19:41
У Сяо было слишком много мыслей касаемо сегодняшнего вечера. Нет, он не волновался за Итэра, не переживал за его поведение или знакомство с дядей, потому что Итэр — воспитанный, замечательный, умный парень, он кого угодно очарует своим обаянием и приветливой улыбкой. Сяо был не просто уверен в нём, он совершенно точно знал, что юноша, даже если постарается, не сможет испортить сегодняшний вечер. Алатус беспокоился немного о другом. Зачем дядя в принципе устроил этот вечер? Он никогда не просил своего племянника о подобных «встречах», даже когда Сяо был в отношениях с Венти — тогда Чжун Ли не демонстрировал заинтересованности и, даже более того, Алатус подозревал, что дядя вообще недолюбливал барда. Но что им движет сейчас? Родительский интерес? Беспокойство? Желание пообщаться с тем, кто стал для Сяо близким другом? Тогда почему Чжун Ли не пригласил в своё время Кадзуху? Или того же Венти? Что с Итэром не так? Сяо ещё пару дней назад, когда разговаривал с дядей о предстоящей встрече, заранее дал ему чёткое представление об их с Итэром отношениях, чтобы у него не возникало никаких иллюзий на этот счёт. Это было крайне сложно описать парой фраз, но парень справился: «Он мой друг, и мы достаточно близки.» Это было настолько прозрачным враньём, что Чжун Ли чуть не рассмеялся в ответ, однако, всё равно сделал вид, что поверил. Наверное, потому что в словах Сяо проскальзывала банальная неуверенность — парень и сам до конца не понимал, в каких они с Итэром отношениях… Сяо продолжал думать о мотивах дяди на протяжении нескольких дней, пытаясь в своей голове сложить картинку происходящего, и он всё же смог найти несколько неприятных, но вполне реально-существующих причин… Возможно, это был тот самый извечный разговор о состоянии Сяо и его дальнейшем будущем, в котором Алатусу, вероятнее всего, придется взять академический отпуск и уехать.«Сяо, послушай, чтобы ни случилось… я готов поехать за тобой, куда угодно…»
Сяо старался себя убедить в том, что Чжун Ли не стал бы поступать подобным жестоким образом: звать близкого для своего племянника человека, чтобы поднять столь щепетильную и острую тему. Алатус знал, что рано или поздно это случится, но не хотел, чтобы это произошло так скоро. И сейчас, пока Сяо добирался до общежития, чтобы встретить Итэра, и пока дожидался его и приезда такси (взять машину он так и не решился) — всё это время он пытался освободиться от переживаний и просто расслабиться, чтобы в полной мере насладиться хорошим вечером в компании с одним прелестным, красивым юношей… Который одним своим появлением окончательно развивает всякие тревоги, невольно напоминая Сяо о том, что он собирался сделать сегодня после ужина. И всё же предстоящий вечер обещает быть потрясающим… Именно с этой мыслью Сяо встречает взглядом идущего к нему Итэра, неторопливыми шагами спускающегося по крыльцу общежития. Юноша, едва завидев своего коллегу, одаривает его приветливой улыбкой, которая освещает его и без того очаровательное, наполненное искренней радостью лицо. …потрясающим из-за него. Золото распущенных волос, слегка развевающихся из-за едва ощутимых потоков ветра, нежный беж длинного, лёгкого, расстёгнутого пальто, белизна атласной рубашки… Но самое главное — это его глаза цвета карамели, искрящиеся словно звёзды, в свете которых Сяо готов был потеряться, едва только позволил себе в них заглянуть. Он так изумителен… Чем ближе Итэр подходил к Сяо, тем торопливее становились его шаги, под конец почти срываясь на лёгкий бег, словно он не мог дождаться момента, когда вновь сможет заключить Алатуса в объятия. Однако же юноша этого не делает, что слегка (совсем чуть-чуть) огорчает Сяо. Он уже привык к приветствиям Итэра: они были нежные, открытые, тёплые — почти такие же, как он сам. Они не были мучительны и не вызывали раздражения, как в случае с Ху Тао. Сестра просто восполняла свои потребности в тактильных ощущениях, а Итэр… Он словно пытался своими действиями вызволить Сяо из какого-то отчуждения, всякий раз напоминая ему, что нет ничего плохого или страшного в простых дружеских объятиях. И даже несмотря на то, что характер этих действий не очень-то устраивал Сяо (он желал чуть больше, чем просто «дружеское»), он всё равно был им безмерно рад. Но сейчас Итэр, подойдя достаточно близко и произнеся ласковое «привет», почему-то не торопится обнимать Сяо. Может дело было в полуофициальном настроении мероприятия, на которое они собирались, а может он просто… чего-то стеснялся? — Привет, — Алатус непринуждённо и спокойно отвечает юноше, вновь задерживаясь взглядом на его красивых волосах, которые не были собраны в хвост или косу, они были просто слегка уложены. Да, то, что нужно. Но понравится ли ему…? — Ты чудесно выглядишь, — негромко произносит Сяо, невольно поднося руку к короткой золотой прядке, аккуратно спадающей на щеку юноше, от чего он слегка жмурится, будто от щекотки. — Спасибо, — на лице Итэра расцветает благодарная улыбка, в которой выражено столько нежности, что это заставляет Сяо задержать взгляд на чужих бархатных губах, на которых… Чёрт. Вот опять… Гитарист вдруг слышит уведомление телефона и резко одёргивает себя, вспоминая про машину такси, которую он заказал, чтобы доехать до ресторана.19:50
Итэр очень сильно волновался. Он, конечно, старался казаться воодушевлённым и предвкушённым сегодняшним вечером, что отчасти было правдой, но… он не мог полноценно избавиться от переживаний. Юноша искренне хотел соответствовать окружению, в котором ему сегодня предстояло провести несколько часов. Он очень много времени провёл за сборами: гладил вещи, пытался больше часа решить, что ему сделать с волосами и в итоге оставил просто уложенными, и даже совершил преступление — наглым образом позаимствовал у Люмин её красивое, бежевое унисекс пальто, которое просто идеально в итоге подошло к образу. И всё это только ради того, чтобы оставить о себе не просто приятное, а наилучшее впечатление… Потому что больше всего Итэра пугала мысль, что он каким-нибудь образом выставит Сяо в некрасивом свете, и другу будет за него стыдно… Но несмотря на все тревожные мысли, он старался выглядеть вполне расслабленным, чтобы не вызывать беспокойство ещё и у Сяо, который, в свою очередь, наверняка был максимально спокоен. Когда Итэр вышел на улицу и увидел Сяо, стоящего недалеко от дороги, он был так рад встречи с ним, что не смог сдержать уже привычного желания побежать к нему и снова заключить в крепкие объятия, однако… рассмотрев гитариста поближе, Итэр настолько поразился его внешним видом, что не решился даже коснуться его, побоявшись смять чужую рубашку… Сяо и без того был хорош собой, но сейчас, одевшись, в классический стиль, он был просто неописуемо красив. Он был одет во всё чёрное (впрочем, как и всегда). Его любимое длинное пальто, которое он никогда не застёгивал, рубашка, одетая поверх кофты с высоким воротником, на котором покоилась небольшая цепочка и брюки похожего фасона, как у Итэра — слегка укороченные, чуть зауженные к низу. Итэр даже внятно высказаться не мог, настолько ему нравилось видеть Сяо таким статным, сдержанным, в какой-то мере даже загадочным… Он словно вернулся на три года назад, когда впервые увидел Сяо и впечатлился настолько, что позабыл обо всём на свете… Только в обоих этих случаях была невероятно большая разница — вместо толпы и сцены, которая разделяла Итэра и Сяо теперь было не больше нескольких сантиметров, и юноше грело душу осознание того, что он может сократить и это крохотное расстояние, обняв Алатуса руками, зная, что он ответит тем же… Приехавшая вскоре машина такси оказалась очень дорогим премиальным с виду автомобилем, на что Итэр, наблюдая, за тем, как Сяо учтиво открывает для него дверь, как бы приглашая сесть, почти сердитым взглядом одаривает своего спутника, в очередной раз намекая ему, что он перебарщивает со своей щедростью. Сяо же никак не реагирует на это безмолвное негодование, он уже привык к недовольству юноши на эту тему, но ни оправдываться, ни что-либо менять он не собирался, однако… — Сяо, ты опять? — спрашивает у него Итэр, стоит только Алатусу сесть в машину с другой стороны и закрыть за собой дверь. Блондин начинал откровенно сердиться на Сяо за его эту манеру тратить огромные деньги непонятно куда. Сложив руки на груди, юноша готов был серьёзно спросить с парня прямо сейчас, даже не посмотрев на присутствие водителя, который (о господи!) тоже был одет в чёрный костюм и сливался с тёмным, дорогим салоном автомобиля, в котором витал очень приятный аромат и лёгкая свежесть — максимально комфортные условия для поездки. Сяо лишь усмехается, продолжая откровенно игнорировать Итэра, который слегка дует губы, что, впрочем, Алатус находит скорее милым, чем сердитым. — Я ведь тебя попросил, — продолжает негромким голосом говорить юноша, вглядываясь в чужое лицо пристальным и чутка хмурым взглядом, — прекрати тратиться на меня… — Я говорил, что не стану этого делать, — Сяо отвечает спокойным, мягким тоном, — я имею право распоряжаться своими деньгами, как хочу, — парень чуть отворачивается к окну, начиная наблюдать за движением улицы. Итэр смолкает, пока ещё несколько секунд смотрит на Сяо, а затем тоже отворачивается, слегка поджимая губы. Он и в самом деле ничего не может ему ответить, потому что Алатус прав: он волен сам выбирать, как и куда тратить свои деньги, но… Итэру всё равно было ужасно неловко. — Итэр, я тебя не понимаю, — вдруг внезапно перебивает тишину Сяо, заставляя юношу обернуться на него, удивляя своим неожиданным высказыванием, — ты сегодня спокойно принял помощь от другого человека, — он, видимо, намекал на Скару, — но, когда дело касается меня, ты чаще всего отказываешься, — гитарист оборачивается к Итэру, взглянув на него с лёгкой серьёзностью в лице, — почему? Юноша был поражён: и не сам вопрос, который ему задал Сяо, застал его в врасплох, а его… желание поговорить об этом? Выяснить причину? Ну, то есть… Обычно Алатус не решался на подобное, он не пускался в похожие разговоры, просто отмалчивался или игнорировал. Но сейчас его явно это обеспокоило. С чего бы…? — Наверное, я просто хочу делать тоже самое и для тебя, — признаётся Итэр, решив, что не имеет смысла утаивать причину, — я тоже хочу делать тебе подарки, угощать тебя и возить на дорогих машинах, но я не могу, и… чувствую себя неловко, — парень вздыхает, понимая, что его слова звучат, как жалкое оправдание. Впрочем, по его мнению так и было: он чувствовал себя обязанным, не хотел оставаться в долгу, и поэтому… — Но тебе не нужно этого делать, — чуть удивлённым тоном поясняет Сяо, будто слегка напрягшись от услышанного ответа, — это ведь моё желание, и я просто… — он делает паузу и вновь отводит взгляд в окно, словно пытаясь сбежать от неловкости фразы, которую собирался произнести, — ладно, ничего, забудь. — Ну, подожди… — Итэр подсаживается поближе, намереваясь продолжить разговор, но он едва ли успевает и слово сказать, как вдруг замечает, что своей рукой Сяо тянется в карман пальто, аккуратно достаёт небольшую коробочку и протягивает её Итэру, так и не обернувшись к юноше лицом. — Вот, — шепчет Алатус, — я хотел подарить это позже, но… если я вынужден снова получить отказ, то я хочу как можно скорее разобраться с этим. Итэр остаётся в полном недоумении и даже… шоке. Неужели, Сяо так сильно волновала эта тема из-за подарка, который он приготовил? Ох, чёрт… — Сяо… — юноша опускает взгляд на чёрную, обитую тканью коробочку, которую гитарист держал в своей ладони. Итэра сейчас распирало острое любопытство наперебой с удивлением, ему искренне хотелось узнать, что именно Алатус подготовил для него, но одновременно с этим он снова ощущал какую-то неловкость. Может Сяо прав, и Итэр зря так негативно реагирует на его подарки? — Я правда могу? — зачем-то спрашивает блондин, замечая, как Сяо слегка поворачивается к нему и коротко, едва заметно кивает, как бы разрешая взглянуть, наконец, на содержимое коробочки. Итэр осторожно, слегка колеблясь, подносит руки к протянутому подарку, начиная приоткрывать его, и почти сразу же приходит в восторг от увиденного… Это была золотая, небольшая заколка для волос в виде маленькой очаровательной бабочки в утончённом минималистичном стиле. Она была без камней и вычурностей, эстетично аккуратная и на вид… очень дорогая. Итэр замирает, прикладывая ладонь к приоткрытым губам, пока рассматривает украшение, находя его просто невероятно красивым. — Это и правда мне…? — в каком-то восхищённом изумлении уточняет Итэр, вдруг поднимая удивлённый взгляд на парня перед с собой. — Я подумал, она будет прекрасно смотреться в твоих волосах, — говорит почти шёпотом Сяо, осторожной украдкой рассматривая лицо юноши, пытаясь понять его реакцию. Итэр был откровенно поражён: он не скрывал своего удивления и восторга от увиденного. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь Сяо — горячо им любимый музыкант, его кумир, занимавший мысли юноши последние три года, что когда-нибудь он подарит ему нечто настолько красивое, сказав, что оно будет «прекрасно смотреться в его волосах». Итэр вздрогнул, осторожно коснувшись до заколки пальцами, чтобы взять её в руку и ощутить приятную прохладу драгоценного металла. Итэр даже знать не хотел, настоящее ли это золото, или нет… ему было совершенно не важно, его волновало только то, что этот подарок был настолько приятен и красив, что он едва мог даже мысль допустить, чтобы отказаться от него. — Сяо… — юноша отрывает взгляд от украшения, осторожно протягивая его парню, — можно, пожалуйста? — Что…? — Алатус не очень понимает просьбы парня до тех, пор пока он слегка не поворачивается к Сяо спиной, как бы намекая, чтобы тот заколол бабочку в волосах. Сяо откладывает коробку в сторону, аккуратно перенимая из чужих рук украшение, слегка дрожащими пальцами поднося к длинным светлым волосам, не очень понимая, как лучше закрепить заколку. Итэр, чувствуя, что Сяо сомневается, помогает ему, осторожно цепляясь своими пальцами за две небольшие пряди и чуть отводя их назад. — Вот так. Сяо кивает и сосредоточенно, почти не дыша, принимается бережными действиями закалывать шелковистые волосы, стараясь сделать это как можно ровнее. — Кажется, всё, — проговаривает парень, очарованно наблюдая за тем, как украшение переливается мягким блеском, утопая в прядях, которые слегка оттеняли цвет заколки. Она очень красиво смотрелась в золоте длинных волос… Итэр осторожно проводит ладонью по заколке, словно желая ещё раз ощутить её приятную текстуру, а затем оборачивается к Сяо лицом, радостно, искренне счастливо улыбаясь, и вдруг… — Сяо, неужели ты и правда думал, что я откажусь от такого подарка? Юноша чуть подаётся вперёд, в каком-то совершенно неясном для себя, но таком сильном порыве выразить благодарность за столь прекрасный подарок… — Большое спасибо тебе, — шепчет Итэр и, прикрыв глаза, нежно касается губами до слегка прохладной кожи на чужой щеке, оставляя на ней трепетный, тёплый поцелуй. Сяо в момент замирает, чуть дрогнув от неожиданного прикосновения чужих, мягких губ, которое по всему телу разливается приятной дрожью, от чего Алатус тоже слегка опускает веки, наслаждаясь этим коротким, но таким прекрасным мгновением…20:00
Проходя сквозь высокие входные двери ресторана, и оказываясь в просторном холле, в котором с приветливой, но сдержанной улыбкой гостей встречает хостес, одетый по канонам китайской культуры, Итэр невольно замирает от представшей перед ним картины. Это был не такой же ресторан, в котором они с Сяо были на прошлой неделе. Он явно был из другого порядка: более дорогой, помпезный, в некотором роде даже пафосный, но не вычурный и не броский, хотя Итэр, даже не пройдя в основной зал, оставаясь пока только в холле и сдавая свою верхнюю одежду в гардероб, уже чувствовал себя не очень уютно. Впрочем, от тёплой руки Сяо, которой парень нежно сжимал его ладонь, Итэру становилось легче: он оставался спокойным и не давал охватить себя волнению раньше времени. Проходя по небольшому коридору, ведущему в зал, он невольно замечает своё отражение в зеркале, пока идёт рядом с Сяо, осторожно прижимаясь к парню. Со стороны они выглядели самой настоящей парочкой, что заставляет слегка смутиться Итэра, поэтому он спешит убрать руку из чужой ладони, однако Сяо, заметив намерения юноши, не позволяет ему этого сделать. — Всё будет хорошо, — негромко произносит Алатус, обратив на парня мимолётный, но мягкий взгляд, — я буду рядом. И этой короткой фразы, произнесённой так тихо и чувственно, вполне хватает Итэру, чтобы он, глубоко выдохнув, взял себя в руки и, наконец, переборол мандраж. Конечно, окончательно избавиться от волнения не представлялось возможным, но поддержка, которую Сяо сейчас оказывал, всё же ощутимо помогала юноше успокоиться. Наконец, парни, так же держась за руки, проходят сквозь двери в главный зал, встречая просторное, утопаемое в полумраке помещение, которое было заставлено редкими столами с диванами, украшенное в благородных золотых, красных и чёрных тонах… Итэр невольно засматривается на открывающейся перед ним интерьер, а затем случайно цепляется взглядом за хорошо знакомые юноше лица. Сидящие за столиком у окна Чжун Ли и Ху Тао пребывали, казалось, в очень хорошем и приветливом настроении. Профессор, пускай и сдержанно, но весьма непривычно улыбался, а вот Ху Тао, напротив, изображала на лице свойственную для неё жизнерадостность, что Итэру даже на мгновение показался забавным этот контраст между дядей и его племянницей. — Добрый вечер, — произносит Сяо, подойдя к столу, всё так же держа Итэра за руку, — дядя, позвольте представить, — продолжает Алатус, взглядом касаясь юноши, — это Итэр, мой близкий друг и коллега. Итэр чуть вздрагивает, слыша статус «друга», который казался ему слегка неуместным в свете последних событий, но с другой стороны… а как ещё его можно было представить? — Добрый вечер, — коротким кивком отвечает Чжун Ли и заинтересованным, внимательным взглядом проходится по Итэру, от чего он тут же теряется, начиная слегка волноваться, — я очень рад нашему знакомству, Итэр. — Здравствуйте, — мягко улыбаясь, произносит парень, — и мне очень приятно познакомиться с вами. — Наконец-то я могу пообщаться с человеком, который занимает особое, если не первое место в жизни моего племянника, — с полуусмешкой заявляет Чжун Ли, заставляя Сяо тут же смутиться: — Дядя, пожалуйста… Итэр на это лишь тихонько, чуть смущённо хихикает, аккуратно приложив ладонь к своим губам. — Ну хватит… — стонет Ху Тао, чуть взвывая, — вы достали уже со своими любезностями! — Ху Тао, что я такое сейчас слышу? Где твои манеры? Девушка вздыхает и закатывает глаза, а затем встаёт из-за стола, бросив короткое «я припудрить носик», и удаляется куда-то в глубь зала. Итэр, пока садится рядом с Сяо, невольно обращает внимание на внешний вид Ху Тао: девушка была одета в красивое, приталенное, чёрное платье, которое ей очень шло. Непривычно было видеть её без белого халата в чём-то столь утончённом и классическом. Пока Итэр провожает сестру Сяо взглядом, он не замечает на себе пару золотых любопытных глаз, обладатель которых произносит вдруг тихое: — Хм… Итэр оборачивается к Чжун Ли, который снова вдруг расцветает в лёгкой улыбке, выраженной лишь в кончиках губ. И это выражение… Оно было таким тонким и едва уловимым, что Итэр даже не сразу смог понять его. — Ты прекрасно выглядишь, Итэр, — вдруг делает комплимент Чжун Ли, — Сяо, я говорил, что у тебя прекрасный вкус? — Дядя! — шипит гитарист, одаривая своего опекуна холодным взглядом, на что мужчина лишь усмехается, явно довольный реакцией своего племянника. — Спасибо, — отвечает Итэр, вновь слегка смущаясь от подобных комментариев. Ему, конечно, неловко от всего происходящего, но почему-то он был уверен, что царящая атмосфера вполне неплохо располагала к приятному вечеру за хорошей беседой и вкусным ужином.20:40
Вечер и в самом деле был чудеснейший. Помимо невероятно вкусных блюд, которыми семейство Сяо наперебой пыталось угостить юношу, рассказывая о всевозможных вкусовых особенностях, Ху Тао с Чжун Ли были очень приветливы и весьма разговорчивы. Если насчёт сестры Сяо всё было понятно — от неё меньшего и не ожидалось, то вот с Чжун Ли всё было чуточку сложнее. Итэр весь вечер не очень хорошо понимал своё положение: мог ли он делиться каким-то историями об учёбе? И что ему в принципе дозволено было отвечать на вопросы по этой теме, если Чжун Ли — не просто преподаватель с факультета истории, он ещё и куратор фестиваля, и занимает одну из административных должностей в ректорате…? Поэтому, когда он спросил у Итэра, сложно ли ему учиться и как ему в целом работается в студсовете, юноша словил настоящий приступ паники. Только благодаря Сяо, который попросил дядю не смущать Итэра подобным вопросами, он смог успокоиться. Юноша и в самом деле очень сильно переживал, хотя по его виду сказать об этом было достаточно сложно, он вёл непринуждённую почти светсткую беседу, старался быть максимально вежливым и дружелюбным, что, впрочем, у него не вызывало никаких трудностей. Самое сложное было — это орудовать чёртовыми палочками, которыми парень пытался поесть. Сяо сразу же порекомендовал ему блюда, в которых использование палочек сводилось к минимуму, но даже это его не спасло. Однако, что Ху Тао, что Чжун Ли находили это неумение Итэра весьма забавным и отпускали всевозможные, смешные комментарии. Казалось, что этот долгожданный вечер проходит как-то слишком быстро и просто. С одной стороны, это было замечательно — Итэр спокойно проводил время в хорошей компании и в приятной беседе, но с другой стороны, его не покидало какое-то тревожное предчувствие… И вскоре, Итэр понял, что дело было в Ху Тао. По началу она была вполне весела и казалась весьма заинтересованной в происходящем, хотя, порой, Итэр замечал какое-то не очень свойственное ей нервное движение губ: она постоянно поджимала их, слегка озираясь то на Сяо, то на Чжун Ли. И чем дальше продолжался ужин, чем тише и страннее становилось поведение девушки, что в скором времени не ушло от внимания Сяо. Поэтому он обратился к сестре, едва только Чжун Ли, извинившись, вышел из-за стола, чтобы ответить на звонок. — Тао, что с тобой сегодня происходит? Девушка сделала глубокий вдох, словно собираясь что-то сказать, пока каким-то опечаленным взглядом она провела по столу, словно не зная, куда ей деть глаза. — Сяо, прости… я узнала об этом только час назад, — её голос чуть дрогнул, заставляя Алатуса вдруг напрячься и так же, как и Итэра замереть в ожидании объяснений: — О чём ты говоришь? — Я… — Ху Тао вдруг запинается, замечая краем взгляда движение откуда-то сбоку, — Сяо, прости, пожалуйста, я не могу… Она смолкает, не говоря больше ни слова, вызывая тем самым ещё больше подозрения. Но Сяо далее не донимает её вопросами, потому что спустя пару мгновений к столу возвращается Чжун Ли. Этот короткий, но весьма странный диалог оставляет на остаток вечера у Итэра неприятный осадок, заставляющий парня начать серьезно заволноваться…И, как вскоре, оказалось, не зря.
— Всем добрый вечер. Прошу прощения за опоздание. В какой-то момент, посреди ужина и приятельской беседы вдруг раздаётся холодный, почти безжизненный женский голос… Итэр не успевает взглянуть на его обладательницу, потому что внезапно, сидя рядом с Сяо, который держал и поглаживал его руку под столом, чувствует лёгкую боль в пальцах, которые Алатус вдруг начинает с силой сжимать, заставляя юношу чуть зашипеть от дискомфорта и, наконец, поднять взгляд, которым он встречает высокую, красивую молодую женщину с длинными, цвета белого снега, ухоженными волосами, бледной, молочной кожей и холодными глазами, которые словно зеркала — такие же пустые и бездонные. Итэр в одно мгновение приходит в искреннее недоумение, которое постепенно перетекает в страшное осознание… — Здравствуйте, мисс Шэнь, не переживайте, главное, что вы пришли, — Чжун Ли невозмутимым тоном приветствует подошедшую к столу девушку. Она кивает на его слова, держась ровно и представительно, совершая неспешные, размерные действия, пока садится рядом, прямо напротив Сяо. Шэнь Хэ… Итэр узнал её. Эта женщина была когда-то психотерапевтом Сяо. После трагедии и почти полугода поисков специалиста, Алатус выбрал именно её кандидатуру в качестве человека, который помогал ему справиться с травмирующими последствиями всего пережитого. Итэр не знал её лично (откуда бы?), но он хорошо был осведомлён о её работе и помощи, которую она на протяжении года оказывала Сяо, до тех пор, пока три месяца назад гитарист не прекратил курс лечения. — Здравствуй, Сяо. Голос Шэнь Хэ казался спокойным, но с каким-то мрачноватым тоном. Вообще, не смотря на её очень красивую внешность, у Итэра она вызывала какое-то странное чувство беспокойства и недоверия… И не зря. Потому что стоит только юноше обратить взгляд на лицо Сяо, как он тут же замечает в его глазах оттенок… ужаса. Алатус просто замирает на месте, на пару секунд словно оцепенев от неожиданной встречи с человеком, который прямо сейчас садится напротив него.
Кажется, для него эта встреча была весьма и весьма… неприятной.
Итэр ещё пару секунд не отводит глаз от лица парня, который начинает заметно подрагивать, пока его пальцы продолжают сдавливать чужую ладонь, а взгляд становится стеклянным, почти бездушным, словно… — Что ты здесь делаешь? — лихорадочно шепчет Сяо, и по его лицу, которое становилось всё мрачнее при виде своей знакомой, по дрожанию его рук и слегка разомкнутых губ, Итэр начинал понимать, почему некоторое время назад Ху Тао извинялась перед братом.
Нет, эта встреча была не просто неприятной. Она была болезненной.
— Сяо… — Итэр, игнорируя присутствие других людей, осторожно, ласково начинает поглаживать ладонью парня по плечу, заставляя брюнета тем самым обратить на себя внимание и отвернуться от Шэнь Хэ, которая в свою очередь лишь многозначительно хмыкает вместо полноценного ответа на вопрос, который Алатус задал ей мгновением ранее. Пока Итэр старается уйти от пристального взгляда женщины, он пытается и успокоить дрожащего Сяо, который переживал какой-то приступ паники, не в состоянии даже с места сдвинуться. Этим он начинает вызывать беспокойство у Чжун Ли, а также у Ху Тао, которая снова нервно поджимает губы и стыдливо отводит взгляд в сторону, и только Шэнь Хэ остаётся спокойной, словно она вполне ожидала нечто подобного. Кто и зачем попросил сюда приходить Шэнь Хэ…? — Дядя, — Сяо, в глазах которого постепенно стихает тревога, а дрожь его тела начинает заметно отступать, вдруг оборачивается к Чжун Ли, стараясь взглядом всячески избегать своего психотерапевта, — что это значит? Чжун Ли делает уставший, слегка удручённый вздох: — Прости, Сяо, боюсь у меня не было выбора… — мужчине явно было тяжело признаваться в том, что он придумал эту встречу только ради того, чтобы, наконец, предоставить возможность своему племяннику поговорить с врачом. — Вот как, — Сяо коротко хмыкает, — а Итэр вам зачем? Захотели публично унизить меня? — Конечно же, нет, — отрицает Чжун Ли, что Итэру кажется очевидным враньём, — ты ведь знаешь, что рано или поздно это случилось бы. Мы бы пришли с тобой к этому разговору. Так что сейчас твоя задача взять себя в руки и выслушать то, что тебе скажет мисс Шэнь. Впервые за весь вечер Итэр почувствовал себя натурально напуганным. От размеренного, ледяного тона Чжун Ли замерли вообще все присутствующие, в том числе и Сяо, который покорно смолкает, и с явно большим трудом переводит взгляд на Шэнь Хэ. Почему Чжун Ли это делает? За что он так обходится с собственным племянником?! Итэр видит вновь нарастающее во взгляде Сяо беспокойство, которое юноша тут же пытается пресечь нежным поглаживанием по чужой руке, которую Сяо держал под столом. Это заметно его успокаивало, что, конечно же, не ушло от внимания женщины сидящей напротив. — Хм, — раздаётся со стороны Шэнь Хэ, которая всё это время не сводила взгляда с Сяо, — что ж, пока ты не сбежал, мне стоит поторопиться. Теперь её голос заставляет беспокоиться уже Итэра. Он сам начинает дрожать от вороха предположений, что именно она собирается сказать… — Сяо, ты знаешь, что должен был прийти ко мне четыре недели назад, когда у тебя начался рецидив, однако ты решил этого не делать, и поэтому теперь, у нас не остаётся выбора… Итэра прошибает холодной сильной дрожью стоит ему услышать подобное от когда-то лечащего врача Сяо. Рецидив? Что это значит…? У Сяо в самом деле есть какой-то диагноз? Нет, Итэр, конечно же, подозревал об этом, просто услышать это вживую оказалось весьма… неожиданным и неприятным. — Мы посоветовались с твоим дядей, — Шэнь Хэ вдруг обращает взгляд на Чжун Ли, — и подобрали для тебя одно неплохое место… Итэр начинает задыхаться. Он вдруг понимает, к чему ведёт Шэнь Хэ, и пытается взять себя в руки, преодолевая переживания, накатывающие на него с такой силой, что он сам начинает сжимать ладонь Сяо в своей. Он ведь знал, что рано или поздно это случится. Нельзя было игнорировать это постоянно. Но… почему сейчас? Почему так неожиданно? Зачем весь этот ужасный спектакль со знакомством и ужином, зачем поступать так некрасиво? Так грубо и даже бесчеловечно?! Да, проблема была, да, её нужно было решать, но не таким же бесцеремонным, ужасным, просто отвратительным образом?! — Я не понимаю, — выдаёт вдруг Сяо, — зачем вы делаете это здесь? Почему не сказать об этом дома? Алатус буквально озвучивает все мысли Итэра, которые попросту не умещались в его голове… — Ты сам в этом виноват, Сяо, — довольно холодно отвечает Шэнь Хэ, и это становится последней каплей, — у нас не было выбора, кроме как поступить подобным образом, поэтому мы… — Хватит! — дрожащим голосом неожиданно для всех вдруг возникает Итэр, — прекратите это, пожалуйста… Он старается оставаться вежливым, но едва ли он сейчас был в состоянии контролировать себя. Как же чертовски Итэру было обидно. Так долго он ждал этого дня и этого знакомства, похода в красивый ресторан, он надеялся, что, может, после замечательного ужина и приятного вечера, они с Сяо пойдут прогуляться, проведут время вместе, поговорят о чём-нибудь, обсудят прошедший вечер… Но… эти взрослые, осознанные люди решили устроить вот… это?! Насколько нелепо, некрасиво, отвратительно сейчас выглядело то, что происходит. Словно Сяо маленький мальчик, которого прижали к стенке и начали ругать за плохое поведение. Насколько же надо быть жестоким… — Итэр…? — Сяо переводит взгляд на юношу, который вдруг начинает вставать из-за стола, тем самым заставляя удивиться всех присутствующих, кроме, конечно же, Шэнь Хэ, которая, казалось, вообще не умеет выражать эмоций. Итэр встаёт, потому что не хочет больше слышать, как его любимого человека просто берут и унижают подобным образом, и кажется, всех это устраивает? Ху Тао, которая извинилась? Чжун Ли, который почти приказал ему замолчать и слушать всё, что говорит психотерапевт, и наконец, сама Шэнь Хэ?! Это что за врач такой, который приходит в ресторан, посреди семейного ужина и заявляет с порога, что Сяо пора ехать лечиться?! Она с ума сошла такое делать? Могла бы ещё прийти прямо посреди университетского корпуса с трибуны оповестить всех о проблемах Сяо, опозорив его настолько, чтобы он сидел, не в состоянии даже слова произнести! Это было похоже на очень дешёвый, дурацкий розыгрыш, который начинал доводить Итэра до слёзной истерики. — Прости, — произносит Итэр, чуть вздрагивая, пока встречается взглядом с полюбившимися глазами цвета янтаря, — это… — парень делает шаг в сторону, оглядывая всех присутствующих, словно пытаясь найти хоть в ком-то, кроме Сяо хоть немного понимания происходящего… За что они так с ним…? Да, ему нужна помощь, но не таким же образом… И вдруг короткий слёзный всхлип, который неожиданно срывается с губ Итэра, заставляет Сяо резко встать из-за стола и резко схватить юношу за руку, чтобы быстрым шагом, почти бегом, скорее увести его отсюда.21:20
— Итэр, пожалуйста, успокойся. — Нет! — Юноша резко отстраняется от Сяо, который пытается удержать его руку, но у него не получается, потому что Итэр выдёргивает её, прикладывая обе ладони к своим губам, пытаясь хоть так удержать себя от очередной слезливой истерики. Они сбежали с ресторана, оставив семью Сяо и его врача (Итэр вообще не хотел называть её подобным образом, потому что вела она себя крайне непрофессионально) прямо там, в зале. Это было некрасиво и стыдно, и Итэр прекрасно понимал, что он натворил, сбежав оттуда (заставив уйти ещё и Сяо), но и терпеть то, как над Сяо издевались — было просто невыносимо. Он не мог этого вытерпеть, и сейчас даже не знал, что ему испытывать — злость, отвращение или разочарование… — Итэр, — Сяо осторожно подходит к юноше, укладывая ладонь на его плечо, мягко оглаживая, пытаясь хоть немного привести своего мальчика в чувство, — успокойся, прошу тебя, не случилось ведь ничего такого… Конечно же, Сяо лукавил. Он прекрасно понимал чувства юноши, который, кажется, переживал все эти негативные эмоции гораздо ярче самого Сяо. Всё, что сам Алатус ощущал сейчас — это было желание увести Итэра, как можно дальше отсюда, в какое-нибудь тихое место, чтобы успокоить его и крепко обнять. — Почему ты так говоришь? — резко выдаёт Итэр, поднимая на Сяо взгляд: слегка растерянный и влажный от скопившихся в уголках слёз, — это так жестоко, Сяо! Что это за слова? «У нас не было выбора»? — Итэр цитирует фразу Шэнь Хэ, — «Мы поговорили с твоим дядей»? А кто-то спросил тебя? Спросил, хочешь ли ты… Сяо в ответ молчал. — Нельзя же так, — шепчет Итэр, проводя ладонью по лицу, пытаясь смахнуть пока ещё не скатившиеся по щекам слёзы, — я знаю, что они хотят помочь, но что это за помощь такая, когда тебя просто ставят в угол и даже выбора не дают сделать, скажи…? Голос юноши дрожал. Он пытался высказаться, пытался определить, что именно так сильно его задело. То, что всю первую половину вечера семья Сяо казалась приветливой и дружелюбной, всё это время прекрасно зная, о том, какая именно встреча их ждёт, а потом резко всё поменялось, и от доброго тона не осталось и следа? Или, может, его задевала реакция Сяо на всё происходящее? Он заметно сник после слов Шэнь Хэ, о том, что ему стоило обратиться к ней ещё четыре недели назад, а теперь у него якобы не было вариантов… — Итэр, — Сяо делает размеренный, спокойный вздох, — прости, пожалуйста. Мне жаль, что сегодня ты стал свидетелем всего этого. Я понимаю твоё негодование и переживания, но… — Сяо делает паузу, чуть опустив взгляд вниз, — Шэнь Хэ ведь права. — Что…? — Итэр замирает, пока вглядывается в чужое лицо, начинающее наполняться бескрайней тоской и болью. И выражение чужих глаз становится настолько печальным, что, казалось, Сяо сам сейчас расплачется, пока слегка приглушённым голосом он говорит то, что Итэр боялся услышать больше всего: — Мы ведь оба с тобой знаем, что рано или поздно мне придётся уехать.«Нет…»
— Если так, то… то я поеду за тобой… — немедля ни секунды, произносит Итэр, ни на мгновение ни сомневаясь в своём решении, которое он принял ещё очень давно. Чтобы ни случилось, он поедет за Сяо, куда угодно, потому что… — Нет, — голос Сяо в миг становится холодным, таким же безразличным, прямо как тон, с которым недавно говорила Шэнь Хэ, — я не позволю тебе этого сделать. Итэр затихает, пока руками осторожно обнимает себя за предплечья. — Не позволишь…? — Нет. Итэра охватывает сильнейшая дрожь, вызванная болью в груди, будто кто-то рвал и без того терзающую душу, будто что-то прямо сейчас ломалось внутри него.«Почему…»
— Но… почему? — Так будет лучше. — Лучше…? — голос Итэра дрожит, пока по его щекам всё-таки скатываются маленькие капли горьких слёз. Сяо в ответ почему-то молчал. — Нет… — Итэр не выдерживает и делает слегка неуверенный шаг к Сяо, который в ответ тут же отстраняется, чуть отходя назад, словно не желая близости. И это действие разбивает Итэра окончательно. Он глубоко вздыхает, чувствуя, как слёзная горечь окатывает его лицо, ложась тяжёлой пеленой перед глазами…«Нет!»
— Нет! — Итэр делает ещё один резкий шаг прямо к Сяо, почти подлетая к нему, сходу крепко обнимая его руками, утыкаясь лицом в его грудь, начиная истошно, горько плакать, — Нет! Не надо… — шепчет блондин дрожащими губами, пока пальцами цепляется за грубую ткань его пальто.«Пожалуйста, не уходи…»
— Нет, пожалуйста, не оставляй меня… Сяо вздрагивает, слыша эту слезливую просьбу, нет… Никакая это была не просьба, это мольба, самый настоящий крик о помощи.«Я хочу поехать за тобой…»
— Пожалуйста, прошу, разреши мне поехать с тобой… — продолжает Итэр, кажется, окончательно срываясь, укладывая ладони на грудь Сяо, чтобы крепко вцепиться в мягкую ткань рубашки, сильно её сжав.«Ты ведь мой свет, моя надежда…»
— Сяо, я все эти года жил только тобой, — практически срываясь на крик, взвывает юноша, — я ни дня не проживал без мыслей о тебе, я стою здесь сейчас живой только благодаря тебе, я столько раз думал всё закончить, столько раз хотел остановиться, но ты вёл меня, ты защитил меня, ты дал мне надежду всё исправить… — Итэр… — мягко шепчет Сяо и обнимает юношу свозь его слёзы, сквозь обрывки фраз, которые он пытается сказать, глотая некоторые слоги и слова, потому что почти задыхался. Сяо пытался его успокоить, начиная осторожно поглаживать по спине, касаясь чужих мягких волос, и от этих прикосновений — столь приятных и породнившихся Итэру, его распирает только сильнее…«Почему ты не хочешь видеть меня рядом…?»
— Так почему теперь… ты хочешь отнять у меня всё это? Почему теперь я должен отпустить тебя? Почему я не могу остаться рядом с тобой? — Итэр… — Сяо чуть замедляется словно в изумлении. — Я не выдержу этого, не вынесу, не смогу без тебя, ни дня не смогу… Сяо вновь вздрагивает, аккуратно почти невесомо кладя свои ладони на влажное от слёз лицо, пытаясь приподнять его, чтобы заглянуть в любимые, золотисто-медовые глаза, в которых сейчас отображалось столько боли, столько мучений и горечи, столько мечущихся чувств, сколько ни одному юному сердцу невозможно было бы вынести. — Пожалуйста, не оставляй меня, — Итэр берётся обеими руками за чужие ладони, которыми Сяо нежно обнимал лицо юноши, — пожалуйста… — Малыш, — тихо произносит Сяо, чуть склоняясь над заплаканным личиком Итэра, который, делая несколько коротких всхлипов, не отводя внимательного, пускай и влажного от горьких слёз взгляда, снова, трепетно, мягко, весь дрожа от того, что собирается прямо сейчас разразиться признанием, которое терзает его, которое просто не даёт ему спокойно дышать… Если он не скажет, если не скажет сейчас, то, возможно, уже никогда… — Сяо... — Итэр замирает, чуть прикрывая глаза, — я люблю тебя.