***
Сложнее всего дался разговор с Дадли. Всю дорогу домой Гарри думал, что сказать кузену. Откровенную ложь тот бы почуял сразу, рассказывать всю свою жизнь было нецелесообразно. Плюнул на все и решил положиться на удачу. По приезде домой разбрелись каждый в свою комнату, очень насыщенный вышел день. Дадли же потянул Гарри Джеймса за собой. Впихнул его в комнату, проверил, ушли ли родители и закрыл дверь на засов. Потом уселся напротив кузена на мягкий ковер и вопросительно поднял светлые брови. Успевший наложить во время этой пантомимы заглушающие чары, Гарри прочистил горло и начал говорить. — Для начала, клянусь, что я Гарольд Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили Поттер, племянник Петуньи Дурсль, — еле заметное свечение окутало запястье. — Люмос, нокс. Магический светящийся шарик ярко загорелся зеленоватым и погас под ошарашеным взглядом Дадли. — Запомни, большой Дэ, есди имеешь дело с магами или сквибами, всегда требуй клятвы, особенно если наступит момент, когда придется давать свою кровь. Я научу тебя простенькому заговору, после которого твои частицы будут уничтожаться, отделяясь от тела. Слушай внимательно, кузен. Это будет история длиною в жизнь. Он не рассказывал про жизнь в чулане и натянутые отношения с нелюбимыми, на тот момент, родственниками, не упоминал точные даты или людей. Весь рассказ походил на жуткую волшебную сказку, где отважный герой спасает философский камень из рук заклятого врага, отважно сражается с василиском и спасает крестного от созданий, пожирающих самое ценное, что есть у человека — эмоции и душу. Упоминал турнир, что стал переломным моментом в жизни тогда еще ребенка. Рассказал и про войну. Жуткую, страшную, где не место детям и женщинам. — Они спрятались за детьми, Дадли. Все магическое сообщество засунуло голову в песок и оставило разгребать последствия их действий детей. Нам было по 16-17 тогда, мы не знали жизни и не были обучены. А некоторым было и того меньше. Никто не хотел покидать Хогвартс, он был нашим домом, нашей жизнью. Многие сложили головы в той бойне, и Пожиратели, и ученики с профессорами. Настоящие герои, они отдали все силы на защиту… — Тяжело выдохнул и сделал паузу, успокаивая бущующее пламя скорби и злости. Сколько бы лет не прошло, но эти эмоции не теряли своей мощи, иногда придавая силы подняться и идти вперед. — Потом многое пришлось восстанавливать, пытаться смириться с потерями. Наша компания не знала, как жить дальше. Мы были детьми войны и это оставило след. Часто мы закрывались ото всех на Гриммо, стаскивали одеяла и подушки к камину и спали вместе. Со стороны мы, должно быть, походили на стаю волков, готовых перегрызть глотки каждому, кто сделает больно члену семьи. Некоторым повезло, у них остались семьи, у нас же были мы сами. Побитые, измученные, неумеющие жить. И пусть родители моего друга, хотя он уже был скорее братом, были живы, мы еще долгое время не могли показаться им на глаза. Слишком больно было. Не переживай, большой Дэ, все наладилось. Мы объездили весь мир, вместе и поодиночке, перепробовали разные профессии и были безработными шалапаями. Брат остался аналитиком в аврорате, это как у нас полиция, только покруче. Сестра стала первоклассным юристом. Ни один клиент не уходил обиженным. А я через несколько лет понял, что навоевался, опостылело проводить рейды, задерживать преступников, заниматься отчетностью, и тогда я собрал рюкзак и уехал. Да, здорово тогда влетело, что никого не предупредил, но никогда не жалел о содеянном. Помнишь мой кабинет? — Дурсль кивнул. Захаживал периодически отнести еду кузену, а то и так совсем прозрачный, и не мог забыть то несусветное количество странных штуковин. — Я тогда нашел себе учителя. Гранд магистр артефакторики, магистр некромантии. На самом деле за столько веков, что учитель Вольтер живет, он немало титулов получил, воистину человек науки и искусства. Пришлось побегать, чтобы он меня принял, но этого того стоило. — Гарри тепло улыбался, вспоминая годы, в которые учился заново жить под началом гранд магистра. Всю душу он выпил, пока не остался удовлетворен результатом своих трудов. — Я прожил долгую и насыщенную жизнь, многое потерял и еще больше приобрел и ни о чем не жалею. А после смертного одра оказался снова в этом доме. Вот, собственно, и все. Дадли некоторое время напряженно помолчал, а потом задал мучающий вопрос. — А мы с тобой, мы наладили отношения? — Ты вырос отличным мужчиной, кузен, мы поддерживали друг друга до самой смерти. А теперь, пока ты будешь переваривать всю эту информацию, проведем парочку маааленьких ритуалов, — Поттер только что руки не потер в предвкушении. — Твое воодушевление пугает, — пробурчал Дадли.***
За ужином Гарри добавил в чашки тети и дяди вытяжку валерианы с добавлением нескольких капель настойки асфоделя, что гарантировало крепкий сон. Сам ужин прошел спокойно. Все были уставшие и вели неспешный диалог в лучших английских традициях, обсуждая погоду, изменения цен на бирже труда и предстояющую дядину сделку. После того, как чета Дурсль отправилась в спальню, мальчики неспешно умылись и переоделись в хлопковые вещи и выждали полчаса. Потом Гарри прокрался в спальню, проверить, но все было хорошо, родственники крепко спали. Братья спустились в кабинет в чулане, включили свет и закрылись на засов. В фарфоровую ступку Поттер добавил семь высушеных веточек асфоделя, листики мяты и 2 веточки лаванды. Пестиком слегка надавил, чтобы растения пустили сок и добавил пару капель апельсинового масла и поджег смесь. Когда масло догорело, а растительные компоненты начали тлеть — мальчики начали обход по дому. Это была простейшая смесь, но, тем не менее, очень действенная. Мята усиливала асфодель, цветок забвения и символ смерти, который приманивал души усопших и являлся их пищей, хотя это мало кто помнил. Лаванда же в этой связке усыпляла враждебных духов, после чего они медленно растворялись в бесконечных магических потоках. Маги бы недовольно кривили нос и презрительно говорили «шаманизм». Конечно, в магической Англии и Шотландии привечали пляски у алтаря, как выразилась однажды Гермиона, побывав на праздновании Белтейна и Вальпургиевой ночи в Скандинавии, жертвоприношения, длительные ритуалы, которые мог проводить только глава Рода, а если его не было — Наследник или последний в Роду, как было с самим Поттером. Но все сводилось к тому, что нужна была сила, иногда требовался проводник, усиливающий ее. В черных ритуалах и родовых это была кровь и жизнь, в светлых и на Литу — подношения, приготовленные собственноручно. Рамки же, которыми британцы ограничили ритуальную магию и не только, вредили только им самим, не позволяя развиваться. За час мальчики обошли весь дом и оставили веточки лаванды и асфоделя под входной дверью и дверью, ведущей на задний двор. Они обошли каждый уголок, чтобы дым от тлеющих трав пропитал все. В самом начале Гарри объяснил, что Дадли может говорить вслух, а может просто мысленно просить предков о благополучии и благословении. Сам же мальчик во время обхода зачитывал родовые катрены, положенные в такой ситуации. Много лет не проводились ритуалы, много лет магия великих Родов застаивалась, не имея выхода в мир. Поттер искренне благодарил предков, которые создали уникальный фолиант, в котором были расписаны ритуалы и действия членом Рода в различных ситуациях. Сборник был очень стар, написан дедом последнего Певерелла, и описывал действия, если род угаснет. Любимцы Смерти, они не могли иметь много детей, а некоторые рождались бесплодными. Ядовитая кровь не принимала в Род никого, кроме членов семьи. Сколько детей умерло, пока Певереллы прекратили пытаться ввести в Род кого-то со стороны, чтобы линия не прервалась, Гарри не брался считать. — Все, большой Дэ, пойдем спать, уже поздно. Отличная работа. — И это все? — Дадли был озадачен и хотел что-то сказать, но не решился. — Дай угадаю, ты ожидал спецэффектов, бурю за окном, красную луну, да? — Ну да. Мне казалось, что это будет как-то… Зрелищнее. — Все новички так думают. Вот подрастем, проведем кое-какие ритуалы, вот они зрелищные, тебе понравится, — Гарри широко улыбался, похлопав кузена по плечу. Многие дети, особенно полукровки или обретенные, столкнувшись с ритуалами, были сперва разочарованы. Детей не брали на мощные таинства, потому что их магический фон еще не стабилизировался, магия и ядро только развивались, а алтарь мог выпить их досуха.***
Абонемент в Лондонскую библиотеку был очень кстати. От ощущения, что должно что-то произойти, тело охватывала нервная дрожь. При этом он не знал, это будет что-то хорошее или плохое, и это незнание было хуже всего. Пытаясь отвлечься, Гарри на несколько дней закрылся в кабинете-чулане и творил. Под амулетами, заготовками, чертежами и сушеными растениями не было видно пола, а перерывы делались только на поход в туалет и изредка на поесть, потому что тут уже активизировался Дадли и под причитания Петуньи, что совсем кожа кости просвечивает, вытаскивал кузена. А еще можно было спокойно ехать в Лондон и никому ничего не объяснять. Второго августа Гарри подскочил ни свет ни заря, сделал двадцатиминутную зарядку, сходил в душ и спустился в столовую. Тетя уже накрыла завтрак и была удивлена увидеть племянника в своей обители. Последние дни тот редко выходил из чулана. — Чего ты так рано проснулся, дорогой? — Хочу успеть позавтракать и съездить в библиотеку. — Я поняла. Садись пока есть, Вернон уже за столом, а я пока сделаю тебе перекус, — ответ про библиотеку вполне устроил тетю, это вписывалось в образ ее племянника и не вызывало никаких подозрений. — Доброе утро, дядя! Я хотел попросить тебя подвезти меня до библиотеки перед тем, как ты поедешь на работу. Дядя Вернон пригладил свои моржовые усы, посмотрел на часы и спустя пару минут раздумий согласился, но при условии, что Поттер успеет поесть за десять минут, так как выезжать нужно было раньше. Перед выходом из дома Петунья вручила Гарри его рюкзак с едой и термос с эрл греем, любимым чаем дорогого племянника. Помимо бутербродов и овощей она положила еще кусок лугнасадского пирога с черникой. Сейчас практически никто из немагов не верил в магию и ритуалы, но в Англии еще сохранилось празднование Лугнасада, праздника начала осени, пусть и в упрощенной форме. Пеклись пироги с черникой, кто умел — хлеб и домохозяйки дружной толпой шли в церковь освещать, по дороге раскланиваясь со знакомыми.***
С 1845 года библиотека переехала на улицу Сент-Джеймс, дом 14. Несмотря на то, что около шестнадцати тысяч томов были уничтожены во время Второй мировой, для столь обширной коллекции здание явно было мало. Но это только для незнающих. Стоило лишь подняться по ступеням, взяться за резьбу на ручке входной двери и пропустить немного магии, можно было смело открывать дверь и ты оказывался в магической части исторической библиотеки. Стеллажи высотой в потолок, 7 этажей и более 13 читальных залов, лестницы, что плавно переплывали по воздуху от стеллажа к стеллажу, буклеты, лежащие на каждом столе и позволяющие выбрать понравившуюся книгу и получить ее, не напрягаясь. Магическая национальная библиотека королевства Туманный Альбион была потрясающа. Но, к сожалению, Поттеру необходимо было пройти именно в маггловскую часть, чтобы оформить необходимые бумаги, которые бы служили его алиби и позволяли заниматься своими делами в Лондоне. От улицы Сент-Джеймс до Клермонт-сквер, где находился городской особняк Блэков на Гриммо 12, было всего 4 остановки на метро, что на одну остановку меньше, чем от Клермонт-сквер до вокзала Кингс-Кросс. Дом был скрыт кровной магией, так что Гарри пришлось капнуть пару капель крови на крыльцо дома 13. Из подпространства показался особняк, классический представитель готики, чего только стоит фасад и витражи. Дверь из темного дерева отворилась сама и без скрипа, что позволило раньше времени не тревожить портрет двоюродной тетушки. Сразу, как мальчик оказался в гостиной, возник Критчер. Старый эльф выглядел скверно и подозрительно щурил свои огромные глаза. — Чего изволит юный наследник в доме благородного семейства? Ох, была бы жива моя хозяюшка, негодник разбил ее хрупкое сердце и теперь старый Критчер совсем один… — скрипучий голос эльфа и его причитания резали слух, но это надо было просто перетерпеть. Хранитель дома давно, очень давно не подпитывался магией, но это было поправимо. — Я, Гарольд Джеймс, наследник Сириуса ориона Блэка по его воле и наследник крови, как урожденный Поттер, внук Юфимии Блэк. — Критчер приветствует наследника непутевого сына дорогой хозяюшки, была бы она жива, бедная с разбитым сердцем, что Критчер может сделать для наследника? — Наведи порядок в доме. Особняк благородного рода Блэк не должен выглядеть как клоповник. И приготовь мне эрл грей. — Гарри стоял с гордой осанкой и взгляд его, направленный на эльфа, полыхал магией, что не давало усомниться в словах юнца, пришедшего в дом черных магов, забытый на долгие десятилетия. И вот теперь Поттер стоял перед гобеленом и хотел побиться головой об стену.