11:55
— Ты мне не нравишься. Сяо медленно оборачивается, слыша из-за спины высказывание в свой адрес, произнесённое знакомым женским голосом, который, как выяснилось, принадлежит сестре Итэра. Люмин, стоявшая позади, с деловитым, важным видом складывает руки на груди, сверля гитариста очень недоверчивым взглядом. По её выражению лица Сяо считывает уйму демонстрируемой неприязни, несмотря на то, что Алатус любезно согласился помочь Тарталье, тем самым подменив Итэра. И вот сейчас, вместо какой-то минимальной благодарности (хотя её никто и не ждал), Сяо слышит подобное в свою сторону. — А я должен? — уточняет музыкант, не очень понимая, чем заслужил подобное отношение, а главное зачем Люмин озвучивает это. Блондинка со вчерашнего вечера не сводила пристального взгляда с Сяо и очень внимательно следила за его действиями в отношении своего брата. Очевидно, что она беспокоилась за состояние Итэра после той самой странной «прогулки» по лесу, куда юноша сбежал посреди вечеринки и вернулся спустя час, весь зарёванный и растрёпанный, да ещё и в компании Сяо… Ладно, гитарист мог признать, что со стороны это действительно выглядело подозрительно, и отчасти Алатус мог Люмин понять… — Хм! — блондинка хмыкает и делает шаг прямо к Сяо, вставая ближе, чтобы, наверное, ещё больше сбить парня с толку своими выходками, потому что её выпады и этот едкий, строгий взгляд золотистых глаз, которыми она впивается в лицо музыканта, заставляют последнего аж отшатнуться чуть назад. Пока Люмин не начала высказывать своё отношение к Сяо, он вообще-то занимался делом: помогал Тарталье, расставляя мебель после уборки. Алатус работал с утра пораньше вместе с Аяксом под руководством командирши в лице Люмин, комментарии и замечания которой приходилось терпеть из-за состояния Итэра, который выглядел каким-то слишком уставшим и не очень здоровым после утреннего пробуждения (причина очевидна), от чего Сяо вызвался помочь вместо него. Но гитарист и представить себе не мог, что стоит Чайльду отвлечься на телефонный звонок и куда-то ускользнуть, как Люмин тут же решится воспользоваться моментом, чтобы подойти к Сяо со своими изречениями, которых, кстати, никто не просил. — Ты меня бесишь, — продолжает свою мысль блондинка, не отрывая рассерженного взгляда от собеседника, — мне совершенно не хочется с тобой разговаривать, но, к несчастью, так вышло, что Итэр мой брат, и каким-то образом я должна стерпеть неприязнь к твоей персоне, — слова девушки казались Сяо какой-то странной попыткой оправдаться. Если Люмин собирается сказать что-то касаемо Итэра, пускай говорит как есть, без этих нелепых «прелюдий», потому что Алатусу так-то было совершенно наплевать на мотивы и мнение человека, которого он видит второй (если не первый) раз в своей жизни. — Я уверена, что тебе бесполезно что-либо говорить, потому что ты всё равно поступишь по-своему, — девушка снова многозначительно хмыкает, выжидая короткую паузу, — но услышь просьбу Итэра, какой бы она ни была, и сделай так, как он попросил. Сяо мог бы притвориться, что ничего не понимает. Он мог бы прямо сейчас изобразить лёгкий оттенок недоумения на своём лице или вообще никак не отреагировать на слова Люмин, потому что вне контекста её высказывания звучат как полный бред. Но Сяо прекрасно понимает, о чём толкует сестра человека, который вчера… — Только попробуй сделать вид, что не понял меня, — звучит со стороны Люмин, которая чуть отстраняется назад. — Я и не собирался, — сразу же отвечает брюнет, наблюдая, как девушка отворачивается, будто этим жестом собираясь окончить диалог, — но откуда тебе известно? Итэр рассказал? — Нет, он… — почему-то в чужом голосе, от которого ещё секунду назад разило недовольством, Сяо вдруг слышит… снисхождение? Алатус с долю секунды наблюдает лёгкую, едва заметную тревогу в профиле чужого лица, которое до невероятного похоже на лицо Итэра. — … он такой же придурок, как и ты, — вдруг выдаёт Люмин, — он думает, что самый умный, как-будто другие ничего не понимают. Сяо старается игнорировать это очередное замечание в свой адрес, ощущая странное чувство, будто он уже где-то слышал подобное… Ах, да, точно. Ху Тао говорила ему что-то похожее. — Постарайся не попадаться мне на глаза, — бросает напоследок Люмин и быстро уходит, оставив Сяо в полном одиночестве, наедине с ворохом мыслей, накативших на его слегка воспалённую голову. Сяо мог бы прямо сейчас начать задаваться вопросами о странности поведения сестрицы Итэра, и об очень сомнительном содержании только что прошедшего диалога, но… к своему большому сожалению, Алатус прекрасно понимает суть происходящего, как бы сильно ему того не хотелось. Он понимает, что имеет в виду Люмин, какой смысл она закладывает в просьбу «сделай так, как просит Итэр». Сделать, как он просит…? Сяо просто ещё не успел отрефлексировать на тему того, что произошло вчера. Хотя, на самом деле, большинство времени он просто пытался отвлечься: сначала весьма странными событиями, происходящими на дне рождении Тартальи, начиная от не очень хорошего самочувствия Итэра после «прогулки» по лесу и заканчивая тем фактом, что Кадзуха какого-то хрена переспал с солистом другой группы (и это после того как тот ударил его). Затем Сяо старался отвлечься китайской водкой, которую привёз дядя в подарок имениннику, и которую глушили на вечеринке почти все гости. И только благодаря этой злополучной водке (а точнее количеству в размере нескольких стопок) Алатус каким-то образом смог заснуть этой ночью. Сон был неспокойный и слишком короткий, из-за чего по утру у парня жутко болела голова, что было ещё одной «причиной» оттягивания размышлений о том самом… «Почему он меня отверг?» Все эти «попытки» отвлечь себя от преследовавшей его мысли о «просьбе» могли бы продолжаться бесконечно, но, как известно, от себя не убежишь. Поэтому рано или поздно Сяо пришлось бы окунуться в этот поток самобичевания и поиска ответов на свои вопросы… «…могу я попросить тебя… забыть то, что случилось между нами…» Именно эту просьбу вчера озвучил Итэр, пока они с Сяо стояли посреди осеннего леса, пока горячие слёзы, приносящие музыканту едва терпимое чувство сожаления, стекали по чужому лицу, пока громкие, разрывающиеся всхлипы раздавались сквозь шум ветра… «…забыть…» Конечно, Сяо готов был это сделать, даже не смотря на причину. Он, как никто другой, знает, каково это — иметь потаённые, сокрытые от всех, даже порой от себя самого, мысли и желания. Сяо знает, каково это — пытаться уберечь свои страхи и слабости от чужих глаз, чтобы никто не узнал личных, очень глубоко внутри засевших переживаний. Поэтому Сяо спокойно принял и согласился на просьбу Итэра. Гитарист уважал его и не собирался выяснять настоящей причины… Наверное. Однако как бы Сяо не пытался себя обмануть или отречься от этих мыслей, ему стоило признать, что получить подобный отказ от парня, который ему нравится — это было весьма… неприятно. Словно он и в самом деле отверг его чувства. Но разве у Сяо был выбор? Если человек, который ему симпатичен, слёзно просит всё забыть, потому что так будет лучше, разве мог Сяо поступить иначе? К тому же гитарист хотел как можно скорее закончить этот странный конфликт, в котором Итэр бегал от него, едва увидев. Им ведь ещё долго предстоит вместе работать, и эта размолвка могла плохо сказаться на деятельности группы. Это было рациональное, правильное решение, и головой Сяо понимал, что поступил абсолютно верно. Вот и всё. Сяо просто заглушит в себе всякое влечение к Итэру, как тот и просил, потому что у него нет выбора. И больше не имеет смысла возвращаться к этим мыслям. И причину, почему Итэр оттолкнул его, искать тоже бессмысленно. Так же бессмысленно, как и переживания Люмин.12:20
На кухне, куда Сяо решил направиться, оказывается слишком людно и шумно, особенно после того, как в помещение вошла Люмин в компании Тартальи, который что-то увлечённо и громко рассказывал блондинке. Девушка ловко проскользнула мимо Сяо, бросая в него едва уловимый, колкий взгляд, но тут же отвернулась из-за подошедшего к гитаристу Итэра. — Привет. Юноша обращает взгляд своих красивых тепло-песочного цвета глаз прямо на Сяо, заставляя того чуть вздрогнуть от неожиданно-ласкового тона голоса, которым Итэр произнёс приветствие. На губах парня расцветает очаровательная, приветливая улыбка, с толикой какой-то усталости, но в которой заключено столько нежности, что у гитариста невольно щемит в груди. Чёрт возьми. Он всегда был таким…? Или только сейчас, когда Сяо больше не имеет права подмечать подобное в этом юноше, он вдруг стал заострять внимание на таких мелочах… — Извини, что сегодня пришлось помогать Люмин и Тарталье вместо меня, — негромко произносит блондин, чуть отводя взгляд в сторону. Сяо подмечает оттенок какого-то смущения в лице Итэра: ему явно неловко, но только вот действительно ли причина заключается в озвученном им извинении? Или есть что-то ещё? — Всё в порядке, — даёт короткий ответ музыкант, стараясь больше не задерживать своего взгляда на парне. Итэр выглядит на порядок лучше, чем сегодняшним утром: его длинные, светлые волосы слегка растрёпаны, но по привычке убраны в длинную косу; в золотистых глазах Итэра появилось немного ясности, а на щеках расцвёл едва заметный румянец. И даже несмотря на какое-то общее уставшее настроение менеджера, он не изменял себе и мягко улыбался, изображая приятную, располагающую к себе лёгкость. Хотя в его неторопливых действиях всё же проскальзывало какое-то утомление… Может ему ещё не очень здоровится? — Как ты себя чувствуешь? — решается уточнить Сяо. Он ведь может спросить это у своего коллеги? Он просто интересуется его состоянием. Это ведь нормально. Да? — Просто плохо спалось… — прикрывая ладонью губы, с которых слетает мягкий, тихий зевок, признаётся парень. Сяо его прекрасно понимает и даже более того — чувствует то же самое, потому что спать в чужом доме, да ещё и после пьянки — весьма здоровье-затратное занятие. — А ты как? Всё в порядке? — обращается с вопросом Итэр, чуть наклоняя голову набок, от чего золотистые прядки его длинной чёлки чуть спадают ему на лицо. И даже в этом, казалось бы, банальном, простом движении Сяо находит что-то…обворожительное. — Может налить тебе кофе? — не дожидаясь ответа, продолжает спрашивать юноша. — Буду благодарен, — соглашается Сяо спустя несколько секунд, после чего менеджер кивает и спешит отойти в сторону стола. Алатус следит за движениями парня и пытается хоть на долю секунды одёрнуть себя и отвести от него взгляд. Но этого не получается сделать, потому что… Ни усталость, ни сонное, слегка заторможенное состояние юноши, ни какая-то неловкость в его действиях — ничего из этого не могло испортить очарования, исходящее от Итэра. От его аккуратных, заботливых движений, которыми он прямо сейчас обхватывает чистую кружку, перенимает из рук Тартальи кофейник, чтобы осторожно налить кофе для Сяо, затем добавляет в чашку кусочек сахара — один, как гитарист и любит; от его мягкого голоса, которым блондин что-то отвечает сестре и снова возникающему в диалог Хэйдзо, в этот самый момент получавшему от Люмин подзатыльник, на что Итэр коротко посмеивается, и даже в этом его мимолётном жесте Сяо подмечает какое-то только ему присущее обаяние. И как этому парню после недолгого, суетливого сна, короткого похмелья, плохого самочувствия и всего остального — как ему удаётся оставаться таким же… чудесным? Алатус снова осекается и отворачивается от юноши, мысленно проклиная себя. Вот какого хрена он опять пялится на него? Очевидно, что ему теперь нельзя вести себя подобным образом. Они теперь просто приятели, коллеги, которые работают вместе. Сяо должен придерживаться плана: никаких лишних взглядов, никаких неловких фраз, никаких подобных мыслей. Блять… — Вот, — Итэр возвращается к Сяо, заботливо протягивая брюнету горячий кофе. — Спасибо, — Алатус всеми силами пытается увести взгляд куда-нибудь в сторону, принимая кружку в свои руки, стараясь случайно не коснуться руки парня. Даже в такой банальной мелочи Сяо боялся оступиться. Потому что не имел права. Сдерживать себя оказалось куда сложнее, чем музыкант предполагал. Стоило Сяо, спустя несколько минут после диалога с Люмин, которая почти сказала «Отвали от моего брата», оказаться рядом с Итэром, даже в подобной, совершенно никак не располагающей к какой-либо близости обстановке (шумная компания, толкающаяся на кухне — такое себе), и всё — Алатус уже не может оторвать взгляда от юноши, не может не обращать внимания на все эти приятные, очаровательные мелочи в человеке, который ему, чего скрывать, чертовски нравится. И неужели теперь Сяо придётся одёргивать себя? Неужели он, даже не смотря на все эти просьбы «оставь», «забудь» и так далее — неужели он не сможет контролировать собственные чувства? Это так нелепо и глупо, он же взрослый человек, в конце концов. Поддаваться своим мимолётным, быстротечным эмоциям и желаниям — совершенно неразумно. Каким же надо быть идиотом… — У них всё нормально? — голос Итэра вдруг отвлекает Сяо от мыслей. Парень обращает внимание на действие со стороны Кадзухи, который молча поднялся из-за стола и в компании Скары ушёл на улицу. Но, кстати, получается, по логике Сяо — Кадзуха тоже идиот…? Хотя, с кем поведёшься… — У них всё прекрасно, — тут же поспевает ответить Венти, не скрывая довольства в своей широкой улыбке. Иногда Сяо казалось, что бард заделался работать свахой для участников группы «ANEMO». То он спаивает Итэра, то толкает к нему Сяо, то донимает Кадзуху вопросами: «Ну, как тебе Скара?». Что у этого парня на уме вообще… — Я сегодня утром их в ванной застукал, — усмехнувшись, признаётся Чайльд, пока наливал сливки в свой кофе. — И, кстати, получается, мне Скара теперь сотку должен… Ребята посмеиваются, но оставляют обсуждение своих друзей в стороне и продолжают разговор уже на отвлечённую тему. В диалоге Сяо совершенно не участвовал, и более того, он даже не вникал в происходящее, стараясь занять голову какой-нибудь другой мыслью, но всякий раз его взгляд ненамеренно (но предательски) цеплялся за рядом сидящего Итэра. Алатус мысленно матерился, когда вновь осекался, ловя себя на созерцании за парнем. Чувствовал ли это блондин? Судя по его лицу, на котором всё больше и больше проявлялась какая-то печальная задумчивость — да, скорее всего чувствовал. Сяо просто не мог вынести себя самого в этот момент. Неужели он так слаб перед собственным влечением к юноше, который чётко дал понять, что это ему не нужно? — Всем доброе утро! Пока Сяо пребывал в своих мыслях об Итэре, он не заметил, как на кухне появился Тома, следом за которым поспевала чета Камисато. Аято пытался уговорить блондина приготовить завтрак, а друзья, сидевшие за столом, начали его поддерживать. Сяо игнорировал всё происходящее на просторной кухне за неимением желания вникать в чужие разговоры, которые становились всё громче, от чего Сяо думал последовать примеру Кадзухи и Скары — просто уйти на улицу. Но почему-то он не решается встать, продолжая временами поглядывать в сторону Итэра, настроение которого становилось почему-то всё мрачнее и мрачнее. — Кстати, «ANEMO», вы же в курсе, что завтра вам надо быть на собрании студсовета? — вдруг спрашивает Аято, пока тычет в плечо Томы ложкой как бы в ожидании еды, тем самым отвлекая парня от готовки. — А ещё позже ты сказать не мог? — недовольно спрашивает Хэйдзо. — Сказал тот, кто, скорее всего, даже не придёт, — усмехается Камисато. — В общем, завтра будьте добры всем составом появиться на собрании. — А можно повестку? — чуть строгим тоном уточняет Итэр, вскинув на председателя нахмуренный, серьёзный взгляд. — Будем решать вопрос с программой для осеннего фестиваля. Насколько я знаю, вы спихнули работу на группу Тартальи, только вот официального подтверждения от «FATUI» я так и не получил. — Бля-я-ять, — тут же сокрушается Аякс, укладывая лицо в свои ладони. — Я совсем забыл! И Скаре не сказал… — Почему-то я не удивлён, — Аято смеётся, слушая, как Итэр на пару с Люмин называют Чайльда «идиотом». — Тарталья, завтра я вас тоже жду. Как хочешь, так и тащи своего солиста в университет.Понедельник, 07:50
Сяо просыпается за десять минут до будильника, снова проклиная свой разбитый в хлам режим, из-за которого он в который раз не смог уснуть почти до пяти утра. Усталость вновь копилась в молодом организме, несмотря на то, что ещё на прошлой неделе Алатус смог хоть как-то выправить режим сна на несколько дней. Но что-то снова пошло не так, потому что Сяо опять вернулся к своему привычному разрозненному состоянию, которое преследовало его на протяжении уже нескольких месяцев. Парень поднимается и садится на кровати, медленно проводя ладонями по волосам, пережидая неприятную тупую боль где-то в висках. Каждый раз одно и то же, как по сценарию: короткий сон, тяжелое пробуждение, усталость в течении дня, к вечеру становится полегче, а потом опять… Каждый проживаемый день Сяо пытается бороться с осознанием, что его состояние только ухудшается. Сколько ещё он будет игнорировать тот факт, что появившаяся бессонница — это вовсе не следствие сбитого режима… Сяо прикрывает глаза, давая себе минуту в надежде, что по её окончанию неприятная, сдавливающая виски боль пройдёт. Но проходит минута, две, пять… До начала занятий в распоряжении был ещё целый час, который парень собирался потратить на то, чтобы принять ванную и попытаться позавтракать. Хотя последнее можно было смело вычеркнуть из списка дел, потому что Ху Тао дома нет. Она, как обычно, в ночь с воскресенья на понедельник ночевала в лаборатории с Альбедо, а значит эту показную стабильность в виде начатого по всем правилам дня можно было пропустить. От мыслей Сяо вдруг отвлекает звук уведомления на телефоне. Гитарист обращает внимание на него, замечая на экране сообщение от уже знакомого имени.Чат «ANEMO»
Sora, 07:58 Постарайтесь сегодня прийти к 12:00 на собрание и не опоздать Хэйдзо, 07:58 Это ты НАМ говоришь, принцесса? Ты хоть раз вовремя приходил? Sora, 07:58 Заткнись Хэйдзо, 07:58 Какой злой… Кадзуха, 07:58 Итэр, всё в порядке? Sora, 07:58 Не знаю… Кадзуха, 07:59 Не переживай из-за сегодняшнего собрания, всё будет хорошо. Sora, 07:59 Неужели ты поговорил со Скарамуччей насчёт фестиваля? Кадзуха, 07:59 Да. Хэйдзо, 07:59 Будь спокоен, принцесса! Кадзуха теперь любой вопросик порешать сможет через своего нового любовничка… Кадзуха, 07:59 Пересланное сообщение от Sora, 07:58: Заткнись Венти, 08:00 Ахаха! Доброе утро всем! Сяо, я буду у тебя минут через 20 Я знаю, что ты это читаешь! Сяо непонимающе изогнул бровь, смотря на сообщение Венти. Зачем он собирается прийти к нему до занятий? Что-то случилось? Алатус не стал ничего отвечать и отбросил телефон на кровать, вздыхая от предвкушения тяжёлого, насыщенного дня, который начнётся с прихода бывшего парня. Не то, чтобы Сяо была неприятная его компания, но оставаться с ним наедине было крайне неловко. Порой они всё же оставались наедине, ходили вместе обедать, иногда Венти напрашивался на прогулку или просто какой-то разговор, но Сяо старался сводить подобное к минимуму. Бард об этом прекрасно знал, поэтому он не стал бы рисковать без серьёзной причины приходить к своему бывшему партнёру рано утром. В это время Алатус особенно раздражён (причина очевидна), и дёргать его по пустякам просто опасно для здоровья. Сяо возвращается к тому, чтобы найти в себе силы встать с кровати и пройти в ванную комнату, куда он собирался до того, как его отвлёк телефон. В голове было пусто, как в процессе коматозного, затяжного состояния. И даже после того как Сяо принял душ, это ощущение опустошённости не исчезло. Гитарист не понимал, что происходит. Может в его организме уже совсем не осталось сил, чтобы запускать хоть какие-то процессы, помимо простых, шаблонных действий. Может он окончательно едет головой, а может им значительнее ощущается недостаток сна. Времени до прихода Венти оставалось всё меньше. Пускать барда в свою квартиру Сяо почему-то не горел желанием, поэтому он решил встретить его на улице. Одевшись, гитарист накинул на плечи пальто и вышел из дома, попутно успев взять свой телефон и пачку сигарет. Брюнет надеялся, что успеет покурить до того, как придёт Венти, но, выйдя из подъезда, Сяо обнаруживает, что обладатель коротких косичек уже ждал его, непринужденно любуясь пасмурным осенним небом. — И давно ты тут стоишь? — подойдя к юноше, спрашивает Алатус. — Минут пять, наверное, — Венти выдаёт приветливую улыбку, которая слишком контрастирует с пасмурной погодой на улице. — Доброго утречка, кстати! Сяо вздыхает, никак не отвечая парню на его доброжелательное приветствие, потому что утро для Алатуса в принципе не может быть добрым. Венти это прекрасно знает и всё равно ведёт себя так, словно хочет поиздеваться. И вообще… зачем он пришёл? — Ладно, пошли, иначе опоздаем. Парни выходят со двора, направляясь по дороге в студгородок, через который надо было пройти, чтобы добраться до учебного корпуса. Сяо всё-таки закуривает сигарету, пока идёт рядом с Венти, который, в свою очередь, начинает засыпать коллегу вопросами: — Что с тобой сегодня? Ты опять не выспался? Неужели опять поздно лёг…? Сяо даже не собирается отвечать, потому что уверен, что Венти и без того знает ответы. К чему это напускное беспокойство? Музыкант вновь вздыхает, на мгновение закрывая глаза. Что за день сегодня такой… Начался плохо, погода отвратительная, а ещё и этот… — Венти, — Сяо вдруг останавливается, — зачем ты пришёл? Венти в ответ хмурится и чуть дует губы: — Ну, какой ты вредный. Я вообще-то хотел прогуляться с тобой! Сяо никак не комментирует это, изогнув одну бровь в недоумении, как бы намекая, что подобная отговорка может и сработала бы, но только Венти забывает, с кем имеет дело. Как минимум, с человеком, с которым он пробыл в отношениях почти целый год. — Ладно-ладно, понял, — теперь была очередь барда закатывать глаза и вздыхать, — я хотел поговорить. — О чём? — Сяо с равнодушным видом продолжает идти по дороге, вновь поднося сигарету к губам, чтобы сделать затяжку. — В общем, — Венти как-то слегка мнётся, осматриваясь по сторонам, наверное, чтобы убедиться, что рядом из мимо проходящих студентов нет знакомых лиц, — можешь мне рассказать, что у вас с Итэром случилось? Сяо замирает от услышанного вопроса, переводя удивлённый взгляд на собеседника, выражение лица которого стало непривычно серьёзным. Почему-то Сяо становится до нелепого смешно. Венти ради этого пришёл к нему с утра пораньше? — Всё нормально, — гитарист пожимает плечами. Конечно, он лукавит, но рассказывать Венти подробности о недавней ситуации как-то совсем не хотелось. — А я так не думаю, — юноша подходит к парню ближе. — Ты видел, каким подавленным Итэр вчера был? Особенно, когда мы разъезжались по домам, — брюнет поджимает губы, пока всматривается в лицо собеседника, в котором вообще ничего нельзя было прочесть в данный момент. — Ты его обидел? — Я не понимаю, о чём ты. — Сяо, ты прекрасно знаешь, что я не отстану, — голос барда становится холоднее на долю секунды, — скажи мне, что случилось? Повторённый вопрос демонстрирует серьёзность намерений Венти, который, кажется, и в самом деле хочет выяснить, что происходит у его коллег. Сяо трёт пальцами переносицу, вновь коротко вздыхая. На самом деле, Алатус понимает, что Венти не оставит его в покое, и всё равно добьётся своего, не на прямую, так обходными путями — в этом его бывший партнёр абсолютный мастер. Плести интриги и проворачивать манипуляции — это по его части. — Ничего не случилось, — начинает Сяо, — он просто попросил меня забыть то, что случилось между нами неделю назад, — брюнет снова делает короткую затяжку, обращая взгляд на рядом идущего Венти, пытаясь разобрать реакцию на лице коллеги. Тот выглядит задумчивым и каким-то ещё более помрачневшим. Сяо уже не задаётся вопросом, почему Венти в принципе интересуется отношениями своего бывшего парня с Итэром, потому что у барда точно не всё в порядке с головой, но вот его реакция… От чего он так переживает? — Но он не сказал, почему именно? — снова спрашивает Венти. — Нет. — И тебя это ни капельки не задевает? — юноша останавливается, тем самым обращая на себя внимание Сяо, который так же замедляет шаг. Задевает ли его? Да, однозначно. И даже несмотря на то, что Сяо твёрдо решил заглушить всякую симпатию к Итэру (что оказалось куда сложнее на практике), он почему-то чувствует какую-то недосказанность… Может всё-таки дело в причине? Так ли бессмысленно её выяснять?11:50
Сяо с большим трудом смог отсидеть эти долго тянущиеся две пары. Помимо того, что приходилось бороться с дикой сонливостью, парень ещё и пытался каким-то образом слушать материал. Хорошо, что это были лекции, а не семинары, потому что иначе бы Сяо точно не выдержал… Голова была совершенно пустой. Никакой информации в ней долго не задерживалось, мысли — неспокойные, как штормящее море, постоянно путались. Но не смотря на свою беспорядочность, они всякий раз возвращали Сяо к размышлениям об утреннем разговоре с Венти. Сяо так и не смог признаться коллеге в том, что его задела просьба Итэра, и в том, что ему на самом деле хотелось выяснить причину. Если раньше он напрочь отказывался лезть в это (как минимум, это не его дело), то теперь его не отпускали мысли от вопроса: «Почему он отверг меня?» Сяо уверен, что нравится Итэру, парень сам в этом почти признался. Но тогда что? Неужели он просто испугался? Может Сяо чего-то не понимает? Может дело в нём? Может он не вызывал доверия в глазах Итэра? Может он слишком просто относился к намерению заняться сексом? Но та ли эта причина, которую Итэр не смог озвучить? За что ему может быть стыдно? Может он на самом деле ничего не испытывает…? Может… просто Сяо недостоин знать настоящей причины? Сяо слегка мотнул головой, чтобы перебить поток этих паршивых, жалких мыслей. И вот так он сидел уже на протяжении трёх часов, пытаясь разгрести вал предположений, и пока ни одно не подходило… Надо было просто подойти к Итэру и поговорить, но какова вероятность, что он скажет правду? Он не сказал тогда, так почему должен дать ответ сейчас? Сяо смотрит на часы на своём запястье, подмечая, что до конца пары осталось всего несколько минут. Парень совершенно не горит желанием идти на собрание студсовета, назначенное на двенадцать, потому что слушать этот шумный, вечно бесящийся совет и крики их зампредседателя… это было пыткой. Но Сяо должен пойти, хотя бы только ради Итэра. Как минимум, Сяо хотел убедиться, всё ли в порядке с ним, как он выглядит, не слишком ли уставший да и в целом… Даже Венти заметил, что настроение парня вчера сильно испортилось под конец. Может сегодня ему стало немного полегче после полноценного и нормального сна? Сяо вышел в коридор, находясь в какой-то прострации. Он передвигал ногами в сторону нужной аудитории, игнорируя вообще всё происходящее вокруг. В голове снова было пусто, и пока Алатус шёл, он вдруг ощутил резко подступившее бессилие. Чёрт… Это чувство было ему очень хорошо знакомо, но позволять себе в очередной раз падать в обморок? Нет. Ни за что. Где угодно, только не здесь, не прямо в стенах университета. Тогда дядя точно не оставит ему выбора и увезёт его в какой-нибудь реабилитационный центр. И никакие отговорки уже не помогут. Второй обморок за месяц — это перебор даже для Сяо. Гитарист глубоко вздыхает и не сбавляет шага, направляясь прямиком к своим коллегам, которых он замечает у дверей аудитории студсовета. Кадзуха, Хэйдзо и Венти о чём-то переговаривались до тех пор, пока бард не заметил Сяо и не вскинул руку, чтобы помахать ему в приветственном жесте: — Сяо! Мы здесь! Брюнет оглядывает студентов, невольно ища знакомое лицо среди них, и… — Ладно, мне пора идти, — Сяо слышит голос Итэра, которого гитарист замечает стоящим у окна в объятиях… Альбедо. Молодой учёный укладывает свои ладони на плечи юноше, осторожно, поглаживая их, и в этом жесте Сяо видит столько нежности, столько трепета, словно они… Что… Сяо останавливается на месте, буквально в нескольких метрах от этих двоих, но Итэр даже не сразу обращает внимания. Он продолжает красиво, ласково улыбаться, смотря в лицо своего… Друга? Они точно друзья? — Ты уверен, что всё в порядке? — участливо спрашивает Альбедо, касаясь пальцами прядок золотых волос Итэра, проводя по ним с такой любовью, словно… Нет. Это полная хуйня. В каких они отношениях? — Да, всё хорошо, — кивает менеджер, выпуская из рук своего друга-любовника-или-кого-то-кто-прямо-сейчас-обнимает-его, — спасибо тебе за помощь, Альбедо. Кажется, Сяо запамятовал выяснить, какие отношения связывают этих двоих. — Приходи, если что, — кивает учёный и вдруг оборачивается на Сяо, встречаясь с ним взглядами. Итэр тоже замечает гитариста, и его лицо тут же меняется, губы больше не выражают той солнечной улыбки, которой юноша одаривал Альбедо, а в таких уже полюбившихся золотистых глазах Сяо видит проблеск тревоги. Альбедо? Почему он…? Гитарист неотрывно смотрит на Итэра, с каким-то глубоким сожалением, с какой-то странной… непонятной, совершенно неведанной раньше горечью. Сяо одномоментно допускает мысль, которая ему очень не нравится. А что если… он и есть причина?