Используй свое право вето

Я задерживалась на работу уже на час. Конечно, никто не контролировал, во сколько я прихожу и ухожу (что тоже важно, поскольку один раз я даже заночевала в офисе из-за огромного количества работы), да и никаких встреч на сегодня не запланировано, но это все равно на меня не похоже. За что бы я ни бралась — бег, поход в душ, приготовление завтрака, попытка убраться в квартире, сборы на работу — все получалось плохо, в моей голове не было никаких мыслей, кроме произошедшего с Тоору. Это как моменты, когда резко вспоминается очень неловкая и стыдная ситуация, из-за которой на секунду перестаёшь делать что угодно, прикладываешь руку ко рту и думаешь: «какая я идиотка». Вот только сейчас это ощущение меня не покидало, мешая мне нормально функционировать. Если бы не пончик, то я бы наверное так и ничего нормального не съела: мои тосты подгорели, из-за чего пришлось вырезать минимально обгоревшую часть, которая была значительно меньше почерневшей. «Это какой-то кошмар. Как я сегодня буду работать — не представляю. Нужно выпить успокоительное или еще что» — мелькнуло в моей голове хоть что-то кроме рассуждений о произошедшем. Пока что я пришла к следующим тезисам: 1. Мы не сможем забыть секс 2. Если нас увидят вместе в каком-либо романтическом контексте на улице, то это однозначно полетит в какой-то журнал, и неважно, будет ли это журнал для девочек подростков или громадный журнал с интригами знаменитостей. 3. Никто не запрещает спонсорам спать со спонсируемыми, но давление я все равно почувствую, если кто-то узнаёт. Какое давление — без понятия. 4. Никто пока не знает, что произошло, значит сейчас мы в безопасности. На большее меня не хватало. Переодевшись в третий раз, я наконец решилась выйти из дома, но на своей машине ехать сейчас в таком сомнительном состоянии — плохая идея, так что я вызвала такси. Всю поездку я томно пялилась в окно, не заметив, как мы подъехали к офису. Теперь осталось пройти в свой кабинет и закрыться там в надежде, что никто ничего не заметит. Идеально, если сегодня никто не будет пытаться до меня достучаться. Выжав из себя самую правдоподобную улыбку, я прошлась по офису, здороваясь с сотрудниками: они поднимали голову и улыбчиво мне отвечали. Пока я хорошо справлялась. Зайдя в свой кабинет, я чересчур резко и быстро захлопнула дверь. Главное, что я внутри и могу продолжить паниковать и работать вне чьих-либо глаз. Прерывистый стук моментально выбил меня из колеи. Точно, Кико, которая зачем-то заходит ко мне тут же, как я появляюсь в офисе. За столько лет совместной работы я так и не поняла, как она узнавала точное время моего прихода. Я открыла ей дверь, впустив ассистентку внутрь, и снова захлопнула злополучный проход в офис. Кико посмотрела на меня с явным недоумением в глазах, на что я ответила ей приглашением присесть за стол. Мы сели друг напротив друга. — Доброе утро. Есть какие-то отчеты? — серьезно начала я, чтобы поскорее закончить разговор. — Доброе…. Утро, — она смотрела на меня прищурившись. За эти годы Кико узнала меня как облупленную, что сейчас было совсем не кстати. — Да, вот, я принесла тот старый отчёт, который застрял в бухгалтерии. — Да, спасибо, я просмотрю. Это все или еще что-то? — По работе — все, — я уже начала было расслабляться, ожидая, что она сейчас уйдёт, — а по твоей жизни — нет. Мидори, ты, конечно, иногда опаздывала, но чтобы на 4 часа… 4 часа? Почему я была уверена, что на час? У меня совсем стала ехать крыша, а все моя собственная глупость. — Прости, я сегодня сама не своя. Я же ничего не пропустила? — Нет, и ты сама прекрасно знаешь, что вообще тут можешь хоть неделями не появляться, но тебе же надо все контролировать. Так… — это было плохо. Она начала разглядывать меня, значит сейчас по моему виду определит, что случилось, — у тебя был секс! — Тише, тише, никто знать не должен, — я стала активно прикладывать указательный палец к губам, — я не буду даже спрашивать, как ты это понимаешь. — Причём.. очень плохой секс? — продолжила она, наклонив голову вбок, из-за чего ее челка покосилась на лбу, — Почему ты такая загруженная? — Нет, Кико, не плохой, а очень даже хороший, но я не хочу сейчас об этом говорить. Так что пожалуйста, забудь об этом и никому не рассказывай, ладно? Мне нужно со всем разобраться. — Это Куроо? Чем он тебя так загрузил? Или.. это не он? — Кико, я ничего не скажу, пока не разберусь со всем, правда, — я знала, что она просто хотела помочь, но рассказывать что-либо, пока мы с Ойкавой не обсудим, что делать, мне не хотелось. — Ну смотри. Если что, ты всегда можешь со мной поговорить. Будь аккуратна. И да, — сказала она, подходя к двери, — я — могила. — Спасибо. Не дергай меня без надобности сегодня, пожалуйста. — Без вопросов, босс! — добавила моя ассистентка и захлопнула дверь. Мне стало легче от того, что в теории мне было с кем обсудить ситуацию, из которой я не могла выбраться сама. Конечно, я расскажу Кико только после того, как сама мучительным способом приду к решению, однако предложение помощи немного меня успокоило. Я знала, что, хоть Кико и болтливая, секреты она никогда не рассказывала — это одна из причин, почему я ценила ее как сотрудника и подругу. Рабочий день прошёл так же бестолково, как и все мое утро. В голове была каша, так что я за весь день только и просмотрела пару отчетов. Кошмарно непродуктивно. Ойкава так и не написал мне. Вряд ли он так же загружен мыслями , как и я. Ему скорее всего абсолютно плевать на все сложности этой ситуации. А если нет, то он вряд ли это покажет. Представить его ощущения в данный момент мне было тяжело, но я надеялась, что он тоже пытался разобраться с произошедшем в голове. Если мы будем обсуждать проблему, то нам пригодятся обе наши черепные коробки. Я сидела в кабинете и ждала, пока все не покинут офис, чтобы выйти и ни с кем не пересечься. Как только я услышала, что последний человек прошёлся по помещению, я стала собираться. Выйдя из офиса, я простояла несколько минут на воздухе. Да, вне четырёх стен мне было получше, хотя может я сама себя в этом убедила. Когда я стала вызывать такси, мне пришло сообщение на телефон: «Давай встретимся у тебя через час?» Ойкава. Да, лучше было встретиться у меня в квартире, чем у него, там бы нам все напоминало о предыдущей ночи. Я написала ему свой адрес и согласилась встретиться. Теперь оставалось добраться до дома, прождать час и все решить.

***

Я стояла у раковины на кухне, пытаясь отмыть сковородку от очередного провального блюда: я опять задумалась и умудрилась пережарить мясо. Стоило догадаться о таком исходе заранее и заказать доставку. Звонок в дверь заставил меня оторваться от посуды и судорожно протереть руки полотенцем. Ойкава приехал вовремя. Пока я шла открывать ему дверь, сердце безумно билось, что мне совсем не нравилось. Такие ощущения меня выбивают из моей привычной действительности. «сейчас я скажу ему, что мы больше не увидимся», — это я проговорила про себя. Я открыла дверь. Он стоял, постукивая пяткой по полу и запихнув руки в карманы, и по его лицу было понятно, что он тоже переживал. Мы пересеклись взглядами, ничего не говоря. Просто смотрели друг другу в глаза. Ощущение, что я смотрела в свои же глаза: он тоже казался уставшим и изнеможённым, как будто вчера мы не переспали, а кого-то убили. «Отлично. Значит он тоже мучился и думал. Здравому диалогу быть.» Я жестом пропустила его в квартиру, прервав зрительный контакт. Тоору так же молча зашёл, разулся и прошёл за мной в гостиную, где мы сели на разные концы дивана вполоборота. — Ты как? — спросил он. — Честно? Дерьмово. День ужасный. А ты? — Не скажу, что прямо дерьмово, но тревожно так точно. До утра.. я не думал, что это будет такой проблемой. Что ты думаешь, что нам делать? Скажи ты, потом я. — Тоору, я не знаю. Мы не сможем дружить как ни в чем не бывало, а в других отношениях мы находиться не можем, так как я твой спонсор. Так что, наверное, нам стоит перестать видеться. Мне очень жаль, но другого варианта я не вижу, — выпалила я, смотря на подушку на диване, как будто впервые в жизни ее видела. Ладони противно запотели, так что я провела ими по коленям, что однозначно показало мою нервозность. — Я знал, что ты это скажешь. Ты боишься, что кто-то в прессе прознает, пойдут слухи, статьи в журналах для девочек и все такое, из-за чего на нас обвалится общественное давление? — Вроде того. — Да, такая вероятность есть. Но слушай, я задам тебе сейчас один вопрос, от которого мы решим, что делать, — я оторвала взгляд от подушки и перевела на Тоору, — ты тоже тогда чувствовала, что все так и должно быть? Как будто это не ошибка? — Да, — он был прав. В моменте я думала только том, как мне с ним хорошо. Да и как только я стала засыпать в его объятиях, все мысли ушли на второй план, потому что я чувствовала, что все так и должно быть. — Я тоже. Послушай, я не то, чтобы профи, но у меня есть некая жизненная чуйка. И когда она мне диктует, что все нормально, значит все нормально. Я не хочу переставать с тобой видеться. Да и тем более, я улечу, как чемпионат закончится. Ты не хочешь потерпеть меня ещё несколько недель? Если скажешь, что нам все же не стоит видеться, то я пойму и прямо сейчас уеду, не переживай, ты меня не обидишь. Я молчала. — Что самое худшее может произойти, если кто-то решит, что между нами что-то происходит? — Я думаю, что меня не уберут из команды из-за этого, всё-таки я им нужен. Им там плевать на такое. Твоим партнерам вряд ли захочется отказаться от сотрудничества, потому что ты с кем-то переспала, из-за чего засветилась в прессе, будем считать прессу наихудшим исходом. Так вот, партнеры от тебя не уйдут, потому что они не сотрудничают с тобой, они сотрудничают с фирмой, просто общаются с тобой. Так что думаю.. кто там твои партнеры, японские банки? Думаю, банкам нет дела до интриг в волейболе. Худшее — волейбольное общество. Нас будут преследовать журналисты, если прознают, пытаясь сделать фото и какой-либо материал. Да и вряд ли ты сможешь спокойно общаться с другими спонсорами, и на мероприятия нам будет сложно ходить. А меня заклюют фанатки. — Все не так плохо, как я думала. Откуда ты это знаешь? — Поверь мне, мы не первые. Я раскопал, что лет десять назад один спонсор спал с теннисисткой, но спонсировать ее он стал как раз поэтому. Не скажу, что там был прямо скандал, просто какое-то время к ним было обращено внимание общества. И все. Потом все забыли. — Так, допустим, — да уж, и почему я не догадалась погуглить похожие ситуации?… — ты хочешь пойти на этот риск из-за одной интрижки, которая еще пару раз может повториться? — Не из-за интрижки. Из-за тебя. Я не хочу рушить хоть что-то, что между нами было, только потому что к нам могут приклеиться журналисты. Мы будем не первые и не последние. — Я не знаю, Тоору. Одна часть меня хочет забить и продолжить с тобой видеться, потому что мне правда с тобой так.. легко и спокойно. А с другой стороны, я понимаю, что это серьёзный риск. Мы не сможем быть обычными друзьями, ты это прекрасно понимаешь, так что невинного общения не будет. А значит, есть вариант, что с чем угодно переходящим обычную дружбу мы можем проколоться. — Если тебе нужно подумать, то я могу уехать. Увидимся когда-то позже, только у меня уже скоро игра — полуфинал всё-таки. — Нет, надо решить сейчас. Иначе я буду мучаться еще несколько дней, а это убивает мою работоспособность. — Хорошо. Тогда решай сейчас. Я встала с дивана и стала наматывать круги по комнате, как будто Ойкавы здесь и не было. Мне нужно было принять решение, и этот процесс вытащил меня из ямы усталости на мгновение, кровь прилила к мозгу. Все не так адски кошмарно, как я думала. Худший исход — слегка подорванная репутация, куча журналистов, пытающихся меня сфотографировать, а еще сложности со спонсорством. Хоть эта картина лучше той, которую я представляла, это все равно плохо. Готова ли я прямо сейчас нырнуть в эту бездну из-за парня, которого я знаю пару дней? Еще неделю назад я бы однозначно запретила нам видеться. Но сейчас.. как будто что-то заставляет меня сомневаться. У меня тоже была своего рода чуйка, которая сейчас не говорила мне срочно выдворить Ойкаву и никогда в жизни с ним больше не разговаривать, кроме как по поводу спонсорства. Я давно не хотела кого-то в своей жизни так сильно. Бред какой-то. Я посмотрела на него: Тоору встал с дивана и смотрел на мое наматывание кругов, не вмешиваясь. Снова ощущение, как во время бега: драйв. Мне хотелось идти на риски, как только я смотрела на него. Да и стала превалировать моя азартная и хватающаяся за риски часть, которая периодически просыпалась и соглашалась на рисковые инвестиции, чем в итоге выруливала мой бизнес. Я хочу, чтобы он был в моей жизни. Приятное времяпрепровождение, которое слегка вырывает меня из рутины и дает эмоции, варьирующееся от беседы в кофейне до секса. Это… выгодно и удобно? Да. Я соглашаюсь. — Плевать на все. Я хочу с тобой видеться и буду это делать. — Спасибо, Мидори. Я уж представлял, как приду домой и снова достану Иваизуми своим нытьем. — Класс, значит теперь ты достанешь нытьем меня? — У нас вето на нытьё? — Хаха, я не такая жестокая. И что.. мы теперь будем тайно видеться? — Вроде того. На улице мы появляться вместе можем, главное не показывать, что между нами что-то происходит. — А кто теперь мы? — об этом вопросе никто из нас не подумал. Мы явно сейчас не собирались начинать встречаться, это было бы верхом абсурда, тайно встречаться, да еще и с человеком, которого я пару дней знаю. Хоть и кажется, что я очень хорошо его понимаю. — Эээ, близкие друзья.. с привилегиями? — Пойдет, меня устраивает, — это был самый подходящий из всех вариантов под ситуацию. Пускай будет так. — Отлично. Теперь вопрос: почему у тебя дома пахнет чем-то горелым? Я принюхалась. О нет. Я убрала с плиты сковородку с мясом, но грибы так и остались там жариться и, видимо, гореть. Я рванула на кухню и выключила плиту, грибы просто обуглились — ничего критичного, но это как будто стало последней каплей. Я все еще нервничала и не могла ничего нормально делать, так что просто стояла со сковородкой в руке. Тоору, который проследовал за мной, вынул из моей руки сковородку. — Это кошмар. У меня сегодня все не так. Я не знаю, как будто меня прокляли. — Все в порядке, давай я сейчас помою сковородку и приготовлю что-то нормальное поесть. У тебя есть тофу? — Да, должен быть. — Все. Тогда сейчас приготовлю, а ты просто сиди. Тебе бы еще выпить какой-то успокаивающий чай, — Тоору осмотрелся и увидел мой электрический чайник, — отлично. Я без возражений села, принимая помощь. В другой ситуации я бы сказала, что он в гостях, и это неправильно, что он будет мыть мою сковородку и готовить ужин, но сейчас я слишком устала. Тоору поставил чайник и стал сгребать обугленные куски грибов в помойку, напевая какую-то мелодию, но я плохо его слышала из-за чайника. Он помыл сковородку, вытащил из холодильника тофу и поставил его на плиту. Я в это время сложила руки на столе и взгромоздила на них голову, закрыв глаза. Мысли постепенно как будто разъезжались в какие-то дальние углы моей рассудочной коробки. Все становилось тихо и темно. Ощущение, что я погружаюсь в кому усталости. У меня так бывало, что после сильной нервотрепки я становилась амёбой. В какой-то момент я почувствовала легкое поглаживание по своему плечу. — Чай готов. Выпей, пожалуйста. Тофу тоже скоро приготовится, надеюсь ты не против, что я еще вытащил немного овощей из твоего холодильника. И немного поковырялся в шкафах, пока искал чайные пакетики. Я аккуратно поднялась и, кивнув Ойкаве и тихо прошептав благодарность, стала пить чай. Запах гари постепенно улетучивался, заменяясь ароматом, кажется, жареной моркови и тофу. Выпивая по глоточку чая, я смотрела на парня, который внимательно следил за происходящем на плите, периодически подталкивая овощи лопаткой. Я видела по его ссутулившимся плечам, что он тоже ужасно устал. Почему.. почему я принимаю его помощь? Тоору положил тофу, морковь, листья салата, лук на тарелку, залив все соевым соусом и перемешав. Волейболист с довольным видом поставил приготовленное передо мной, достав из ящика приборы для меня. — Нет, так не пойдет. Ты тоже должен поесть. — Все в порядке, я тебе это приготовил. — Да, поэтому ты съешь половину, — сказала я, вытащив из шкафа другую тарелку. Парень больше не возмущался и принял половину порции. — Приятного аппетита, конечно, но половиной ты не наешься. — Приятного. Мне кажется, меня вообще может начать тошнить от тревожности и нервов. Так что, чем меньше, тем лучше. У тебя не так? — Абсолютно так же. Но с тобой за компанию, так уж и быть, поем. Мы молча ели, причем ужасно медленно. Я ели управлялась ножом: усталость давила мне на плечи, а ощущение тошноты начало себя показывать. — Оставь все на столе, я утром уберу. Спасибо за все, Тоору. И за разговор, и за посуду, и за еду. Я наверное сейчас улягусь спать, и тебе советую поехать домой и выспаться. Прости, что так прогоняю, просто.. я ужасно слабо себя сейчас чувствую. — Ты боишься этого? — его вопрос заставил мои глаза раскрыться из сонливого состояния. — Чего? — Слабости. Непродуктивности. Потери контроля, — он перечислял все это по-одному, делая небольшие паузы. И да, он был чертовски прав. — Послушай, сразу справка. Я с тобой откровенничаю потому что доверяю, а еще потому что ты улетишь через несколько недель. Обычно я о таком ни с кем не говорю, хотя кто-то и сам может делать обо мне выводы. Я всё-таки не такая уж и сложная для прочтения книга. Так что тебе признаюсь: да. Я боюсь слабости, боюсь долгого отдыха, мне нужно все контролировать и держать в узде, потому что другие люди могут не справиться с тем, с чем справляюсь я. Да и не особо кто протягивал мне руку помощи, а если протягивал, — я ее отвергала. Это.. долгая история. Я слишком устала для нее. — Ну раз уж я хранитель твоих секретов и твой передруг на ближайшие несколько недель, то давай буду тебе помогать, а ты принимать мою руку помощи. Уговор? — Нет. Вето. Сейчас была исключительная ситуация, а мне нельзя расслабляться. — Мидори, — он очень нежно и аккуратно положил свою руку на мою на столе. — я не буду делать за тебя твою работу. Да я и не смог бы никогда. Просто.. принимай что-то вроде заботы скорее. Ты замечательный человек, и раз уж мы с тобой сейчас собираемся пережить, как ты сказала, «пару интрижек», то пусть они пройдут на высшем разряде, чтобы было что вспомнить с ощущением.. не знаю, теплоты, когда я уеду. Пусть все будет не так как раньше. — Тогда я тоже буду делать то, к чему ты не привык, — его предложение казалось заманчивым. Раз уж все будет в новинку, то почему бы не попробовать открыть новую сторону себя. Да уж, я из прошлого сейчас бы сгрызла меня заживо, — дай подумаю, что я могу делать, исходя из твоего психологического портрета… — Ты составила мой психологический портрет? — парень рассмеялся. Руку он так и не отпустил. — Конечно. Погоди, у меня голова не работает, а тут нужно что-то придумать. Хм… может я не права, но ощущение, что ты свои переживания и проблемы обсуждаешь только с Иваизуми. Может, дашь ему отпуск? — Хочешь слушать мои переживания? Я бы и так тебе рассказал. — Нет, не просто какое-то ерундовое нытьё. Серьёзные переживания. Тоору, я не дура. У тебя прямо сейчас чемпионат, я представляю, как это стрессово. На минуту парень замолчал. — Ты верно ткнула. Все девушки думают, что раз я довольно хороший спортсмен, то я особо не переживаю и не накручиваю себя. Как будто все что мне нужно — поддерживать физическую форму. Не знаю.. кроме Иваизуми не особо кто-то старался разобраться в моей голове, я много крахов переживал один или с ним. Да, конечно, кто-то бесшумно видел, что происходило и помогал действиями, но иногда хотелось, чтобы кто-то был именно рядом. Иваизуми был, пока я не переехал в Аргентину. Тут как с твоей кузиной: что-то вроде резкого взросления, когда в максимально стрессовых случаях ты с проблемами один. Знаешь, это тоже долгая история. Ты, наверное, утомишься, так что как-то потом. — Так что, уговор? — Уговор. Пойдём, тебе нужно принять душ и лечь спать. Я не уеду, пока не уснёшь. — Тебе не нужно, правда… — По-моему, мы только что договорились, — он улыбнулся, встал и потянул меня за руку к себе. — Я уже жалею. Ладно, как хочешь. Пойду в душ, — я слишком устала, а его присутствие меня сейчас никак не напрягало. Приняв самый медленный в жизни душ и переодевшись в пижаму, я вышла из ванной и направилась в свою комнату, где меня ждал Тоору. Странное ощущение наполняло меня изнутри: с какой стати он вообще должен сидеть со мной и ждать, когда я засну? Я же по-любому засну. За время моего отсутствия Ойкава проветрил комнату и расстелил кровать. Он, кажется, убрал в шкаф разбросанные мною утром вещи. Сам связующий сидел за на стуле у моего рабочего стола, как будто он только что не проделал мою домашнюю работу. — У тебя же дверь сама захлопнется? — Да, там автоматический замок, так что не переживай, — сказала я, забираясь в кровать и укрываясь одеялом. — К тебе на краюшек можно подсесть? — Близко, — протянула я, — но.. ладно. Я все равно отрублюсь через минуту. Ойкава сел на край кровати, слегка оперевшись о нее руками. — Удобно? Ты поставила телефон на зарядку? — Телефон.. не поставила, спасибо, сейчас надо его где-то найти. — Я видел его на кухне. Сейчас принесу. Парень вернулся через минуту с моим телефоном. Благодарности не было предела, так как иначе будильник бы не сработал, и я бы проспала все на свете. — Спасибо огромное, Тоору. Я не знаю, как тебя за все это отблагодарить, — я прислонила ладони ко лбу, ощущала себя безответственной и максимально слабой сейчас. Не знаю, что бы было, не будь здесь сейчас Ойкавы. Я бы ничего не съела, уснула бы за кухонным столом и проспала бы завтра весь день. — Никак. В этом и суть. Все, расслабляйся и засыпай. — Это странно.. засыпать при тебе так. Я буду чувствовать твой взгляд сквозь веки. Сядь у изголовья, пожалуйста. — Как скажешь, босс. Я в уличной одежде только. — Плевать, ты же чистюля. Я уверена, что твои штаны только из стиральной машины. — Хаха, и то верно, — сказал парень и прислонился спиной к изголовья кровати, я легла набок спиной к нему, придвинув колени ближе к груди, образуя эмбрион. — Спокойной ночи, Тоору. Надеюсь ты быстро уснёшь дома. — Спокойной ночи, Мидори. Надеюсь, ты быстро уснёшь сейчас. Я чувствовала, как тяжелеют мои веки. Тело постепенно обмякало. Перед глазами была полнейшая темнота, я не слышала ни единого звука, даже дыхания Ойкавы. Перед окончательным погружением в сон я почувствовала, как протянула ему за спину руку, за которую он взялся. Последнее, что я ощутила за этот день, — тёплая рука Тоору, сжимающая мою ладонь. Насыщенный получился день. Но сегодняшнее решение — не тот выбор, который разделит мою жизнь на до и после.