Проблемы Поттера и устранитель его проблем

«Дата: Мордред, да какая кому разница…

      Я не могу найти ту точку отсчёта, с которой начались все странности, происходящие в моей жизни. С какого момента всё пошло не так? С появления Хагрида? С моря писем из Хогвартса? С магических всплесков, которые я не понимал? Со смерти родителей? Или с первой минуты моего появления на свет? А может, всё началось далеко не с меня и моего рождения? И даже не с моей семьи? А с одного волшебника, который хотел доказать всему миру, что с ним нужно считаться?       Вот только это очень несправедливо, ведь доказать хотел он, а пострадали многие другие. Хотел силы? Так пожалуйста! Но ведь ему было этого мало! Еще и кучу людей втянул. Обидно до отчаянья. Хотел показать свое могущество? Хотел оказаться на вершине мира? Но зачем было впутывать всех остальных? Мою семью? Меня?       Наверное, так думать эгоистично, и надо радоваться уже тому, что сам выжил. Просто постараться забыть все кошмары, которые случились, и жить дальше… Но я не могу. Не могу отпустить всё то, что со мной произошло по вине этого человека.       А ведь я точно знаю ту самую точку отсчета, положившую начало странностям в моей жизни. Всё бесповоротно изменилось в тот момент, когда Том Марволо Реддл окончательно сошёл с ума. Именно тогда решилась и моя судьба. Судьба мальчика-который-выжил…»       Я убрал перо и закрыл тетрадь в чёрном кожаном переплёте, перетянув ремешком. Заклинание, наложенное на дневник, сработало мгновенно и надежно запечатало доступ к моим тайнам. После победы над Волан-де-Мортом я, как победитель дуэли, получил больше, чем рассчитывал. Мне стоило немалых усилий, чтобы укротить такую мощь, учитывая всё происходящее вокруг. Поэтому я не переживал, что кто-то способен взломать защиту и прочесть то, что им не предназначено.       В очередной раз не самые приятные моменты прошлого будоражили разум. Сна не было ни в одном глазу. Часы в гостиной Гриффиндора пробили уже два часа ночи. Я устало потёр глаза. Тело жаждало отдыха, но сознание, переполненное мыслями, не собиралось успокаиваться. И так на протяжении уже…       Сложно было вспомнить, когда в последний раз удавалось нормально поспать, ещё сложнее — когда получалось выспаться. Откинув голову на спинку кресла, я с тоской отметил, что начало октября ничем не отличается от прошедшего сентября — такое же мрачное. Погода не собиралась радовать даже осенним проливным дождём. Деревья сбрасывали последние листья, внося хоть какое-то разнообразие в картину за окном. Трава давно пожухла, а голубое небо, казалось, навсегда скрылось за серыми тучами. И даже собственный девиз: «Никогда не сдаваться», — отказывался работать.       Выбросив из головы ненужные мысли, я направился в спальню, где мои сокурсники сладко спали, а некоторые и похрапывали. Чтобы никого не разбудить, старался тихо проскользнуть к своей кровати, словно легкий ветерок — гибкий и неслышимый. Если учитывать, что я и так не блистал здоровьем, а от нервов и стресса стал легче ещё на несколько килограммов, то именно это описание мне прекрасно подходит.       Убрав дневник в сумку, наверное, в сотый раз проверил, все ли взял на уроки, и в очередной раз удостоверился, что да. Все бы ничего, но завтра, а точнее уже сегодня, сдвоенные зелья, на которых Снейп стал еще свирепее, что немало меня удивляло.       Волан-де-Морт пал, метки нет, никто не обвиняет и не осуждает. Что, спрашивается, еще надо? Живи и радуйся! Но нет. Это же Снейп. Его совершенно невозможно понять.       Устало сев на кровать, взял из прикроватной тумбочки зелье Сна-без-сновидений. Поболтав в руке флакон, в очередной раз напомнил себе, что это — последняя порция, и больше на ближайший год нельзя будет его принимать, иначе привыкание мне обеспечено. Боюсь точно подсчитать сколько подобных флаконов я уже выпил за не столь уж и великий промежуток времени. Скоро зелье просто-напросто перестанет действовать. А не хотелось бы, потому что хоть оно и работало в полсилы из-за коктейля яда Василиска и слёз Феникса в крови, но всё же временами просто спасало, особенно в те моменты, когда нервный срыв подкрадывался сзади. В те моменты, благодаря зелью, просто вырубало. Было очень неприятно расставаться с таким подспорьем. Выпив содержимое залпом и убрав флакон, я с нетерпением ждал сна, который наконец пришел ко мне.       Обычно после приёма зелья ничего не должно сниться, но так бывает у нормальных людей. Моя же персона «уникальна» во всех смыслах слова, и сейчас мне видится одно из самых ужасных воспоминаний.       Кладбище. Темный Лорд вызывает меня на дуэль ради потехи. Заклинания летят во все стороны, а я изо всех сил стараюсь уклоняться от них и защищаться, но не всегда выходит. Мне нужно выждать нужный момент. Момент, когда противник отвлечется, и появится возможность выполнить задуманное. Еще одно круцио, еще одна волна ужаса и, тяжело дыша, распахиваю глаза. Я давно перестал кричать во сне. Какой прок от моих криков? Только спать другим помешаю, да голос сорву. Мне бы еще научиться не хватать палочку и вообще жизнь маслом будет.       Наколдованный темпус показал полвосьмого. Я спокойно выдохнул, ещё есть время собраться и неспеша добраться до кабинета по чарам. К огромному разочарованию, завтрак в мой повседневный распорядок никогда не входил. Если и удавалось поесть с утра, то этот день можно было смело отмечать красными чернилами в календаре. Я, в принципе, всегда плохо питался. И далеко не из-за прихоти или привередливости, а из-за неспособности съесть хотя бы немного больше минимальной порции. У Дурслей меня не особо баловали и рацион был ограничен, поэтому проблемы со здоровьем вышло заметить не сразу, лишь в начале моего текущего пятого курса.       Новый диагноз пугал. Но Мадам Помфри заверила, что всё можно поправить, постепенно увеличивая количество еды и принимая зелья для желудка, чтобы моему организму не было так тяжело, но на лечение понадобится некоторое время. Поэтому я придерживался строгой диеты. В обед: что-то горячее, можно с куском хлеба; на ужин: каша и овощи. А если есть аппетит — фрукты, но подобное желание возникало очень редко. Мясо рекомендовалось только куриное и то совсем немного. Но, как ни странно, никто никогда не слышал от меня звуков бурчащего живота или выражения недовольства диетой. Наоборот, мне было достаточно комфортно. Омрачало жизнь только отсутствие сна… И пара личных вопросов.       После некоторых обстоятельств я не то чтобы замкнулся в себе, мне просто стало трудно с кем-либо разговаривать. Я честно пытался, но мог выдавить из себя лишь не более пары слов, и на этом всё заканчивалось. Друзья восприняли мои новые странности в штыки и до сих пор считают, что «избранный» просто ломает комедию, в то время как мне действительно было паршиво, и очень пригодилась бы их помощь. Но Гермиона расценила моё молчание и полное неучастие в беседах в качестве личного оскорбления, хотя я внимательно её слушал. Объяснить, что со мной происходит, не получилось, ведь на уроках у меня отлично выходило отвечать! Разница лишь в том, что на занятиях в основном задают прямые вопросы, предполагающие столь же прямые ответы, а не требуют выложить что-то личное, которое нужно ещё суметь сформулировать. И, если профессор ждёт развёрнутого ответа по пройденному материалу, я просто пересказываю нужный момент из учебника. Кратко, четко и понятно.       В общем, все непросто. И сложности, как ни странно, раскрылись именно в начале учебного года, а не летом. Правда, это как раз понятно, ведь на каникулах я и так ни с кем не общаюсь, лишь помогаю тёте Петунии по дому и в саду. Я даже нашёл некоторое умиротворение, ухаживая за растениями. Сад тёти цвел и пах, поражая соседей долгожительством роз. Совсем немного магии, и цветы радуют глаз на протяжении всех моих каникул — с июня до самого сентября.       Ситуация в школе сложилась непростая. И решить её оказалось намного сложнее, чем представлялось на первый взгляд.       Сначала, когда я попытался найти истоки своего заболевания, у меня возникла мысль, что я проклят. Но, не найдя в библиотеке ничего подходящего под эту ситуацию, я наконец решился и записался на осмотр к целителю в Мунго на ближайшие выходные. Проверка показала, что, исключая несколько, почти полностью заживших ранений, «потрепанность» нервной системы и проблему с желудком из-за частого периодического голодания, я вполне здоров. Целитель посоветовал искать суть проблемы не в теле, а в душе. Я так и сделал, поблагодарив колдомедика. И по старой привычке зарылся в книги. На этот раз меня интересовала психология. Библиотека Хогвартса предлагала не самый большой перечень подобной литературы. Но и в ней из заумных фраз я смог выудить примерное описание своего диагноза и понял, что теперь один Мерлин знает, как из всего этого я буду выбираться.       Казалось, что опасные приключения наконец закончились, а вместе с ними и мои проблемы, но накопилось немало новых, с ними ухудшилась и окружающая обстановка, а друзья и вовсе отстранились. Лишь учителя иногда тревожили, но, получив внятный и правильный ответ, успокаивались и продолжали считать, что у нас троих просто небольшие разногласия, которые возможно возникли из-за моего изменившегося статуса — «Дважды победителя Зла-Всея-Магической-Британии».       Все предпочли оставить меня в покое. Ну, почти. Исключением стал один дотошный, саркастичный и непробиваемый человек, который никак не мог отстать от меня и дать спокойно жить. Хотя я искренне не понимаю, почему?