***
Чимин осторожно спускается по ступеням. Кажется, теперь лестницы — его самая главная фобия. Иногда ему видится, как он вновь летит вниз кубарем, ударяется, от этого фантомная боль в плече нарастает и становится очень некомфортно. Как будто это тело ему не принадлежит, словно в нём кто-то другой, а он со стороны наблюдает… Ещё и кошмары приходят на регулярной основе, и никакие препараты не помогают. Может быть, дело в том, что приближается годовщина смерти отца? Или проблема в том, что то, от чего он так старательно бежал, нагнало его и преследует теперь повсюду. Омега вздыхает, прикрыв веки, и ерошит волосы. Дурацкие мысли, прочь! Он не для того старался все эти годы, чтобы в один момент вдруг испугаться. Осталось-то ведь совсем чуток потерпеть… — Ну и что это было? — Чимин крупно вздрагивает от холодного голоса, раздавшегося буквально в паре шагов от него. Он недоумённо вскидывает взгляд на омегу из параллельного класса. — Вчера после уроков. Объяснишь? — тот складывает руки на груди, и вся его поза излучает враждебность. Чимин нервно облизывает губы, понимая, что разговора не избежать. Он, покачнувшись, упирается плечом в стену школьного коридора, где его и прижимают. А он, задумавшись, забывает об осторожности. Вчерашнее вмешательство в развлечение, разумеется, не проходит бесследно, и весь сегодняшний день за ним ведётся охота. — Не понимаю, о чём ты, — фыркает Чимин показательно. А вдруг прокатит? — Не притворяйся, Чимин, — огрызаются в ответ. — Помнится, ты дал добро, эй, а теперь лишаешь нас развлечения. Не слишком ли жирно? Зачем ты приказал отстать от Чона, а? У нас начиналось самое весёлое! Ну вот, пожалуйста. Последствия не заставляют себя ждать. Или… Юнги именно этого и добивается? Растоптать Чимина надеется? От этого альфы ожидать можно чего угодно… Называется, пошёл на поводу Юнги. Омега неконтролируемо ухмыляется. — Чего хихикаешь? — взвизгивает друг, напрягаясь. — Вы мешали пройти, только и всего, — Чимин пропускает мимо ушей его вопрос, отвечая на предыдущий, тем самым делая ещё одну попытку обелить себя. — Ой, давай без этого! — восклицают. — Ты никогда не делаешь ничего просто так! Чимин жмёт плечами, всем своим видом выказывая, что он тут ни при чём. И вообще, спорить и доказывать что-то очевидно ложное нет времени: омега спешит на занятие по танцам. — Послушай, — Чимин жуёт губу, подбирая слова, — я уже всё сказал тебе, Догу. Не вижу смысла в дальнейшем разговоре. На лице напротив проскакивает злость. И да, кажется, это не срабатывает. Потому как Чимина резко дёргают на себя, скрутив ворот футболки в кулак. — Это ты меня послушай, Чимин. Один раз вышло нас остановить, потом не выйдет. — Да чхать мне, — тускло бросает омега, а внутри буря бушевать начинает. — Ну да, конечно, — шипит Догу прямо в лицо Чимину. — Своей цели добился и радуешься. Но так не пойдёт, Чимин-а. Чимин хмурится. Догу же выпускает его из захвата, отшагивает и оглядывается, проверяя, не засёк ли кто их. Убедившись, что никому неинтересны два омеги в углу, он хмыкает. — В общем, надеюсь, мы поняли друг друга. Не вставай у меня на пути, ясно? Занимайся своим альфой, раз ты всё это заварил из-за него. А я, пожалуй, возьму бразды правления на себя. Ты же не против? Вот оно что. Чимин ощущает, как внутри разгорается негодование. Этому омеге бы врезать, но он же в школе. Нельзя. Нельзя, иначе всё, что он так долго воздвигал, рухнет в один маленький миг. — Юнги не боишься? — осмеливается Чимин. И да, в глазах Догу мелькает испуг. — Да что мне сделает этот коротышка? — фыркает он после, махнув на Чимина рукой. — Чувствую, потеряет он свои регалии скоро. Или ты думаешь, его маленькое увлечение Чон Чонгуком не ударит по нему же? Ха-ха! И кстати, — омега искривляет тонко выщипанную бровь, — быть на вершине — круто. Тебе ли не знать. Чимин поджимает губы и суёт ладони в карманы брюк. Кажется, только что он передал своё маленькое детище в чужие руки. Хотя он ни о чём не жалеет. Ему действительно осточертело держать в руках маленькую кучку омег, желающих похулиганить под его началом. Теперь в этом и в самом деле нет интереса. Потому что изначально это создавалось лишь для одной цели, которая с успехом достигнута. Чон Чонгук теперь не представляет для него абсолютно никакой опасности. В отличие от Мин Юнги. И с этим срочно нужно что-то делать. Догу глядит на часы, отвлекаясь. — О, мне пора на встречу. Глядишь, завтра ещё одним подбитым голубком больше будет. — Что? — Чимин напрягается. У этих ребят новая цель? Кто-то, кто не Чон? Неужели ему вдруг повезёт, и угрозы Юнги растворятся в тумане? — Кем это? — Заносчивый первоклашка один. Представляешь, вчера перед всей школой признался моему Намджуну! Ох, и выдеру же я ему все космы! Ким Намджун — мой! — он поправляет причёску и щёлкает языком. — Об этом вся школа знает, но нет, находятся ведь индивидуумы… Хорошо хоть Намджун просто играется с ними. И Чимин опережает его фразой, которую выучил назубок за время знакомства с Догу и его маниакальной одержимостью Ким Намджуном: — Но скоро он поймёт, что ты — его судьба. Да-да. — Какой же ты умный, Чимин-а, — довольно взвизгивает омега. — Просто не перестаю восхищаться твоим умом и прогнившей душонкой, — и, торжествующе хлопнув в ладони, расплывается в широкой улыбке. Чимина коробит. Он хмурится, осматривая довольного собой дружка. — Да пошёл ты, — выдаёт, наконец, Чимин и, развернувшись, спешит ретироваться. На сердце сразу становится мрачно, темно и склизко. На языке горечь от осознания того, насколько непоправима сложившаяся ситуация. А всё из-за чего? Из-за простого банального желания. Это ведь его мечта. Мечта, ставшая глотком свежего воздуха после смерти отца. Мечта, по дороге к которой он не пожалеет ничего. Мечта, по пути к которой за спиной остаются лишь руины. — Ну что ты так долго? — Хосок встречает омегу несколько воинственно. В малом зале играет музыка, ребята отрабатывают движения, а альфа, нахмурившись, грозно нависает над Чимином орлом. — Я уж грешным делом подумал, что ты не придёшь! — Прости, — виновато отвечает Чимин, плюхнув рюкзак на скамейку. Танцевать не хочется. Да и вообще много чего не хочется… Может быть, сегодня ему стоит забыть обо всём, лечь прямо на пол, уперевшись взглядом в потолок, и думать, думать, думать… О чём-нибудь хорошем думать. — Учитель задержал. Хосок смягчается и вот уже добродушная улыбка освещает его лицо. — Что-то серьёзное? — Нет, — омега плюхается рядом с рюкзаком и делает беззаботный вид. Даже заставляет себя улыбнуться. — Какая сегодня программа? Хосок вмиг становится серьёзным. Он присаживается рядом, ёрзает и нерешительно прокашливается. Потом всё же решается. — У меня есть некоторые мысли по поводу твоего индивидуального номера, кхм. Позволишь? Или ты хочешь сам? Ну, то есть я не настаиваю ни в коем случае! — поднимает руки в сдающемся жесте, следом потирая ладони. — Просто понимаешь… Это мой последний год учёбы, и мне нужно нарабатывать портфолио… короче, было бы неплохо это портфолио пополнить одиночным номером, а то у меня всё групповое. Ты не подумай, я не только ради своего портфолио… Как бы сказать?.. — Хосок елозит, пряча взгляд. Чимин с каждым его словом поднимает брови всё выше. Портфолио… Он об этом и не подумал даже. — В общем, я был бы очень рад поработать с тобой индивидуально. — Я бы тоже, — выдаёт омега. — Поставишь мне номер, хён? Я думаю, это будет бомба. Альфа замирает на долю секунды, уставившись на Чимина как на восьмое чудо света. От этого взгляда даже тепло на душе разливается, и омега протягивает руку, чтобы потрепать хёна за плечо. Хосок сияет пуще прежнего, смущённо кивает и, хлопнув себя по коленям, смотрит на тренирующихся танцоров. — Это будет сложно. — Ты справишься, хён. — Ты думаешь? — альфа кусает губы. — Конечно. Разве может быть иначе? — Ты прав, — легко соглашается Хосок. — Супер, когда есть люди, которые поддерживают любое твоё начинание! Чимин наклоняет голову набок, сощурившись. — Люди? Альфа дёргается, сникнув. — Я имел в виду, человек! Ты вот. — Хё-о-о-о-н, — омега щурится ещё сильнее, будто разрезая глазами Хосока. Тот прокашливается в кулак. — Мой омега. Мой омега, в общем-то, и надоумил меня тебе помочь с номером на фестиваль. — У тебя появился омега?! — удивлению Чимина нет предела. — В смысле, не кто-то случайный из?.. — Я таким не занимаюсь! — восклицает Хосок, краснея и перебивая. — Я ж не Намджун и не Юнги, в самом деле… При упоминании имени Юнги Чимина передёргивает, но он не подаёт виду, что его это как-то задевает. Он лишь расправляет плечи и продолжает разговор, словно ничего и не произошло. — Так кто? — Чимин загорается любопытством. — Слушай, э-э-э, пойду я. Надо начать движения тебе придумывать там… — альфа, потирая ладони о спортивные штаны, встаёт и мнётся, будто это не Хосок, а какой-нибудь первоклашка, случайно перепутавший дверь, тем самым заставший сладкую парочку за очень интересным делом. Чимин, похихикивая, следит за его дёрганным шагом и расслабляется, откинувшись спиной на стену. Он прикрывает веки, слегка шевелит плечом, улавливая едва ощутимый дискомфорт, и неожиданно для самого себя проваливается в дремоту. Ему не мешает ни музыка, ни голоса. Омега довольно плохо спал этой ночью, и такой внезапный дневной сон ему очень кстати. Будит его Хосок, когда в зале остаются только они вдвоём. Чимин, потирая сонные глаза, достаёт телефон и с удивлением обнаруживает, что от Тэхёна ни одного пропущенного звонка и непрочитанного сообщения.***
— Ты сегодня превзошёл сам себя, Чонгук, — с улыбкой на губах сообщает заместитель директора, с восхищением в глазах рассматривая аккуратно приставленные друг к другу коробочки, в которых рядами красиво разложены мочи в специальных бумажных подставках. Бета, укладывая последнюю порцию пирожных, смущается, чувствуя, как жар приливает к шее. Ему так хотелось побаловать своих гостей не только тортом-мороженым, который уже стоял в морозилке и ждал своего часа, но и каким-нибудь десертом. И так прекрасно сложилось, что сегодняшней темой объявлены мочи. К тому же время идеальное: по субботам всегда самые комфортные и длинные занятия в кулинарном, потому как уроков намного меньше, чем в будние дни. Чонгуку именно поэтому и нравилась суббота до безумия. — Не красней, мой мальчик, — улыбается Ли. — Я очень тобой горжусь. Такого усердного кулинара у меня ещё не было. — Спасибо, — бета, закрыв коробку крышечкой с прозрачным окошком, принимается за уборку рабочего пространства, ощущая, как взгляд чёрных глаз прожигают его насквозь. — И спасибо за тему сегодняшнего урока. — Ну что ты, — замдиректора хрипло смеётся. — Не каждый день исполняется восемнадцать… Вот я в твои годы, если говорить честно, об учёбе и кулинарии думал в меньшей степени. Все мои мысли были только об альфах, чтоб им аукнулось, — Ли слегка горбится, сложив руки на груди. — Эх, были времена. А ты молодец. Прекрасный бета. Я уверен, из тебя выйдет отличный семьянин. Чонгуку немного неуютно от этих слов. Он тянет смущённую улыбку и как может быстрее приводит всё в порядок. Затем складывает свои пирожные в пакет, проверяет, не тяжело ли, и удовлетворяется результатом, кивнув самому себе. Заместитель директора запирает класс кулинарии за ним, удостоверившись перед этим ещё раз, что все рабочие места прибраны, инвентарь разложен по нужным полочкам. — Учитель Ли, — Чонгук протягивает ему одну коробочку с мочи, улыбаясь. — Это вам. Тот ахает, прижав ладони к груди. — Как мило, божечки, — благодарит он, принимая презент. — Для моей фигуры это вредно, конечно… Но! — замдиректора, шутливо хмурясь, вздёргивает указательный палец к потолку. — Я со всей строгостью прослежу, чтобы все мои обалдуи угостились. Ну, и я обязательно съем одну. Ведь это труд моего самого любимого ученика! Чонгук прыскает в ладонь. Учитель Ли машет ему на прощание, сияя пуще прежнего, и спешит в сторону лестниц. Бета провожает его взглядом и, поправив рюкзак на плечах, отправляется по коридору к школьному холлу. Он ускоряет шаг сразу же, как натыкается на большие часы, забеспокоившись, что может не успеть. Быстро переобувшись, он ковыляет к выходу, шурша пакетами. И вот горячий, ещё довольно знойный воздух обдувает его лицо. Чонгук смотрит на небо, чистое и голубое, щурится от яркого солнца. Сегодня ему восемнадцать. Погода благоволит его праздничному настроению, в груди расцветают цветы, пусть и осень скоро, а ещё в сердце зарождается приятное чувство. Юнги-хён сегодня тоже занят и бету он не встречает у школы. Зато утром они виделись. Юнги прикоснулся к его плечу, и Чонгука словно пробил заряд молнии. Это странно, да. Ведь Юнги — альфа, не омега. Или, может быть, бета что-то путает? Он с хёном просто дружит. Как Юнги дружит с Намджун-хёном. Тот ведь тоже бета. При мысли о дружбе в груди колет, и Чонгук облизывает губы в непонимании. Лучше бы пока не думать о таком. Он преодолевает школьный двор, практически доходит до ворот, как в спину врезается знакомый голос. — Чонгук! — и бета застывает резко, как бы даже несвойственно его плавным движениям, оборачивается. Перед ним стоит Тэхён со спортивной сумкой наперевес. Смотрит так испытующе, что желудок Чонгука сводит. Он кряхтит, стоит только перенести весь вес тела на правую сторону, и альфа вдруг оживает, оказывается слишком рядом, Чонгук слышит его ненавязчивый запах пота, смешанный с едва уловимым ароматом одеколона. Прикоснувшись к пальцам, Тэхён забирает у него все пакеты с пирожными в свои руки. — Привет, — говорит ему альфа, растянув пухлые губы в приветливой улыбке. — Задумался? — Да… есть такое, — кивает Чонгук. — Ясно. А я смотрю, идёшь, как танк, не видишь никого вокруг. Я подумал: не случилось ли чего страшного. Вот и позвал. Это всё домой? — Да. Мочи. Готовили вот сегодня на кулинарном. — Обожаю мочи, — сообщает Тэхён. — Давай помогу тебе, — и обходит Чонгука стороной. — Нет, хён, я сам! — бета семенит следом, вцепившись в лямки рюкзака. В нём рождаются сомнения. Нельзя! Нельзя, чтобы кто-то видел Чонгука в компании Тэхёна, самого популярного альфы в школе. Кто знает, что тогда обрушится на него? Многие захотят отомстить ему за то, что посмел, заставил Тэхёна нести свои пакеты… Ужас! Помимо гнева Чимина, на него обрушится гнев десяток омег! — Стой, пожалуйста! — Да брось, — отмахивается Тэхён, выруливая на тротуар. Он косится на бету и игриво подмигивает. — У тебя сегодня важный день. Так что считай, что это мой тебе подарок. Чонгук промаргивается. Он помнит? Тэхён помнит, когда у него день рождения? Его когда-то самый лучший друг только что дал понять, что никогда не забывал о нём, так ведь? Губы сами по себе расползаются в улыбку, щёки вспыхивают, и он вперивает взгляд в асфальт, наблюдая, как смело ступает по дорожке Тэхён, как болтаются шнурки на его кроссовках при каждом шаге, как цепко его длинные пальцы держат ручки пакетов с приготовленными им пирожными. Это тот самый Тэхён, который помогал носить тяжёлый рюкзак, когда Чонгук был младшим школьником. Дорога до дома длинная, позволяет в полной мере насладиться компанией. Чонгук украдкой рассматривает красивый профиль друга, слушает его редкую болтовню, с удовольствием хихикая над его шутками, дрожащим голосом отвечает ему. Он как будто вернулся в прошлое. На короткое время, но оно такое приятное, волшебное. Когда последний перекрёсток оказывается позади, Тэхён внезапно снижает скорость, практически останавливаясь. Чонгук, не заметив, проходит ещё чуть вперёд по инерции, а после останавливается, чтобы вернуться к альфе. — Хён? — Слушай, — Тэхён прокашливается и тупит взгляд, которым до этого внимательно глядел Чонгуку прямо в душу. — Это, конечно, не моё дело, но я чувствую, что должен спросить. — Да? — бета теребит пальцами пояс брюк, попутно комкая заправленную под них футболку. Накинутый на плечи пиджак колышется от ветра, бьётся полами о рюкзак, образуя какофонию звуком. Тэхён выглядит не более опрятным: его пиджак, завязанный рукавами на талии, шлёпает по коленям. Ветер стихает, и альфа поднимает глаза и сглатывает. Чонгук начинает беспокоиться. — Что? Хён, ты меня пугаешь. — Что у тебя с Юнги? — слитно произносит Тэхён. Сердце будто срывается с цепи. Неистово стучит в рёбра. Его надрывный стук отчётливо ощутим где-то в горле. Чонгук размыкает губы, которые вмиг высыхают то ли от страха, то ли от неожиданности. Тэхён продолжает смотреть только на него, ожидая ответа, и в голове проносится совершенно глупая мысль: вчера, наверное, Чонгук выглядел точно так же, стоя перед Юнги-хёном. Какая нелепость. О чём он думает? У Тэхёна есть Чимин. Они влюблены. Самая красивая пара в школе. Действительно, так не может быть. — Мы дружим, — отвечает он наконец, и лицо Тэхёна смягчается за одну секунду. Он переминается с ноги на ногу, чешет свободной рукой затылок. — Хён, — хрипло продолжает Чонгук: — очень хороший друг. — Правда? Он тебя не обижает? Ну, ты знаешь, он же курит и всё такое. — Я знаю. Но нельзя же судить о человеке только в негативном ключе лишь потому, что он курит. В каждом человеке есть как отрицательные качества, так и положительные. Тэхён кусает губы. Затем заторможено кивает. В этот самый момент в кармане его брюк начинает яростно вибрировать телефон, и он крупно вздрагивает: — Ох, чёрт, — шипит альфа, вынимая смартфон и ошалело заглядывая в экран. Тэхён принимает вызов и тараторит: — Прости-прости-прости! Я не смогу встретить тебя, немного занят. Да. Ты не злишься, малыш? Может, погуляем завтра? Жаль… Ну, тогда зайду за тобой утром в понедельник, идёт? Хорошо, увидимся, — и сбрасывает дёрганным движением. — Так о чём мы?.. А, да, прости, я… — Хён, дальше я сам. Спасибо за помощь, — Чонгук протягивает руку. Альфа молча вкладывает в неё пакеты и сжимает губы в тонкую полоску. — Я бы хотел, Тэхён-хён, чтобы ты больше не думал о другом моём хёне плохо, — Тэхён на этих словах неловко чешет переносицу. Чонгук выуживает одну коробку с мочи, протягивает ему со словами: — Это тебе, — альфа вскидывает на него удивлённый взгляд, но бета улыбается и аккуратно трясёт коробочку, давая понять, что этот маленький презент действительно для него. И Тэхён забирает у него подарок, невесомо коснувшись горячей кожи Чонгука. — Ну, пока, — произносит бета перед тем, как развернуться и уйти. — П-пока, — шепчет альфа ему в спину.