Oel ngati kameie, Neteyam

      Ровный ритм сердца. Все мышцы тела напряжены. Мысли сосредоточены. Глаза ясно видят цель. Я крепче обхватываю руками копьё и делаю выпад. Затем ещё один. Второй. Третий. Я продолжаю до тех пор, пока толща воды не начинает сдавливать мне грудь. Закрепив оружие на поясе, я мгновенно устремляюсь вверх, лишь бы вдохнуть воздух. Внутри всё распирает, но я успеваю вынырнуть и сделать жадный вдох. Руками цепляюсь за борт каноэ, подтягиваюсь и, не удержавшись, падаю назад. Тело горит от боли. Глубоко вздохнув, я делаю ещё одну попытку забраться и на этот раз успешную. Каала всё это время осматривала меня с ног до головы, бросая свой пронзительный взгляд:       — Ты устала. Завтра не приходи, — твёрдо проговорила воительница.       — У меня ещё остались силы, — невнятно промычала я в ответ, надеясь, что до неё дойдёт смысл сказанного.       — Твоя кровь кипит, обжигает дух.       Не решаясь вступать в спор, я взяла весло и начала грести в сторону берега. Я всё понимала. Она была права. Весть о небесных людях выбила меня из привычной мирной жизни морского клана. Теперь я с замиранием сердца вглядывалась в горизонт, боясь увидеть их. Я не хотела признавать того, что страх вновь поселился в моём сердце. Он был как сорняк, что медленно окутывал меня, желая задушить. Не этого я хотела. Но в моей голове не было ничего, кроме этого. Они придут. Найдут нас.       Оставив каноэ у берега и предварительно привязав его к пальме, я отправилась под тень листвы. Каала достала два свёртка с едой и отправилась следом ко мне, усаживаясь спиной к морю. В тишине мы провели обед, каждая из нас думала о своём. Я с трудом запихивала в себя еду, ничего не лезло в сдавленное горло. Не съев и половины, я отложила свёрток и зарылась руками в волосы. Тревожные мысли так сильно поглощали меня, что хотелось взвыть. Они не давали мне нормально вздохнуть, превращаясь в навязчивые идеи. Я не хочу, чтобы увиденный мной ужас пережил кто-то ещё.       — Ты быстро учишься, Атера, — начала говорить Каала спокойным и успокаивающим голосом, что с трудом вязался с её воинской статью, — стойко проходишь испытания моря, искусно владеешь оружием, но нужно остановиться. Вспомнить, для чего ты встала на этот путь и к чему он тебя приведёт.       Все последние дни Каала была строгим наставником, не давала поблажек и с охотой принимала моё желание усложнить тренировки. Она не была глупа. Мы много времени проводили вместе и, конечно, её насторожили мои изменения. Как и все искусные воины, она была наблюдательна:       — К чему ты готовишься, лесная?       На её вопрос я подняла голову и направила на неё свой полный холодной ненависти и решимости взгляд, скрестив перед собой ладони. Она всё поняла:       — Так это правда? — на миг прижав уши к голове от моего утвердительного кивка, Каала инстинктивно схватилась за рукоять клинка. Среди взрослых на’ви уже ходили слухи, что небесные люди жгут другие деревни, и дети невольно обрывками слышали их волнения. Однако никто не хотел верить в это. Пока не увидишь сам, трудно было признать, что твоя жизнь находится под угрозой.       Увидев страх Каалы, мне невольно вспомнились родные края. Я знала, как тяжело осознавать, что твой дом скоро может быть разрушен, а для воительницы это было ещё сложнее представить. Она лишь мельком видела небесных людей, когда я прибыла с ними в Ава’атлу, и не до конца понимала, на что они способны и какой угрозой на самом деле являлись. И незнание этого, могло дорого обойтись. Ей нужно было знать:       — Моё рождение было наполнено скорбью. Отец умер, сражаясь за древо душ против небесных людей, так и не узнав, что его женщина носит дитя под сердцем. Одержав победу, мы дали клятву возродить наш дом и продолжить жить мирно. Но моя мать не могла выдержать горечь разлуки. Я была для неё вечным напоминанием о невосполнимой утрате, даже имя получила в его честь, — я подняла голову к небу, пытаясь поймать лицом маленькие блики света, что пробивались через листву. Воспоминания лёгкими волнами накрывали меня. — Она отдала меня на воспитание наставнице Нейтири. С ней я впервые вышла в лес. Впервые взяла в руки лук и долго рассматривала его. Хотела запомнить каждый его изгиб, настолько он был прекрасен. Помню как днями напролёт жила в лесу, постепенно знакомясь с ним. Помню наши яркие празднества, ночи у большого очага, песнопения и танцы. Первая охота. Первая связь. Первый полёт…       Я вскочила с тёплого песка и, расправив руки, сделала несколько шагов к воде, отдаваясь свежему бризу. Улыбка расцвела на моём лице:       — Такой была моя жизнь! Такая наша жизнь, Каала! И такой она должна остаться после нас! Мы должны быть готовы защитить нашу землю и наш дом, — на последних словах я развернулась к ней и в моих слегка мокрых глазах загорелся огонь.       Шумно выдохнув, воительница поднялась и решительно посмотрела на меня. Отпустив мимолетный страх, она вновь стала собой — ярым защитником своего племени.       — Пойдем, сестра, пришло время и тебе научить меня.       После усердных тренировок мы вернулись, когда уже начинало темнеть и поселение окрасилось в яркие красные цвета. Тепло распрощавшись с подругой, я уже было хотела отправиться к дому, как до меня дошли возмущённые крики Ло’ака, возле хижины вождя. Джейк строго отчитывал сына, крепко держа того за плечо. Даже издалека я чувствовала его злость. Малец вырвался из рук отца и побежал прочь. Я немедленно направила илу в его сторону и, резво запрыгнув на подвесной мост, попыталась остановить. Не замечая ничего вокруг, он проскочил мимо, и Цирея побежала за ним. Растерянно я подошла к Аонунгу, что был дальше всех от хижины и провела левой рукой ото лба, приветствуя его. На мой немой вопрос он лишь сильнее нахмурился.       — Наши дети недостаточно хорошо обучили ваших, — в голосе вождя племени был гнев.       — Нет, это мы не объяснили, что законы клана надобно соблюдать, — вторил ему Джейк.       Пытаясь понять происходящее, я посмотрела на Нетейама. Он стоял ко мне спиной, его плечи были опущены, а руки нервно сжались в кулак. Он был безумно зол и раздосадован. Не заметив моего осторожного прикосновения, он лишь продолжал смотреть в пустоту. Я потянула его на себя и увела от маруи.       Мы спустились на песчаный берег и ушли к самой воде, подальше от огней поселения. Нетейам молчал, и смотрел себе в ноги. Моё сердце болезненно сжималось при виде того, как он утопал в гнетущих его мыслях. Я положила руку на его щёку, вынуждая посмотреть на меня, и тогда огонёк узнавания промелькнул на его лице. Он положил свою ладонь поверх моей, сильнее прижимая к себе.       — Ло’ак создал связь с тулкуном. С Паяканом.       — С тем изгоем? — я забегала глазами по лицу юноши. Он рассказывал мне о странном друге младшего брата, но чтобы они создали связь?       — Да, теперь они духовные братья. Я сам видел это.       Новость была как гром среди ясного неба. Значило ли это, что теперь Ло’ак полноценный член племени? Теперь он навеки связан с Меткайинами? Вопросы появлялись один за одним, и я решила озвучить волнующий меня больше всего:       — Почему ты так опечален?       Мой вопрос окончательно вырвал Нетейама из своих мыслей и вернул ко мне. Он судорожно заметался по берегу, сердито размахивая хвостом, затем взял камень, с громким рыком кинул его в воду и упал на колени. Долгое время он сдерживал весь свой гнев и сейчас эта чаша переполнилась. Я медленно подошла к нему и обняла со спины. Мне хорошо были известны причины, терзающие его душу. Они никогда не давали ему покоя и всегда держали в напряжении.       — В этом нет твоей вины, Нетейам, он уже достаточно взрослый, чтобы принимать такие решения и самому справляться с последствиями.       — Но ведь это я не доглядел. Я допустил.       — Ты не можешь вечно присматривать за ним. Ло’аку пора принять ответственность, — я медленно водила руками по его торсу, пытаясь снять напряжение в сильном теле.       — У него ветер в голове, Атера. Сейчас он стал братом тулкуна и один заплыл за риф, — устало откинув голову на моё плечо, он глубоко вздохнул. — А если когда-нибудь он встрянет в передрягу, из которой не сможет выбраться? Я боюсь за него. И зная, что где-то рядом рыщут небесные люди…       — Ло’ак не глуп, его порок лишь юность.       — Как и наш.       Мне было нечего возразить. Мы были немного старше Ло’ака и тоже могли поддаться эмоциям. Разница были лишь в том, что понемногу мы начали осознавать цену своего ребячества. Сейчас слишком многое стояло на кону.