Глупцов хоровод

      Тяжёлый, нагруженный учебниками рюкзак висит на спине Сокджина, когда тот зашнуровывает свои кроссовки. В квартире стоит звенящая тишина. Отец как уехал на работу вчера вечером, так и не вернулся, и бета закрывает дверь квартиры с тяжестью на душе. В последнее время альфа часто задерживается на работе, ночует в офисе, и на все беспокойства сына лишь тянет усталую улыбку, отчего спокойствия у будущего выпускника не прибавляется ни на грамм.       Моросящий дождь неприятно оседает на лице. Сокджин раскрывает зонтик ярко-голубого цвета и спрыгивает с крыльца подъезда, здороваясь со ждущим кого-то таксистом. Мужчина кивает в ответ, и бете кажется, что они встречались ранее. Хотя чего это он? В их маленьком городке совершенно нормально знать друг друга в лицо. И как только кто-то посторонний появляется на улицах, то слухи о новичке распространяются со скоростью света.       С утра людей достаточно много, Сокджин их не рассматривает, думает о чём-то своём весь путь до школы. Уплывает по реке мыслей в альтернативное будущее, где он без страха посмотрит в любимые глаза, улыбнётся и, может быть, даже тихо посмеётся на ухо обнявшего его, трепетно и нежно. Но когда ворота старшей школы показываются перед его взором, он отгоняет от себя глупые мечты и прибавляет шаг, в последний момент заметив плетущегося Чонгука.       — Доброе утро! — сверкает глазами тот, когда бета его нагоняет и приветствует.       И сколько же, интересно, в нём энергии? Ещё и в такую рань.       — Ты сова или жаворонок, Чонгук-и? — интересуется он, пытаясь подавить зевок, но не получается.       — Никогда не задумывался над этим, — чешет подбородок Чонгук.       — Вот и подумай, — жуёт губы Сокджин, на что получает очень серьёзное выражение лица. И ведь подумает. Всё свободное время на это потратит.       Они не спеша заворачивают к главному входу, лавируя между другими учениками. И, завидев тусующуюся кучку спортсменов неподалёку, Сокджин моментально узнаёт среди них Намджуна. Тот стоит вполоборота, что-то рассказывает хмурому и сонному Юнги, улыбаясь. Сокджин старается незаметно оттолкать плечом Чонгука в другую сторону. Ему это удаётся, и они проскакивают незаметно. Вот только взгляд всё равно прикипает к вратарю школьной команды по футболу, что одет сегодня расхлябано и очень, прости его господь, горячо. Словно альфа, сошедший с обложки журнала Плейбой. А дополнение в виде высоко выбритых висков и брутально уложенных назад волос, так вообще лишает бету возможности нормально дышать.       Откуда только взялись эти чувства?       Намджун ведь совсем ему не подходит.       Когда они, подхваченные потоком школьников, добираются до кабинета с номером 3-1, Чонгук убегает дальше по коридору, а Сокджин торопится занять место у окна. Обычно в корейских школах за каждым учеником закреплено место, но в их выпускном классе — кто во что горазд. До звонка ещё есть время, и он достаёт скетчбук, открывает на том месте, где простым черным карандашом нарисован милый его сердцу профиль. Бета смотрит на него несколько долгих секунд, отмечая идеальность линий чужого лица и штрихов. Затем переворачивает страничку, вынимая из рюкзака тканевый пенал.       — Ты сегодня рано, — слышит он и поднимает взгляд. Глядит на Тэхёна, гадая: увидел тот рисунок или нет, и пожимает плечами, безэмоционально отводя взгляд. — Да ладно тебе, — фыркает альфа и садится рядом, кинув сумку на парту. — У всех бывают такие дни, когда всё вокруг бесит. Это классика.       Сокджин хмурится.       — Отчего бы у самого Ким Тэхёна были такие моменты?       — Хм, — задумывается альфа. — Есть пара проблем.       — Турнир?       — Он, да, — фыркает Тэхён, откидываясь на спинку стула. — Не знаю почему, но в этом году чижики какие-то раздолбанные. Ни бегать, ни мяч ловить. Ничего не могут, устал орать уже.       — Чижики?       — Намджун с Юнги, — альфа хрустит пальцами, разминая шею. — Была б моя воля… а ведь людей-то больше нет.       — Мне казалось, Намджун, — Сокджин сглаживает свой голос, чтоб не сорвался при произнесении этого имени, — хороший вратарь.       — Хороший, — не отрицает Тэхён.       «В чём тогда проблема?» — думает Сокджин, но вслух произносит иное:       — Насколько я слышал, никто из первокурсников так и не записался в твой клуб. Прискорбно.       — Можно подумать в школьный совет людей привалило, — хмыкает Тэхён, отчего Сокджин поджимает губы в досаде.       Действительно, в этом году поступившие на первый год обучения ученики записью в школьные кружки не удосужились. Как бы старшеклассники ни агитировали молодёжь, те только нос воротили. И только самая малая часть из них записалась. Кулинарный плюс один, танцевальный плюс три, фотографии плюс восемь, баскетбол и волейбол плюс по трое в каждый. А вот футбольный — ноль. Совет тоже. Так обидно.       — Ну, тогда, — бета ёрзает на стуле, — придётся работать с тем, что есть.       — Очень оптимистично, — фыркает Тэхён.       В класс заходит учитель Ан, спустя пару минут звенит звонок на первый урок, и Сокджин откладывает свой скетчбук, намереваясь внимательно слушать. Однако тема сегодняшнего урока оказывается ему неинтересна в силу уже полученных ранее знаний, и он невольно и исподтишка рассматривает Тэхёна, принявшегося усердно записывать всё, что принимается рассказывать педагог. Не зря этот альфа такой популярный. Его профиль такой изящный, будто он самое что ни есть божественное создание. Длинными пальцами он играет с карандашом, прерываясь на пометки в тетради. Губы с чётко очерченным контуром сжаты в одну полоску. Рассыпанные по лицу родинки придают шарма. Однако до красоты Намджуна он не дотягивает всё равно. От этого так грустно. Ну почему нельзя было влюбиться в альфу? Может, было бы легче.       Тэхён громко чихает, распугивая класс.       — Тэхён, господи помилуй, нельзя ли потише? Бог на небесах даже вздрогнул, я уверен, — тараторит учитель Ан, журя альфу указкой.       — Простите, — извиняется Тэхён, чуть склонившись, а одноклассники хихикают в ладошки, задорно стреляя глазами в альфу, что чешет затылок и улыбается.       Сокджин снова пробегается по нему взглядом, подперев рукой щёку. Тэхён и правда альфа завидный. Намного популярнее того же Намджуна. Спортсмен, от которого веет брутальностью за километр. У него всегда под пиджаком вместо рубашки белая футболка летом, белая толстовка зимой. И неотъемлемый атрибут — кепка, небрежно накинутая на густую шевелюру, каждый день разная. Сокджин прям представляет, что дома альфы стоит целый шкаф с кепками нескольких вариантов дизайна и цвета. Ну и капитан футбольной команды из него самый лучший из всех, что были до этого. Сокджин узнавал.       Намджун же немного другой. Он — бета, но ростом выше всех альф в школе. Размашистее в плечах, крупнее в мышцах рук и ног. Его улыбка появляется на лице с регулярным постоянством, являя глубокие ямочки на щеках, от которых омеги и Сокджин в особенности в полнейшем восторге. Шумный, громко хохочущий, изредка курящий, смотрящий резко, задиристо и от этого не менее горячо, чем глядит тот же Тэхён. Сокджин уверен, будь он омегой, давным-давно бы побывал в постели Намджуна на раз-два. Ну, потому что, опять же, Сокджин узнавал: у того в омегах нехватки нет совсем — какого хочешь, в того тычь пальцем и тащи в кровать, никто против не будет. В общем и целом, популярный, да не в том русле. У Тэхёна всё же последний год омега есть, и в посторонних связях замечен он не был.       Раздавшийся звонок с урока отрезвляет. Сокджин хмурится и мотает головой, отворачиваясь к окну. Эх, если бы он не был так критичен к спорту и потным спортсменам, быть может, записался бы в футбольный клуб. Стал бы таким же популярным парнем, как эти двое. Нашёл бы пару себе… и проблем сразу меньше на порядок.       — Сокджин?       Бета хлопает веками, поворачивается на голос и непонимающе смотрит на подошедшего к нему учителя Ан. В классе к этому времени нет никого. Даже пресловутого Тэхёна, что относится к нему по-дружески и часто сопровождает на переменах.       — Да?       — Насчёт фестиваля, — Ан поправляет квадратные очки и извиняющееся заламывает брови. — Придётся сдвинуть его на целый месяц.       — Декабрь? — изумлённо интересуется Сокджин.       — Да, проведём его ближе к середине. Понимаю, будет тяжело, но таково решение директорского совета. Ты справишься?       Справится ли Сокджин? Практически весь декабрь он будет неимоверно занят подготовкой к выпускным экзаменам. Наляжет на математику, информатику, планирует взять дополнительно компьютерный класс, чтобы точно поступить на программиста. Не справится.       — Конечно, — отвечает он, поднимаясь на ноги. — Вы же знаете, школьный совет всегда готов выполнить любое поручение, неважно, какой сложности.       — Хорошо, — кивает учитель и подбадривающе хлопает ладонью по плечу Сокджина. — Я понимаю твою уверенность, но недобор людей в этом году по всем дополнительным направлениям может негативно сказаться на подготовке к фестивалю. Так что подходи, не стесняйся. Найдём дополнительных людей.       — Спасибо, учитель, — бета кланяется.       Ан оставляет его одного в помещении. Сокджин закрывает лицо ладонями, обречённо вздыхая. Он надеялся, что задержка не будет настолько ощутимой. Обычно фестиваль проводили в ноябре, в двадцатых числах, потому как потом у выпускников начинался сущий ад — не до концертов и конкурсов.       Бета собирает свой рюкзак, взваливает его на плечо и сквозь редкие капли дождя, тарабанящие по приоткрытым форточкам, слышит:       — Пасуй! — и обращает внимание на происходящее за окном.       А там, прямо на главном дворе школы, Намджун пинает мяч курящему Юнги. Звонок оповещает о втором уроке, и Сокджин, оторвавшись от лицезрения веселящихся прогульщиков, разворачивается и спешит на общую для третьекурсников лекцию по всемирной литературе.

***

      Чимин выходит из класса в бодром расположении духа. Уроки закончились, наконец. Теперь-то можно заняться более насущными делами. До выставки, в принципе, времени ещё целый вагон и вполне возможно отдохнуть несколько дней. Он облизывает губы, чем в очередной раз тревожит воображение попадающихся ему на пути альф. Про себя омега думает, что очень забавно ловить все эти похотливые взгляды, но ещё забавнее знать, что ни один из этих умирающих в экстазе альф никогда не посмеет подойти к нему, потому как рискует получить нагоняй от самого Ким Тэхёна. Чимин довольно улыбается, сверкнув глазами в старшеклассника из класса 3-2, что скалится в ответ, скользнув взглядом по его ногам, и заворачивает к лестницам, моментально натыкаясь на мрачный взгляд Мин Юнги.       Тот, зажав в зубах палочку от чупа-чупс и сидя на корточках на третьей ступеньке, слышно хмыкает, а рядом стоящий с ним Намджун улыбается так широко, что Чимину кажется, у него вот-вот треснет лицо. Этакое некрасивое, мужицки отвратительное лицо. Типичный хулиган. Под стать такому же невоспитанному охламону, как Юнги. Вот выпустится этот придурок, и сразу же в этот же день дышать Чимину станет гораздо лучше. Приятнее намного.       И он проходит мимо них, гордо воздев подбородок. Пытается не обращать ни на кого внимания, намереваясь побыстрее отыскать Тэхёна, чтобы под ручку уйти домой. Сегодня он хотел бы побольше целоваться и обниматься, заведомо зная, что тренировок сегодня по расписанию не предвидится.       Но не тут-то было.       — Чимин? — Сокджин замирает на площадке между этажами и хлопает глазами так, будто Чимина видит впервые в жизни. Омега застывает с занесённой на нижнюю ступеньку ногой и мысленно выругивается, чувствуя, как прожигается противными глазами заносчивого альфы его правая щека. — А я как раз тебя шёл искать, — выдыхает председатель школьного совета.       — Что такое, хён? — тихо интересуется Чимин, таки встаёт на обе стопы, молясь побыстрее свинтить.       — Понимаю, я тебя уже, наверное, достал своими просьбами, — Сокджин вспархивает вверх по лестнице в один миг, — но мне не на кого положиться, — и, завидев двух подслушивающих старшеклассников, вылупливается на них, глупо моргая.       Намджун прекращает улыбаться и по-дурацки нерасторопно подаётся вперёд, перекинув за перила свои руки. Чимин отсчитывает секунды до скандала.       — Положись на меня, Сокджин-а, — бета недвусмысленно играет бровями и тянет уголок губ вверх.       Сокджин поджимает губы, и Чимин видит, как едва заметно краснеют уголки его ушей, а на красивом ровном лбу появляется складочка. Вообще, Сокджин — эталон красоты в глазах Чимина. Омега ему завидует. Высокий, с просто неимоверно тонкой талией, которой Чимин, будучи омегой, похвастаться не может. И это его самый главный комплекс. Вкупе с широкими плечами и покатыми бёдрами фигура Сокджина — истинно чёткие песочные часы, тогда как у самого Чимина, щупленького и низенького, всего лишь скучный омежий стандарт.       — Фу, бля, — фыркает Юнги.       — Спасибо, в этом нет необходимости, — выдаёт Сокджин тихим голосом, нахмурившись и пытаясь спрятать взгляд.       — Эх, жаль! — театрально обижается Намджун. — Но ты подумай. Вдруг это твоя судьба, м? Я хорош, поверь.       Юнги за его спиной хрюкает и хрипло смеётся, пуская этим своим мерзотным смехом противные мурашки по телу Чимина. Он стреляет в него недовольным взглядом. Схватив на локоть Сокджина, вскрикивает, не постеснявшись лишних ушей:       — Обкуренные придурки! — и тянет обомлевшего президента вниз по пролёту, слыша неприятный гогот Юнги с Намджуном.       Оказавшись в коридоре первого этажа, омега останавливается у окон, отпускает руку Сокджина и, облокотившись на подоконник, выдыхает, пытаясь утихомирить своё негодование. Затем он поднимает голову и смотрит на бету, прислонившегося плечом к стене. Его глаза опущены, чёлка разметалась от бега, а в руках зажаты какие-то тетради. На чужом лице смятение, стыд и, если Чимину это не кажется, боль. Омега выпрямляется и, следуя призрачному беспокойству, прикасается пальцами к чужому пиджаку.       — Всё в порядке? — тихо. — Не обращай на них внимания, хён. Они в последнее время совсем стыд потеряли. Я не удивлюсь, если в скором времени кто-нибудь из этих двоих отожмёт у кого-либо деньги. Родители сейчас и младшеклассникам дают на карманные расходы, и эти оболтусы это прекрасно знают. Да и вообще. Прогнать бы их из клуба за неуважение к младшим. Они ведь пример должны показывать!       Однако Сокджин молчит, прижимается спиной к стене, запрокинув назад голову и зажмурившись.       — Хён? — беспокоится Чимин. — Эй, ну ты чего?       Бета мотает головой и, разлепив веки, глядит на Чимина. Тот выпрямляется и непонимающе моргает.       — Может, всё-таки запишешься в совет? — спрашивает, чем очень удивляет.       — Не могу. У меня танцевальный.       — А у Чонгука — кулинарный.       — Чонгук — это Чонгук. А у меня альфа есть. Ему тоже нужно уделять время, знаешь ли, — хмурится омега.       — Точно, — Сокджин трёт переносицу. — Просто… Эх. Ты такой усердный, помогаешь. Я хотел бы видеть тебя официальным членом совета, Чимин-и. Мне нужен ещё один человек на фестиваль.       Вот в чём дело. Чимин дарит Сокджину обворожительную улыбку, а про себя прикидывает, как бы отказаться. Не то чтобы ему не нравится постоянно быть в центре внимания, мелькать на глазах учителей и тем самым зарабатывать себе хорошую выпускную характеристику, наоборот. Но ему не очень нравится быть там, где есть Чонгук. И это самый огромный, жирный минус школьному совету. Омега задумчиво вздыхает, раздумывая, пока разглядывает облупившийся уже давно не белый потолок.       — Могу помочь собрать пожертвования, — после нескольких секунд раздумий сообщает он.       На лице Сокджина расцветает облегчение, и Чимин гадает, почему же такое красивое лицо беты никогда за всё время их знакомства не улыбалось. А если и улыбалось, то заметно фальшиво.       — Это, конечно, ценно… может быть, сможешь номер подготовить? Станцевать, спеть?       — Хён, я не…       — Ведущим? Чимин, умоляю, запишись в ведущие, а?       Ведущий… Это получается, он выйдет на сцену весь такой холёный, счастливый и будет объявлять номера? Тэхён будет смотреть на него с восхищением, учителя поставят ещё пару галочек, а остальные омеги обзавидуются?       — Хорошо. Запиши меня на сбор пожертвований, в ведущие и…       — Украшение актового зала, — сияет глазами президент школьного совета, и Чимин, не успев сообразить, кивает.       — И украшение актового… что?!       — Спасибо! — трясёт его за руку Сокджин. — Ты меня очень выручаешь! — и, устойчивей встав на ноги, продолжает: — Собрание сегодня в четыре. Приходи, нужно заранее обсудить все детали.       Чимин провожает Сокджина, открыв рот. Хлопает округлившимися глазами и громко шикает, ошибочно думая, что находится в пустом коридоре в одиночестве.       — Как здорово!       — Напугал! — отшатывается омега, схватившись за сердце.       — Сорри, — хихикает Хосок, перекидывая несколько штук сценических костюмов, запрятанных в специальные чехлы через плечо. И блистает широкой улыбкой-сердцем.       Чимин кривит губы.       — Ты очень усердный малыш, — подмигивает альфа, а лёгкие Чимина спирает. Похвала… Словно мёд обволакивает его душу. — Только не забудь про меня, океюшки?       — Хён, ты что?! — возмущённо восклицает омега. — Танцы — моё пристанище! Моя страсть!       — Воу-воу! — хохочет Хосок. — Оставь-ка страсти и для Тэхёна, и для совета! — и удаляется в сторону холла, откуда, как знает Чимин, проследует в танцевальные комнаты, относящиеся к клубу.       Теперь уж точно оставшись наедине с самим собой, омега фыркает.       У него страстей для танцев хоть завались! Он этими танцами буквально дышит. Будь его воля, он бы не торчал в душных классах, слушая нудные лекции, а танцевал бы дни напролёт. Вот только Хосок надаёт ему розгами по ногам, так как: «Убьёшь свои ноги, я убью тебя! Отдыхай, падлёныш ты такой!». Этот альфа, как истинный танцор, всегда, везде, при любых обстоятельствах, даже во время летнего похода, все уши жужжит про то, что беречь себя надо. Постоянно ворчит про опасность при перенапряжениях. Идут в ход и реальные истории травм, и придуманные на ходу байки чуть ли не со смертельным исходом, отчего все танцоры клуба в рот ему заглядывают, не моргая. А новички и подавно.       А вот для дел в совете желаний относиться со страстью особо нет. Хотя… когда собираешь пожертвования, бегаешь по всей школе с коробочкой, шанс столкнуться с занудным Чонгуком равен 0,1 проценту, ведь так? Быть ведущим тоже очень выгодно в данном плане. Чонгук наверняка весь концерт будет занят организацией гостей из других школ, поэтому пересечься с ним тоже не получится. А вот украшение зала… Здесь да. Чонгук, скорее всего, припахается вместе с ним и будет по-глупому моргать, заикаться при любой попытке заговорить, краснеть, теребя какой-нибудь плакат… Бесить в общем и целом. Вот этого надо как-то избежать. Нужно придумать что-то такое, чтобы свалить с подобного рода мероприятия. К тому же Чимин не любит все эти таскания по огромному актовому залу в попытке придумать, куда бы пришпандорить то или иное бумажное украшение, сделанное руками первоклассников старшей школы для выпускников.       Телефон в кармане охотно даёт о себе знать, вырывая Чимина из тумана дум. Он выхватывает смартфон и тянет сладкую улыбку.       — Да, Тэ? — отвечает он на звонок.       — Ты где? Я жду тебя на крыльце.       — Уже выхожу, — тараторит омега, обрывает звонок и уже в следующую минуту повисает на своём альфе, чмокая его в кончик носа, ластясь и получая тёплую отдачу.

***

      Чонгук рассматривает доску, удовлетворяясь её чистотой. Ему сегодня выпало дежурство в лекционной для совместных потоковых уроков. Такой большой класс в школе всего один, а идея проводить в нём уроки для трёх классов одновременно не нова в сельских школах. Бета оглядывает большое помещение, по которому целых полчаса собирал мусор по полу, выгребал его же с полок парт, подмечая, где налеплены жвачки, чтобы потом прийти и отодрать. Чем, собственно, он и займётся прямо сейчас. Выдыхая, бета косится на приоткрытую дверь, через которую вышел Сокджин несколькими минутами ранее.       Середина декабря, так середина декабря. Честно говоря, ему абсолютно всё равно, когда проводить ежегодный фестиваль. Но вот хёна искренне жаль. В его глазах так и читается отчаяние. Потому Чонгук с уверенностью выразил свою поддержку, но Сокджин всё равно пошёл искать Чимина. Нет, Чонгук совсем не против иных помощников, он ведь тоже не железный. Просто что-то подсказывало ему, что Чимин не согласится. У него сейчас жизнь кипит так, что не до мероприятий такого масштаба в принципе. Не то, чтобы они и до этого особо общались, учитывая, что учились в одной средней школе и даже классе, но Чонгуку думается, что Чимин сильно изменился с тех пор, как начал встречаться с Тэхёном. Хотя… это к лучшему. Чимин светится счастьем, и ему это очень к лицу.       Чонгук вздыхает, когда отдирает последнюю жвачку, и с отвращением выкидывает её в бумажный кулёчек, куда насобирал с десяток пережёванных отходов. Он складывает уголки, закрывая, и трясёт, вслушиваясь, как те прыгают, звонко стукаясь друг об дружку и плотные стенки. Наконец он выбрасывает всё это в урну, собирает оставшийся мусор и выходит в коридор. Закрывает кабинет на ключ и, вертя наполненный мусорный мешок в воздухе, выходит на улицу через заднюю дверь, где с чистой совестью и чувством выполненного долга оставляет у большой урны успевший потрепаться мешок. Глядит на него, нахмурившись, но так и оставляет, потому что места в урне слишком мало. Обратный путь занимает гораздо меньше времени.       В коридорах на первом этаже тишина. Последний урок закончился совсем недавно, а учеников уже и след простыл. До собрания школьного совета остаётся немного, и Чонгук спешит в закреплённый за группой 2-2 класс химии, где он оставил свой рюкзак. Однако на лестнице он сталкивается с Тэхёном.       — Привет, — улыбается ему тот.       — Привет, хён, — кивает бета и, взявшись крепче за перила, наклоняется вбок. — На тренировку?       — Не сегодня, — альфа ведёт плечом.       И Чонгук невольно сжимает губы. Его друг становится настоящим альфой прямо на глазах. Вытянулся в росте, подкачался, и редкие прыщи сошли с его лица навсегда. Бета максимально незаметно принимается теребить свой гнойник, вскочивший буквально сегодня утром под челюстью.       — А ты чего тут? — интересуется Тэхён, поправив свою чёрную кепку за козырёк.       — Дежурный от класса.       — Оу.       — А ты?       — Тоже.       — М-м-м, — Чонгук мнётся, не зная, что сказать.       Тэхён перегораживает ему путь и смотрит очень пронзительно. То ли думает о нём плохо, то ли, наоборот, не думает ни о чём. На сердце поднимается тревога. Встретиться-то они встретились, но общение вернуть не получается никак. Словно что-то мешает, препятствует. И как бы и Тэхён всё тот же: он задорно смеётся, отчего его смех слышно издалека, широко улыбается друзьям, шутит с ними и отменно выполняет свои обязанности по футбольному клубу. И Чонгук особо не изменился: всё такой же скромный, немного зашуганный и ни на сантиметр не подросший. Однако между ними уже нет той идиллии. Только Чонгук до сих пор очень тонко чувствует настроение Тэхёна. Вот, например, сейчас альфу явно что-то тревожит.       Но задать вопрос бета не успевает. Альфа хмурится, когда сверху слышится топот. Вскоре в поле видимости появляется Намджун.       — Тэ, ну ты чё? — обращается он к альфе, совсем не замечая Чонгука, который благодаря своим небольшим габаритам, полностью скрывается могучей спиной Тэхёна.       Но Тэхён ему ничего не отвечает, нарушает свою неподвижность и спускается на несколько ступеней вниз, поравнявшись с отпрянувшим Чонгуком.       — Тэхён! — зовёт Намджун, а тот и ухом не ведёт, спрыгивает с последней ступени лестницы довольно громко и скрывается по направлению к холлу. — Эх… — выдыхает бета, вперив руки в боки. — Нуднота.       — Что случилось? — спрашивает его Чонгук, поднявшись к нему. Он глядит на бету-футболиста, хлопая ресницами, отмечая, что у того на шее расцветает красное пятно. Похоже на засос. Намджун — один из многих бет в школе, что пользуются популярностью среди омег. А Чонгук что? Непопулярен, некрасив в этих дурацких очках, прослыл жутким ботаником, о которых обычно говорят: зубрит всё, что не приколочено. Но ведь это не так. Он не такой. У него просто очень хорошая память, и ему хватает только пару раз прочитать текст и вуаля! — на подкорке записан. — Хён? — спустя пару молчаливых секунд.       — Вредный альфа, вот что случилось, — хмурится Намджун. — Представляешь? Подошёл к Юнги и заявил, что отправляет его на скамейку запасных!       — А за что, сказал?       — За курение, — бета шмыгает носом с досады. — Юнги озверел, я его еле сдержал. Он же ж без футбола жизнь свою не видит.       Чонгук задумывается, поднимая глаза к потолку. Ну, если вставать на место Тэхёна, то Чонгук сделал бы то же самое.       — Эх, ладно, — машет рукой Намджун. — Завтра поговорю. Глядишь, и Юнги остынет. А ты чего тут? — воздевает на бету свои глаза.       — Иду вот. С уборки на собрание совета.       — А… Эти ваши интеллектуальные штуки, — хмыкает Намджун. — Ну, удачи. Не забудь позвать на движ, — шуточно журит указательным пальцем Чонгука, что ниже его на целых пятнадцать сантиметров.       — Я понял, хён, — хихикает тот, отодвигая чужую руку от лица.       Намджун ему улыбается простецкой улыбкой, от которой веет теплом и уютом. Жаль, что он такой вот хулиганистый. Его смекалка и спортивное телосложение пригодилось бы школьному совету на постоянной основе. Чонгук провожает бету на третий этаж, откуда спустя минуту разносится по пустующим коридорам хриплый рык Юнги. Видимо, результат крестового похода друга его не очень удовлетворил.       Ну а Чонгук всё же возвращается в класс химии, хватает свой рюкзак и замирает, уставившись в окно. Там, у ворот, целуются, прижавшись друг к другу очень плотно, Тэхён с Чимином, укрытые зонтом от моросящего дождика. Эта картина очень интимная, очень про любовь. И бета, покраснев от стыда и отвернувшись, заставляет себя не подглядывать за чужим счастьем. Но ноги предательски врастают в пол, не давая убежать. Щёки вспыхивают, губы поджимаются. И Чонгук возвращает свой взгляд к парочке. Те к этому моменту отлепились друг от друга. Интересно, каково это — целовать? Чувствовать тепло другого человека? Ощущать в своих руках омежье изящество?       Чонгук завидует Тэхёну. Чимин, что, попрощавшись и выпустив альфу из своих объятий, спешит вернуться в школу, а Тэхён, проводив его взглядом, скрывается вместе со своим зонтом — всё это такое милое, такое будоражащее одинокое сердце Чонгука.       Чимин — красивый омега. Его ангельское лицо воплощает в себе чистоту, налитые и никогда не трескающиеся губы — невинность. Фигура же выглядит более чем омежьей: округлая попа, изящные бёдра, тонкие щиколотки, худые, без лишней жировой ткани, колени, талия, которая легко ложится в ладони Тэхёна, узкие плечи и красивого изгиба шея. Чонгук видел, как танцует Чимин. Сколько раз смотрел с открытым ртом, повторяя глазами каждое отточенное движение, и понимал, что влюбиться в такого омегу он бы очень хотел. Влюбиться взаимно, конечно же. Как у них с Тэхёном.       О том, что их пара очень гармоничная, не говорит разве что ленивый. И Чонгук не в их числе.       Он вздрагивает, глядит на наручные часы, облегчённо выдыхая — у тех, в противовес опасениям беты, батарейка так и не села сегодня, — и закидывает рюкзак на одно плечо. Выскочив из кабинета, он сталкивается с Чимином. Тот хмуро окидывает его взглядом и отворачивается, медленно шагая к кабинету без номера в самом конце коридора. Чонгуку ничего не остаётся, как следовать за ним по пятам семеня, потому как не хочет его обгонять. Попутно любуется чужими движениями. Такими плавными, будто омега — русалка в океане. И осматривает себя, закономерно думая о своей непривлекательности.       Сокджин оказывается в классе. Стоит у доски и что-то на ней пишет, постоянно поглядывая в свой блокнот. Чонгук прикрывает дверь, украдкой наблюдает, как Чимин аккуратно прислоняется к парте, скрестив руки на груди, и притискивается к косяку, боясь пошевелиться.       Удивительно, Чимин согласился помочь. Он — омега, у которого хорошие отношения даже с альфами и вечно мало времени в расписании — здесь и сейчас сидит в ожидании организационного собрания школьного совета, в котором официально даже не состоит. Чонгука это восхищает не на шутку. Он даже вздыхает, дрожа всем телом. Бета будет бок о бок работать со своим кумиром?       Волнительно.       — Итак, господа! — Сокджин откладывает маркер и разворачивается к ним лицом. — Рад видеть тебя, Чимин-и, — обращается он к омеге, который тянет губы в полуулыбке. — Чонгук-и, ты чего там застыл? Проходи. Думаю, мы надолго тут, — он сглатывает, плотно сжимая свои пухлые губы, отчего в районе уголков появляются милые заломы. — Как вы уже знаете, нашу школу ожидает ежегодный фестиваль в преддверии выпуска третьекурсников. Несмотря на то, что, к сожалению, сроки перенесены на более поздние, нам нужно с вами многое обсудить, чтобы ничего не упустить из виду. Что ж, начнём.