С понедельника по воскресенье

      — Скара, подожди!       Кадзуха резко врывается в просторный коридор университета, с силой толкая входные двери, и быстро оборачивается по сторонам, пытаясь среди толпы студентов найти знакомую темноволосую макушку. Однако, кроме парочки вопросительных взглядов от мимо проходящих, Каэдэхара больше ничего не обнаруживает и с сожалением понимает, что упустил преследуемую цель.       Кадзуха явно недооценил выносливость Скары. Его потрёпанный внешний вид и только что произошедшая сцена с болезненной реакцией на прикосновение к руке говорили об очень нездоровом физическом состоянии солиста. Но даже при таком раскладе Скарамучче удалось просто сбежать, очень ловко скрывшись из поля зрения.       «Чёрт…» — устало выдохнул Кадзуха, пытаясь перебороть лёгкий укол тревоги из-за поведения Скары. Что его так сильно напугало, заставив сорваться с места и сбежать? Каэдэхара вроде не совершил ничего такого, из-за чего его стоило бояться. Ну, или по крайней мере светловолосый об этом не осведомлён…       Однако игнорировать несколько вполне очевидных предположений Кадзуха не мог. Они ему совершенно не нравились, потому что по итогу вывод был весьма печальным.       Кто-то снова нанёс Скаре травму, из-за чего банальное прикосновение к руке вызвало у него сильнейший приступ боли. Именно из-за этого «наблюдения» Кадзуха подорвался с места и побежал за Скарамуччей: чтобы убедить себя в том, что его догадки остались на уровне фантазий и не имеют ничего общего с реальностью…       Но Кадзуха не успел его догнать, а значит ему снова придётся теряться в сомнениях, прямо как тогда, в их первую встречу…       После того самого вечера в клубе, Каэдэхара был сам не свой: его совсем покинул сон и аппетит, он совершенно перестал «существовать» в пределах того образа жизни, которого придерживался до встречи с солистом группы «FATUI».       Кадзуха, что было вполне ожидаемо, серьёзно вдохновился чужим выступлением, а осознание того, что всё время до этого он потратил впустую, теперь заставляло гитариста отбрасывать всякие мысли о сне, еде и даже учёбе.       В тот же самый вечер, после клуба, Кадзуха поехал домой. Не в университетский городок, где он временно проживал с Горо и Кокоми, а на свою квартиру. Туда Каэдэхара возвращался достаточно часто, и хотя основной причиной являлась потребность в тишине и спокойствии, в этот раз всё было по-другому.       Первым делом Кадзуха взялся за гитару и просидел с ней всю ночь до неприятной боли в пальцах и спине, потому что он неотрывно сидел на кровати и подбирал аккорды, без конца исправляя их под строчки песни, которую в ту же ночь и дописал.       У Кадзухи давно не было такого прилива сил и желания работать, потому что вся эта суета, начавшаяся с ухода Венти, выбила из гитариста всякое рвение к творчеству. Каэдэхара на протяжении недели (если не больше) просто грустно поглядывал на недописанный текст песни, с сожалением понимая, что ничего путного в его подавленном эмоциональном состоянии сочинить не получится.       Но сейчас Кадзуха считал это серьёзным заблуждением. Каэдэхара всегда старался придерживаться принципов, вложенных в него отцом ещё в детстве, и один из этих заветов вторил ему бороться с любым, даже самым незначительным желанием сдаться на пути к сокровенным целям и мечтам.       Банальная, простая для понятия вещь, но ставшая для Кадзухи если не путеводителем, то точно одним из столпов его мировоззрения.       Так что будь то уход Венти из группы или состояние Сяо, или проблемы с Сарой и её дурацкими бумажками — всё это было решаемо. И человеком, кто вдохновил Кадзуху и напомнил о том, что важно уметь бороться и оставаться верным любимому делу, был Скарамучча. Это ведь именно он, не смотря на травму и слёзы, собрался и вышел на сцену, чтобы довести выступление до конца.       Поэтому Каэдэхаре стало отчасти стыдно за то, что он поддался этой всеобщей хандре и больше недели не брался за любимый инструмент.       Раньше Кадзуха себе никогда такого не позволял, потому что гитара в руках была скорее способом терапии, чем обязательным пунктом в распорядке дня. Но, видимо, настал тот самый момент, когда всё-таки стоило заставить себя практиковаться через силу.       Пока Кадзуха писал текст песни, он попутно выкуривал одну сигарету за другой, а в голове всё это время отзвуками пронзился вокал Скарамуччи. Такой разный, порой чересчур громкий, но такой красивый…       Как же чертовски хорошо Скара владеет собственным голосом…       Кадзуха решил скачать добрую половину треков группы «FATUI» только для того, чтобы не выпускать из рук это поглощающее его чувство вдохновения и страсти к тому, чтобы творить.       Каэдэхара сейчас, словно художник, впечатлившийся выставкой именитого мастера, схватился за кисти и краски, чтобы самому выдать что-нибудь такое, что заставит его если не поверить в свои силы, то хотя бы проложить начало долгого творческого пути.       Поэтому всю ночь до утра понедельника Кадзуха писал свою партию для гитары, всякий раз напоминая себе о том, что это только начало, и переживать из-за мелких неудач (а их было достаточно) не стоило.       После занятий, во время ужина, сна и так по кругу — Кадзуха занимался единственно важным для него сейчас делом. Конечно, он старался не забывать про свои обязанности студента и бытовые хлопоты, не смотря на полное нежелание отвлекаться от игры на гитаре.       К сожалению (или к счастью?), это не могло продолжаться долго: Кадзухе всё же нужен был нормальный многочасовой сон, чтобы голова работала на парах, а пальцы попадали по ладам. Поэтому спустя вторые сутки Каэдэхара решил, что после репетиции пойдёт спать, иначе потом у него не будет сил встать с кровати, не говоря уже о какой-то деятельности.       В голове, конечно, крутилась мысль, что Кадзуха пустил по одному причинному месту и свой режим, и попытки бросить курить, и вести вполне «здоровый» образ жизни, но ему стало совершено всё равно. Перед глазами постоянно маячили картинки со Скарой на сцене: резвым, бойким и задающим своим голосом настроение и желание к жизни. Именно это и подстегало Кадзуху к активному написанию текста и подбору к строчкам нужных аккордов.       Хотя порой этот сильнейший поток вдохновения перебивался тревогой за состояние солиста группы «FATUI».       Настоящий Скарамучча был совершенно другим, не таким «живым» и «свободолюбивым» как на сцене. Вместе с гитарой, которую юноша брал в руки, он надевал ещё и одну из своих масок: грубого, язвительного парня, который плевать хотел на всё, кроме собственной музыки. Наверное, где-то в глубине души Скара таким и оставался, но в реальной жизни он показался Кадзухе закрытым и даже отчаявшимся, будто уставшим от всего происходящего.       И именно это нестабильное, очень странное поведение брюнета от «пошёл ты нахуй» до «умоляю, пожалуйста, тебе лучше уйти» и вызывало тревогу.       И с одной стороны, подобное никак не могло располагать к вдохновению, но с другой — Кадзуха был уверен, что сможет решить и эту проблему, как только Скара станет новым солистом «ANEMO». Каэдэхара совершенно точно решил, что этот человек будет частью их группы, и, судя по сегодняшней сцене и тому, что Кадзуха «случайно» наблюдал в гримерке музыканта в воскресенье, ему стоило поторопиться.       Кто-то пытался причинить боль его музе.       Кадзуха не мог это игнорировать. Он словно наблюдал, будто кто-то прямо сейчас медленными, но очень уверенным шагами подходил к той самой картине — главной на выставке, которая вдохновляла Каэдэхару, — и намерения этого «кого-то» были очень скверными, потому что в его руках можно было заметить банку краски или нож, которым можно ловко изрезать тонкое полотно.       Допустить это — было бы страшной ошибкой.       — Кадзуха..?       Музыкант оборачивается на знакомый голос, позвавший его по имени, и обнаруживает своих коллег в предводительстве Итэра, который обеспокоенно смотрит на Каэдэхару, очевидно, волнуясь из-за только что наблюдавшейся сцене во дворе. Светловолосый тихо вздыхает, чуть прикрыв глаза и предчувствуя поток вопросов от своих друзей. Это было вполне нормально: любой человек стал бы выяснять, что происходит, если бы увидел, как один парень, испугавшись другого, сбегает, и тот в итоге пытается его нагнать.       — Что случилось? И где Скара? — наконец спрашивает Венти, решивший нарушить неловкую тишину. Всем было интересно узнать, какого чёрта Кадзуха погнался за солистом другой группы, и вообще…       — Он сбежал, — коротко отвечает гитарист, направив взгляд куда-то в сторону. — Я просто поговорить с ним хотел.       — Что у вас происходит? — встревает Итэр и подходит ближе к Кадзухе, который в ответ лишь выгибает бровь. И кто ещё у кого спрашивать должен? — Меня всего день не было, а вы тут уже…       — Да, кстати, об этом, — Хэйдзо вдруг перебивает менеджера, складывая руки на груди, — ты лучше нам скажи, куда это ты пропал вчера.       Итэр оборачивается на барабанщика, начиная объяснять, что ему было плохо после большого количества коктейлей, выпитых в клубе, но Хэйдзо этот ответ явно не устраивал:       — А, «перепихон с Сяо» теперь так называется…       — Хэйдзо!       Кадзуха никак не реагирует на эту перепалку, а лишь снова тихо вздыхает, обращая внимания на время, которое уже подбиралось к началу новой пары. У Каэдэхары сейчас будет лекция по зарубежной литературе, на которую совершенно точно опаздывать не хотелось. Или он просто хотел уйти, оставив шумных коллег, чтобы в тишине подумать над тем, как ему добраться до Скары и выяснить, что с ним происходит.       — Кадзуха, — из мыслей Каэдэхару снова вырывает Итэр, пока парни начинают двигаться по коридору в сторону аудиторий, — репетиция сегодня в шесть, верно? — спрашивает менеджер, на что получает короткий кивок.       — Что там, кстати, с этой дурацкой аттестацией, принцесса? — интересуется Хэйдзо, лукаво улыбаясь и подбираясь к блондину поближе. — Или у тебя времени не было заниматься своими прямыми обязанностями, пока ты залипал на…       — Богом клянусь, — Итэр грубо перебивает барабанщика, аж останавливаясь на месте, — ещё хоть слово про Сяо, и я тебя убью, — юноша бросает в Хэйдзо колкий взгляд, на что тот лишь начинает посмеиваться.       Пока Кадзуха идёт по коридору, стараясь игнорировать коллег, гитарист то и дело поглядывает по сторонам, всё ещё надеясь заметить фигуру Скарамуччи. Хотя он понимает, что это было бы слишком просто, да и вряд ли солисту хочется сейчас попадаться кому-то на глаза. Он скорее забьётся где-нибудь в углу, чтобы никто не увидел его в момент слабости.       — Эй, Кадзуха, — Каэдэхара обращает внимание на Венти, который внимательно вглядывается в лицо напротив, пока идет рядом. — С тобой точной всё в порядке? Ты сам не свой после концерта…       Что Кадзухе надо было ответить? Что он в курсе, что у Скары проблемы с каким-то мудаком, который доводит его состояние до почти неживого? Что, не смотря на всё это, Кадзуха чувствует подъём и нестерпимое желание писать музыку, отказываясь ото сна? Было слишком много ответов на вопрос: «С тобой всё в порядке?», — и каждый из них вряд ли можно было обозначить как: «Да, в порядке».       — Всё нормально, — всё-таки решается соврать Кадзуха. Не нравилось ему это делать, но сейчас у него совсем не было желания или времени объясняться. Тем более перед Венти, который и без того постоянно залезал своим любопытным носиком в чужие дела. Разве у Кадзухи не может быть своих секретов?       — Ладно, я пойду, у меня сейчас литература, — гитарист машет рукой коллегам, подходя к лестнице, ведущей на второй этаж, — если кто увидит Скару, напишите мне.

13:10

      Кадзуха сидел в просторной аудитории, лениво, совершенно без энтузиазма записывая лекцию. Её содержание никак не может увести музыканта от беспорядка в голове: из-за недостатка сна мысли путались, как верёвки, и Каэдэхара никак не мог собраться и сконцентрироваться на материале, который давал преподаватель. Гитариста отвлекало беспокойство и лёгкий тремор (снова из-за недосыпа), поэтому он временами просто залипал, смотря в окно.       Кадзуха на всякий случай положил перед собой телефон, иногда поглядывая на время. Как бы ему хотелось просто встать и уйти, чтобы начать искать Скару в стенах университета. Но эта идея казалась ему провальной ещё на начальном этапе, потому что солиста в принципе уже может не быть в пределах учебного заведения…       Каэдэхара отвлекается на возникшее уведомление на экране телефона. Он заглядывает в чат «ANEMO», чтобы взглянуть на сообщение, написанное Итэром:       Sora, 13:13       «С аттестацией я разобрался, Сара отстанет».       Хоть одна хорошая новость.       Хэйдзо, 13:13       «Умница»       Венти, 13:14       «Спасибо, Итэр!»       Sora, 13:14       «Кстати, забыл сказать! Тарталья приглашает нас на свой день рождения в субботу, хотите пойти?»       Венти, 13:14       «Ты ещё спрашиваешь?»       Кадзуха на несколько секунд задумывается: а хочет ли он пойти? Раньше Каэдэхара не отказался бы, но в эти выходные он совершенно точно будет дальше заниматься игрой на гитаре… Поэтому отвлекаться на очередные пьянки не было никакого желания.       Кадзуха, 13:15       «В этот раз без меня»       Венти, 13:15       «Чтооо? Но почему?»       Кадзуха, 13:15       «У меня дела»       Венти, 13:15       «Ой, не нравишься ты мне…»       Сяо, 13:15       «Вам совсем скучно на парах, раз вы тут сидите?»       Хэйдзо, 13:15       «О, проснулся»       «Доброе утро, красавица!»       Кадзуха, 13:15       «Привет, Сяо. Ты как?»       Сяо, 13:16       «Я нормально, приду к репетиции»       Хэйдзо, 13:16       «Если что, твоя принцесса тоже в универе»       Венти, 13:16       «Ха-ха, поторопись, пока она опять не сбежала!!!»       Sora, 13:16       «…»       Сяо, 13:16       «Придурки»       Sora, 13:16       «Кстати, Кадзуха я видел Скару на 2 этаже»       Кадзуха, готовый уже убрать телефон из рук, резко замирает. Ещё с пару секунд до него доходит осознание, что прямо сейчас солист другой группы находится с ним на одном этаже, и Каэдэхаре стоит поторопиться…       Но гитарист даже встать с места не успевает, потому что его внимание привлекает звук открывающейся двери, и на пороге аудитории появляется тот, чьё присутствие Кадзуха никак не ожидал увидеть. Каэдэхара округляет глаза, не веря тому, что прямо сейчас там стоит человек, из-за которого музыкант готов был только что сорваться и уйти с занятий.       Скарамучча собственной персоной.       Парень выглядит мрачно, даже слишком, и этот его хмурый, сердитый взгляд не уходит от внимания преподавателя, который прерывает лекцию, чтобы осмотреть пришедшего студента.       — А, Куникудзуши, это ты, — мужчина чуть поправляет свои очки, — всё-таки соизволил явиться.       Куникудзуши..?       Кадзуха замечает, как лицо солиста ещё больше мрачнеет после обращения к нему другим именем. Каэдэхара внимательно следит за Скарой в надежде не увидеть признаков его «плохого» состояния. Юноша держался ровно, за руку больше не хватался, выглядел уверенно и даже с некоторым нахальством, которое проскальзывало даже через позу. Странно, что Скара дверь открыл не с ноги, Кадзуха бы и такому не удивился… И когда Скара успел так быстро прийти в себя? Возможно, он принял таблетки обезболивающего или смог просто перевести дух, но Кадзуху сейчас волнует не это.       Что Скарамучча тут делает..?       — Вы просили, я пришёл, — холодным, безэмоциональным тоном отвечает Скара, проходя в аудиторию. Все взгляды студентов были прикованы к парню, прямо сейчас нарушавшему дисциплину. Кадзуха не мог поверить, что судьба просто взяла и столкнула его с этим человеком вот так просто: в одной аудитории на лекции по зарубежной литературе.       — Это хорошо, я рад.       Реакция преподавателя поражает своей мягкостью и снисхождением к студенту, который сейчас вроде как срывает лекцию своим поведением. Кадзуха замечает, как другие учащиеся начинают перешёптываться и переглядываться, явно недоумевая от происходящего. Скара же продолжал неподвижно стоять на месте, сверля гневным взглядом слегка улыбающегося литератора.       — Присаживайся, после лекции мы поговорим, — говорит преподаватель, — или у нашего талантливого музыканта нет времени сидеть на занятиях?       — Тц, — Скара закатывает глаза и проходит к свободному месту в первом ряду. Он опускается на стул и складывает руки на груди. К сожалению, Каэдэхара не может сейчас увидеть лица брюнета, потому что сам он сидит позади, и теперь ему остаётся наблюдать лишь за чужой спиной.       Кадзуха подёргивает ручку в пальцах, не зная, с чего ему начать удивляться. С того, что Скара тоже учится на литературном? Или с того, что он просто берёт и врывается на лекцию, наглым и беспардонным образом срывая занятие? Или с того, что литератор, который, к слову, не отличался какой-то особой снисходительностью к своим студентам, вёл себя со Скарой так добродушно? И почему Кадзуха никогда не видел этого парня на занятиях? И его имени в списках тоже не было, по крайней мере, Каэдэхара вспомнил бы имя Скарамуччи…       Солист, словно чувствуя, как его рассматривают со спины, резко оборачивается, бросая в Каэдэхару злобный и колкий взгляд. Его губы кривятся в недовольстве, демонстрируя раздражение, вызванное действиями Кадзухи. Но светловолосый не отводит своего пристального взгляда, он лишь улыбается в ответ на это сердитое личико, которое от чего-то кажется ему даже милым. Скара, на эту «ухмылочку» возмущённо поднимает свои тёмные брови, а затем мрачнеет пуще прежнего и резко отворачивается.       Кадзуха усмехается, приложив ладонь к своим губам. И как этому человеку удаётся быть таким… неординарным? Он то злится, то смущается, то его лицо становится совершенно безразличным и пустым — и всё это происходит в очень короткий промежуток времени. Скара был невероятно интересным, и своим присутствием он будто баламутил воду, будоражил и выводил из равновесия абсолютно любой порядок. Будь то лекция по литературе или душевное состояние молодого гитариста.

14:30

      Всю лекцию Кадзуха старался не обращать внимание на Скару, но удавалось ему это чертовски плохо. Темноволосая макушка то и дело привлекала к себе взгляд, и спустя какое-то время Каэдэхара просто сдался, решив, что пускай Скарамучча его хоть возненавидит, но он не мог не наблюдать за солистом и его попытками «сохранять лицо» во время занятия. Скара всю лекцию пытался сопротивляться сонливости, и почему-то Кадзуха был уверен, что в любой другой ситуации брюнет стоически бы выдержал эти полтора часа, просидев без малейшего движения, но, видимо, сейчас ему было действительно не по себе. Скара периодически осторожно поглаживал пальцами свою руку, словно пытаясь проверить: отзовётся ли конечность на болезненные действия или нет. И иногда он коротко, почти незаметно вздрагивал. Скарамучча делал это крайне редко, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Наверное, он и правда чувствовал пристальные взгляды, прикованные к своему затылку. И дело было не только в Кадзухе…       После окончания лекции, студенты начали неспешно покидать аудиторию, видимо предвкушая интересный диалог между Скарой и преподавателем, но солист продолжал сидеть на месте, явно выжидая, пока эти зеваки уйдут. Когда аудитория почти опустела, брюнет всё же поднялся со своего места и прошёл к преподавателю, который начал ему негромко что-то говорить.       Кадзуха специально задержался, делая вид, словно он дописывает лекцию, а затем начал неспешно собирать свои вещи.       — Куникудзуши, — литератор снова обращается к парню по имени, которое вызывает у солиста раздраженное:       — Я же попросил.       — Ах, да, прости, — преподаватель улыбается, — Скара, верно?       — Угу, — брюнет снова складывает руки на груди, — зачем вы хотели меня видеть?       Кадзуха в сотый раз благодарит всех богов за подаренный ему природой чуткий слух, потому что иначе он бы точно не услышал этот весьма волнующий его диалог.       — Скара, — преподаватель вздыхает, — ты прекрасно знаешь, что я бы не стал отвлекать тебя от дел, но твоя последняя работа, — литератор ищет среди стопки листов нужные и отдает их студенту, — это ведь самый настоящий плагиат. Ты скопировал чужую статью, даже не сменив тезисы.       Несмотря на то, что преподаватель отчитывал Скару, голос мужчины был спокойным и мягким. Он не пытался упрекнуть или отругать своего студента, скорее просто выяснить, что происходит. Это слегка удивляет, и Кадзуха продолжает тихо, пристально наблюдать за происходящим и за солистом, вид которого остаётся таким же равнодушным. Скара молчит, явно не собираясь ничего объяснять.       — Послушай, — мужчина откладывает работу студента на стол, — я всегда защищаю тебя перед преподавателями, но я не смогу отговорить их игнорировать вопрос о твоём отчислении, если по основному модулю ты будешь плохо учиться, — преподаватель делает паузу. — Если тебе тяжело совмещать работу и учёбу, то может стоит подумать об академическом отпуске?       Скара поджимает губы, сводя их в тонкую линию. Ему, очевидно, не нравится, куда ведёт этот разговор, поэтому спустя несколько секунд он тихо говорит:       — Я понял, — он берёт в руки свою работу, написанную на нескольких листах бумаги.       — Хорошо, — преподаватель кивает, — у тебя ещё есть время переписать, не торопись, — на лице литератора появляется улыбка, — и, пожалуйста, Скара, не оставляй меня без одного из лучших студентов в твоём лице.       Кадзуха округляет глаза, слыша эту фразу, и наблюдает, как Скарамучча снова смущается и отворачивается — такая реакция на похвалу была вполне ожидаема, но… Что? «Один из лучших студентов»?       — Мне пора, — бросает солист, разворачиваясь, чтобы уйти. И пока он направляется к двери, он поднимает взгляд на Кадзуху, который всё это время неотрывно наблюдал за ним.       Каэдэхара наконец приходит в себя и подрывается с места, чтобы поспеть за уходящим парнем в надежде хотя бы сейчас поймать его.       Попрощавшись с преподавателем, Кадзуха выходит из аудитории и находит удаляющуюся фигуру солиста. Он быстрым шагом следует за ним, готовый снова побежать, но…       …Скара резко останавливается:       — Суббота, в шесть вечера, у Тарта, — говорит тихо темноволосый, даже не оборачиваясь. Кадзуха замирает, вопросительным взглядом сверля чужую спину. Он не понимает, о чём говорит солист, но и переспросить его он не успевает, потому что Скара снова начинает движение в сторону лестницы.       Кадзуха вздрагивает. Точно. Итэр ведь говорил, что у Тартальи день рождение в субботу. Скара хочет, чтобы Кадзуха пришёл?       — Постой… — гитарист снова следует за юношей, который теперь уже ускоряет шаг и почти пролетает ступени лестницы. Кадзуха спешит следом, в надежде всё же догнать солиста, но едва может за ним угнаться.       Да откуда у этого парня столько сил?!       — Подожди!       Выбежав за ним улицу, Кадзуха начинает сомневаться, а стоит ли ему дальше продолжать так много курить и недосыпать, потому что его выносливости явно не хватало, чтобы тягаться со Скарой. Брюнет бежит по дороге, ведущей к главным воротам, — выходу с территории университета, и Каэдэхара пытается не отставать, как вдруг…       Из своих рук солист резко выбрасывает ту самую стопку из листов бумаги, которую держал всё это время. Статья, непринятая преподавателем литературы, разлетается по ветру, большим количеством страниц следуя шлейфом за убегающим парнем, а затем опадает прямо на землю.       — Не приближайся ко мне! — отчётливый, громкий возглас, который Скара бросает через своё плечо, заставляет Кадзуху замедлиться. Но не его просьба останавливает гитариста от преследования, а его… взгляд синих, глубоких глаз.       Несмотря на то, что тёмные брови Скары сведены к переносице, его глаза изображают надежду… В чужих синих омутах Кадзуха видит проблески фиолетового — словно впускаемое отчаяние, с которым юноша обращается к Каэдэхаре.       Кадзуха теряется на мгновение, пытаясь понять, что только он увидел в чужом лице? Попытка остановить его этим взглядом, полным просьбы, нет, даже какой-то… мольбы?       Гитарист и правда останавливается, потому что замечает у чёрной машины, стоящей у главных ворот высокого мужчину. Кадзуха видит, как Скара быстро подбегает к нему, словно прося какой-то защиты от преследователя.       Неужели это…       Кадзуха чувствует на себе пристальный взгляд алых глаз незнакомца и ощущает подступающую волну тревоги. Вид мужчины кажется гитаристу очень знакомым: он выглядит таким подозрительным и странным, его лицо изображает тонну безразличия, словно маска, словно…       Кадзуха вдруг замирает, когда видит, как этот самый человек хватает Скару за то самое больное левое плечо, заставляя юношу сильно вздрогнуть. Мужчина почти утаскивает парня, ведя его к машине, игнорируя тихое шипение солиста.       В груди Каэдэхары что-то спирает: то ли страх за юношу, то ли осознание того, что сейчас перед собой Кадзуха видит того самого человека.       Нет, Кадзуха наблюдает нечто совершенно другое.       Этот тот самый мерзавец, который подходит сейчас с проклятым маленьким канцелярским ножом, чтобы провести лезвием по холсту и испортить прекрасный портрет, искусно написанный именитым художником, который до дрожи в пальцах вдохновляет Кадзуху.       Этот тот самый человек, который причиняет боль его музе.       Кадзуха хочет, очень хочет остановить его: добежать до дверей машины, вытащив оттуда Скару и унести его подальше от рук этого мерзавца.       Но он не может этого сделать, потому что… Скара попросил его об этом. Его умоляющий, отчаявшийся взгляд, который изображал столько страха в момент, пока Кадзуха бежал за ним. Правильно ли Каэдэхара его понял..?       Возможно, сейчас ещё не время..?       Пока Скара садится в машину, пока незнакомец одаривает Кадзуху пристальным взглядом, следуя за своим подчинённым, пока чёрный автомобиль трогается с места и скрывается где-то за поворотом, Кадзуха остаётся стоять на месте в окружении разбросанных листов бумаги с той самой статьёй. Каэдэхара опускает взгляд, пытаясь отдышаться после забега и успокоить бешено колотящееся сердце. Внутри всё сдавливало от нехватки воздуха: это сказывалось дурацкое решение Кадзухи не спать больше суток, и теперь он терпел неприятную боль в груди и нарастающую, непостижимую волну беспокойства.       И почему в последнее время его терзает так много тревог? Неужели появление одного-единственного человека способно переворошить спокойный, нормальный ритм жизни? Нет, не стоило обманывать себя: это не заслуга Скарамуччи — это ворох обстоятельств, запущенный с момента, когда Венти решил уйти из группы… Хотя, возможно, всё началось гораздо раньше.       Кадзуха старается взять себя в руки и унять тревогу. Он опускает взгляд под ноги, но снова цепенеет, потому что видит уже знакомое имя «Куникудзуши» на листе бумаги, который тут же поднимает.       Рядом с именем и информацией на титульной странице статьи, Кадзуха замечает название.       Это ведь была его статья. Статья Каэдэхары, написанная ещё полгода назад и опубликованная в университетском сборнике.       Что..?       Скарамучча украл статью Кадзухи и сдал её преподавателю как свою? Он что, совсем дурак? Что вообще творится в голове у этого парня?       И как Кадзухе нужно было оставаться спокойным ко всему, что этот человек делает..?