и оставляя на коже засосы. Подобравшись к ореолу соска, Сяо обхватывает его губами: с упоением и страстью обводя языком, причмокивая и цепляясь зубами, чтобы слегка оттянуть, а затем снова прикусить. Свободной рукой Алатус сдавливает в пальцах второй сосочек, не оставляя его без похожих ласк, чтобы довести своего любовника до очередного хриплого стона, которые Итэр уже откровенно не сдерживал, пока чуть мотал головой из стороны в сторону, ещё больше спутывая свои длинные волосы.              Итэр старался не сходить с ума настолько, чтобы не теряться в пространстве и времени, чтобы всё ещё понимать, что он находится в общежитии, где его стоны услышат все соседи, но, чёрт возьми, как он должен был это делать? Как он должен был сдерживать себя, свой голос, свои руки, которыми зарывался в мягкие пряди волос Сяо, не давая ему отстраниться от своей груди, которую так безжалостно ласкали чужие горячие губы и ловкие пальцы…              Итэр не в состоянии был себя контролировать, он позволял себе частые, шумные, спонтанные вздохи, разносящиеся по всей комнате, иногда прерываемые собственной ладонью, которой накрывал свои губы, кусая пальцы, стараясь быть потише, но…              — Аа-ах!              Почувствовав прикосновение скользящей ладони Сяо по возбуждению, отчётливо выпирающему через ткань пижамы, Итэр сильно выгибается в спине, отклоняя голову чуть назад, срываясь на громкий, откровенный стон. Его тело словно сводит разрядом, пока он плавится под горячими ласками жадных рук и пальцев, которыми Сяо, цепляя тонкую резинку нижнего белья, наконец освобождает изнывающий и истекающий крупными каплями смазки член.       Сяо замедляется, чтобы приподняться и взглянуть на юношу: на его запыхавшееся, поалевшее личико, обрамлённое россыпью длинных, золотых прядей, красиво разбросанных на постели, на его замутнённый от похоти взгляд, на его чуть дрожащие, розоватые и припухшие от ранок и поцелуев губы, на шею и вздрагивающие плечи, усыпанные метками, на часто вздымающуюся грудь с искусанными и исцелованными бусинками сосков, на впалый, плоский живот с проступающими синяками от цепких пальцев, и, наконец, на соблазнительно поблёскивающий от предэкулята член, к которому очень хотелось прикоснуться, чтобы ощутить под пальцами тепло распалённой кожи…              Сяо с особым удовольствием рассматривает Итэра, желая запечатлеть в голове этот образ изнывающего от желания и жара юноши, во взгляде которого было столько вожделения, столько истомы, словно все свои провокации он затеял, чтобы утолить собственный голод.              — Сяо…              Он в очередной раз произносит его имя, словно в каком-то беспамятстве, словно опьянённый от чувства хищного взгляда, которым его рассматривали. Итэр не понимал, как Сяо удаётся одним лишь своим взглядом распалять в нём такое неистовое желание… Но в ответ юноша не мог просто любоваться: он невольно потянул руки к Алатусу, желая ласково провести ладонями по изгибам его подтянутого тела, начиная приходить в откровенный восторг от того, что наконец может добраться до этих прикосновений и изучить тело возлюбленного. Итэр упивался тем прекрасным, что видел перед собой, его голову просто плавило от путающихся мыслей, заставляющих с жадностью водить по упругим мышцам руками, начиная с плечевой трапеции, затем к предплечьям, ощущая под левой ладонью тонкую шероховатость от шрама, скрытого под красивой татуировкой, которую Итэр, часто рассматривая, даже представить себе не мог, что однажды сможет коснуться её…              Сяо не отвлекал его от прикосновений к себе, он позволял насладиться своим телом и изучить его, рассмотреть и прощупать каждый сантиметр, который Итэр с упоением исследовал собственными руками. Он касался мышц и линий крепкой груди, задевая кончиками пальцев соски и белёсые полосы шрамов с левой стороны, проводя по ним более аккуратно, словно с каким-то почтением к этим остаткам пережитого прошлого. Затем Итэр начал вести ладонями ниже, по рёбрам и подкаченному животу, слегка проступающему рельефу на торсе, и, наконец, к краю нижнего белья…              Итэр сладко, чуть изумлённо вздыхает, едва только взглядом он цепляется за возбуждённую плоть, выпирающую свозь ткань, которую он, не в силах больше терпеть, начинает стягивать, желая, как можно скорее освободить крепко-стоящий член, чтобы влюблённым, восторженным взглядом осмотреть его. Итэр приходит в откровенное восхищение, пока изучает каждый красивый, ровный изгиб и проступающую венку на коже, ощущая какую-то внезапную острую необходимость коснуться вязкой капельки смазки, стекающей с головки. Но Сяо резко перехватывает руки Итэра, не позволяя ему этого сделать, что вызывает на чужом лице плохо скрываемое удивление, моментально сбившееся смазанным горячим поцелуем, с которым Алатус припадает к исцелованным, влажным губам возлюбленного. Итэр недовольно мычит, ощущая, как его руки крепко держат за тонкие запястья, заводят над головой и прижимают к постели. Юноша начинает вертеться на кровати, чуть хмурясь в протест тому, что его прервали на самом интересном…              — Ммх…! — Итэр вдруг удивлённо раскрывает глаза, ощущая внезапное прикосновение свободной ладони гитариста к своей талии, по которой он скользит уверенным движением, явно не желая задерживаться на её изгибах, чтобы добраться до заветного места ниже, касание к которому выбивает из юноши пылкий стон прямо в рваный поцелуй. Итэр сильнее напрягается от ощущений чужих пальцев на своём члене, непроизвольно начиная поддаваться вперёд, теснее и ближе к Сяо, к его телу, пытаясь хотя бы так коснуться его…              — Сяо… — шепчет Итэр, едва только Алатус прерывает поцелуй, — пожалуйста… а-ах, — он чуть не хнычет, пока о чём-то пытается попросить своего возлюбленного, но его слова перебиваются очередным громким стоном от жара прикосновений внизу, там, где Сяо прижимается возбуждённой головкой, прямо к члену юноши, одной ладонью сжимая их вместе.              — П-Постой…! Аах…! — сбивчиво молит Итэр, мгновенно изгибаясь в спине и срываясь на долгий чувственный стон от обжигающего, почти мучительного прикосновения длинных пальцев к своей разгорячённой плоти, по которой Сяо ведёт рукой, смазывая ладонью проступившую смазку, крепко и жадно прижимая свой член, слегка вздрагивая от подступившего к телу долгожданного удовольствия от этой очень тесной близости.              Не смотря на раскатывающееся наслаждение, затмевающее всякие разумные мысли, Итэр тщетно, но всё ещё пытается вырвать свои запястья из чужой хватки, чтобы остановить Сяо и не дать ему довести себя до оргазма подобным образом, потому что…              — Сяо, пожалуйста… — снова хнычет юноша, коротко мотая головой, — я хочу тебя внутри…              Итэр пытается умоляющим тоном вразумить любимого, не решаясь ему признаться, что он готов кончить прямо сейчас от его уверенных, ловких действий рукой. Итэру безумно нравится ощущать пульсацию чужого члена так близко к своему, ему до дрожи нравится слышать тяжёлое дыхание Сяо, которые переживал не менее яркое удовольствие от собственных движений, но…              — После твоего поведения и твоих провокаций… — Сяо опускается к чужому ушку, опалив его горячим шёпотом, — ты правда думаешь, что получишь то, что хочешь?              Его томный голос в очередной раз пробирается очень глубоко и отдаётся в голове Итэра слегка приглушенным звуком, будто под пеленой заполняющего его искреннего, исходящего из самой глубины желания…              — Пожалуйста, прости меня… — юноша быстро и извинительно шепча, просит прощения, пытаясь хотя бы так приостановить происходящее, но Сяо даже не замедляется в своих действиях, продолжая с плохо скрываемой жадностью скользить ладонью по тесно сжатым членам, размазывая по всей длине без конца проступающую смазку. Итэр лишь снова хнычет, понимая, что возлюбленный не намеревается прекращать сладкие пытки, заставляющие его невольно поддаваться бёдрами вперёд, словно в желании толкнуться головкой своего члена в чужую руку. Ему до одури это нравилось. Нравилось слышать пошлые, хлюпающие звуки, раздающиеся по всей комнате, нравилось ощущать пьянящее наслаждение, разливающееся по всему телу от движений крепкой руки, беспрерывно водящей вверх-вниз и прижимающей к разгорячённой коже чужого члена, каждый изгиб которого ощущался сейчас слишком отчётливо и ярко, но…              — Сяо, пожалуйста, я больше так не буду… — Итэр снова пытается дозваться до него, готовый принести хоть сотню извинений за свои дурацкие игры, только бы…       — Врёшь, — с проступающей холодностью отвечает Сяо, касаясь губами разгорячённого ушка юноши, слегка прикусывая, — ты продолжишь меня провоцировать, даже не представляя, как мне тяжело сдерживаться рядом с тобой…       Итэр начинает покрываться мелкой дрожью, удивлённо раскрывая свои глаза, пока сквозь собственные рваные вдохи слышит от возлюбленного нечто столь…              — Сколько раз я представлял… — Сяо томно выдыхает и прикрывает глаза, пытаясь не сорваться на слишком уж пошлые откровения, которые так и норовили вырваться, — я столько раз наблюдал за тобой, столько раз воображал себе… — он продолжал шептать и проваливаться в какое-то безумие из признаний, которые, порой, даже в голове своей не мог озвучить.              Итэра трясло, его просто распирало от всего: от приятной боли в руках, от жадных, усиливающихся движений чужой ладони, которой Сяо начинал ещё грубее и быстрее водить по сжатым членам, слегка толкаясь бёдрами вперёд, навстречу юноше, и, наконец, от этого тяжёлого низкого шёпота, которым Алатус говорил подобное…              — Знаешь, почему я бы не смог тебе отказать, попроси ты у меня автограф…? — Сяо слегка замедляется в своих движениях, приподнимаясь, чтобы взглянуть в лицо Итэра, давая ему увидеть, как в свете янтаря его глаз плещется столько глубокого вожделения и жажды, что юноша даже невольно вздрагивает, но всё же робко мотает головой, не имея ни малейшего представления, что именно Сяо собирается ответить…       — Потому что… — он наклоняется к губам любимого мальчика, шепча в них слова очередного откровения, — я был бы напрочь очарован и соблазнён тобой, прямо как в день нашей первой встречи.              Итэр раскрывает губы, не успевая сделать удивлённый вдох, потому что его вновь утягивают в сочный, страстный поцелуй, в который он всё равно неразборчиво, непроизвольно стонет от сдавливающих, обжигающих касаний чужой ладони к вздрагивающему члену.              Итэр не в состоянии был сейчас выстроить в голове цепочку воспоминаний того самого дня, когда они впервые встретились с Сяо лицом к лицу… Это было в универе, когда Итэр подслушивал его разговор с дядей, когда…              «Пожалуйста, не смотри на меня так…»              — Я столько раз представлял… — разрывая поцелуй, снова пылко шепчет Сяо в чужие губы, продолжая изводить Итэра своими откровениями, которые тот уже просто не в состоянии был выдержать, — как сожму в руках твои красивые бёдра, — Алатус опускается к щеке юноши, касаясь губами мягкой кожи, вновь скользя к покрасневшему ушку, — как разведу твои стройные ножки в стороны, — с этими словами он чуть сильнее начинает напирать своим телом, делая ещё более уверенные и плавные выпады вперёд, потираясь своим членом о чужой, двигаясь навстречу Итэру, который непроизвольно продолжал отвечать тем же, находясь полностью прижатым к кровати, без возможности шелохнуться, — как буду прижиматься, жадно брать тебя, глубоко толкаясь внутри…              Итэра сводит сильнейшей судорогой от слов, которые он слышит, приходя одновременно в дичайший восторг и испытывая вместе с ним сильнейший стыд. Он не понимает, как Сяо может говорить о подобном в слух, как ему удаётся откровенничать о чём-то столь сокровенном, но ему чертовски нравится всё это слышать, нравится осознавать, что его теперь уже возлюбленный изводился от всех этих желаний, мыслей и фантазий…              — Я себя постоянно сдерживаю, Итэр, даже сейчас… — вновь раздавшееся признание звучит вскользь вместе с глухим, коротким стоном, который Сяо издаёт, чуть прикрывая свои глаза. Ему становится одномоментно всё равно на то, что он сегодня весь вечер позволяет себе откровения, и теперь просто выпаливает всё самое заветное и потаённое, решая, что в этом полноценная вина Итэра. Пускай теперь он слушает, в полной мере ощущая на себе последствия своих игр, которыми почти довёл Сяо.              — Если бы я не сдерживался, я бы взял тебя прямо сейчас… — продолжает Алатус, чуть ослабляя хватку на чужих запястьях, которые всё это время удерживал над головой юноши. Итэр чувствует, как его рукам становится свободнее до тех пор, пока Сяо окончательно не освобождает их.               — И наплевал бы на то, что мы в общаге… — его голос становится ещё ниже и тише, от чего Итэру приходилось сосредоточенно вслушиваться, внимая каждое сказанное слово, с сожалением вспоминая, что они и в самом деле находятся сейчас в комнате общежития, и они не могут позволить себе громких стонов и звуков, но как же хотелось воплотить в реальность все те сладкие фантазии, которые Сяо сейчас так бесстыдно озвучивал.              — И мы бы сломали эту кровать к чёртовой матери, — Сяо цедит тихие слова сквозь зубы, пока начинает двигать бёдрами быстрее, ещё сильнее и резче сжимая крепкой хваткой два члена с продолжающимися хлюпающими звуками, ощущая бесконтрольно поступающую из обоих головок горячую влагу, стекающую между пальцев. Итэр боялся взглянуть вниз, предвкушая, что просто сойдёт с ума, если увидит…              — И я бы тебя так оттрахал… — эти слова Сяо шепчет с особым придыханием, кажется, начиная поддаваться слишком уж сильному возбуждению, заставляя Итэра замереть, руками крепко обнимая возлюбленного и умещая ладони на его спине, по которой он вновь в беспорядке начинает водить пальцами, царапаясь и трепыхаясь, активнее подмахивая бёдрами навстречу движениям крепкой руки и твёрдого члена.              — … чтобы ты навсегда передумал доводить меня.               Итэр громко вскрикивает, задыхаясь от каждого слова, которое отдаётся в голове словно разрядом тока, сильнейшим импульсом, подталкивающим юношу к неизбежному яркому финалу, который он пытался оттянуть, чтобы сдержаться, чтобы ещё хоть немного понаслаждаться откровениями, которыми Сяо сегодня осыпал его на протяжении всего вечера. Такими горячими, чувственными, яркими признаниями, которые Итэр ещё никогда не слышал…              Он и представить себе не мог, что Сяо умеет быть таким.              И ни за что Итэр не передумает доводить Сяо, он будет с огромным удовольствием продолжать эту свою любимую игру, прямо как сейчас предвкушая сладкий вкус победы. Это было слишком горячо, слишком страстно, слишком хорошо, чтобы отказываться от подобного наслаждения.              Итэр никогда не испытывал похожего столь яркого, дурманящего удовольствия от простых ласк, от того, что сейчас делал Сяо своей рукой, так ловко, быстро, с каждым мгновением всё сильнее и чаще водя ладонью по всей длине, сжимая так крепко, так…              — Аах…!              Итэр, чуть откидывая голову назад, упирается ею в подушку, крепко зажмуривая глаза и раскрывая губы в очень громком, оглушительном стоне, кажется, просто напрочь забывая о тонких стенах комнаты и своих соседях. Ему было настолько наплевать, услышит ли кто-то его кричащий голос, пока он сгорает от удовольствия, весь изводясь и содрогаясь в сильнейшей дрожи, ощущая, как под чужими пальцами его член вздрагивает, что казалось, будто одно неосторожное движение — и Итэр сорвётся на яркий, оргазм, который выбьет из него всякие мысли и остатки хоть какого-то рассудка…              От этого сладкого, страстного стона Сяо содрогается в ответ, тяжело дыша. Он намеревался закрыть рот Итэра рукой, чтобы не позволять ему больше столь откровенных стонов, но… Алатус безумно хотел их слышать. Слышать, как его любимый мальчик с особой жадностью и упоением протяжно выкрикивает его имя, царапая короткими ноготками его спину, прижимаясь к нему, толкаясь разгорячённой плотью всё быстрее в его руку, всё ближе и ближе подходя к заветному моменту…              — Сяо…              Это было невыносимо горячо, так сладко и тягуче, что Сяо не в состоянии был противостоять наслаждению, к которому он подбирался медленнее, но стоило только услышать очередной пылкий, выразительный стон, в котором Итэр снова растягивал гласные имени своего любовника с такой страстью и ненасытностью…              — Я… сей…сейчас…              Итэр старается выдать ещё хоть слово в попытках сказать, что он вот-вот кончит, но ему не удаётся произнести ничего больше, кроме протяжного скулежа, срывающего вообще всякие покровы приличия и известись на громкий крик, который сопровождает сильный оргазм, окатывающий его почти одновременно вместе с Сяо.              Алатус делает ещё несколько особо грубых, очень резких движений, ощущая в пальцах яркую пульсацию чужого члена, опускаясь губами к худому плечу юноши, впиваясь в кожу неглубоким, но сильным укусом, боль от которого Итэр даже не чувствует, проваливаясь в жгучее наслаждение, изливаясь вместе с Сяо в его руку и на собственный подрагивающий живот.              Сяо тяжело дышит, кажется, теряя всякие связи и мысли в голове, в которой становится слишком пусто от накатывающего жара и удовольствия, от сбитого дыхания начинает покалывать в груди, но едва ли у него есть желание отстраняться в попытках отдышаться.              Итэр устало прикрывает глаза, губами так же пытаясь рвать воздух, которого не хватало. Руками он обнимает Сяо, прижимая его к себе, несмотря на то, что он пытается удержаться на руках, пока всё-таки не приподнимается, затуманенным взглядом осматривая личико Итэра, который начал сладко улыбаться, пропуская в игривом блеске своих золотистых глаз очевидное довольство. Кажется, он был слишком рад тому, к чему по итогу привели его провокации…              — Ммм, — Итэр аккуратно укладывает ладони на лицо Сяо, притягивая его к себе для сладкого поцелуя, словно таким образом благодаря возлюбленного за подаренное удовольствие, — я удивлён, даже не представлял, что ты умеешь быть настолько откровенным, — шепчет Итэр сквозь ленивый, рваный поцелуй.              Сяо неспешно отвечает на действия юноши, мягко целуя его в ответ, всё ещё пытаясь отдышаться после пережитого:       — Ты, кажется, сказал, что полюбишь любую мою сторону…       Итэр растягивает губы в ещё более широкой, счастливой улыбке, заглядывая в янтарные, настолько уже родные и любимые глаза, что, казалось, он потеряет всякий смысл жизни, если когда-нибудь Сяо перестанет смотреть на него с таким же обожанием и трепетом, прямо как сейчас…              — Да, и от этой твоей стороны я в восторге, — Итэр вновь целует Сяо, чуть прикрывая глаза, окончательно растворяясь в нежности момента, который не хотелось прерывать абсолютно ничем, даже маленькой крохотной мыслью. Хотелось оставаться в этой эйфории, обнимая любимого, целуя его и предаваясь своим чувствам.              — Малыш, перестань… — шепчет вдруг Сяо, ощущая, как Итэр начинает углублять поцелуй, постепенно превращая его в более жаркий и нетерпеливый, с явным намёком на продолжение…       — Ну почему… — слегка с досадой скулит Итэр, проводя пальцами по чужому лицу, нежно оглаживая чуть влажную кожу.       — Ты хоть слово услышал из того, что я сказал до этого? — Сяо на мгновение устало прикрывает глаза, — к тому же нам обоим нужно в душ.       — Тогда отнеси меня, — Итэр игриво прикусывает губу, пока одной рукой укладывает ладонь Сяо на свою талию, начиная откровенно подначивать его к неоднозначным действиям, — я не могу сам, — он строит почти невинное выражение лица, — у меня болит нога, помнишь?              Сяо шумно выдыхает, видя насквозь все эти очередные заигрывания, которыми Итэр пытается вновь распалить в своём возлюбленном желание, заставляя его поддаться чуть вперёд, и едва только не прорычать в очередной горячий поцелуй, которым Алатус накрывает любимые и сладкие губы…              — Обещай, что в следующий раз ты не станешь сдерживаться, — с тяжёлым выдохом шепчет юноша, приоткрывая глаза, чтобы взглянуть на любимого.       — Я не стану такого обещать.              Итэр чуть дует губы, слегка хмуря брови, а затем вдруг улыбается, и приблизившись к лицу Сяо вновь, негромким лукавым тоном, шепчет:              — Тогда я свяжу тебя, любимый, и сделаю всё сам.