Используй свое право вето

Мои руки слегка тряслись от напряжения, пока я ехала в такси. Всё-таки сейчас мы с Ойкавой собирались вспоминать все, что произошло в тот злополучный вечер, а я совершенно не знала, чего ожидать. Конечно, я старалась убить в себе предвкушение чувства стыда, но ничего не получалось. Успокаивало меня только то, что Тоору тоже наверняка сделал тогда что-то абсурдное, и, скорее всего, даже в большей степени, чем я. Подъезжая к клубу, я увидела его, стоящим у входа. Сегодня клуб работал в штатном режиме, к двери протянулась очередь из людей. Тоору, увидев меня в окно такси, подошёл к машине, и, когда водитель выключил зажигание, открыл мне дверь и подал свою ладонь. Он слегка потянул меня за руку, так что я быстро вылезла из машины и встала на землю. — Ты всегда ходишь на каблуках? Это разве не тяжело? — спросил он, разглядывая мои туфли. — На каблуках у меня спина прямее, вот и все. На рост мне абсолютно все равно, но прямая спина — обязательный атрибут. — Сильно.. Пока тебя ждал, я уже договорился с охранником, чтобы нас пустили вне очереди, так что пойдём: начнём с того самого дивана. — Пошли. Зайдя в клуб, мы с Ойкавой прошли в середину танцпола, пытаясь вычислить наш диван. Благо Тоору его заметил спустя минуту и повёл меня к нему за руку: там пока никто не сидел. Мы специально одновременно плюхнулись на диван и задумались. — Ощущение, что ты мне тут сказала, что встретила своего бывшего. — А ты мне сказал, что тебя бросила девушка. — И что дальше, мы сошлись на общей боли и уехали? Жалкое дуо или как? — Ойкава стал нервно стучать ладонями по дивану. — Нет, погоди… я думала, что уезжаю со своим другом, потому что ты ушёл отсюда раньше, а потом, оказывается, позвал меня со спины. Ты захотел пойти переключить песню? — эту часть вечера я еще примерно помнила, — а еще ты взял меня за обе руки, вот так, — я поставила его руки вокруг своих в тот жест, который он сделал на афтерпати. — Точно, я держал тебя за обе руки, это я помню, но…Песню? Мне казалось, что тут нельзя брать и заказывать песни. — Видимо поэтому у тебя и не получилось. Иди до диджейской стойки и возвращайся сюда, только сделай круг так, чтобы вернуться к краю дивана, и положи руку на мое плечо. Ойкава сделал круг и положил руку на мое плечо, сказав снова что-то невнятное. Видимо, ни в каком случае из-за громкости музыки звуки не могли дойти до меня сверху вниз. Тоору протянул мне руку, я схватилась за его ладонь, и он начал выводить нас из клуба сквозь толпу. — Кажется, я предложил тебе переночевать у себя, так что такси я заказал до своего дома, но вышли мы раньше. Сейчас будем ехать и искать то место, где мы могли захотеть выбраться, — сказал он, одновременно вызывая такси. Спустя пять минут ожидания машины, в которые мы оба молчали и пытались вспомнить, что было дальше, я продолжила диалог: — В прошлый раз такси точно приехало быстрее. Давай подумаем, как мы сели. — Мы сидели вместе на заднем сидении, я помню, как открывал тебе дверь. — Очень мило с твоей стороны, учитывая, что мы оба не особо на ногах стояли. — Согласен. О, вижу его. Тогда тоже было чёрное, — сказал он, подходя к машине и открывая дверь. Мы уселись на заднем сидении и попросили таксиста ехать медленно, а еще заранее предупредили его, что мы, может быть, выйдем раньше. Я вспомнила, как удивилась в ту ночь, осознав, что прямо сейчас еду куда-то не с Тецуро, но узнала в спутнике своего «танцевального партнёра» и решила, что ничего плохого произойти не могло. Какое безрассудство. Потом я посидела молча в такси пару минут, пытаясь свыкнуться, что рядом со мной не Куроо, а дальше я стала разговаривать с незнакомым мне тогда Ойкавой. — Тоору, я вспомнила. Я.. спросила тебя, что ты хочешь делать сегодня, но ты сказал, что не знаешь, так что я… — я взглянула на него в ожидании, что он тоже словит флешбек. — Ты… что? — вопросительно посмотрел он на меня, а потом его глаза резко округлились. — Предложила играть в вето! — одновременно сказали мы и схватились за руки друг друга, продолжая удерживать зрительный контакт округлёнными глазами. «Игрой в вето» я называла что угодно, предполагавшее выбор группы людей, где один мог наложить вето на определённые варианты. Например, когда мы в старшей школе с друзьями не могли решить, куда пойдем есть, то мы перечисляли все, что нам хотелось, а если кому-то не нравилось названное место, то он говорил «вето». Мы даже сейчас иногда с Кико, когда не могли выбрать что-то не очень значимое, пользовались вето: например, при выборе новой кофемашины для офиса каждой из нас что-то не нравилось во всех вариантах до седьмого. Седьмая кофемашина не услышала в свой адрес ни одного «вето», так что мы купили ее. С Тоору мы пользовались вето, выбирая, что хотим делать. Только «что хотим делать» — обширное понятие для нашего выбора. Мы скорее решали, что мы, как пара людей с разбитыми сердцами и кошмарным количеством алкоголя внутри, можем сделать такого, что очень хотели в моменте, чтобы поднять себе настроение. — Первое, что я предложила, — это сделать босиком колесо посреди дороги, а ты не наложил на это вето. Твою мать, почему ты не наложил на это вето? — злобно посмотрела на него я. — Не переводи стрелки на меня, инициатор — ты. Так… значит мы должны были остановиться у какой-то дороги, где почти нет машин. Сейчас мы едем по шоссе, так что вряд ли мы бы вышли тут, значит мы покинули такси уже после того, как спустились к городской части. Я уже ездил этим маршрутом, так что могу предположить, какую дорогу я мог выбрать для колеса. — Ты, кстати, сделал это колесо со мной. Я помню, что мы разулись на деревянной лавочке, так что это можно использовать как ориентир. — Замётано, ищем лавочку. Съехав с шоссе, мы стали проезжать жилые улицы: как широкие, так и очень узкие. На одной из них, где было гнетущее отсутствие людей и магазинов, а по обе стороны небольшой дороги располагались только жилые дома, мы увидели деревянную лавочку. — Это она, она! Остановите у лавки, пожалуйста, — сказала я недоумевающему таксисту, вылетев из машины вместе с Тоору со скоростью света. — Теперь.. разуваемся и делаем колесо? — Думаю, да. — Класс, — саркастически сказал он. — Ты давай тут без сарказма, следующее действие будет от тебя, так что посмотрим, что было в твоей голове. — Хорошо, босс, вопросов нет. Мы разулись и оставили обувь под лавкой: все равно не было никого, кто мог бы ее украсть. — Так, только давай на счёт три, а то у меня задерется платье, так что было бы здорово приземлиться в одно время. — Ладно. Готова? — Ойкава оглянулся по сторонам, удостоверившись, что нигде поблизости нет машин, которые могли бы проехать по переулку. Убедившись, он кивнул мне головой и встал в позу: поднял обе руки вверх, а правую ногу выставил вперёд. Я повторила его движение: босые ноги ощущали холодный асфальт, по моему телу пробежали мурашки, — Раз, два, три! Я оттолкнулась левой ногой от земли, встала на выставленную вперёд правую, а потом резко перенесла вес тела на направленные к земле руки, встала на правую, а потом на левую ладонь, дальше снова вернулась в стоячее положение. Ойкава справился с заданием одновременно со мной: я интуитивно подняла руки вверх, чтобы он дал мне «пять». Парень заулыбался и ударил по моим ладоням. Мы услышали звук машины невдалеке, так что побежали назад к скамейке и обулись. — Так, мое действие выполнено. Мы потом так же пошли обуваться, сели здесь и немного просто протаращились в небо. Ты помнишь, что было дальше? — Не совсем, но дай мне время. — Ладно. Мы повторили те же позы, что и тогда: расселись на скамейке, запрокинули головы и уставились в небо: прямо над нами сияла практически полная луна, но ни одной звёзды видно не было из-за туч и кошмарного воздуха Токио. — Вспомнил! — Ойкава радостно повернулся ко мне, — сначала я предложил тебе пойти и набить татуировки, но ты сказала «вето», за что спасибо.. но потом я предложил тебе сыграть в эту игру, вроде «влюбиться друг в друга за 36 вопросов», но я предложил вместо 36 вопросов 10. Мы просто должны смотреть друг другу в глаза и отвечать на вопросы, я плюс-минус помню, что я там сгенерировал. — Во время опьянения в тебе просыпается безнадежный романтик или как? Давай, задавай свои вопросы. Я повернулась к нему и стала смотреть ему в глаза. Только сейчас я заметила, что у него не просто шоколадного цвета глаза: вокруг зрачка пробегала тонкая золотая линия, которую я бы не увидела при хорошем освещении. — Итак, первый вопрос. Кто твой самый близкий человек на данный момент? — Моя двоюродная сестра, Химико. Мы были подружками еще с детства, но потом наши пути разошлись: она начала заниматься горным туризмом где-то на севере, а я стала учиться в университете в Токио. Мы пообещали, что наши семейные узы не дадут нам разлучиться, и мы всегда будем ближайшими людьми друг для друга: так и вышло — я доверю ей больше всех, хоть и общаемся мы раз в месяц, а то и в полгода. А у тебя? — Иваизуми. Интересно, что он тоже у меня с самого детства. Наверное так и формируются самые крепкие связи. Не знаю… он мне как брат. Не представляю свою жизнь без него в ней, — Ойкава остановился и задумался, вспоминая следующий вопрос. — как ты хочешь, чтобы тебя любили? — Язык любви? Я ценю слова и помощь, хоть и не признаю последнего. Мне очень важна поддержка и принятие меня как человека. И да.. я иногда нуждаюсь в помощи, но никогда об этом не говорю, так что мне нужен кто-то, кто сможет с этим справляться. Как-то так. Ну и хорошо проведённое время, но не знаю, у кого бы это не было желаемым языком любви. Ты? — Мне важно время, прикосновения и слова. Качественно проведённое время, ты права, для всех важно, но я еще люблю тактильность и любого рода прикосновения, а еще слова. Я не могу без поддержки и одобрения близких, хоть и стараюсь побороть это. — Зачем ты хочешь это побороть? Абсолютно нормально ждать от близких поддержки и добрых слов. — Не знаю, наверное, ты права. Просто у меня не всегда так было… ладно, следующий вопрос: как тогда любишь ты? — Я люблю делать подарки партнеру, поддерживать и много говорить, а еще помогать, когда меня не просят, но я чувствую, что должна что-то сделать. В общем, да, я бы неплохо могла встречаться сама с собой. — Понимаю, мы тут с тобой заметчились. Я тоже люблю делать подарки, поддерживать и оказывать внимание помощью. Ты вообще не любишь прикосновения или как? — Почему, люблю, причём очень. Но у меня есть периоды, когда я не хочу, чтобы ко мне вообще кто-либо притрагивался, так что я обычно не называю прикосновения в качестве языка любви для себя. — Понял, без вопросов. Следующий вопрос, какой твой любимый цвет? Давай на счёт три ответим, — я кивнула, — раз, два, три! — Бордовый! — Голубой! — после ответа парень грустно на меня посмотрел, — Жаль, что не совпало. — Как будто ты в ту ночь сказал то же самое, — я сощурила глаза, пытаясь ухватиться за появившееся воспоминание. — Вполне возможно. Вопрос пять: за что ты испытываешь наибольшую благодарность? — Благодарю себя, что не опускала руки и не сдавалась. Если бы я в некоторые кризисные моменты не собралась, то сейчас у меня все было бы достаточно печально. Ну и, наверное, родителям, за то, что у меня было хорошее детство. А ты? — За помощь моих друзей и тренеров в становлении волейболистом. Я же хотел забросить это все после старшей школы, думал об этом много, но не говорил никому, а они чувствовали все равно, поддерживали меня каждый день. А потом, будучи в Бразилии, я снова думал бросить. Но по случайности я там встретил Хинату, так что снова передумал. Не знаю, почему в кризисные моменты я хочу бросить волейбол: наверное, это для меня худшее развитие событий, поэтому, когда все плохо, мне кажется, что все должно стать еще хуже. Так что да, спасибо всем близким за то, что не дали мне дважды бросить спорт, хоть я и не просил об их помощи. — Ого.. я даже не знала, что ты хотел бросить спорт. Мне казалось, что ты всегда собирался быть в нем. — Конечно, хотел, но иногда мне казалось, что я намного слабее других талантливых игроков, того же Кагеямы к примеру. — Брось, ты отличный игрок. И связующий. Я на всех на вас периодически смотрю, но ты — мой любимый… связующий. — Спасибо, Мидори, — он замолчал и просто продолжил смотреть мне в глаза. — вопрос номер шесть: продолжи фразу: я бы хотел_а, чтобы у меня был кто-то, с кем можно разделить… — Рутину и события, — Ойкава вопросительно на меня посмотрел, — я люблю спокойную жизнь, но в то же время и не могу без новых ощущений, так что мне нужен человек, с которым мы вместе смогли бы сосуществовать в спокойной рутине, а еще устраивать всякие события, чтобы разнообразить жизнь: путешествия и т.д. — Круто. Я бы разделил все. Абсолютно все. Мне кажется, что это достаточно честно, — делить вместе не только физические объекты, но и переживания, грусть, радость и т.д. — Твой ответ хороший, мне он даже теперь нравится больше, чем мой. — Хаха, это же всё-таки мои вопросы. Так что вопрос семь: когда ты в последний раз плакала? — Я чуть не расплакалась на афтерпати из-за Атсуму. — Погоди, он что, нагрубил тебе там? — Да, вроде того. — Какой придурок. В следующий раз давай наступим ему на обе ноги. — Хаха, давай. Так что, когда ты плакал? — Да я тоже чуть не разнылся на этом афтерпати, благо Ива вправил мне мозги. — Я не сомневалась. Давай следующий вопрос. — Я не представляю, как я тогда эти вопросы генерировал, сейчас опять не помню, что было дальше. Дай мне минутку, — Тоору не обрывал зрительный контакт, но почесал затылок и промолчал минуту-другую, — точно! Любить или быть любимым? — Любить, однозначно. — Солидарен с тобой. Теперь последние два вопроса… если бы мы рассматривали друг друга как романтических партнеров, какая моя черта тебе бы понравилась больше всего? — Я даже не знаю, что могла тогда ответить, я общалась с тобой буквально пару часов. Наверное, я бы сказала про твою улыбку. Люблю людей, которые часто улыбаются, а у тебя она правда безупречная. — Спасибо! Я бы наверное сказал, что мне нравится твоя мимика. Когда ты радуешься, ты как будто сияешь, а все твои черты лица становятся приподнятыми. А когда что-то не так — ты моментально хмуришься. — Думаешь, ты мог успеть заметить это за те несколько часов? — Скорее всего да. Слушай… а что бы ты ответила сейчас на этот вопрос? Так, ради интереса, — он пожал плечами, как будто не задал мне вопрос, заставляющий меня представлять, что я рассматриваю его в качестве партнёра. — Твоя искренность. Я легко раскусываю, какой человек может врать, а какой — нет. Тебе я правда доверяю, что очень ценю, хоть мы и нормально знакомы пару дней. Я стараюсь держаться за таких людей. А ты? Что бы ответил сейчас ты? — во время ответа на этот вопрос у меня было дикое желание отвести глаза, хоть я и считала, что способна продолжать любой зрительный контакт. — Твою силу духа. Не знаю, у меня создалось впечатление, что ты сама себя взрастила. Ты как будто можешь принять любой удар на себя и разобраться с любой проблемой. Таких людей уже ценю я. — Спасибо. Это правда очень приятный комплимент для меня. Давай последний вопрос. — Итак, финальный вопрос. Ты могла бы бросить все ради любви? — Что значит все? — спросила я и моментально вспомнила, как в ту ночь я так же задалась этим вопросом. — Не знаю, образное метафоричное все. Свою привычную жизнь, карьеру и т.д. Ради очень сильной любви, конечно. — Нет, думаю, что нет. У меня не было возможности это проверить, но я очень дорожу всем тем, чем живу: семьей, друзьями, работой. Это был бы мучительный выбор для меня. А ты? — Я знаю, что мог бы. Возможно в этом есть толика проблемы, но я понимаю, что для того единственного человека я мог бы бросить все. — Я знала, что ты так ответишь. — Ты просто вспомнила. — Нет… ты правда похож на человека, который бросит все ради любви, если потребуется. — Надеюсь, это комплимент. Ну все, мы закончили, можем перестать пялиться друг на друга. Что, чувствуешь, что влюбилась в меня за 10 вопросов? — Чувствую, что у меня заломило шею сидеть столько не двигаясь. — Да, это именно тот результат, который ожидается после такого опроса. Мы перестали смотреть друг другу в глаза и покрутили головой по кругу: надо было сесть удобнее, а не вполоборота. Еще во время вопросов я вспомнила, какие действия я предлагала Тоору. — Итак… я помню, что предложила тебе позаимствовать чьи-то велосипеды и прокатиться на них по району, но ты сказал, что мое заимствование — это кража, и наложил вето. Потом я предложила спрашивать у незнакомцев, какие имена они бы нам дали, но вокруг не было ни души, так что снова вето. Потом… ты согласился на мою идею включить на телефоне песню, которую ты хотел поставить в клубе. Глаза Ойкавы округлились, он точно что-то вспомнил. Парень включил песню.
 «Can’t help falling in love» Элвиса Пресли. — Не осуждай, — сразу выпалил он. — Не буду. Замечательная песня. Просто понимаю, почему тебе не дали поставить ее в клубе: атмосфера совсем не та. Медленная мелодия играла на фоне нашего разговора. Это действительно уникальная и пронизанная нежностью песня. — Тут я предложил тебе потанцевать, а ты не сказала «вето». — Значит давай танцевать. Мы встали, телефон Ойкавы был у него в кармане динамиком вверх, так что мы отчетливо слышали песню, она явно играла у него на максимальной громкости. Он подал мне руку, слегка согнув спину вперёд. Я взялась за его ладонь, и Тоору тут же прокрутил меня вокруг моей оси. Потом он положил вторую руку мне на талию, а я свою на его плечо. Мы стали двигаться в ритм музыки по кругу, одновременно делая шаги вперёд. Обычный круговой вальс. Я посмотрела ему в глаза: он легонько улыбался мне. Он улыбался не так, как всегда. Сейчас он как будто пытался удержать этот момент, ухватиться за него и остаться в нем навсегда. Мы не заметили, как песня начала играть второй раз. Он отпустил руку, которой держался за мою ладонь, и положил мне ее за талию, я же поместила свои руки у него за шеей. Теперь мы просто медленно шагали из стороны в сторону, смотря друг другу в глаза. Тоору слегка подтолкнул меня ближе к себе и наклонился к моему уху. — Здесь ты предложила игнорировать, что песня уже несколько раз повторилась, и продолжить, — шепнул он, — я не сказал «вето». Мы продолжили медленно шагать. В какой-то момент я слегка запнулась, из-за чего Тоору усилил хватку. Я решила поддаться моменту и переместила руки чуть выше его талии, обхватив его своими руками полностью, тем самым оказавшись к нему вплотную. Теперь мы просто стояли в обнимку, периодически пошагивая из стороны в сторону. Я почувствовала аромат Тоору: такой пряный и приятный. Так сильно не хотелось останавливаться и возвращаться в действительность, и мы оба это ощущали. Я положила на парня голову, уничтожив даже минимальное расстояние между нами. Ойкава переместил одну руку мне на спину, а щекой прислонился к моей голове. Песня Элвиса Пресли играла уже точно больше десяти раз. Я вспомнила, что должно было произойти дальше, но никак это не останавливала. Тоору тоже помнил. Он остановился, слегка отпрянув от меня так, чтобы видеть мои глаза. Тоору положил свои ладони мне на щеки. Я ощутила его тёплые и нежные руки. Сердце стало бешено биться, а желудок однозначно сделал сальто. — Разрешаешь? — тихо спросил он. Я легонько кивнула. Ойкава наклонился к моему лицу так близко, что я чувствовала его прерывистое дыхание, и… мы слились в поцелуе. Наши губы двигались в синхронном ритме: удивительно, как с нужными людьми получается негласно договориться, чьи губы будут сверху, чьи снизи, и какой темп использовать. Я переложила свои ладони за его уши, проводя руками ему по волосам. Если бы наш поцелуй можно было бы описать одним словом, то это однозначно был бы «контакт». С каждой секундой мы целовались быстрее и страстнее. Пока кое-кто нас не прервал. — ОПЯТЬ ВЫ? СКОЛЬКО МОЖНО? ВЫРУБАЙТЕ СВОЮ МУЗЫКУ И ВАЛИТЕ К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ, НЕ МЕШАЙТЕ ЛЮДЯМ СПАТЬ, ПРИДУРКИ! Этот кричащий человек обломал все, что можно.